***
Удушливое облако гнева. Мутное и тягучее, словно ил на самом дне болота. Обжигающее, словно находишься в самом чреве вулкана. Словно сквозь толстое мутное стекло медленно проявляются силуэты, отблески огня, доносятся чьи-то крики. Но не чётко, словно уши заложило ватой. Почему же всё настолько медленное? Будто мухи, увязшие в сиропе. Что это? Какой-то кошмар? Чей? Это… я? Почему я уничтожаю деревню? Марта? Семья башмачника! Лес, болото… за что? Что же такого они мне сделали? Все образы всплывали ужасно медленно, пропитывали тело и душу гневом, жаждой мести, упоением от чужих боли и страха. Чьи это чувства? Неужели мои? Как же сложно от них отстраниться! Я что-то потерял. Очень ценное. Практически часть себя. Или же не что-то, а… кого-то? Неужели что-то случилось с Ди? Вот выплывает Ди, под руку с какой-то эльфийкой. Почему он так бледен? Я конечно тоже, мягко говоря, не в восторге, что он всё же женился, но всё к тому и шло. Его лицо. Его волосы. Его… глаза! Почему они настолько пустые?! Обруч? ОНИ ПОСМЕЛИ НАДЕТЬ НА НЕГО ЭТУ МЕРЗОСТЬ?! Ярость. Почувствовав отклик в моей душе, она радостно хлынула туда, неудержимым потоком смывая остатки разума. Темнота. Тишина. Покой. Мертвящий душу холод прокатывается от рогов и до кончика хвоста, от осознания того, ЧЬЯ голова только что лопнула между моими клыками с тихим звоном треклятого обруча. Отчего его лицо выражает такое умиротворение? Ему было настолько больно? А я? А как же я? Как же я смогу без тебя, Ди?! Следующее видение пронеслось словно ураган перед глазами. Машина. Девушка с огненной гривой, подобно маленькой комете на бешеной скорости отлетает от столкновения. Полупрозрачный Игорь, подбегающий к ней и молящий о помощи. Дикий звериный вой прокатившийся лавиной по улице. Я понимаю тебя, мальчик. Теперь я тебя понимаю. Но эмоции Игоря проходятся по мне словно лёгкий отголосок собственной боли. Даже и не заметил бы, если бы не испытывал подобного только что. И снова видение со мной и Ди. Снова Игорь и та девушка, Настя. Даже имя уже запомнил. Раз за разом. Снова и снова. Я уже почти не понимал, где видение, а где реальность. Голова просто раскалывалась. Душа рвалась на части. И лишь громкий вскрик-всхлип мальчишки, где-то на периферии восприятия позволил зацепиться за реальность. Позволил начать выкарабкиваться из этого кошмара! Ну, Ди, ты мне ещё ответишь за такие шуточки с сознанием! Не знаю, что я с тобой сделаю, изобью или всё же завалю, но неделю стоять самостоятельно не сможешь!***
Некромант волновался за барона. Ведь тот все ещё находился в пограничном состоянии. Поэтому, войдя в комнату, принялся проверять его ауру, ища следы «гниения» цветов, но не найдя их, выдохнул с облегчением. Краем сознания отметил необычно насыщенную для подростка ауру, совсем как у ребят, уже прошедших практику после Академии. Понаблюдав ещё некоторое время за бароном, удостоверился, что с ним все в порядке. Повесив заклинание-маячок, Ди вышел на улицу. Он хотел привести свои мысли в порядок. Эльф обнажился по пояс, достал свой клинок и встал в стойку. Ещё его декан в академии говорил: — Запомните, когда вместо мозгов, каша из внутренностей зомби, лучший способ привести их в порядок, это тренировка! А теперь марш на полигон, дебилы! Ди всегда следовал этому правилу. И сейчас, выполняя комплекс упражнений, он приводил свои мысли в равновесие. Видение с девушкой ему было пока не понятно, а вот с видением про чёрного дракона дела обстояли и проще, и в то же время хуже. С каждым взмахом клинка, эльф по полочкам раскладывал то, что видел. POV ДИ. Огромный чёрный дракон, это Рис, я узнал его. Но что могло довести его до такого состояния бешенства, неужели известие о моей свадьбе? Девушка, которую я увидел лишь мельком, была моя невеста, папочка прислал портрет, позаботился. Обруч, который я успел разглядеть, был аметистовым, он был предназначен для подавления моей силы, тёмной силы. И это он превратил меня в ту безжизненную куклу. Я всего на мгновение почувствовал всю ту боль, которую испытывал Рис. — Ох, не к добру все это, — подумалось мне. — Надо поговорить с этим придурком, может он знает что это было. — Я закончил комплекс упражнений и вложил клинок в ножны. Но кажется зря это сделал. Кончик заговоренной стали упирался прямо между лопаток. — Ты на кой-хер меня так проклял? — Сипло спросил дракон. — Я еле выпутался из твоего проклятия! Ушастый, отвечай, когда с тобой говорят, — он тяжело дышал, каждое слово давалось ему с трудом. — Криспирий Тэйурей Варенэль, что ты видел? Что ты чувствовал? — Я молниеносно атаковал его. — Почувствовал ли ты хоть сотую часть боли, что чувствовал мальчишка? Понял ли ты то, что видел? — Удары сыпались один за другим, он парировал, пытался нападать, но все безрезультатно. Он слишком вымотан. Ярость, гнев, ненависть к собственной беспомощности и его тупоголовости двигали мною и добавляли сил. От встречи наших клинков летели искры. — Я видел смерти. Много смертей. И причиной этих смертей был я, а ещё ты, — я выбиваю его клинок, и лекарь сдаётся. Первый раз за сотню лет он сдаётся. — Ди, я бы мог рассказать тебе, что бывает с драконами нашедшими пару, и с теми драконами, которых пара не признаёт. Но ты должен сам это знать, у тебя была драконология. — Устало говорит дракон, пряча клинок в ножны.***
«И вот что с ним делать? — Такие мысли бродили в голове Риса. — Если тупая эльфятина не откажется от этого брака, тогда видению суждено сбыться», — дракон был настроен решительно. В его голове пока не было четкого плана, что делать и как быть, но он должен был делать хоть что-то. Лекарь и не заметил как оказался возле постели барона. Он опустился перед кроватью на колени, взял его руки в свою и просил прощения. Он пытался согреть своим теплом его ледяные ладони. Рис отдал бы сейчас все свои силы, чтобы Игорь не видел весь тот кошмар, который ему приходилось видеть в своём видении, и отдал бы все свое богатство, чтобы уберечь ту рыжую Настеньку, о которой кричал Игорь. — Прости меня, — тихо шептал Рис, он просил прощения у Игоря за свою тупость. — Я не знал, что терять любимых, это словно вырывать сердце из тела. Хотел какой-то колыбельной тебя утешить… Прости идиота, — в глазах стояли слезы. Да, дракон плакал вместе с душой Игоря, если бы он только мог повернуть время вспять. Но, увы, он не бог, единственное, что ему остаётся, оплакивать её вместе с ним. Игорь издал невнятный вздох-стон, Рис сразу же принялся вытирать глаза, чтобы мелкий не увидел слез. Когда юноша наконец проснулся, дракон просто сидел рядом, держа того за руку, и смотрел в пустоту. Слёзы уже высохли. — Крис, — хриплый голос возвращает его в реальность. Лекарь смотрит в зелень глаз барона и леденеет, они стали пустыми, его огонь потух. И от этого становилось ещё хуже. Дракон еле сдержался, чтобы не отдернуть руки. Такая же пустота порой проскальзывала во взглядах старейших, заставших и падение древних Магов, и войну с Тёмным Владыкой. Убивавших, терявших и отнимавших чужие жизни. Пронёсших сквозь время тяжесть потерь и душевной боли, серым пеплом осевших на сердцах. Не должно быть таких глаз у, фактически, ещё ребёнка. Глаз уставшего от жизни старца. Он не мог подобрать слов, казалось, все, что он сейчас скажет, будет пустым и бесполезным звуком. Он не знал, что нужно было юноше. И от этого становилось ещё гаже на душе. «Главное, чтобы он не натворил глупостей», — мелькнуло в голове дракона, и, пока не придумав ничего лучше, заключил в объятия Игоря. Игорю хотелось впервые в жизни не быть защитником, а быть слабым. Чтобы это у него был защитник, чтобы будучи в крепких объятиях, все проблемы решались сами собой. Чтобы все оказалось просто страшным сном. Он как никогда желал проснуться в своей постели со своим любимым, чтобы утром позвонила Настя. Рассмешила, и они в хлопотах провели свой день. А на следующий день поехали на природу или в пансионат к тете Ане. Но этому не суждено было сбыться, там, в своем мире, он умер. Он оставил свою сестру одну, и она погибла, по его вине попала под машину. Если бы он не цеплялся за свои воспоминания, его бы не затянуло в мир с одной луной, и Настя осталась бы жива! — Я рядом, — только и прошептал дракон в светлую макушку. После этих слов у Игоря прорывает плотину, слезы рвутся наружу, и он дает волю своему горю и душевной боли.***
Мужчина сидел за столом и думал, что делать. Девушка была взрослой в физическом плане, а вот её дракон только переступил черту взросления. Разноцветной фурией в кабинет ворвался Фейн. И застыл на пороге, рассматривая девушку, спавшую на кушетке. Охнул и также быстро покинул кабинет, как и ворвался в него, оставив в недоумении мужа. — Иногда его поступки не подаются моей логике, — сказал дракон, выпуская колечко дыма от раскуренной трубки. Фейн снова влетел в комнату, шипя не хуже рассерженного зверька. — Какой придурок ей так нити соединил? Руки бы ему повыдергивать! Девочка же сгорит, — бормотал себе под нос дракон. — Все потоки перепутал! Идиот, эльф криворукий, ящерица безрогая, ифрит горелый! — Нилар заслушался, он редко видел мужа в таком расположении духа, всегда спокойный, словно каменная глыба, сейчас он был взбешен. — Малыш, тебе помощь нужна? — Улыбаясь, спросил чёрный дракон. Фейн лишь злобно зыркнул, и перешёл на темно-эльфийский. — Ты мне ничего рассказать не хочешь? — Сквозь потоки ругательств спросил мужчина. — Ну, что я могу сказать? С потолка, прямо мне в руки, упал какой-то кулёк, оказавшийся дракончиком-подростком, запутавшимся в своих же, не по размеру больших, крыльях. Когда я распутал крылья, дракончик обернулся взрослой девушкой, которую ты и видишь перед собой. Меня лишь мучают два вопроса! Первый, как она себе крылья не переломала? И второй, от куда она сюда попала? Или вернее, от кого она сюда попала? — дракон подошёл к мужу. — Знаешь, а ведь она жемчужный дракон, таких не рождалось уже очень давно, — сказал Нилар, беря за руку Фейна, сделав это, он мог смотреть на мир глазами своего любимого. Девушка была безумно яркой. От обилия цветов резало глаза. Иногда в её ауре вспыхивали светлячки, а иногда и целые протуберанцы смешанных цветов, и от этого становилось ещё больнее глазам. Но его рубиновый дракон был прав, девчушка могла сгореть как свеча в любой момент.