Эпоха полночных кошмаров

Рэрити ощутила под собой толчки и мягкую плоть, а по сторонам от себя — многослойный ровный шум, раздававшийся резко и размеренно. Гриву и хвост до боли в отдельных прядях рвал и тянул назад ветер, он же бил по опущенным ресницам и сушил приоткрытый рот. Единорожка сомкнула губы и облизнула их, после чего осмелилась открыть глаза. И увидела облако! Но, не успела кобылка вздрогнуть, как у неё появился новый повод дёрнуться: облако осталось позади, а ещё ниже него оказалось полотно покрытой листьями земли с извивающейся узкой голубой полоской, подёрнутое спиралевидными разводами перистых облачков. От неожиданности Рэрити вскрикнула и сжалась в комок, не забыв схватиться копытами за первое попавшееся: почти угольно-чёрную шею, короткая жёсткая грива на которой заколола ей лицо. — Душишь! Душишь! — завопил пегас, резко остановившись и несинхронно заболтав в воздухе ногами. Единорожка на секунду поверила, что он собирается её скинуть, и в слепом страхе сдавила его шею ещё теснее. Голос жеребца превратился в хрип, и он всерьёз скинул кобылку, резко перевернувшись и взбрыкнув. Рэрити не знала, что можно сделать такое, не потеряв равновесия и координации, но этот пегас смог. Замок её всё ещё слабых копыт сломался — и кобылка, кувыркаясь на все манеры, полетела вниз. Единорожка, надрываясь, закричала и вылупила глаза на медленно приближающуюся землю. Привыкший к теплу живот и внутреннюю часть ног обдало холодом: ранее несший Рэрити пегас летел на внушительной высоте. Разум истерично вопил о том, чтобы кобылка воспользовалась телекинезом и замедлила своё падение, но его голос был заглушён истерикой. Единорожка никогда не поднималась выше зданий, выстроенных пони, да и там у неё под копытами был твёрдый пол. Положение, в котором она волею судьбы оказалась, было для бескрылых привыкших к стабильной опоре под копытами пони смерти подобно, и, будь у Рэрити что-нибудь в желудке или мочевом пузыре, она бы это исправила. Впрочем, даже если бы она не была так сильно напугана, выгорание не дало бы ей даже попробовать поискать в себе искры магии. Рэрити навзрыд заплакала — слёзы бусинами оставались висеть наверху, падая много медленнее, чем она — и сложила копыта на груди в молитвенном жесте, не зная, что ей ещё делать. Единорожка никогда не была особо религиозна, а авторитет Императрицы признавала лишь из желания жить. Именно оно сейчас и копытоводило её действиями. Она уже готова была пообещать что угодно хоть Императрице, хоть её матери, хоть им обеим, когда удар грудью и животом выбил из неё воздух. Удар обо что-то мягкое. — Ха-ха! Только гляньте на её глаза! — и перед уменьшившимися до булавочной головки зрачками с трусливо сжавшимися вокруг них тёмно-голубыми радужками возникли смеющиеся глаза цвета вишни. — Блять, так и знал — мне попадётся та, что боится высоты, — проворчал тёмного окраса пегас, сбросивший Рэрити — единорожка узнала его лишь по голосу, потому что он ещё не успел подлететь и находился над её спиной. В следующую секунду он возник рядом. Писклявое гудение в ушах прошло, но зрение всё ещё дрожало и мутно пульсировало. Реальность воспринималась одновременно ясно и приглушённо. Белая кобылка, тяжело дыша, помотала головой и посмотрела на пегаса, спасшего её. Это был тот самый жеребец, который взорвал арену дымом и вывел Императрицу из себя, по-прежнему скрытый под чёрными лоскутами. — Ну, ты как? — спросил он. Рэрити смогла только, сглотнув, покивать в знак того, что всё нормально. Она зачарованно смотрела на впечатлившего её жеребца. — Тандерлейн, возьми её… да это на время, не плачь, возьму я её обратно, раз она так тебя пугает. Достали эти тряпки, у меня уже всё чешется. Чёрный пегас, Тандерлейн, проворчал что-то неразборчивое себе под нос и подставил спину. Единорожку перевалили на него, как тряпичную куклу. Она перевернулась, чтобы видеть, как разоблачается походивший на лидера пегас, и смотрела на это с редким вниманием, глазами зачарованной коровы. Спектральный Шторм избавлялся от тряпок, которые просто летели на землю, с недоступным всё ещё напуганному недавним падением сознанию Рэрити проворством. Глаза единорожки расширились. Сперва — от невероятной расцветки всего секунду назад туго стянутых тканью гривы и хвоста. Цветами и их порядком окрас волос пегаса представлял собой совершенную шестицветную радугу; седьмой цвет, голубой, был равномерно разлит по его телу, представляя собой незабываемое зрелище. Неудивительно, что Спектральный Шторм скрывал свою внешность: даже кьютимарку, облако, стреляющее трёхцветной молнией, забыть было невозможно. Но все эти поразившие единорожку вещи меркли в сравнении с тем шокирующим фактом… — ТЫ КОБЫЛА?! …что бунтовщик оказался не жеребцом. Пегас…ка самодовольно ухмыльнулась: теперь понятны причины недостаточно мужественного голоса. А вот для кобылки он был грубоват: с какой-то хрипотцой, присущей заядлым алкоголикам. Натуральный пропитый голос. — Огорчена? Успела влюбиться? — не растерялась она. Единорожка чуть было не кивнула. — Как тебя зовут? — Спектральный Шторм. — Странное имя для кобылы. — Странное поведение для пони, которую выдернули с бойни. Не то, чтобы тебя собирались бить, конечно, но чисто формально можно было бы проявить немного любезности? Рэрити с досадой заметила озорные искры в глазах Спектрального Шторма. Крылатая кобылка передразнивала манеру речи единорожки и была серьёзной лишь наполовину. «А дублёров у тебя, случайно, нету?» — подумала белая пони, не веря, что висящая перед ней ухмыляющаяся острячка и доведший Императрицу до белого каления пегас — одна и та же личность. «Впрочем, можно совместить. Тогда получится вполне правдоподобно», — рассудила единорожка и ответила: — Спасибо, что спасли. — Свисти, если что, — беззаботно ответила радужногривая. — Двинули, поняши! Земные, наверное, нас на сто корпусов обогнали. — Подождите, — остановила уже метнувшуюся вперёд пегаску Рэрити. Тандерлейн, тронувшийся следом, проворчал что-то про «нашла такси», но остановился, как и Спектральный Шторм. — Что значит «земные»? Земные пони? — Не только, — кивнула головой небесного оттенка кобылка. — И единороги, и даже пегасы – те, у кого не хватает силёнок лететь наравне с нами. — Ага, — с редкой беззаботностью пролетела над ней вверх ногами светло-бирюзовая пегаска. — Не могут угнаться за нами и охраняют раненых. Ну, тащат их на спине – тех, кто идти не может. Мы тоже помогаем. — Эй, а твой-то раненый где? — нахмурилась Спектральный Шторм. — Ой, бля! — спохватилась Лайтнинг Даст и ринулась вниз, оставляя оранжевый шлейф с выделяющимся зигзагом в середине. — Лошара, — бросила ей вслед Спектральный Шторм и полетела вперёд. «И это повстанцы? — изумилась Рэрити. — То ли я в них ничего не понимаю и они и должны быть такими безответственными и легкомысленными, то ли я очень уж больная и брежу… хм. Если подумать… я не больна. Я очень хорошо себя чувствую…» — Не могли бы Вы, — вежливо постучала она Тандерлейна копытом по шее, — спустить меня вниз? Я достаточно сильна, чтобы идти пешком, не вижу смысла занимать место, которое может понадобиться более тяжело раненым. В голове был бардак. Хотелось спать. Возможно, единорожка будет жалеть о своём решении. Но Тандерлейн просто пожал плечами и, плавно заложив вираж, спланировал на землю. Рэрити во время полёта держалась одним копытом за его плечо, другим — аккуратно — за шею. Жеребец приземлился рядом с длинной колонной ободранных, тощих, грязных, но осторожно-счастливых пони. Они осматривались с таким видом, будто впервые видели лес. Или, по крайней мере, впервые за долгое время. Рэрити спустилась на землю и благодарно кивнула Тандерлейну; жеребец коротко улыбнулся и, приняв на спину готового упасть в обморок иссечённого кнутом земного пони, скрылся с ним за облаками почти так же быстро, как летел с относительно лёгкой Рэрити. Единорожка не знала, что происходит и где она. Единственное, что обнадёживало — эти пони не выглядели агрессивными. Напротив, они помогали друг другу. Последнее, что помнила Рэрити – то, как Эпплджек поймала её своими копытами. Белая кобылка подумала о том, как она будет выглядеть, если станет звать подругу. Не могли же повстанцы взять с собой только её? — Эпплджек! — собравшись с духом, закричала Рэрити. На неё не обратили внимания. Единорожка побежала за колонной, догнала и, обгоняя сбоку, продолжила звать земную пони по имени. Над толпой через некоторое время поднялась светлогривая рыжеватая голова, зелёные глаза скользнули по толпе и, уцепившись взглядом за Рэрити, в удивлении расширились. Эпплджек снова встала на все четыре копыта и через образовавшийся в обходящей её толпе просвет подскочила к единорожке, не находя слов для приветствия или выражения радости и только шумно выдыхая и смеясь, слегка пританцовывая. Кобылка обняла земную пони копытами за шею, спрятав смех в её распущенных волосах. — Как я рада, что с тобой всё в порядке, — тихо произнесла наконец Эпплджек. Единорожка улыбнулась в ответ. Перегруженный бегом организм медленно обмяк в копытах всё более удивляющейся земнопони, пока Рэрити совсем — в который уже раз — не потеряла сознание. Но на этот раз она смогла восстановиться. …Рэрити поворочалась, проверяя степень послушности своего тела. Под ней что-то зашуршало. — Не двигайся, Рэрити, — тихо попросил голос, заставивший единорожку в неверии распахнуть глаза. Флаттершай с заплетёнными в две косы волосами с заботой подруги и строгостью врача в глазах смотрела на белую кобылку. — Тебе вредно встав… — ФЛАТТЕРШАЙ!!! — закричала единорожка, обняв пегаску и притянув к себе; та от неожиданности тихо пискнула и запоздало обняла Рэрити в ответ. — Ты цела! — К-конечно, я цела, — заикаясь от волнения, ответила стеснительная кобылка. — Где мы? — Рэрити осмотрелась. Она находилась в каком-то подобии шалаша, сплетённого из веток и кустов и представляющем собой почти правильный купол. Роль подстилки играла куча соломы, накрытая покрывалом. На стенах были развешены травы, держащиеся между переплетёнными ветками. Вход был неровной открытой аркой, в которую лился хмурый серый свет осеннего дня. — Сколько я спала? — Полтора дня с нашего прибытия, — мягко ответила Флаттершай. — Мы сейчас в лагере штормовиков. — Кого? Пегаска рассказала Рэрити о движении, организованном Спектральным Штормом, борющемся за освобождение от тирании Императрицы, помогающее нуждающимся и избавляющее пони от рабства. — Ох… — не поверила своим ушам единорожка. — Как… как такое возможно? — В системе Спектрального Шторма есть кое-какие недоработки, — покивала Флаттершай, — но… — Нет, — перебила её белоснежная пони, — я имела в виду — как Спектральный Шторм додумалась до этого? — О, — выдохнула Флаттершай, поводила глазами по полу в раздумьях и удивлённо посмотрела на Рэрити. — Я не знаю. Не знаю… — повторила пегаска. — Спектральный Шторм… она просто чистое вдохновение для всех нас. Она делает нас лучше. — Как ты выбралась? — нетерпеливо спросила единорожка. — Тебя спасла Спектральный Шторм? Пегаска с нежной улыбкой покивала и неуверенно произнесла: — Тот стражник уже готов был… эм… сделать со мной то, что задумал… он как раз закончил грузить вас с Эпплджек в клетки… а потом вернулся ко мне, но Спектральный Шторм лично свернула ему шею. Прямо в полёте… это было впечатляюще, но я думаю, что можно было просто сказать… потом стражники бросились на жителей Понивилля, и штормовики не заметили, что повозка уехала. В шалаш лихо запрыгнула Эпплджек, поправила копытом подпрыгнувшую на её голове ковбойскую шляпу и дружески ударила нежно-жёлтую кобылку по спине, едва не переломив её. — Позже Флаттершай смогла подобраться к Спектральному Шторму и попросить спасти тебя! — задорно сказала рыжая земная пони и издала короткий радостный клич. — Правда? — растроганно произнесла Рэрити. — Чистая правда! — бойко подтвердила Эпплджек. — А Свити Бель? Свити Бель вы тоже спасли? Улыбки подруг единорожки стремительно потускнели. Рэрити нервно повела ушами. Флаттершай и Эпплджек переглянулись, немо спрашивая друг друга, что делать. — Мы не нашли Свити Бель среди рабов, — решилась земнопони. — Скорее всего, её придавило, когда всё начало рушиться. — Свити Бель не было среди рабов, — ухватилась за соломинку единорожка, — она была в доме Фэнси Пэнтса! — В чьём-чьём доме? — не поняла Эпплджек. Рэрити не ответила. Она поднялась на ноги. — Мне срочно нужно поговорить с Спектральным Штормом, — не терпящим возражений тоном объявила рогатая кобылка. — Рэрити, если ты перенапряжёшься, ты снова потеряешь сознание! — неожиданно строго сказала Флаттершай, преграждая единорожке путь. Очевидно, она выполняла здесь обязанности врача. Отважный блеск в глазах исчез со следующей промямленной фразой: — Я сама позову Спектрального Шторма. Ч-что ей передать? — Не суетись, сахарок, — нежно приобняла пегаску Эпплджек. — Я об этом позабочусь. Так что ей передать, Рэр? Единорожка думала несколько секунд, рассматривая свои копыта. А через полчаса Спектральный Шторм галопом прискакала в шалаш: Эпплджек принесла ей весть, которую пегаска не смогла проигнорировать.