Эпоха полночных кошмаров

Настоящим именем Спектрального Шторма было так подходящее к её радужной гриве Рэйнбоу Дэш, но более рьяно, чем само имя, пегаска охраняла только историю его изменения. Только одна пони знала лидера повстанцев как Рэйнбоу Дэш – та, с которой кобылка делила ложе. Сразу после налёта на столицу, возвращения в лагерь и беглого осмотра освобождённых рабов — и всё это спустя как минимум сутки — Лайтнинг Даст со странным, но таким знакомым Шторму блеском в глазах дёрганно оттащила радужногривую пегаску в их общий шалаш и безо всяких прелюдий агрессивно бросила на подстилку. Спектральный Шторм весело взвизгнула и обняла своё доверенное лицо копытами, дразня пегаску невозможностью вырваться из хватки и сдвинуться ниже; они так и возились несколько минут, борясь за право быть сверху: Лайтнинг с похожим на рык ворчанием и Шторм с беззаботным хрипловатым смехом. Радужногривая не спешила: её тело не взрывалось возбуждением после каждого сражения. Она, играя, позволяла Лайтнинг Даст побеждать, а потом бесцеремонно возвращала себе первенство. Наконец бирюзовой пегаске удалось обхитрить партнёршу, вывернуть одно из копыт из её захвата и схватить одно из крыльев Шторма, как трофей победителя. Спектральный Шторм прикусила зубами свою нижнюю губу; её взгляд затуманился — она уже успела завестись от эротической борьбы, и этого прикосновения ей хватило, чтобы возбудиться окончательно. Лайтнинг Даст же коварно воспользовалась заминкой партнёрши, притянула её к себе, толкнула вниз и, нависнув сверху, голодным зверем впилась в её губы. Они целовались так же, как делали всё остальное — нахально. С шумным дыханием, влажными звуками, до безобразия мокро. Пегаски кусали друг друга, сплетали языки и целовались так глубоко, что, казалось, скоро достанут партнёрше до гланд. Зашуршали копыта по шерсти; сталкиваясь, ласкали друг друга и скользили дальше. — Дотронься до меня там, — недовольно прошипела Лайтнинг, глядя в пожар глаз Шторма, когда она снова раздражающе задразнила передними ногами летательные мышцы расправленных по сторонам и напряжённых до каменного состояния крыльев бирюзовой кобылки. — Я буду делать всё, что посчитаю нужным, — жёстко ответила Шторм и больно укусила Лайтнинг в шею, почти до крови. Кобылка с оранжевой гривой рвано застонала, выгибаясь и открывая лидеру повстанцев ещё больше уязвимых, чувствительных мест. — И так долго, как посчитаю нужным! — укус прямо за основание уха, разящий сильнее любого удара. Бирюзовая пегаска инстинктивно обвила тело Шторма дрожащими задними ногами и толкнулась к ней бёдрами; брызнуло несколько блестящих капель и впиталось в солому. Основным развлечением для этих пегасок была игра, которую все называли «кто дольше продержится», а они — «кто быстрее заставит другую кончить». Разные названия, одна и та же суть, но для пони, обожающих скорость и следивших за имиджем, называть некоторые вещи не своими именами было приятнее. А нездоровая доля «плохого жеребца» и просто «жеребца» в каждой из них давала весомый повод называть первую кончившую «скорострелом», и не важно, как долго длилось соитие. Так проходили нормальные отношения Спектрального Шторма и Лайтнинг Даст: колкие слова, ехидные комментарии, полушутливые драки, смех — и снова всё по-прежнему, и снова всё сначала. А то, что Шторм решила пойти в их привычной игре трудным путём и своими долгими ласками дать бирюзовой кобылке шанс перехватить первенство, добавляло перчинки и освежало ощущения. — …потому что я знаю, что тебе это понравится, шлюxa, — прошептала в пульсирующее от укуса ухо Шторм. Лайтнинг Даст мелко вздрогнула от этого голоса, но тут же попыталась это скрыть, завязав борьбу, однако рывком подлетевшее к её петельке небесно-голубая передняя нога мгновенно подавила бунт. Кругляш копыта гладил набухшие и увлажнившиеся губы, раздвигал их и ритмично нажимал на клитop. Бирюзовая пони не собиралась проигрывать. То, что она всё ещё была сверху, давало ей свободу движений; хвостом, полным сечёных волосков, Лайтнинг стегнула радужногривую по её собственной промежности и, вырвав из партнёрши первые ноты стона — Звините, шо отвлекаю. услышала голос с ярким деревенским акцентом. Пегаски, не страдавшие ни комплексом неполноценности, ни излишней стеснительностью, сначала медленно посмотрели друг другу в глаза, а потом, ненавязчиво отрывая от гениталий друг друга копыта и хвосты, но при этом так же ненавязчиво гладя и намекая, что игра ещё продолжится, одновременно повернули головы к арке входа их шалаша. Отступив на шаг, там стояла оранжевая земнопони, спрятав лицо под опустившимися вместе с головой полями буроватой изодранной вздрыг шляпы. — Что-то важное, Эпплджек? — спросила Спектральный Шторм тоном, которым имела право пользоваться прерванная во время самого интересного кобылка. Оранжевая земная пони ничуть не смутилась открывшегося ей зрелища и лишь из слабого чувства такта спрятала глаза. Она всю жизнь провела на ферме, среди животных, которые спаривались и давали потомство каждый год; это было естественным процессом, и Эпплджек привыкла воспринимать его как должное. Не говоря уже о том, что сами жители на праздники устраивали оргии и императорские стражники совершали налёты, чтобы грабить, убивать и насиловать. Поэтому, не говоря больше ни слова об отношениях Лайтнинг и Шторма, она перешла к делу: — Моя подруга Рэрити хотела передать тебе кой-чего. Она была на совете Императрицы… Взгляд Спектрального Шторма сменился с раздражённого на внимательный и удивлённый; она жестом попросила бирюзовую пегаску сойти с неё, и Лайтнинг Даст, ворча себе под нос, подчинилась. Радужногривая кивнула Эпплджек, прося продолжать, и стала подниматься. — …и слышала, шо Императрица запросила помощи у… чай… чей… — Чейнджлингов? — с придыханием и опаской спросила лидер повстанцев. — Не знай, — пожала плечами бывшая фермерша, — я не особо запомнила, как они обзываются. Спроси у неё сама. Рэйнбоу Дэш, встряхнув крыльями и прогоняя разливающееся по ним негой оцепенение, вышла из шалаша и попросила отвести её к Рэрити.

***

— Ты уверена? Совершенно точно уверена? — Я слышала это своими ушами, — кивнула белоснежная единорожка. — Чейнджлинги будут посланы, чтобы зачистить подземелья от алмазных псов. Рэйнбоу Дэш нахмурилась. Она прошла взад-вперёд по тесной хижине, нетерпеливо и недоверчиво дёргая кончиком лохматого радужного хвоста. Рэрити, ожидая ответа, подумала, что её волосам не помешал бы хороший уход, но зато крылья были в безукоризненной чистоте, а копыта — не такие грубые, как у земных пони. Очевидно, Шторм больше летала, чем бегала, но её тело не было нигде перекачено. Мускулы равномерно перекатывались под шкурой, шерсть на которой росла неровно из-за шрамов и зарастающих царапин. Единорожка с удивлением приметила пару свежих… — Я могу ей верить? — хмуро спросила Спектральный Шторм. У неё не было особого выбора касательно слушателей: самое долгое — немногим меньше недели — здесь пробыла только Флаттершай. Эпплджек топнула копытом, подкрепляя этим клятвенным жестом священную для её расы связь с землёй, а потом приложила переднюю ногу к груди и чётко ответила: — Рэрити — благороднейшая кобылка из всех, кого я знаю. — Если Эпплджек верит Рэрити, то и все остальные могут, — активно покивала Флаттершай, открыто и по-жеребячьи улыбаясь. — А что ты делала на том совете? — повернулась к единорожке радужногривая пони. — Я была среди приведённых туда рабов. — И ушла живой? Как? — Не я одна ушла живой! — возразила Рэрити, в лучших чувствах оскорблённая тем, что её, как она начинала понимать, считают шпионкой. — Но на тебе ни царапины, — подозрительно прищурилась Спектральный Шторм и ткнула единорожку подошвой копыта в плечо. — Ни малейшего синяка! И на тебе не было блокатора! — Её выпустили на арену! — весёлый звонкий голос заставил всех четверых вскрикнуть разными голосами и с удивительным для не особо доверяющих друг другу пони единодушием отшатнуться в испуге к входной арке. У дальней стены стояла, любопытно и даже как-то неестественно сильно склонив голову набок, яркая розовая пони с гривой почти ало-малинового оттенка. Безумно кудрявой, до самого последнего волоска чёлки гривой. — С единорогов, которые выпускаются на арену, блокаторы снимаются. Иначе они ничем не отличаются от земнопони. — Ты как сюда пробралась?! — закричала Спектральный Шторм. — Я контролировала выход! — Через окно, глупенькая, — беззаботно ответила розовая кобылка и ткнула передней ногой вправо. — Какое, к Дискорду, ок… — рык лидера повстанцев оборвался в связи с тем, что её нижняя челюсть резко перестала контролироваться и рухнула: в указанном земнопони направлении действительно зияло аккуратное овальное отверстие окна с трапециевидной дырочкой внизу — настоящий воздушный шарик. — Чт… как… его тут не было! — Поэтому я его проделала, — невозмутимо ответила кудрявая пони с полным осознанием логичности своих слов. Рэрити начинала чувствовать себя как в каком-то балагане. — Ка-а-ак?! — фейсхуфнув и проведя копыто вниз до подбородка, протянула обессиленно Шторм. — Че-е-ем?! Хотя, забудь, я даже знать не хочу! — Я Пинки Пай, помните? — захихикала до жути странная и необъяснимая пони. Это было произнесено как напоминание, вроде «лимон же кислый, вы что, забыли?». Рэрити тут же посмотрела… не на кьютимарку, на волосы. — Как тебе удалось так быстро… — копытом единорожка покрутила около своего уха, изобразив что-то наподобие кудрей кобылки. Спектральный Шторм по-другому истолковала жест и, протянувшись к уху белой кобылки, пробормотала краем рта: — Вероятно, на неё упало что-то из копыт вон тяжёлое. — А-а-а, кудряшки-веселяшки?.. — с широченной заразительной улыбкой уточнила Пинки. — ЧТО, — покорёжило Рэрити. Пинки Пай не обратила на её гримасу никакого внимания и продолжала: — …они надуваются, когда мне супер-весело, — внезапно её грива и хвост действительно на мгновение надулись ещё больше. Флаттершай, подумав, что они сейчас лопнут, тоненько ахнула и нырнула за Эпплджек. — Оки-доки-локи, — снова заставив Рэрити страдальчески поморщиться от такого искажения речи, ритмично оттарабанила розовая земнопони. — Пойду найду что-нибудь для увеселения, — и она, хихикая, прыжками выбежала из шалаша. Четыре пары глаз смотрели на неё, пытаясь понять, как можно передвигаться, даже прыжками, держа все четыре копыта вместе и не падая при этом. Через пару секунд Спектральный Шторм с громким в воцарившейся тишине «м-мэ» нерешительно открыла рот, вспомнив о своих обязанностях и полномочиях, но не смогла поймать нужную для допроса и раскалывания шпиона напряжённую волну. После визита Пинки Пай иррационально не хотелось накалять обстановку: сразу после устроенного розовой кобылкой цирка это было бы как минимум смешно. Поэтому Шторм, смирившись со сложившимися обстоятельствами, тяжело вздохнула и решила оставить свои подозрения насчёт Рэрити на потом. Она снова нервно заходила из стороны в сторону, вслух рассуждая: — Чейнджлинги — это плохо. Они умеют превращаться, у них есть и полёт, и магия. Они размножаются, как бешеные — такое чувство, что у них круглый год течка и круглый год оpгии. Они разделаются с алмазными псами если не на раз, то очень быстро, — покачнувшись на копытах, пегаска остановилась и потёрла лоб крылом: — Ох, это не хорошо. — Зачем Императрице захватывать алмазных псов? — недоумевала Рэрити. — Они не должны никому мешать… хотя бы потому, что я даже не знаю, как они выглядят! Флаттершай с Эпплджек переглянулись, словно телепатически обмениваясь воспоминаниями, и земная пони кивками выразила согласие: она тоже никогда не встречалась с алмазными псами. Однако робкая пегаска вдруг воодушевлённо вскинула нежные крылья и громко для себя воскликнула: — О, я знаю их! Они удивительны! Но зачем… они… нужны Императрице? Спектральный Шторм повернулась к жёлтой кобылке, заставив её смутиться и забормотать извинения за то, что та привлекла к себе внимание. Но, видимо, радужногривой летунье было просто необходимо завершить свои мысли, облечь их в форму, и она ответила: — Когда пала последняя земля, которую могла найти Императрица, через некоторое время она загорелась идеей подчинить себе все рудники, шахты и карьеры. Древняя cyкa с таким остервенением искала и собирала ресурсы, будто ей больше жрать нечего. И, если леса ей были не нужны, без драгоценных камней у неё словно xyй не вставал. — Но Императрица — кобыла, — осторожно заметила Эпплджек. — О, дорогая, я бы так не спешила, — торопливо и с отвращением ответила белоснежная единорожка. — …Потом расскажу. — Я понятия не имею, зачем она всё это делает, — возобновила рассказ Шторм, — но у меня насчёт такого коллекционирования какое-то нехорошее предчувствие. А об истреблении всех рас, которые встают между ней и месторождениями, и говорить не нужно. Алмазные псы — неплохие ребята, если не смотреть на запах изо рта, способный убить Биг Мака — и у них есть колоссальные запасы драгоценностей. Они контролируют области вокруг Вечносвободного леса и убивают всех нарушителей границ, до кого могут дотянуться. — Вечносвободный лес — это место, где мы находимся? — Рэрити посмотрела вверх так, будто над головой был раскинут зелёный полог, а не потолок, сплетённый из веток. — Тогда вы почему ещё живы? — У нас союз, — коротко ответила Спектральный Шторм. Она ненадолго задумалась. — Если это правда, то такая информация будет нам очень полезна. Предупредим алмазных псов — получим лишнюю помощь. — Мне тоже нужна помощь, — чувствуя себя отвратительно, произнесла Рэрити. — Моя младшая сестра осталась в Кэнтерлоте. Освободите её, пожалуйста. Лидер повстанцев медленно приподняла бровь и с всё возрастающим подозрением посмотрела на единорожку. Атмосфера вновь начала стремительно накаляться. — Рэрити, — с холодом в голосе произнесла Спектральный Шторм. — Только из благодарности к предоставленным сведениям я не стану настаивать на ответе на вопрос, почему ты вышла из opгии Императрицы со всеми целыми костями и без единого синяка… — Меня вылечили магией! — сгоряча выпалила единорожка, надеясь тем самым угодить пегаске. — Ты была там на правах раба, и к тебе применяли продвинутую магию для твоего же блага? Тебе не кажется это странным? — Прекрати, Спектральный Шторм! — гаркнула Эпплджек, прижав уши к голове. Флаттершай поспешила смягчить выпад: — Рэрити не шпион, она всю жизнь провела с нами в Понивилле. Знала бы ты, как много она делает для своей сестры и для нас тоже! Пожалуйста, помоги ей! Единорожка не сразу поняла, что ради неё пастельная пегаска преодолела свой страх и выступила перед лидером повстанцев. Шторм с удивлением посмотрела на обычно тихую кобылку, её глаза перебегали с одной черты тощей Флаттершай на другую, но она даже не думала дрожать под взглядом радужногривой, пока та сама не расслабилась и не вздохнула, очевидно, найдя в хрупкой пони что-то такое, чему можно верить. — Я никогда не бросаю жеребят, — медленно и тяжело произнесла Спектральный Шторм, — но отправляться в повторную экспедицию ради всего лишь одной кобылки, даже если она — твоя горячо любимая сестра? …Я могу выделить тебе добровольцев, — Эпплджек и Флаттершай мгновенно вскинули копыта, и Рэрити зарделась от их преданности ей. — Но я не пойду с вами. Я не брошу своих пони. Я должна быть с ними по крайней мере месяц. Рэрити уже признала правоту лидера повстанцев: как бы это ни было цинично и зверски, но из-за одного жеребёнка крайне глупо рисковать целым ополчением… однако, как только слова Шторма были произнесены, снаружи словно с пустого места раздались звуки шумной перебранки. Шторм выскочила из шалаша; земнопони, единорожка и пегаска друг над другом выглянули в арку. Лидер повстанцев подбежала к сцепившимся в дерущийся комок земному пони и единорогу и ударом копыт в землю — и прямо по ним заодно — разняла их. Жеребцы, вздрогнув, уже пригнулись было к земле, чтобы поклониться, но опомнились и выпрямились. — В яму! Оба! — гневно рявкнула радужногривая кобылка. — Мы больше не рабы! Мы не принадлежим тебе! — взвился единорог. — Теперь мы свободные пони! — То, что вы больше никому не принадлежите, не освобождает вас от того, что вы не должны грызться друг с другом! — рыкнула Шторм. — Это не рабская обязанность, это сознательность и ответственность каждого пони, свободен он или нет. Вы должны держаться вместе и помогать друг другу! И я не собираюсь ограничивать вашу свободу. Вы совершили проступок и должны понести наказание, чтобы осмыслить это, — Шторм повелительно махнула копытом в сторону канавы с хмуро-разочарованным выражением на лице. Когда драчуны, недовольно косясь друг на друга, убрели в сторону ямы, пегаска подняла уши и весело обратилась к кольцу пони вокруг себя: — Как хорошо, что вы все собрались! Мне нужно… три добровольца для маленького, но опасного и важного задания!