Stop, Baby

Кэтрин вскрикивает и вцепляется руками в простыню. Она лежит, перекинутая через колени Деймона, и вздрагивает от каждого шлепка. - Деймон, хватит, - сдавленно пищит она, и парень мгновенно поднимает руки. - Вставай. - Насовсем? – она смотрит на него через плечо, но не двигается с места. - Да, - синие глаза немного мутные от смеси возбуждения и остатков самоконтроля, - я не могу, и не буду заставлять тебя, но это то, чего я хочу. Либо так, либо никак. - Почему? – она немного приподнимается на локтях. - А, почему нет? Кэтрин корчит злобную гримасу, уже успев возненавидеть эту фразу, и снова опускает голову. - Кэт, я не понял… - Я остаюсь. Он ласково гладит теплой, нежной ладонью ее попку, и неожиданно шлепает еще раз. Кэтрин взвивается от боли и крепче вцепляется в простыню. - Кэтрин… - хрипит он, опускает руку и больно сжимает ее сосок, - ты можешь уйти в любой момент. - Черт с два, - цедит она сквозь стиснутые зубы и снова вскрикивает от очередного шлепка. Деймон резко хватает ее за плечи, перекидывает на постель и нависает сверху. Она тяжело дышит, не отрываясь глядя в его бездонные голубые глаза. Он медленно поднимает руку и осторожно разматывает браслет из деревянных шариков. Сняв его, он аккуратно опускает длинную прочную нитку с бусинами на горло девушке и постепенно начинает надавливать на нее. Кэтрин напрягается и в карих глазах появляется паника. Мгновенно среагировав на это, Деймон начинает чаще дышать, нагибается к ней и жадно целует в припухшие губы. Дыхания перестает хватать и Кэтрин против воли начинает сопротивляться. - Тише… - еле слышно шепчет Деймон в сантиметре от ее лица, - тише, малышка. Пока ты дергаешься, ты расходуешь слишком много кислорода. Плюс, паника… - он наклоняется еще чуть ниже и с интересом и вожделением наблюдает, как Кэтрин пожирает его испуганным любопытным взглядом, - от паники дыхание сбивается очень сильно, и воздуха, который есть в твоих легких, тебе не хватит надолго. Кэтрин, как завороженная, ловит каждое его слово и, в конце концов, ее дыхание выравнивается. - Молодец, девочка, - шепчет Деймон, склонившись над ней,- резко отпускает нитку браслета, давая ей возможности дышать, и жадно впивается в ее губы. Кэтрин сдавленно стонет, обнимает его за шею и прижимается всем телом. Он раздвигает ее ноги и входит, аккуратно, но гораздо жестче, чем в первый раз. - Деймон!!!!! – на мускулистой спине мгновенно появляются свежие царапины. Келли входит в комнату дочери и с силой выдергивает из под нее смятое одеяло. - Тебе не пора на работу?! Или учебу? - Мам! – Викки с недовольным лицом садится на постели, - отвали! Тебе не надоело до меня докапываться?! - Как ты говоришь с матерью?! – мгновенно взвивается Келли, - за что же мне это?! Ты никуда не ходишь, ничем не занимаешься! Учебу забросила, нигде, толком, не работаешь! Путаешься с этим Тайлером! - Это ты путаешься с Джоном! – Викки с головой накрывается тонким покрывалом, лежащим рядом, - вон, сколько его шмотья уже в нашем доме! - Не смей говорить в такой тоне! – Келли хватает, валяющуюся на полу футболку и наотмашь бьет дочь по ногам, укутанным в ватное одеяло. - Пошла вон! – Викки подскакивает и резко ловит рукой футболку, прежде чем Келли успевает ударить снова, - свалила из моей комнаты! И Джона своего, куда подальше засунь! Почему он здесь живет?! Он мне не отец! Келли уже почти забыла, как он выглядел. В памяти остался только образ, который, скорее всего, не имел ничего общего с оригиналом. Они учились в одном классе. Келли нравилась ему и знала это. А он очень нравился ей. Откровенно говоря, он навился всем девчонкам, и она не стала исключением. В первый учебный день в старшей школе, они всем классом отправились жечь костер к водопадам и напились. Они вдвоем потом долго смотрели на звезды и целовались. А в канун Рождества, они поссорились. Келли уже даже смутно помнила, почему. Толи он обещал зайти за не и не зашел, толи она ждала звонка, а он не позвонил. В отместку, она заявила, что Рождество она будет праздновать без него. Они большой компанией собирались ехать в домик у озера, который принадлежал родителям одной из девушек, но Келли отказалась, и он поехал туда без нее. У Келли был еще один поклонник. Двадцатисемилетний, женатый, мелкий клерк из Уитмора, уже уставший от семейной жизни, вечно орущего ребенка и замученной бессонными ночами, жены. Он был рад отметить Рождество с молоденькой девушкой, тем более, что вся его семья на праздники уехала в Атланту, и он с легкостью мог привести Келли к себе. Он стал у нее первым. А, когда утром она вернулась домой, у порога ее ждал Он. Они помирились и, возможно, жили бы долго и счастливо, если бы через какое-то время Келли не поняла, что беременна. Потом на свет появилась Викки, ее отец очень оперативно, вместе со своей законной семьей, навсегда уехал из города, а Он вскоре женился на еще одной их однокласснице, у них родился сын, а через пару лет они уехали в Чехию, где счастливо жили до сих пор. Было глупо и совершенно неправильно обвинять Викки в том, что счастье Келли оказалось разрушено. Но она обвиняла ее. Изабель не хотелось идти домой. Школа давно опустела, а она все сидит в своем кабинете, делая вид, что у нее куча неотложных дел. На столе оживает телефон, и женщина бросает быстрый взгляд на определитель. «Вдруг, это Деймон?!» - вихрем проносится у нее в голове, но чудо не происходит. - Да, Кэрол? – она снимает трубку. - Привет,- голос как всегда бодрый, - ты дома? - Нет, я… - Изабель устало трет глаза, - я в школе. - До сих пор?! - Ну да, - он, щурясь, смотрит на часы, и удивляется тому, что уже больше восьми вечера. И правда, засиделась. - Уже среда, - Изабель вздыхает, - прошла. В субботу в школе вечеринка в честь Хэллоуина, если ты помнишь. Нужно все подготовить. - Гилберт, - Кэрол усмехается, - только не говори, то ты стоишь на стремянке и приклеиваешь плакат. - Нет, - Изабель устало усмехается, - я сижу в своем кабинете и…в общем неважно. Надо еще немного поработать. - А, знаешь, что? – в голосе Кэрол звучать восторженные нотки, - у меня есть идея. Сейчас мы с Риком заберем Лиз, заедем в магазин, купим пиццу, колу, и приедем к тебе помогать. - Ты шутишь? – Изабель удивленно округляет глаза. - Совсем нет. Мы скоро будем, - Кэрол отключается. Елена с телефоном у уха поднимается по лестнице на второй этаж. - Да, мам, я поняла. Да, не волнуйся ты так, все в порядке. Мам! Нет, Кэт еще не дома, но она написала, что придет минут через пятнадцать. Мы позвоним тебе. И я тебя целую. Напиши, как поедешь домой. Мать собралась отдохнуть с друзьями. Это правильно, в последнее время она напоминала зомби, и девочки видели это. Елена заходит в свою комнату, берет с кровати альбом, простой карандаш, забирается на подоконник и начинает рисовать. Одна линия продолжает другую и очень быстро с альбомного листа на нее смотрят дурманящие глаза Деймон Сальватора. Он сейчас с Кэт. Елена прекрасно понимала это, но от этого мысли о нем не становились реже, и не воспринимались менее остро. В нем было что-то, чего ей всегда не хватало в окружающих ее мужчинах. Наверное, стержня. Или, как там это принято называть. Характера. Ощущения бетонной стены, за которой можно легко спрятаться. Деймон был справедливым. Он не искал удобного пути, он искал честный. Он ни от кого не скрывал то, кто он есть на самом деле, не притворялся рыцарем в золотых доспехах, не пытался обманом привлечь к себе внимание людей. Он открыто говорил девушкам, что будет бить их, и все знали об этом, но почему-то, тем не менее, все равно оставались с ним. Это было выше понимания Елены, но, не смотря ни на что, факт оставался фактом, женщины выбирали его, соглашаясь на эту боль. - Я купила шоколадку! – раздается снизу взволнованный голос Кэтрин, и входная дверь с грохотом закрывается, - спускайся пить чай! А мама дома?! Елена! – Кэтрин наливает в чайник воду, с грохотом роняя что-то на кухне, - сестра, ты дома?! - Привет, - Елена входит в кухню и с улыбкой смотрит, на гору шоколада, сваленную на столе, - шоколадку? – она слегка наклоняет голову назад и улыбается еще шире. - Шоколадки. Оливия лениво ковыряет салат, аппетитной горкой, лежащий на белой фарфоровой тарелке. - Ты говорил с ним? – она вопросительно смотрит на брата. - Говорил, - Клаус отправляет в рот кусок мяса, - пока без толку. - Убила бы эту тварь, - Лив задумчиво грызет кончик вилки, - надо ж быть такой сукой. - Это эмоции, - Клаус пожимает плечами, - не трать на них время. По факту, мы ничего не можем сделать. - Эмоции! – Оливия смешно передразнивает его, - а, как же твои эмоции, насчет Сальватора? Или, нет, шизонутого утырка, так же ты его обычно называешь последние три года? - Лив! – Клаус сверкает глазами, - это сосем другое! - Да нет, братец, - блондинка невозмутимо качает головой, - это, как раз таки, то самое. - Слушай! – парень сердито смотрит на нее, - Деймон отбил у меня девушку, которую я любил. Мы были помолвлены, если ты не помнишь. Была назначена дата свадьбы. - Я помню, - она охотно кивает головой, - а потом Надя поехала к портнихе в Мистик-Фолс, куда Деймон, как раз приехал на каникулы, у них начался роман и ваша свадьба расстроилась к чертям собачим. Просто не надо было собираться жениться на шлюхе! - Слушай, тебе не надоело? – цедит Клаус сквозь зубы, - ты бы видела Надю, когда она вернулась тогда. На ней же не было живого места. Она вся была избита, изрезана, в ссадинах. Этот урод издевался над ней, а потом выкинул! - Уточним, - Оливия чинно промакивает уголки губ белой шелковой салфеткой, - не выкинул, а отпустил. Когда он попробовал прижечь ее раскаленным железом, а она отказалась это терпеть. И, кстати, я видела его. На прошлой неделе. В «ПП». Просто не поняла, что это он. Я же встречалась с ним всего пару раз в жизни, и очень давно. - Он вернулся? – Клаус удивленно вскидывает брови, - я думал, он до сих пор в Европе. - Вернулся, - Лив кивает и делает глоток воды, - насколько я поняла, пару месяцев назад. И, да, он купил здесь дом. Клаус сверкает глазами, откладывает приборы и откидывается на стуле. Всего полгода прошло после гибели Титии, когда он сделал предложение своей девушке Наде. Она переживала эту трагедию вместе с ним. Они встречались уже полтора года, она жила с ним в Мистик-Фолс, и с ним же уехала в Уитмор. Она поддерживала его маму в это ужасное время, помогла сделать все, чтобы шестнадцатилетняя Лив, не присутствовала на всех разборках, которые повлекла за собой гибель сестры. В Рождество он сделал ей предложение, она согласилась. Назначили дату свадьбы, начались приготовления, и сам Клаус и его мама начали понемногу оживать. А потом Надя поехала в Мистик-Фолс и все пошло кувырком. Она позвонила Клаусу в два часа ночи, вся в слезах и сообщила, что свадьбы не будет. Он сорвался, поехал за ней, но не смог найти. От старых знакомых, он узнал, что ее видели с Деймоном, но ни у него дома, ни у его друзей, их не было. Клаус так и не узнал, где тогда Сальватор развлекался с его, на тот момент, уде бывшей невестой, но, когда, через четыре месяца, он, наконец, смог увидеть Надю, она была не похожа сама на себя. Оказалось, что она поехала вслед за Деймоном в Европу, где он учился, но довольно скоро вернулась, не выдержав его весьма своеобразных предпочтений. Клаус был готов принять ее назад, обещал забыть обо всем, уговаривал начать сначала, но она отказалась. Это звучало совершенно дико, но она любила Деймона. Не смотря ни на что, или же, вопреки всему и всем. Вот только быть с ним она не могла. А быть ни с кем другим, не хотела. Спустя полтора года, Клаус женился на Хейли, ее родной сестре. Он не любил ее, но она чем-то напоминала ему Надю, и была сама по уши в него влюблена. Он знал, что она будет хорошей женой. Так и вышло. Она создала ему дом и уют, родила дочь Хоуп, дала ощущение защищенности, как бы смешно это ни звучало. А потом все дни превратились в один бесконечный день сурка. Который начинался с кофе и омлета, а заканчивался чаем с песочным печеньем. Клаус был безумно благодарен жене, но ночами ему все чаще хотелось выйти во двор и, словно волку, выть на луну. Кэтрин, уничтожив три плитки шоколада с крепким черным чаем, вырубилась на диване в гостиной, матери еще нет, спать не хочется, рисовать нет сил. Елена снимает с вешалки тонкую черную кожаную куртку, засовывает телефон в карман прямых голубых джинсов, проводит гигиенической помадой по высохшим губам, и выходит из дома. На часах 21:47, но уже смеркается. Осень. Елена надевает куртку, поднимает воротник и не спеша идет по дорожке к калитке. Она выходит с участка, переходит узкую дорогу и сворачивает за массив домов. Тут начинается лес, если прислушаться, то можно услышать пение птиц, а, пройдя вдоль этой догори еще немного, и вовсе, выйти из города. Елена отходит на самый край обочины, включает музыку и, пристально глядя, как ее ноги приминают немного пожелтевшую траву, идет к окраине городка. - Ты тут, что, грибы собираешь? – рядом останавливается мотоцикл. Девушка вздрагивает и поднимает глаза. - Ты напугал меня, - она спокойно смотрит на Деймона, - не подкрадывайся так. - Как можно подкрасться на мотоцикле? – он усмехается. - Музыка, - Елена, улыбнувшись, показывает ему провод от наушников. - Какой смысл идти в лес, если не может его услышать, - фыркает Деймон. - Я пыталась, - девушка с обидой смотрит на него, - тут слишком шумно. - Садись! – Деймон чуть продвигается вперед по сиденью. - Что? – она удивленно приподнимает бровь, непонимающе глядя на него. - Садись, поехали, - он слегка добавляет газу, и мотоцикл издает приглушенный рев. - Куда? - Не волнуйся, - Деймон слабо усмехается, - я тебя не съем. Ехать по ночной дороге легко и приятно. Елена крепче вцепляется в спину парня и прижимается щекой к грубоватой коже его куртки. Всего через несколько минут, обогнув город с другой стороны, Деймон останавливается в противоположной части скалы с водопадами, куда обычно не ходят подростки, так как проехать на машине туда невозможно, а идти пешком долго. - Ничего себе, - Елена спрыгивает с мотоцикла и восторженно смотрит вокруг, - никогда тут не была… - Я с детства люблю это место, - Деймон подходит к ней и встает совсем рядом, - часто сюда приходил. - Это же далеко. - Ну, и что? – он пожимает плечами, - мне некуда было спешить. - Любишь одиночество? – Елена с интересом смотрит на него. - Да, - он слабо кивает и опускается на землю, - больше всего на свете. - Зачем же тогда ты сейчас взял меня с собой? – помедлив секунду, она садится рядом, подбирая ноги под себя. - Ты мне не мешаешь, - он пожимает плечами. - Можно нескромный вопрос? – Елена стыдливо закусывает губу. - Конечно, любой можно, - он, не отрываясь, смотрит вниз. - Правда то, что ты встречался с моей мамой? - Правда то, что я спал с твоей мамой. Не встречался, нет. - А в чем разница? – Елена с интересом смотрит на него. - Я не любил ее, - он пожимает плечами, - вот и все. - Почему ты так сторонишься людей? – Елена хмурится, - я, сколько тебя помню, ты, вроде всегда с друзьями, но, при этом, всегда один. Будто бы за какой-то стеной. - Тебе когда-нибудь было больно? – он переводит на нее глаза, и она замирает. - Было… - тихо отзывается Елена и, через секунду, добавляет, - не физически. У нее в глазах в этот момент проскальзывает такая паника, что Деймон умиленно улыбается. - Елена, расслабься. Я не буду тебя бить. Она сглатывает и выжидающе смотрит на него. - Так вот, - Деймон снова переводит глаза на водопад, - когда однажды чувствуешь душевную боль, не возникает желания испытать это снова. Поэтому, когда потом начинаешь чувствовать нечто подобное к другому человеку, предпочитаешь построить стену. Чтобы он не добрался до тебя и не сделал больно. Это слабость. Все просто. - Тебе сделали больно? - Да, - он снова поворачивается к ней, - это же очевидно. - Не расскажешь..? – Елена пристально смотрит на него. - А ты хочешь это послушать? – он усмехается. - Да, - она часто кивает, стараясь не потерять его взгляд. - Ее зовут Катерина, - Деймон откидывается назад и опирается локтями о землю, - Катя. Так будет по-русски. Она русская. Я приезжал в Москву, меня уговорил друг из университета, ему надо было туда по каким-то делам. Он пошел на очередную встречу, а я один шатался по центру. Я не знал ни города, ни языка. Она ревела на лавочке в каком-то сквере. Меня поразило то, что всем было плевать. Люди шли мимо, и никто даже не подошел, не спросил, что с ней. Я сел рядом, попытался заговорить. Она немного знала английский, рассказала, что у нее есть жених, через три недели должна быть свадьба, а они поссорились утром, и теперь он хочет все отменить. Не помню, что говорил ей. По-моему, какой-то бред. Была зима. Мы замерзли и пошли пить кофе в ближайшей кофейне. Потом гуляли по городу, играли в снежки, купили бутылку вина и по очереди пили из горлышка. Она развеселилась, гонялась за мной по улицам, хохотала, ловила языком снежинки, выкинула свой телефон с моста в реку, потому что ее жених все продолжал писать ей сообщения с обвинениями. Мы даже не целовались. Просто гуляли, дурачились, она учила меня каким-то русским словам. В четыре утра мы решили вызвать такси и поехать гулять в лес. У них есть лес в черте города. Это называется «Битца», или как-то так. Мы бродили там до самого рассвета, замерзли, извалялись в снегу. Это было так глупо, так по-детски, но я никогда не был более счастлив. А на следующий день я уехал. И были письма. Километры писем. Кроме смс, электронной почты и социальных сетей, мы писали друг другу длинные, смешные и путаные письма на бумаге. В одном из них она написала, что свадьба будет. Я прилетел в Москву настолько быстро, насколько смог. Это был канун их свадьбы. С трудом, нашел ее, утащил с какого-то непонятного ужина. Я просил ее передумать, она плакала, мы напивались и признавались друг другу в любви. А утром прямо из моей постели она поехала домой, надевать свадебное платье и выходить замуж. Перед тем, как уйти, она умоляла меня больше не приезжать. Я дал ей слово, что никогда не приеду в Россию. Я хочу туда настолько, что сводит зубы. Но я не могу нарушить свое обещание. Не умею. Деймон слабо улыбается и, наконец, отрывает взгляд от водопадов. - Елена, - он хмурится, - Елена, ты что, плачешь? - Да, - она часто кивает и на мгновение жмурится, словно выжимая подступившие слезы. - Почему? – он удивленно смотрит на нее и его губ касается легкая умиленная улыбка. - А, почему нет?