The owner / Хозяин

— Боже мой, она в порядке? Хмурюсь, слыша над собой чьи-то голоса. Смутно помню, что произошло до того, как темнота поглотила меня… Точно, обморок. Открываю глаза и вдыхаю полной грудью. Весь мой класс, вместе с учителем Кларксоном, окружают меня со всех сторон и смотрят так, будто я восстала из мертвых, или что-то подобное. Выгибаю бровь и поднимаюсь на локти, понимая, что боли прошли, но небольшая утомленность все же сбивает с толку. — Бретт, отведи ее в медпункт, - указывает учитель и помогает мне встать. Я ищу глазами Кортни, и, найдя ее, меняюсь в лице. Она выглядит странно. Такая пустая и тихая. Что-то с ней не так. Тем не менее, позволяю ей помочь мне удержаться на ногах. Кортни идет вперед, а я следом за ней. Тишину нарушает только шарканье наших кроссовок о чистый плиточный пол. Бретт складывает руки на груди и в упор смотрит на пол. Догоняю ее и пытаюсь посмотреть на ее лицо. — Эй, ты.. ты в порядке? – я кладу ладонь на ее плечо, смотря в эти опустошенные испуганные глаза. — Почему ты спрашиваешь меня? Это ведь ты свалилась в обморок, - и голос у нее совсем не такой, как раньше. Сейчас он надломанный, тихий. — Тем не менее, у меня с настроением все нормально. — Послушай, я хочу извиниться перед тобой, ладно? – внезапно говорит она и останавливается, - мне жаль, что я вела себя как законченная стерва всё это время. — Ничего страшного, честно, - я едва улыбаюсь. Это единственная победа, которая не больно-то и радует, - так ты не расскажешь, что с тобой стряслось? — Моя… - девушка сглатывает ком, отведя взгляд в сторону, - моя сестра больна спидом. Я раскрываю рот от удивления. Бретт замечает это, и, закрыв глаза, с ее густых накрашенных ресниц срываются тяжелые капли слез. Ее нижняя губа дрожит, и она закусывает ее, чтобы не зарыдать слишком громко. Не в силах пошевелиться. Это ужасно… Я делаю короткий шаг к Кортни и обнимаю ее, вдыхая персиковый аромат ее смольных волос. Дрожащими руками Бретт обнимает мою спину в ответ, испуская негромкий всхлип. — Кортни, мне так жаль… - и я говорю это от сердца. Ведь и у эгоистичных людей бывает сердце. Холодное, каменное, но оно есть. Не могу представить, и не хочу, каково сейчас семье Бретт. Впервые я хочу помочь ей, сделать всё, чтобы это предотвратить. Кортни содрогается в моих объятиях от всхлипов, с каждой секундой, ей, наверняка, становится больно. Я слышу, как ее сердце отчаянно и громко бьется в груди, оповещая о неминуемом страхе и жгущей сосуды боли. Кортни, мне действительно так жаль. *** — Ты в порядке? – обеспокоенно спрашивает Джастин, когда уроки заканчиваются и я захожу к нему в кабинет. — Да, а что? – бедрами облокачиваюсь о парту, сложив сумку на своих ступнях и придерживая ее за бретельку. — Выглядишь усталой, - пояснил Бибер, сложив книги в сумку, - с тобой точно все нормально? — Клянусь, я чувствую себя хорошо. Когда на самом деле, мою душу терзают ножи сожаления. Меня чрезмерно беспокоит семья Кортни, и я знаю, что это не мое дело, и думать так много об этом – это лишнее, но… Я видела, как она умирала морально. Ее глаза источали бурю несчастья, как тряслись тонкие руки и как ее губы поджимаются, собирая последние силы чтобы не сломиться прямо на моих глазах. Но я уже поняла, что где-то поперек ее ребер ударила молния. Подождав Джастина, мы с ним выходим в коридор, который пустует уже полчаса, если не больше. Все давно разошлись по домам, а я осталась в кабинете музыки, и через его окно я видела, как Кортни стремительно бежала к машине, прикрывая руками лицо. Видела, как девушки осуждающе смотрели на нее, переговариваясь между собой, и даже изредка посмеиваясь. В этом-то и вся проблема: люди судят поверхностно. Пристегнувшись, я смотрю на Джастина, который заводит машину. Мне хочется поговорить с ним об этом, но, думаю, такие вещи нельзя сообщать кому-либо. — Что-то хочешь сказать? – словно прочитав мои мысли, спрашивает он. — Нет, а что? — Ты так смотришь, будто мое лицо транслирует мыльную оперу, или что-то подобное. — Не бери в голову, - я откидываюсь на спинку сиденья, - просто задумалась о своем. — Как твой день в школе? Есть какие-нибудь новости? — Я упала в обморок на физкультуре, - поджимаю губы, вспоминая это неприятное чувство в голове. — Что? Почему? – обескураженно задает вопрос Бибер, на мгновение повернув ко мне голову. — Понятия не имею. Иногда Джастин действительно выглядит так, будто он мой отец. Часто спрашивает, поела ли я, спала ли, что получила в школе, и этот огонек интереса и беспокойства в его темно-бурых глазах так и кричит: «я хочу знать всё, расскажи мне!». Знать бы еще, инстинкты опекуна ли это, или же… любовь? От этого приятного слова и представления о чувствах Джастина ко мне, я расплываюсь в довольной улыбке. — Ты рада обмороку? – голос Джастина заставляет меня вернуться к реальности. — Нет. Снова задумалась. Временами, по середине разговора мне хочется спросить прямо ему в лоб: «ты любишь меня?». Вроде, он и проявляет особый трепет, и в некоторых моментах можно и без слов узнать ответ на мой вопрос, но я тот человек, который пока не услышит этих слов – не поверит. Мне безумно хочется услышать это от Джастина, но намекнуть ему на то, чтобы он побыстрее их произнес – я, увы, не могу. К сожалению. Оказавшись дома, я бреду к своей комнате, в раздумьях о том, чем бы занять себя на сегодняшний день. Джастин на кухне гремит кастрюлями, и я решаюсь все-таки пойти и немного надоесть ему своим присутствием. Ну, возможно, с «надоесть» я преувеличиваю, но иногда меня действительно может занести и я буду вести себя странно. Особенно учитывая мой сегодняшний настрой. — Помочь? – спрашиваю я, положив ладонь на стол и наблюдая за тем, как Бибер складывает посуду в раковину. — Я справлюсь, а ты иди, сделай уроки, - внезапно даже для меня, Джастин поворачивается ко мне и оставляет поцелуй на моем лбу, заставляя меня чуть ли не растаять. *** Приглушенный грохот заставляет меня распахнуть глаза и подняться на локтях, оглядываясь по сторонам и пытаясь понять, что происходит. Но спустя буквально пару секунд он прекращается, и в комнате снова повисает тишина, нарушаемая лишь тихими ударами капель дождя о стекло. Обвинив во всем ливень, я снова падаю на подушки и выдыхаю, пытаясь успокоиться. Это так напугало меня. Но теперь я отчетливо слышу назойливые удары о входную дверь, и поднимаюсь с постели, накинув белый махровый халат до колен. Найдя на полу тапочки и натянув их на ступни, я включаю свет и бегу к комнате Джастина. Который, кстати, вылетает из комнаты в одних пижамных штанах, тоже обескураженный, но в то же время сонный. Мы переглядываемся, и я даю понять, что мне чертовски страшно от этой странной ситуации. — Жди в своей комнате, - указывает Бибер и бежит ко входной двери. Я, послушавшись, иду обратно, неплотно закрыв дверь и усевшись на кровать. Складываю руки на коленях и кусаю губы, пытаясь успокоиться и вслушиваясь в то, что происходит за моей дверью. От подступившей паники начинает колоть сердце, и я поднимаюсь и ищу в комнате свой ингалятор. На самом деле, это мало помогает, но если я не предприму какие-то меры прямо сейчас, - это плохо для меня закончится. Слышу громкие шаги в свою сторону и обнаруживаю, что идет не только Джастин, но еще и человек двое, если не больше. Моя дверь распахивается, и на пороге я замечаю пару темнокожих полицейских. Сзади них стоит Джастин, вперив серьезный взгляд в пол. Мои колени начинают дрожать, и наплевав на то, что в доме копы, я продолжаю судорожно искать ингалятор, поговаривая себе под нос: «где же он, куда я положила его…». — Мисс Бронте, пройдите с нами, пожалуйста, - басом указывает один из работников полиции и я оборачиваюсь. — Что происходит? – мои губы начинают дрожать. — Задавать вопросы будете в участке, - поясняет второй мужчина и я пячусь назад. — Нет.. – прерывистые вдохи рвутся с моих губ, во рту начинает сохнуть. — Глория, послушай их, - подавленно произносит Джастин и мне хочется расплакаться от такого его тона. — Не разговаривай с ней, щенок! – один из амбалов ударяет Бибера под дых, от чего больно становится и мне, - если Вы сейчас же не пойдете с нами, нам придется Вас арестовать, Глория. *** Час, проведенный в холодном помещении с одной скамьей на весь коридор, уже начинает сводить меня с ума. В комнате ужасный мороз, и я еще в халате и тапочках. Мои зубы начинают стучать, я складываю руки на груди и пялюсь в обшарпанный потолок. Это, насколько я поняла, комната ожидания, или что-то вроде того. Я знаю одно совершенно точно: это – полицейский участок, и я нахожусь здесь в три часа ночи. Джастина и меня везли на разных машинах, в каждой сидело два полицейских. Один сидел за рулем, а второй, наверное, контролировал нас, чтобы мы не натворили каких-то глупостей. Мне дали ингалятор, когда я сообщила, что у меня порок сердца, - но мне лучше не стало. Оказывается, это была присущая мне паника, а не признаки болезни, но ко мне все равно относились более менее снисходительнее, чем к Джастину. Мысль о нем не дает мне покоя: он где-то здесь, за какой-то дверью, в некой комнате. Что с ним там делают? Его не пытают? Почему нас арестовали? Мы, вроде, не преступники, ничего не грабили, законы не нарушали. И потом меня осеняет. «Никогда больше не иметь романтических связей». Вот! Вот, почему мы здесь! Но… кто мог узнать об этом? И кому это надо? В голове столько вопросов, столько загадок, и от этого начинает кружиться голова. Откидываю ее на стенку и прикрываю глаза, выдыхая и просто сдаваясь. Ничего, кроме этого, не остается. Что я могу сделать? Из этой чертовой комнаты я все равно не смогу уйти: снаружи стоят охранники. Скрип металлической двери заставляет меня открыть глаза и повернуться к источнику звука. Мои глаза округляются, когда на пороге я замечаю владельца угольных растрепанных волос и циановых глаз. Его имя непроизвольно слетает с моих губ. — Курт?..