The owner / Хозяин

— Королевой бала объявляется Глория Бронте! Крики и аплодисменты мгновенно оглушают сидящую в стороне рыжеволосую, да так, что она с несколько секунд еще не может поверить в то, что услышала. Улыбка растягивается на ее розовых блестящих губах, а слеза, скопившаяся в уголке глаз, скатывается по переносице, слегка смыв тонкую линию коричневой подводки. Сердце Королевы начинает безостановочно громыхать в груди, а бурлящая в ушах кровь, наверное, заглушает возгласы присутствующих. Но что-то не так. Она не видит того, кого хочет увидеть. Кого обязана увидеть здесь. Он не мог не приехать. В конце концов, он учитель, и он обязан был прийти хотя бы на ее выпускной. В последний раз. С железной холодной тяжестью внутри себя, Глория поднимается со своего места, и пытаясь сохранить на лице улыбку, движется к сцене, на которой ее уже поджидает пластиковая блестящая корона. Джо МакКинли держит ее в одной руке, а вторую он протягивает Бронте, как истинный джентльмен. Как Джастин. На половине пути становится в разы хуже, чем было. Девушка останавливается, как и свет неоновых прожекторов, падающий на ее роскошное платье. Ее ноги в мгновение становятся ватными, поэтому Бронте медленно спускается на колени, приоткрыв накрашенные губы и смотря в пустую точку. Внезапно перекрывает дыхательные пути, в лёгких повис безразмерный вакуум, разрастающийся с каждой секундой. Воздух не поступает даже через горло. — Что происходит? Вызовите скорую, кто-нибудь! – кричит Джо в микрофон, и кто-то из толпы вынимает телефон и набирает номер неотложки. Словно обращенные в свинец, веки Глории опускаются. Девушка падает в бок, чувствуя небольшую боль в плече от удара об полированную плитку. Но сейчас гораздо больнее дышать. Точнее, больнее НЕ дышать. Сердце нещадно отбивает удары, и от этого на припудренном лбу образовывается тонкая пленка пота. Воздух перестает поступать, горло будто режут изнутри, кашель не щадит его. Бронте приоткрывает глаза, не переставая кашлять. В уголках ее глаз появляются слезы, то ли от боли, то ли от обиды, то ли от всего сразу. Она не видит его, и если это ее последний день, то он стал самым худшим, потому что здесь нет нужного человека. Здесь только они, одноклассники и рабочий персонал школы, который с ужасом наблюдает за Глорией. Чего они ждут? Помогите же ей! Но все всё еще бездействуют. Двери отворяются, и на пороге огромного зала появляются несколько человек в униформе. Двое мужчин и одна светловолосая миниатюрная женщина бегут к Бронте. Врач окидывает ее оценивающим взором, и кивает двум мужчинам с носилками. Девушку погружают на них, и после спешат к белому фургону, находящемуся снаружи здания. Пара человек идут за ними, но белокурая женщина оборачивается и ставит ладонь перед лицами идущих. — Вам нельзя с нами. Оставайтесь тут. – твердо указывает она, оглядывая каждого. — Она… она умирает? – девушка из толпы осторожно спрашивает у врача. — Мы попытаемся сделать все возможное, чтобы этого не случилось. И она снова уходит, не забыв закрыть огромные завешанные ленточками двери. Люди смотрят на нее вслед, и несколько человек начинают шептаться. Музыка давно притихла, поэтому находиться в полной тишине стало жутко неудобно. Кто-то начинает разговаривать между собой, иногда бросая взгляды к двери. Джо МакКинли сидит на стуле, опустив голову и держа ту корону в руках. К нему подсаживается низкорослая Миранда Сноу, положив руку ему на плечо и так же смотря на отблескивающую в свете прожекторов блестящую пластмассу. — Она была красивой сегодня, - опечаленно произносит брюнет, проводя большим пальцем по ободку. — И она будет красивой завтра, - тонкий голос Миранды только угнетает. — Врачи могут не успеть. Мы так сильно издевались над Глорией, и только сейчас я понимаю, что она не заслужила всего, что было, - Джо кладет ладонь на глаза, - мне так хреново из-за этого. — Послушай, они же профессионалы в своем деле, так давай доверим им нашу Бронте, - Сноу кладет голову на плечо МакКинли, - все будет в порядке. Люди немного отошли от происходящего. Спустя несколько минут, они все же вновь поставили музыку, но не так громко, как было. Парочки, обняв друг друга, медленно танцевали где-то в сторонке; большие чаши с безалкогольным пуншем постепенно пустели. Вроде бы, все начали надеяться на лучшее. Но каждому было паршиво, было паршиво от того, что обращались так к человеку, который не заслужил всего того, что они сделали. Надо вовремя научиться ценить. Надо научиться быть людьми. Двери вновь распахиваются, с силой ударяясь о темные стены, и взгляды каждого присутствующего обращаются на человека, стоящего на пороге. Пара человек переглядывается, но никто не решается ничего сказать. Музыку вновь приглушили. — Она здесь? – спрашивает Джастин, возвращая дыхание в норму и исследуя толпу полными надеждой глазами. Кажется, он торопился. Как жаль, что он не успел вовремя. Джо поднимает на него свои глаза, обрамленные намокшими ресницами. Он поднимается со стула, бросая опечаленный взгляд Миранде, и двигается к парню. МакКинли отмечает большую разницу в росте, но Бибер все равно выглядит испуганным, как подросток. Будто ему восемнадцать, или, может даже меньше. МакКинли прочищает горло, прежде чем решается сказать то, что другие не решились бы. Никто просто не хочет осознавать это до конца. — Пятнадцать минут назад, Глория начала задыхаться, а потом… - Джо отворачивает голову, - потом ее увезли на скорой. Мне очень жаль. Бибер перестает дышать. Мир, существовавший в нем, резко обрушился тяжелыми булыжниками, ударяющими по ребрам и сердцу изнутри. Все кровеносные сосуды будто оборвались, желудок скрутился, а легкие наполнились черной сферой. Джастину тяжело моргнуть, он просто смотрит на Джо, с застывшим на лице шоком и испугом. Сквозь поры он проникает внутрь, буквально разъедая закипающую в жилах кровь. — Нет, - Бибер мотает головой в отрицание, делая шаг назад, - такого не может быть, нет! — Мистер Бибер.. – Джо прикусывает дрожащую нижнюю губу. — Это не может быть правдой! — Седьмая больница. Джастин кивает, делая неуверенные шаги назад, а после – стремительно несясь к своему автомобилю, у которого чуть не отвалилась дверь, когда парень сел в салон. Страх с каждой секундой въедается ему под кожу, обрастая виноградной колючей лозой каждую кость, каждый орган. От этого похолодевшие руки начинают подрагивать, и некоторое время звенящие в них ключи не могут нормально войти в машину. Когда мотор все же мычит за спиной, Бибер давит ногой на газ. Лоб покрывается влажной пленкой, превращающейся в капли, стекающие по линии острых скул. Сердце колотится с неимоверной силой, почти ломая ребра изнутри. И самое страшное будет только тогда, когда он войдет в ее палату и… услышит монотонный рев аппарата, сообщающий об остановке сердца. Это будет концом мира. Его маленького мира. Седьмая высотная больница показывается из-за верхушек деревьев, и Бибер крепче сжимает руль, громко сглатывая застрявший поперек горла ком. Безумно страшно выйти из машины, но ничего другого, к сожалению, не остается. Бибер паркует автомобиль у тротуара, и, вылезая из нее, бежит ко входу, смаргивая подступившую к глазам резь. Грудная клетка разрывается от дичайшего сердцебиения и лихорадочных вдохов-выдохов. Неприятный больничный запах ударяет в ноздри, когда Бибер оказывается в просторном стерильном холле, от которого тошнота охватывает живот. Это не запах таблеток, средства для мытья полов и железных аппаратов – это запах смерти. Запах отчаяния, который в разы хуже какого-то грёбанного аспирина, этот запах провоцирует на слезы, выворачивает твою душу наизнанку и выплевывает. Это больно. На дрожащих ногах, Бибер подходит к темноволосой девушке за высокой стойкой. Та поднимает на него свои голубые глаза, вежливо улыбаясь и задавая назубок выученный вопрос «Чем могу помочь?». Бибер раскрывает рот, хлопая ресницами и пытаясь выдавить из себя хоть одно чертово слово. Его нутро пинает его по животу, напоминая о том, что нельзя медлить. Соберись, идиот, твоя девушка умирает! Если ты ни хрена не сделаешь, она погибнет! Соберись-соберись-соберись! — Глория Бронте, - единственное, что он давит из своей горящей глотки, в которой куча слов и криков, которые он не в состоянии долго держать в себе. — Двадцать девятая палата, - проверив по компьютеру, отвечает Л. Трейнор, как написано на ее бейджике. Кратко кивнув в знак благодарности, он бежит вправо, чувствуя, как черный пиджак блокирует его движения. Он, чуть ли не порвав его на собственном теле, откидывает ткань куда-то в сторону, глазами ища ту самую дверь с двумя цифрами. В глазах едва ли темнеет, когда черным шрифтом на белой двери написано «29». Где-то за ушами ударяет молния, и на влажной шее появляются мурашки, а дрожь только усиливается. Джастин с яростным полу-криком выбивает дверь, собрав в себе все свои чувства, которые он копил по дороге до больницы. Вся ярость, злость, страх, отчаяние, боль, любовь – это всё образовалось в огромный пульсирующий купол, яро разрывающий солнечное сплетение. …и это всё превращается в ненужный пепел, когда перед Джастином встает ужасающая картина. От лица отливает вся кровь, мышцы в ногах становятся ватными, поэтому Бибер, раскрыв губы, падает на колени. Его горло дерет изнутри, сердце не прекращает импульсивно биться в левой части груди. Нижняя губа начинает дрожать, а брови нахмуриваются от того, как сильно Джастин изменился в лице. Скупая мужская слеза пересекает его щеку, а за ней – еще с десяток. Молча, не решаясь сказать и слова, он смотрит на нее: почти бездыханную, белую, с медленно мычащим рядом аппаратом. Зеленая полоска дергается вверх всего пару раз за тридцать секунд. Этот звук – самый худший, который Джастин когда-либо слышал. Его уши почти закладывает, он ни черта не слышит, кроме него. — Глория… - шепчет он подавленно. Он ничто. Стал никем, стал пустым местом в этом сером беспощадном мире, который не хочет видеть без Глории. Снова нутро ударяет ладонями по ребрам, напоминая о том, что нужно позвать врача, сейчас же. Но он снова давит из себя только ее имя, слепо надеясь, что вот, он позовет ее и она повернет к нему свое бледное лицо. Джастину не хочется верить в то, что Бронте не слышит его. Нет. Он не оставит всё вот так. Он обещал быть рядом с ней. Он сдержит обещание, во что бы это ни стало.