The owner / Хозяин

На эмоциях поднимается с плиточного пола, бросаясь к ее койке и хватая руку… холодную, еще более хрупкую, чем раньше. Ему кажется, что если он сожмет ее сильнее – то сломает ее, как тонкий фарфор. Целует фаланги пальцев, роняя на них свои первые настоящие слезы. Его губы дергаются в истерике, моргает – и влага вновь касается его щек и подбородка. Опустив голову, Бибер повторяет одно и то же, как мантру: — Не уходи, Глория, не оставляй меня… Ты не можешь, милая, пожалуйста. И в ответ. — Я прошу тебя. Болезненная. — Не покидай меня. Тишина. — Я люблю тебя, Глория! Ты не оставишь меня, я не верю в это! Просто останься со мной! – крик дерет его горло, но ему все равно. Душащая внутри пустота, осколки боли, разрезающие легкие. Он никогда не думал, что будет сидеть у больничной койки и кричать практически в никуда. И это его не остановит, - Джастин будет бороться, всеми силами, он сделает все, что может… И что не может – тоже. Сзади слышатся шаги, и Бибер оборачивается, замечая в дверях Роланда. Он растерян, заметив перед собой такую картину. Спешит к Биберу, и кладет руку на его плечо. — МакКинли все рассказал, - тихо объясняет Старр, опустив взгляд, - я говорил с ее врачом. Нам пора, Джастин. Это всё. — Нет, не говори так, слышишь? Не смей говорить так! – кричит Бибер, повернувшись к другу. Зеленоглазого, наверное, стрелой пробило, когда он увидел слезы своего лучшего друга. Покачав головой, Старр сглатывает и отводит взгляд к окну. Недолго думая, поднимает обессиленного Джастина и тянет к выходу. Шатен отстраняется, и, взглянув в последний раз на свою девушку, разворачивается и с силой ударяет кулаком в стену. Слышно, как хрустнули костяшки. Всхлипывая и вытирая тыльной стороной ладони лицо, он выходит из палаты, игнорируя ошеломленные взгляды докторов, спешащих в двадцать девятую комнату. Бибер усаживается на скамейку напротив двери, и опрокинув локти на колени, он зарывается пальцами в волосы, позволяя слезам капать на стерильный тошнотворный пол. Это не может быть концом. Джастин откидывается к стене, опустив голову и закрыв глаза, тяжело дыша. Коктейль из ярости и боли все еще течет по его венам, и ему буквально хочется вскрыть их, чтобы ничего больше не чувствовать. И Бог, словно услышав его, отправляет его в царство Морфея, заставляя на время позабыть о боли. *** Чья-то рука пихает его в плечо, сотрясая парня за тем, чтобы он проснулся. Бибер хмурится, и отворачивает голову, и по подставленной щеке получает небольшой шлепок ладонью. Джастин прикладывает к ней руку, и через силу открывает отекшие от слез глаза. Перед ним Роланд, все такой же потерянный и унылый, каким не был никогда. — Пожалуйста, скажи мне, что я умер, - сипло шепчет Бибер, медленно моргая. — Нет. Ты все еще жив. — Сердце… оно остановилось? – с опаской и одновременно с надеждой на лучшее спрашивает он. Роланд едва улыбается, пытаясь сказать всё как есть не так трагично, но глаза его по-прежнему печальны. Цвет плачущей зеленой ивы переливается в его радужках, и он опускает взгляд на черный галстук Джастина. — Почти. – отвечает он. — Дэйв и Патриция… — Не знают. Джастин вздыхает, вновь опустив тяжелые веки. Под ними ее образ – живой, яркий, и… выдуманный. Хочется протянуть руку и коснуться ее улыбающегося лица, а потом – крепко обнять. И не отпускать больше. От его грёз становится еще тяжелее, и горло вновь заболело от подступившего отчаяния. Снова ты, боль. Не видел тебя уже давно. — Врачей в двадцать девятую, повторяю, врачей в двадцать девятую! – объявляет настойчивый голос из мегафона. Джастин на мгновение перестает дышать, распахнув глаза. Оглядывается по сторонам, обнаруживая бегающих по коридору и врывающихся в палату Глории врачей. Все они с какими-то аппаратами, в масках. Что-то случилось. И это не может быть смертью. Умирают тихо. Поднявшись на ноги, Бибер уже хочет пройти с ними, но Роланд останавливает его, положив ладонь на его плечо и усадив обратно на скамейку. Впервые Старр оказался сильнее Бибера. Кучерявый усаживается рядом, придерживая друга и наблюдая за тем, как зашторивают окно в палату. Зеленые глаза изучают Джастина и застывший на его лице шок, с проблеском надежды в медовых глазах. — Что за… — Я не знаю. — Она жива… — Джастин, успокойся. — Она жива, Роланд! Улыбка на дрожащих губах Бибера заставляет Старра покачать головой, и отвернуться к двери, прожигая древесину изумрудным взглядом. Какая-то суета за ней мешает спокойно думать, особенно Джастину. Парень выжидающе смотрит на цифру двадцать девять, почти не моргая и не дыша. Роланду это не понравилось. Явно не понравилось. Еще немного ожидания – и он станет ломать двери. И это ожидание – одно из самых худших вещей. Когда ты не знаешь, что происходит за дверью, где лежит смысл твоей жизни, это устрашает. Пугает, угнетает – все сразу. Ураган эмоций вновь крушит и сотрясает органы шатена. Он похож на безумца, или наркомана без новой дозы. Парень окончательно потеряет рассудок, если что-то случится с его наркотиком. Смыслом жизни. Рыжеволосой хрупкой девушкой. Из палаты выходит низкорослый мужчина в зеленом костюме, и Бибер едва ли не сбивает его с ног. Старикашка чуть опешил, но с секунду пришел в себя и невозмутимо взглянул на Джастина снизу вверх. — Могу я чем-то.. — Она жива? Вы оперировали ее? Что произошло? – с напором спрашивает шатен, не моргая и не отводя взгляда от мужчины. Похоже на волка и на зайца – одно неверное движение, и хищник разорвет это маленькое существо на сотню частей. — Жива, - кивает доктор, - через десять минут можете входить в палату. А пока, Бога ради, парень, иди успокоительное выпей. Мужчина покачивает головой, поджав тонкие губы, и уходит куда-то за дверь. Бибер разворачивается к Роланду, его грудь снова вздымается от едких вздохов, пальцы на руках начинают дрожать, и шатен сжимает кулаки. Джастин вновь усаживается на скамейку, шумно выдохнув и чувствуя на себе обеспокоенный взгляд Роланда. Слышит, как тот тоже вздыхает, а после – откидывается спиной к стене. Ожидание. Держать себя в руках двадцать чертовых минут – самая ужасная пытка, которая когда-либо существовала в жизни Бибера. Под закрытыми веками он видел их общие с Глорией моменты, от которых иногда кружилась голова и крутил живот, но улыбка временами проскальзывала на влажных губах. Бибер вспоминал всё, что связано с ней, каждый их поцелуй, и каждое мгновение, проведенное вместе. Это угнетало и давало надежду одновременно. Дверь двадцать девятой палаты отворилась, и с ее скрипом, Джастин открывает глаза, поднимаясь на ноги и почти падая от потемнения в глазах. Удержаться ему помогает Роланд, вовремя успевший подхватить его. Шатен выжидающе смотрит на пожилого врача, который вытирает пот со лба. — Я м-могу зайти? – будто разучившись говорить, спрашивает Бибер. — У вас есть пять минут. Девушке нужна реабилитация. Мужчина уходит с пути Джастина, и тот незамедлительно заходит в палату, позволяя больничному запаху, который, казалось, стал уже привычным, снова проникнуть в ноздри. Роланд идет сзади, тихо прикрывая дверь и садясь на стул без спинки, наблюдая за тем, как его друг, идя словно по минам, подходит к койке. Рядом тикает аппарат, показывающий, что с сердцебиением все нормально. Это служит глотком облегчения для Джастина, поэтому он садится рядом с койкой, касаясь холодной руки Бронте и переплетая их пальцы. Слеза непроизвольно давится из глаз, поэтому парень смаргивает ее и приоткрывает губы, глядя на лицо девушки. — Глория, - шепчет он, не понимая, что с ней сейчас происходит. С огромными усилиями она немного приоткрывает глаза, и ее больное сердце почти разрывается. Разрывается, потому что она счастлива видеть его. Неважно, что произошло до всего этого, самое главное то, что происходит сейчас. Подавленно и бессильно она пытается говорить: — Джастин… Я… Я люблю тебя.. Бибер всхлипывает, опустив голову на сгиб локтей девушки. Снова глаза наполняются слезами, ему ужасно осточертело плакать. Но, увы, ничего сделать с этим он не может. — И я люблю тебя. Прости меня. Прости. — Ребенок… - снова шепчет она. — Что? – сипло спрашивает Бибер, подняв голову и не понимая, о чем она. — У нас.. будет ребенок.

Три года спустя. Глории двадцать, Джастину двадцать четыре, Элизабет три.

— Джастин, помоги с коробками! Глория стоит на солнышке, прикрыв глаза ладонью от солнечного света. Вторая ее рука лежит на округлом животе, чуть не прикрытый синей кофтой. Она ждет, когда ее несносный муж наконец прекратит играть с Элизабет и поможет перетащить багаж в их новый двухэтажный дом, покрытый белым сайдингом и с кофейной крышей. — Подожди здесь, малышка, папа сейчас придет, - Бибер опускает ребенка на скамейку, расположенную на веранде их дома. Подойдя к большой картонной коробке, внутри которой находится гора разных игрушек Элизабет, Бибер поднимает ее на руки, посмотрев на довольную происходящим жену, наслаждающейся морским бризом и светлым теплым днем. Глория замечает на себе мужской взгляд, и поворачивается к нему, указывая на дом. Улыбнувшись, Джастин идет к открытой двери, ставя коробку рядом с лестницей. Светловолосая Элизабет подбегает к отцу, громко смеясь и перебирая пальчиками подол своего розового платья. Джастин наигранно кричит, изображая злодея, и присев на одно колено, он поднимает дочь на руки, кружа ее вокруг своей оси. Девочка смеется и весело кричит что-то о том, что она победит злодея. Ее речь по-прежнему несвязна, но она старается как может, потому что хочет удивить родителей. Глория, не дождавшись своего мужа, проходит к дому, чтобы отругать Бибера, но заметив милейшую картину, останавливается у порога. Улыбка озаряет ее лицо, и она, облокотившись плечом о стену, наблюдает за своей семьей. Ее ладонь ложится на живот, в котором таится еще один Бибер-младший. — Совсем скоро и тебя ждет приключение с Джастином и Элизабет, - шепчет она ему. Джастин останавливается, заметив жену в дверях. Он смотрит на Элизабет, а та на него, и они вдвоем идут к Глории. Бибер останавливается около нее, и наклоняется, поцеловав живот девушки. Когда он выпрямляется, то тянет руку к ее теперь уже коротким рыжим волосам, и заправляет прядь за ее ушко. — Ты уже придумала ему имя? – спрашивает он мягко. — Кайл, - кивает она, взглянув на дочь, - мы выбрали его с Элизабет. — А мнение мужчин не учитывается теперь? - Бибер улыбается, выгнув бровь. — Это был женский разговор. Глория смеется, и Элизабет делает это тоже. Джастин, очарованный смехом и улыбкой своей жены, наклоняется к ее лицу и целует губы, пахнущие карамельным блеском. Глория кладет руку на шею мужа, и тот отстраняется. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя.