Ты непременно будешь моим

POV Фран Яркий свет бил в глаза. Я поморщился, перевернувшись на бок, и наткнулся на что-то. Я не сразу понял что это, поэтому решил открыть глаза. Насколько возможно было разглядеть, мой нос утыкался в чей-то нос. Я медленно отстранил голову. Бел… Щеки залил румянец, а я попытался отползти подальше, но сонный семпай подмял меня под себя, крепко обняв, и снова умиротворенно засопел. Отблески солнца запутались в золотистых волосах принца, и в этих лучах он казался неземным. Мое сердце учащенно забилось, и я на секунду прижался к нему. Пусть он меня не любит, но на секундочку... Ненадолго… Ощутить его тепло, побыть в его объятиях… Я давно мечтал об этом. Я надеялся, что буду с ним, но был им же и отвергнут. Тогда, кто его знает, как я пережил это. Хотя нет, не пережил. Я до сих пор влюблен в него. Я до сих пор хочу быть с ним. И мне до сих пор больно, больно из-за его слов. Я осторожно касаюсь прядей Принца Потрошителя. Мягкие, шелковистые. Бел и вправду выглядит как принц. Прекрасный, волшебный… Я тонул в нем, но те резкие слова всплыли в голове, и в груди кольнуло. Несколько движений, и я таки смог выползти из-под него. Как я вообще мог оказаться в постели с Белом? Тихо вздохнув, я огляделся. Светлая комната, роскошный интерьер, старинная мебель… Я находился в комнате Бела. Как я сюда попал было неизвестно, сколько я здесь пробыл – тоже. На часах семпая мигало 6:30, и дата 14.05. Семпай еще спит в такое время, а я все же пробыл в отключке три дня. Как я оказался в его комнате я не помнил. Но нужно было выбраться и не разбудить семпая. Иначе тот, в конце концов, прибьет меня на месте. Утром принц всегда был раздражительным. Я приподнял одеяло, и с удивлением обнаружил, что семпай был голым. В голову закралась мысль: а не переспали ли мы часом? Поясницу не ломило, значит, он просто спит голым. Как же тебе не стыдно, семпай? Я покраснел, застыв с приоткрытым одеялом в руке. Как зачарованный я смотрел на изгибы твоего роскошного тела. Бельфегор, ты прекрасен. Я не мог пошевелиться и лишь чувствовал румянец на своих щеках. Густо краснея, я вжался в стенку. − Ши-ши-ши,− резко раздается в утренней тишине, и я вижу вашу привычную маньячную улыбку. Настолько резко, что чуть ли не доводите меня до инфаркта. Семпай не спал. − Бел… − ошарашено выдаю я и, наконец, роняю уголок одеяла. − Хм… подглядывать не хорошо, лягушонок, − усмехается он и, ни капельки не стесняясь своего обнаженного тела, ползет ко мне. Пытаюсь совладать с собой, пытаюсь вернуть свою безразличность. Немного не получается, но беру себя в руки и настороженно отползаю от семпая. Не успеваю заметить его движения и тут же падаю на кровать, потому что он тянет меня за руку. Сердце бешено стучит в груди. Что же ты делаешь, семпай? Нервно сглатываю, а ты крепко прижимаешь меня к кровати. − Ши-ши-ши, не против развлечься со мной? – усмехаешься ты, а в груди больно сжимается. Я ведь для тебя всего лишь игрушка. Отымеешь и сразу же выбросишь, и плевать тебе будет на мои чувства. Чувствую, как комок подкатывает к моему горлу. Я же тоже чувствую, семпай, просто не показываю этого. Предательски сжимается сердце, а губы Бела касаются моей кожи. Я бы принял бы эти поцелуи, люби ты меня. Я бы отдался, сразу, без остатка, только скажи, что я тебе нужен… Но нет, я же знаю, что ты меня не любишь, более того, ненавидишь. Через силу возвращаю свое безразличие. − Бел-семпай, у вас недотрах? – тяну я в своей манере и отталкиваю принца. Твое лицо недоумевающее вытягивается. Не понимаешь? Отлично. Я не шлюха, я не буду с тобой по мановению твоей королевской руки. Слишком глупо любить такого безжалостного эгоиста, но ничего не могу с собой поделать. Твои губы снова растягиваются в маньячной улыбке. На этот раз ты мне ничего не сделал. Дождавшись пока твои руки разомкнутся, я поднялся с кровати, и тут же покинул твою комнату, направившись в свою. Переступив порог, я лишь глухо простонал, сползая по стене вниз. Даже наедине я заглушал болезненный комок, подкатывающий к горлу. Нужно быть внутри таким же безразличным, каким я выгляжу внешне. Нужно жить, отказавшись от безответной любви. Но откажешься ли тут? Бел мой напарник, его я вижу ежедневно, на миссиях, а сегодня вообще проснулся в его кровати. Кожа до сих пор горит от его прикосновений. Я вздохнул. − Фран, ты знаешь, что ты дурак? – спросил я у себя же. Точно умалишенный − разговариваю сам с собой. Но больше не с кем. Сам себя ругаю, сам себя хвалю. − Ду-рак,− снова повторяю я своему отражению, у которого красные глаза. Еще бы, я чуть не расплакался. А вообще, лучше бы отдался Белу, терпел бы его насмешки, а на миссиях пользовался бы исключительно кольцами Ада, продавая за лучшие иллюзии свою душу, исстрачивая ее до последней капли. И плевать, что больно. Все равно не нужен, а если умру – замену найдут быстро. Сейчас во мне говорило сожаление. Порой я сам себя не могу выносить, нервы ни к черту. Наконец, на мне была моя маска. Равнодушие… Вот бы и внутри так. POV Бел Фран не просыпался три дня. Это волновало, и я уже начал переживать, не помер ли он часом? Каждый раз я тихо прислушивался и присматривался. Лягушонок дышал – значит жив. Я уже было собирался отправить его в больницу, но Луссурия убедил меня, что Фран просто устал. Еще это забавное существо поглумилось, что я влюбился в земноводного. Ну что за бред? За это он, конечно же, получил. Стилетами. А я и вправду переживал. Но если честно, не понимал причину своего странного поведения. Я никогда ни за кого не переживал, наверное потому, что никого не любил. Из всех присущих чувств у меня было только уважение. И его я проявлял к боссу и к Скуало. Первый покорил меня своей силой и непобедимой волей, второй – стремительностью и страстью к своему любимому делу. В них обоих сочеталось то, что нравилось мне, и именно поэтому я уважал их. А Фран… он пробыл в Варии уже больше года, и его приставили ко мне как искусного напарника. Офицеры Варии были элитой. И действительно, иллюзии лягушонка были безупречны, и еще более восхищала его фантазия. Но только его фантазия мне и нравилась. В остальном юный лягушонок бесил своей безразличностью. Бесцветный голос, отсутствующий взгляд, безразличная маска… Все ни по чем, не прошибаем и вовсе не прост, как кажется на первый взгляд. Я думал о спящей рядом лягушке. Тот вроде все еще дышал. Ну и ладно. Все же мне нравится препираться с ним. Хочется добиться от него эмоций. Я обязательно это сделаю… Перед глазами встала улыбка Франа. Я зажмурился и встряхнул головой. По коже пробежались мурашки. Земноводное все же умеет улыбаться. Но та грустная улыбка… Интересно, он все еще любит меня или заставил себя разлюбить? Смешно все, глупо. Никогда не думал, что меня можно полюбить. Но от этого, кажется, приятно. Нет, все же приятно. Греет, что тебя кто-то любит. − Ши-ши-ши,− я взглянул на земноводного, согнувшегося в три погибели и бездвижно лежавшего на моей кровати. Он выглядел беззащитным. И слабым. Почему-то захотелось его защитить, но не по мне же. Взглядом скольжу по его телу. Хрупкий, внешне слабый и оказывается очень даже привлекательный. Осторожно касаюсь его бледной кожи и провожу по ней рукой. Неожиданно для себя довольно улыбаюсь – мне нравится твоя кожа. Такая же нежная, как у младенца. Ловлю себя на мысли, что Фран прекрасен, и задаюсь вопросом: «О чем ты думаешь, Бел?». Тут же поспешно закрываю глаза. Нужно спать, и чем скорее, тем лучше. Не успев подумать об этом, я, кажется, заснул. Последнее, что я помнил, это то, что что-то ткнулось в меня. А сон у меня чуткий. Я тут же открыл глаза. Спасибо моей длинной челке, она скрывала их. Причина моего пробуждения краснела и пыталась разобрать, что произошло. Наконец убедившись в чем-то своем, Фран поспешил выбраться, но мне почему-то не хотелось его отпускать вот так просто, и я решил поиграть. Изобразив сон, я подмял его под себя, с любопытством выжидая, что же он предпримет. Вопреки всем моим ожиданиям лягушонок замер. Несколько секунд он пролежал обездвижено, затем он прижался. Его хрупкое тело вплотную оказалось рядом с моим, а Фран ткнулся лбом в мое плечо. Почему-то стало жалко его. Лягушонок отпрянул так же внезапно, как и прижался. Приложив усилия, он отполз на свободное место и повернулся ко мне. Одеяло приподнялось. Еле сдерживаю свой смех, глядя как ты краснеешь. Рассматриваешь меня? Что ж, смотри. Вижу твой взгляд, чувствую его на своем теле. − Ши-ши-ши,− не выдерживаю я и выдаю себя. Я не сплю уже довольно давно. Вздрагиваешь, теряешься, краснеешь. Неужели проявляешь эмоции? А мне нравится. Эмоции тебе идут. − Бел… − ошарашено выдаешь ты, и, наконец, выпускаешь из рук уголок одеяла. Ни капли не стесняясь своей наготы, ползу к тебе. Какая разница, ты меня уже видел, теперь я хочу посмотреть на тебя. Приближаюсь к тебе, отползаешь. Резко хватаю за руку и тяну на кровать. Падаешь. Наверное, это было слишком неожиданно. Но, тем не менее, я уже прижал тебя к кровати. Волнуешься, я это вижу. Меня радует, точнее, забавляет. Ты тоже бываешь эмоциональным. − Ши-ши-ши, не против развлечься со мной? – усмехаюсь я и, не дожидаясь ответа, ласково касаюсь губами твоей нежной кожи. А она и вправду превосходная и приятно пахнет. Увлекаюсь, мне нравится. − Бел-семпай, у вас недотрах? – снова твой бесцветный тон. А ты мне почти понравился. Точнее нет, не понравился, но меня зацепило. Удивляюсь, но скрываю удивление в улыбке, и отпускаю тебя. Иди, неприступный лягушонок, все равно теперь ты будешь моим, непременно. Принц хочет игрушку в виде тебя, и принц ее получит. Я добьюсь от тебя эмоций, а твое тело будет извиваться подо мной. Мм? Внезапно встряхиваю головой и вижу, что ты покинул комнату. Ловлю себя на мысли, что только что думал о том, что хочу тебя, как свою сексуальную игрушку. Хочу играться живым человеком и его чувствами. Но разве меня это остановит? Что ж… Сыграем. А не нужно было зацеплять принца, теперь берегись. Усмехнувшись, я провел рукой по месту, где лежал лягушонок. Все еще теплое. Все же Фран довольно странное земноводное. Я засыпал, продумывая план. Мое непременно будет моим!