Другие

*** Когда-то Аомине казался Кагами невозможно крутым. Прилетев на Токио, Кагами думал, что наткнется на сплошных лузеров от баскетбола и любимая игра детства превратится в пытку чужой никчемностью. И первое же знакомство — с Куроко — почти подтвердило ожидание. Почти, потому что Кагами никого здесь больше не знал, и не послал Куроко, надеясь, что так хотя бы будет у кого списывать тесты. Пожалуй, победи тогда раздражение, а не здравый смысл, все вышло бы куда хреновее. О Поколении Чудес едва ли не легенды слагали, в узких кругах об их силе и необычайной одаренности говорили с придыханием. Кагами терпеть не мог идолов, особенно тех, что, в общем-то, не сильно, отличались от остальных людей. Взять хотя бы Кисе, чью команду Кагами с Сейрин обыграли в товарищеской встрече. Кагами думал, что Кисе заносчивый ублюдок, не признающий поражений. А потом тот сыграл с ним и Куроко против уличных засранцев, решивших, что имеют право обижать мелюзгу. Сыграл сам, даже просить не пришлось, и Кагами понял тогда, что Кисе — точно такой же, как все они. Простой парень, любивший баскетбол. Это было определяющим. Мидорима мог казаться Кагами занудным придурком, но он любил баскетбол, и это все меняло. Аомине любил его тоже, но встреча с ним оказалась для Кагами переломной. Он был ловким, как зверь, и текучим, словно ртуть; он был первым, кого Кагами не смог обыграть. И первым, чья игра заворожила настолько, что Кагами забыл обо всем — о стратегиях, команде, даже о том, как дышать, — а тело само рвалось вперед, работало на пределе возможностей, отвечая финтом на финт, данком на аллей-оп, борьбой на борьбу. Это никуда не делось, даже когда Кагами сумел выиграть. Они встречались каждый раз, как в первый, и до последнего не знали, кто победит в этой схватке. Аомине вынуждал Кагами гореть, вел, как маяк — два школьных года и четыре университетских. Он словно существовал для того, чтобы Кагами всегда — всегда! — было к чему стремиться. И в Лигу Лос-Анджелеса они мечтали попасть вместе. — Я все равно буду играть, — сказал Аомине, когда стало известно, что войну с кротами правительство проиграло, даже не успев начать. — К чему бы все ни привело, играть я буду. Кагами поддерживал его запал до тех пор, пока не стало совсем паршиво. Пока баскетбольный зал в школе, где по вечерам он с ребятами из Сейрин гонял мяч, не переоборудовали под ночлежку для косяками рвущихся в Мидтаун беженцев. Пока оружие не стало появляться в его руках чаще мяча; пока не заменило его совсем. Аомине просто пропал из повседневной жизни, стал призрачно-далеким, когда переехал в одну из башен вместе с Момои: та давно уже жила с Вакамацу, а Имаеши пристроил того в службу внутренней охраны. В памяти Кагами Аомине так и остался маяком, когда-то высвечивающим ему путь азарта, борьбы и смысла. И от этого так горько было сейчас — видеть его на дне, растоптанным и проигравшим. — Да не кусали меня! — снова фыркнул Аомине. — Говорю же, проволокой порезался. Он безостановочно ходил взад-вперед по своей камере, и это изрядно действовало на нервы. Прошло уже больше часа с момента ареста, а Хьюга до сих пор не объявился, хотя Кагами был уверен, что тот не бросит его здесь. Если в школе никто ему не донес, то Куроко уже должен был — зря, что ли, улизнул прямо из-под носа легавых? Сотрудники участка отказывались верить, что Кагами не убивал Юкимуру, даже после того, как не нашли оружия при обыске; все, чего удалось добиться разговорами — выпросить клок марли, чтобы Аомине мог перевязать рану. Хотя Кагами и считал, что тому больше пригодится прививка от столбняка — хрен знает, на какой свалке Юкимура раздобыл своих «псин». — Что, даже не спросишь, как меня угораздило? — поинтересовался Аомине после очередной пробежки от стены к стене. Он встал напротив, вцепившись в штыри решетки, и явно дожидался ответа; Кагами было плевать. Про Аомине он и знал только, что тот продолжал играть в баскетбол на потеху публике из Мидтауна; года два назад, прослышав, что того взяли в часть регулярной сборной, завидовал со страшной силой, потом все сошло на нет. — У вас так тренируют? — хмыкнул он и тут же прищурился. — Только не говори, что это было наказание за проигрыш! — Я никому не проигрывал, придурок, — без злобы ответил Аомине. — Только надоело все жутко: там одни слабаки в командах, детишки всяких ублюдков. Некоторые даже разницы между баскетболом и вольной борьбой не видят. Я уже подумывал свалить к чертям, а потом эта сука… — Если думаешь, что у тебя очень интересная история — заблуждаешься. Тут у каждого — история. У Фудзиты-сенсея так каждый день новая, если саке будет достаточно. Пришел бы как-нибудь, послушал, — сказал Кагами. Ему действительно больше хотелось, чтобы Аомине заткнулся и перестал мельтешить. Иначе голова норовила просто лопнуть. — Круче моей истории все равно ни у кого не будет, — фыркнул Аомине. — В конце концов, я первый, кого потехи ради пытались скормить бывшим проводникам для слепых. Кагами тяжело вздохнул: похоже, выбора у него не было, и придется терпеть очередную исповедь о неземной крутизне; прежде все их с Аомине беседы рано или поздно сводились к этому. Кое-что никогда не меняется. — В общем, эта старая тварь хотела купить меня. Сперва — как выгодное вложение средств. Сацуки даже предлагала мне подумать, с ее финансовыми возможностями мне в скором времени грозило играть на поражения, чтобы приносить прибыль, а старуха готова была раскошелиться. Кагами закрыл глаза: да, пожалуй, если бы поддаваться и проигрывать стал Аомине, это бы означало, что миру настал пиздец, окончательный и бесповоротный. — Я не хотел, конечно, но пришлось тащиться к ней и обсуждать условия. И когда в условиях оказалось обязательное сексуальное обслуживание, я послал суку нахрен. — Что, только по любви? — усмехнулся Кагами. Он давно знал, что если у Аомине и будут проблемы, то из-за женщин. Женщин, которых тот менял как перчатки, как только дорвался. При каждой встрече он рассказывал о новой подружке, которая уже через пару недель, а то и раньше, почему-то переставала быть такой горячей и «вот вообще идеальной» цыпочкой. Кагами все ждал, когда же Аомине нарвется на девчонку, у которой окажется старший брат-каратист или отец, хранящий катану в стенном шкафу. Он заржал в голос, когда понял, что везение Аомине закончилось на какой-то старухе с полными карманами жетонов. — Ты ее не видел, — скривился Аомине. — И обидчивая оказалась. Сдала меня Юкимуре, и шоу с собачками — тоже ее идея. Кагами передернул плечами: об этом не хотелось ни вспоминать, ни думать. — Хотя, возможно, не стоило говорить ей, что обвисшую грудь еще можно исправить, — понизил голос Аомине. — Ради бога, заткнись! Кагами действительно не интересовало, как Аомине докатился до жизни такой, особенно когда подобные разговорчики так сильно напоминали о давно прошедших временах. От новой порции грязных и, возможно, выдуманных подробностей, которые Аомине, судя по широкой ухмылке, готовился вывалить на него, Кагами спас скрежет открываемой двери. — Кагами Тайга? — длинноволосый парень в приталенном сером пиджаке остановился между камерами, быстро оглядел Аомине и отвернулся, потеряв к нему интерес. — Я забираю его. Приказ Сей-чана. Он сделал знак охраннику, и тот закопошился, выискивая ключ от камеры на связке. Кагами же напрягся: Мибучи Лео раздражал его еще с тех пор, как в школе довелось играть против Ракузана. Теперь же, будучи собачкой на побегушках у Акаши, раздражал еще больше. Но раздражение было ничем по сравнению с затекшей задницей и желанием выйти уже из душного изолятора. — Прилюдная казнь? — поинтересовался Кагами. Вполне естественный исход, учитывая, что власти терпеть не могли беспорядки и всегда жестоко карали зачинщиков. Чтобы другим не повадно было. Больше причин вмешивать Акаши — начальника внутренней охраны Мидтауна — Кагами не видел, хотя и не понимал, зачем тому становиться затычкой именно в этой бочке. — Считай, что у тебя сегодня второе рождение, — протянул Мибучи. Никакой конкретики, но дышать стало легче. Немного. — Эй, я с ним, — напомнил о себе Аомине. Мибучи снова оглянулся на него и едва заметно поморщился: видимо, приказ касался только Кагами, а присутствие Аомине могло и вовсе быть неожиданностью. Кагами тоже не слишком радовало такое количество старых знакомых за один несчастный день, но бросать Аомине здесь было жестоко. В конце концов, с ним всегда можно расстаться где-то, где не будет железных решеток и привинченной к полу мебели. — Он со мной, — сказал Кагами, и Мибучи пожал плечами. Охранник принялся открывать камеру Аомине. *** Апартаменты Акаши находились на сто восемнадцатом этаже главной башни Мидтауна. Пока лифт лениво полз вверх, Аомине, кажется, успел выспаться, а Кагами — придумать минимум десять вариантов, зачем он мог понадобиться Акаши. Куроко уговорил выпустить его под залог, и теперь Кагами годами придется возвращать долг. Или Юкимура перед кончиной оставил Кагами проблем, разбираться с которыми придется под прицелом службы внутренней охраны. А может, Акаши что-то нужно от них… Любой вариант так или иначе был хреновым. И Кагами злило, что у него при себе нет оружия. С пушкой он чувствовал бы себя увереннее; кобура на поясе у Небуи, сопровождавшего Мибучи, дразнила, притягивала взгляд. Как только двери лифта разъехались, навстречу вышел Куроко. И Кагами сразу заметил, что у него оружие тоже отобрали. — Кагами-кун, — устало кивнул он. — Аомине-кун, рад, что вы в порядке. — А уж я-то как рад! — хмыкнул Аомине. Видимо, это была вся благодарность, потому что через секунду он уже беззастенчиво оглядывался по сторонам, словно забыв, что не один тут. Посмотреть в квартире Акаши действительно было на что. Пока Аомине пялился на любовно развешенную на стене коллекцию холодного оружия, Кагами шепотом обратился к Куроко: — Что, мать твою, случилось? Акаши? Серьезно? — Выбора не было, — тихо ответил тот. — Акаши-кун сам объяснит, но дела плохи. Когда Куроко говорил так — опустив плечи и потупив взгляд — сомнений не оставалось. Кагами стиснул кулаки и уставился на чашки, расставленные на низком столике: четыре штуки, значит, их ждали. Кагами, конечно, с большим удовольствием съел бы пяток бургеров и выпил колы, но о таком Акаши, скорее всего, просто не подумал. — Рад видеть тебя живым, Кагами-кун. — Кагами вздрогнул: Акаши вышел из-за бумажных седзи, деливших комнату пополам, и сразу же присел на диван рядом с Куроко. — Тебя тоже, Дайки. — Да неужели? — не спрашивая разрешения, Аомине плюхнулся в кресло напротив и стянул пирожное из плетеной корзинки. — Может, еще скажешь, что ставил на меня, а не на бультерьера? — Ротвейлера, — поправил Акаши, и Аомине замер, не донеся пирожное до рта. — Прототипом для этой модели робопсов был ротвейлер. — Чего тебе надо? — перебил Кагами. Аомине с Акаши могли побеседовать на безумно важные друг для друга темы и потом. — Сперва — выпить чаю. День выдался тяжелым, я не успел позавтракать. Акаши наполнил чашку из пузатого чайника с журавлями на боку и блаженно откинулся на спинку дивана. Поняв, что выведать все быстро не выйдет, Кагами тоже взял чашку, а потом, подумав, и пирожное. Оно оказалось вкусным, в трущобах таких не раздобыть, и он даже решил вынести одно в кармане, для Рико. — Значит, проблемы? — Аомине широко расставил ноги и ухмыльнулся, когда Акаши посмотрел на него удивленно. — Ты бы не устроил для Тецу и Кагами чаепитие, если бы у тебя все было путем. — Проблемы не у меня, Дайки, — Акаши отхлебнул и вернул чашку на стол. — Проблемы будут у всех нас. Или не будут. — Хватит загадками говорить, — сказал Кагами. — Выкладывай, что случилось. — Случился Ханамия Макото. Кагами сдержал улыбку: очевидно, никому в Мидтауне не хотелось заиметь Ханамию в соседях, но теперь это была их забота. В конце концов, ведь именно они старательно прикармливали Ханамию, забрасывая обещаниями золотых гор, пусть сами теперь и разбираются. — Он потребовал у господина Хироки квартиру в главной башне, — продолжил Акаши. — Господин Хироки, разумеется, ему отказал. Теперь Ханамия уехал из Мидтауна на Немезиде и требует оружия на те жетоны, что заработал за все годы, до полуночи завтрашнего дня. В обратном случае, по его словам, он направит пушки Немезиды на Мидтаун и разнесет все здесь по камешку. Такого Кагами не ожидал. Немезида была единственной в своем роде передвижной военной базой, контрактники использовали ее для уничтожения гнезд кротов — универсальный способ расправиться с большим скоплением заразных ублюдков, оставаясь на приличном от них расстоянии. Впрочем, Хироки предпочитал подпускать врага как можно ближе к Мидтауну и использовать Немезиду на глазах у жителей — как символ силы и власти. И оснащения Немезиды действительно хватило бы, чтобы стереть Мидтаун с лица планеты. По крайней мере, в его нынешнем, процветающем виде. — Как это получилось? Как он смог ее вывести? — спросил Кагами, бездумно пялясь на вымазанные взбитым кремом руки. — Мы выясняем сейчас, как он оказался за пультом управления. Немезиду вывели из гаража, потому что кроты подошли вплотную к заграждению, — сказал Акаши. — А потом Ханамия ее угнал. — Самое интересное пропустили, — хмыкнул Аомине, но тут же посерьезнел под пристальным взглядом Акаши. — Чего вы хотите от нас? — спросил Кагами. — Мы не можем отправить армию: если люди узнают, что Немезиду угнали, поднимется паника, этого допустить нельзя. Вы работали с Кирисаки Дайчи два года, поэтому вы лучше всего подходите для того, чтобы вернуть Ханамию и Немезиду. — Если ты хоть немного знаешь Ханамию, то понимаешь, что тот наверняка перестраховался, — фыркнул Кагами. — Не проще ли отдать ему то, о чем он просит? — Никто не смеет навязывать свои правила Мидтауну, Кагами-кун, — ответил Акаши. Кагами стиснул кулаки и посмотрел на Куроко: тот подозрительно молчал, никак не комментируя весь этот бред, и это раздражало. — Ты что, согласен? — спросил он. — Собираешься ввязаться в это? Куроко взглянул виновато и снова отвернулся; ответил за него Акаши. — Видишь ли, Тецуя не будет участвовать в операции, он останется здесь. — Это еще почему? — Кагами едва не раздавил в кулаке хрупкую чашку. — У нас должны быть гарантии. Что ты вернешься вместе с Немезидой, — спокойно сказал Акаши. — В Сейрин ведь и без Тецуи хватает надежных людей, которые захотят с тобой работать? Акаши вроде как спрашивал, но на самом деле это был не вопрос. Он хотел сказать, что Кагами не остается ничего, кроме как выполнить приказ, да еще и привлечь ни о чем не подозревающих Хьюгу и остальных. В любой другой момент Кагами бы послал его к чертовой бабушке и убрался подальше, но теперь у Акаши был Куроко. — Можно мне поговорить с Куроко наедине? Акаши кивнул и указал на седзи. Кагами думал, что это такая шутка — слои бумаги уж точно не были гарантией того, что разговор не подслушают — но за ними обнаружилась дверь. Попав в смежную с гостиной комнату, Кагами первым делом пошарил вокруг взглядом, но ничего похожего на потайной выход не нашел. Куроко и не пытался, просто привалился к стене, уставившись на свои ботинки. — Ты, конечно, не обязан ничего делать, Кагами-кун, — сказал он. — Чем он тебе угрожает? — развернулся к нему Кагами. — Безопасностью родителей, разумеется. Кагами шумно выдохнул через нос: естественно, Акаши использовал все доступные рычаги давления. И как обычно, это было восхитительно-мерзко. — Я могу быть уверен, что он никого не тронет, если я верну Немезиду? — спросил он. — Я думаю, у тебя нет повода не верить Акаши-куну, — ответил Куроко. — Ладно. Тогда потерпи немного. Кагами развернулся к двери, но Куроко поймал его за запястье, дернул на себя неожиданно сильно и заговорил вполголоса: — Ты должен еще кое-что знать. Акаши… провал этой операции ударит по его репутации. Этого нельзя допустить, Кагами-кун. Это будет плохо для всех… — По его репутации? Да плевал я!.. — Кагами-кун… я не могу сказать сейчас, но я обязательно расскажу, когда ты вернешься. Это очень важно. Просто поверь мне, ладно? Кагами закатил глаза: если Куроко и знал что-то, что, по его мнению, могло заставить Кагами симпатизировать Акаши, он промахнулся. Потому что своя правда была у каждого из тех, кто получил власть в результате вторжения кротов. Хироки не без активного участия Акаши-старшего обеспечивал относительную безопасность доверившимся ему жителям Мидтауна, и изрядную долю роскоши — избранным, но если сепаратистам во главе с Ханто удастся истребить кротов или загнать обратно под землю — он взлетит на вершину молниеносно. Однако до этого пока было далеко. Возможно, Акаши тоже приберег козырь в рукаве — что-то вроде годового запаса пирожных для каждого или внеочередных жетонов на воду, но пешкам Мидтауна от смены короля так или иначе будет ни горячо, ни холодно. — Ладно. Я понял, он не так плох, — бросил Кагами. — Об остальном поговорим, когда вернусь. Он вышел в гостиную и остановился напротив Акаши. Тот поднял глаза в ожидании ответа, и Кагами кивнул. — Я согласен на твои условия. Но если с его головы, — он указал на Куроко, — или с головы кого-то из его близких хоть волос упадет, тебя не спасет ни одна охранная система. — Я понял тебя, — сказал Акаши. — И гарантирую, что с Тецуей и его родными ничего не случится, пока ты будешь выполнять задание. И гарантирую также, что после возвращения ты сможешь беспрепятственно уехать. Как и собирался. Кагами еле сдержался, чтобы не врезать ему: всего несколькими словами Акаши показал, что поимел его, вызнав то, что Кагами надеялся скрыть. Поимел их всех только так, заставив плясать под свою дудку. — Нам понадобится оружие, — процедил Кагами. — Все лучшее — к твоим услугам, — улыбнулся Акаши. *** Про Аомине Кагами вспомнил, только когда тот начал переодеваться прямо посреди кладовой боеприпасов. Разделся до цветастых, с глупыми барашками, трусов так, словно никого вокруг не было, и принялся перебирать форму, которую принес Небуя, в поисках нужного размера. — Третий типовой, — подсказал Кагами, наблюдая за его копошением. Хоть со школы прошло и много времени, и они оба еще вытянулись и окрепли, у Аомине по-прежнему был один с ним размер. И смуглым тот, похоже, был сам по себе, теперь-то уж точно негде было загорать. — Спасибо, — Аомине выудил из стопки защитные брюки, и Кагами наконец смог отвлечься от белых барашков и приступить к осмотру развешенного на стенах оружия. Мибучи, словно дожидавшийся этого момента, подошел ближе: — Здесь есть множество экземпляров, о которых снабженцы и мечтать не могли, — он снял с крючка автомат и гордо покрутил в руках. — Вот эта детка, например, выпускает четырнадцать пуль в секунду. — Я привык к своей пушке, — ответил Кагами. — А я возьму, — Аомине выхватил оружие из рук Мибучи, ловко прицелился в дальнюю стену, но стрелять не стал. — Только не говори, что поедешь с нами. Кагами искренне удивился, он надеялся, что дневной лимит неприятных сюрпризов иссяк на сделке с Акаши. — Я должен Тецу, — напомнил Аомине, кивнув на свою перевязанную руку. — И я умею этим пользоваться, не переживай. — Пусть Хьюга-сенпай решает, — бросил Кагами и повернулся к Мибучи. — Мы можем уже идти? — Конечно-конечно, — тот плавно перетек на другое место, освобождая проход. — И передавай привет Джун-чану!