Будни "Энтерпрайз"

Капитанское кресло всегда почему-то считалось самым удобным на корабле. Все, садясь в него впервые, соглашались с бытующим мнением, однако после пары-тройки часов неподвижного восседания «у штурвала» замечали, что не так уж в нём комфортно. Скотти даже как-то предложил заменить сидение, но капитан отказался, заявив, что ему и не приходится подолгу рассиживаться. Лишь один член экипажа не обращал внимания на какие-либо неудобства, хотя бразды правления передавались в его руки достаточно часто. Коммандеру Споку не было дела до подобных мелочей. Он привык концентрироваться на основной задаче, отключая восприятие отвлекающих факторов. Сегодня что-то изменилось. Капитан по привычке передал ему мостик на время бета-смены и вошел в турболифт, улыбнувшись на прощание. Как только вулканец занял своё место на ближайшие четыре часа, он почувствовал легкую вибрацию кресла. Она распространялась на малую область посередине сиденья и была похожа на результат усиленной работы двигателей. Однако неясно, почему лишь часть поверхности подверглась воздействию. Отправив запрос на текущую отчетность в инженерный отсек, Спок занялся просмотром рапортов от сотрудников научного отдела. Вибрация была почти незаметна, и постепенно старпом сумел отключить этот фактор. Однако со временем короткие волны ударов увеличили силу. Вибрация стала рывками пробираться по креслу от краев к середине. По странному совпадению именно на том месте располагалась самая чувствительная после пальцев часть тела вулканца. Спок изменил позу, в которой сидел. Отчего-то не желая, чтобы на мостике заметили его маневры, он медленно перераспределил вес и передвинулся ближе к спинке. Это помогло. Как раз пришел отчет от инженерной секции, в котором не было ни намека на причину появления странной активности капитанского кресла. Решив позже сообщить капитану о новой особенности, Спок продолжил осмотр отчётов. Он почти закончил, когда на личный падд пришло сообщение от Джима: «Уже заметил?» «Что ты имеешь в виду?» — ответил вулканец. «Ты знаешь. Я немного поколдовал над креслом. — В конце Кирк добавил улыбающийся смайл. — Я, кстати, контролирую это». В тот же момент вибрация усилилась и переместилась ближе к спинке, постепенно сужая радиус до небольшой области. Будто в ответ кровь запульсировала в том же ритме, отбивая ощутимые удары о стенки ануса. Спок попытался взять организм под контроль, но сила вибрации набирала всё новые обороты. Передвинуться незаметно было сложно: контроль эмоций не мог противостоять этим раздражителям, но вулканец всё же сумел написать: «Останови». «Просто расслабься, это приятно». Спок знал, что суждениям капитана можно доверять. Он снизил тонус бедренных мышц, и вибрация вновь расширила диаметр действия. Очевидно, она отвечала на степень напряженности, автоматически меняя действие, чтобы расслабить тело сидящего. Людям подобное обновление могло помочь, однако у вулканца оно вызвало примечательный побочный эффект. Стойкая эрекция не поддавалась контролю разума из-за постоянного хоть и слабого действия вибро-волн в кресле. — Лейтенант Бонаби, — обратился он к исполняющему обязанности старшего помощника во время бета-смены, — примите мостик. — Есть, сэр. Спок поднялся, пожалуй, несколько более поспешно, чем следовало, и направился к турболифту. В его намерения входило добраться до своей каюты и с помощью медитации урезонить собственное тело. Двери турболифта открылись, за ними стоял капитан, улыбающийся своей особой улыбкой. — Медитация не лучший выход в этой ситуации, мистер Спок, — его голос был низким: старпому показалось, что новая волна вибрации прошлась по его телу. — Джим, ты мог бы иным способом выразить свои намерения на время бета-смены. — Задумка была иная, уверяю. Хотя я и рад, что всё вышло именно так. Стремительный шаг — и Кирк прижался к нему, обнимая за талию. Пальцы старпома нашли прохладную руку человека. Ласки из инстинктивных превратились в горячие, когда Джим объединил их губы в земном поцелуе. Опираясь затылком о стену, Спок позволял исследовать свой рот, взамен проходясь кончиками пальцев по запястью, ладони, фалангам. — Нельзя тут, — выдохнул ему в рот Джим. Землянин первым вспомнил о правилах и приличиях, — это удивило и насторожило Спока, но он решил отложить анализ на неопределенный срок: его кровь кипела, будто подчиняясь плак-тау. В присутствии капитана она всегда ускоряла своё обращение по телу. Сработали условные рефлексы - и тело готовило себя для возможного физического напряжения. — Так значит, ты каждый раз думаешь об этом, лишь увидев меня? — Джим усмехнулся ему в губы. — Моё желание в единении не угасает никогда, о, мой вечно далекий и вечно близкий. Спок почувствовал, как замер над ним Джим. Его тяжелое дыхание не было связано с той скоростью, что сопровождала их путь до каюты старпома. Да и сам путь остался фактом в долговременной памяти, минуя иконическую. Минута, когда они стояли в объятьях в коридоре, и миг, когда Спок осознал себя лежащим на застеленной кровати, — все это слилось без промежуточной стадии. Колено Кирка прижалось к его паху, локтями землянин опирался на подушку чуть выше плеч Спока, загораживая от всего остального мира. — О, Спок, — негромко произнёс Джим в ответ. Его глаза цвета земного меда в полутьме отражали блики углового светильника. — Мой вечно близкий. Поцелуй стал неожиданным из-за незаконченной фразы. Касание губ олицетворяло эту близость, и Спок внезапно понял, что часть о «далеком» была неприменима к ним. Они оставались едины, даже когда их разделяло пол-галактики. Джим пропускал жесткие волосы Спока сквозь пальцы, ласкал кончики трогательно потемневших ушей. Зеленоватые от поцелуев губы вулканца блестели, взгляд давно уже поплыл. У Джима щемило в груди от доверия, что выказывал Спок, расслабляясь под прикосновениями. Никаких запретов, неловкости, непонимания или смущения — быть рядом естественно и привычно. Но восторг всё так же рвался наружу, находя выход в поцелуях, покусываниях, сжатых в порыве волосах, стонах и иногда в тихом рычании из глубин необузданного животного начала Кирка. Замерший в первый миг от обрушившихся на него эмоций, Спок очнулся и с неменьшим рвением вылюбливал Джима, который позволял звукам наслаждения сорваться с губ прямиком в губы Спока. Впитывая любовь друг друга, мужчины всё глубже проникали в общее сознание. Их закручивало единство, будто два пера в вихре цунами. Они, единожды сойдясь, более не способны оторваться друг от друга: плотно сцепившиеся крючками-волосками, вместе прорезают воздух, подчиняясь стихии. Возносясь всё выше, они ускоряются; движения рваные, хаотичные; грани смазываются и звуки теряют четкость, когда воздуха перестает хватать и из горла вырываются не то всхлипы, не то низкие хриплые вдохи. Держать глаза открытыми всё сложней, но Джиму не оторвать взгляда от приоткрытого на выдохе рта и языка, что непостижимо развратно проносится по темно-зелёным губам. Спок не осознает, что его голова запрокинута, пока Джим не перехватывает ртом нежную кожу под подбородком, всасывая её и прикусывая. Спок сильнее сжимает руками бедра человека, и кажется, что ближе уже невозможно. Он ощущает Джима повсюду — пальцы под шеей и зарывшиеся в волосы; грудь к груди, так, что он может почувствовать частые удары сердца; их бедра, что сходятся в неистовом танце, лишенном ритма, но необратимо синхронном. Спок поглощён Джимом и растворяет его в себе. Они возносятся всё выше по урагану, ускоряя обороты, добавляя силы и форму. На пределе, когда ещё немного и всё поглотит тьма космоса, их выбрасывает в око бури. Миг, тянущийся бесконечно; всё замирает и ощущения застывают на пике, разрывая границы сознания, и тут же он обрывается яростным взрывом и всплеском. Перья, как были, вместе, камнем падают вниз по чистому воздуху рассеянной бури. Спок медленно выдохнул. Взгляд уже начал проясняться — перед ним плыл потолок каюты. Джим тоже пришел в себя, но пока не пытался сдвинуться с места, потому тяжесть его тела приятно давила на грудь. Разгоряченная, слегка влажная кожа контрастировала с абсолютно сухой Спока и частично охлаждала её. Спок свел руки на спине Джима. Объятье вышло неловким, но человек промычал что-то довольное, и Спок улыбнулся уголками губ. Джим что-то невнятно пробормотал. — Твой вес не причиняет мне неудобств, — ответил Спок, разобрав слова. Довольный выдох и мычание в ответ. Джим расслабился и повернул голову, носом касаясь шеи Спока. Его партнёр, подумал вулканец, способен несколько дней кряду проводить в бодрствующем состоянии, если кораблю или команде угрожает опасность. Но он может себе позволить редкие моменты слабости. С ним, Споком. Вулканец слегка повернул голову и ощутил слабый запах волос Джима. Светлые даже в полутьме, пряди были заметно взлохмачены. Спок прижался к ним щекой и почувствовал усталость. Едва он успел накрыть их обоих тонким одеялом, как осознал, что погрузился в сон, всё так же крепко прижимая к себе своего человека.