Once upon a time...

Винсент просыпается первым и в наступивших вечерних сумерках разглядывает спящего рядом Ива. Когда он так забавно морщит во сне нос, становится похожим на ребенка. — Я тебя люблю, — шепчет Винс Иву и целует в висок, заправляет разметавшиеся волосы за ухо. — Очень люблю. Спустя пару часов, когда в спальне уже темно хоть глаз выколи, Ив просыпается от поцелуев. — Который час? — он притягивает к себе обратно отодвинувшегося Винса. — Не знаю. Но к адвокату еще рано ехать... Можно повторить. Даже не раз, — Винс укладывается на Ива, от чего тот охает. — Я вообще-то планировал поехать к себе, — томно тянет Ив. — Останься. Если хочешь, можем спать отдельно. И поедем к юристу каждый на своей машине, — предлагает Винс, не делая попытки встать и не давая Иву подняться. — Винс? — Ив обнимает мужчину и гладит по спине. — Что? Но немного поколебавшись, Ив просто мотает головой. Признание должно прозвучать абсолютно спокойно для него. Если он прямо сейчас скажет, что любит Винса, это будет... почти правда. Ив все еще хочет прекратить все и уйти навсегда. Или убеждает себя, что хочет этого? На следующий день они едва не опаздывают на встречу с адвокатом. А проспали, потому что полночи угомониться не могли, Винс все дергал Ива и требовал к себе внимания. — Я весь в засосах, — злится проснувшийся Ив, досадуя больше на себя, что позволил, настолько потерялся в ощущениях и удовольствии, что не проконтролировал появление множества отметин на своем теле. В том числе в самых неожиданных местах. Мистер Якобс Ландер абсолютно спокойно смотрит на нервного и сонного Ива, который наглухо застегнут, и на Винса, который похож на кота, нализавшегося сметаны. Или эти двое привыкают жить в разводе, учатся двигаться дальше, или просто сошлись обратно. Опытный глаз адвоката отмечает жесты, которые говорят ему, что второй вариант более вероятен. Но чета Госсенс продолжает настаивать на разрыве. — Если никаких вопросов ко мне нет, то предлагаю встретиться через месяц, — Ландер поднимается со своего кресла, намекая, что встреча подошла к концу. — Что дальше? — они стоят возле машины Винса. — Ко мне? К тебе? Третий вариант? Ив пожимает плечами. Ему не хочется сейчас принимать вообще никаких решений. — Тогда ко мне. В кои-то веки я запасся продуктами, и думаю, даже можно выудить из заначки бутылочку бурбона. — У тебя проблемы с алкоголем? — подозрительно спрашивает Ив. — У меня с ним полная гармония, — заверяет Винс, на что Ив фыркает. Тем не менее они приезжают в дом Винсента следом друг за другом. В квартире Ив планирует завалиться спать, но сначала все-таки принимается за готовку. Случайно в одном из шкафчиков на кухне он находит пакетик с травой. Или это наркотик, или новая приправа. Но допустить мысль, что Винс в его отсутствие увлекся кулинарными экспериментами, просто-напросто нелепо! — Что это? — Ив демонстрирует прозрачный пакет вышедшему из душа Винсу. — Каннабис, — совершенно спокойно и абсолютно честно отвечает тот, вытирая волосы полотенцем. — Ты в курсе, что она у нас полностью под запретом? Без частичной легализации и минимальной фасовки, — Ив даже не знает, что делать. Глупо ругать и «ставить в угол». Винс сам себе хозяин. — Руки покажи. — Мы вчера трахались полдня, ты не заметил? — но руки вытягивает. — Я об этом не думал в тот момент, — Ив проводит пальцами по рукам Винса, оглядывает сгибы локтей, убирает волосы и критично осматривает шею. — Ты думаешь, я совсем двинулся в шею ставиться?! — Я вообще думал, что эта дрянь никогда нас не коснется, но два года назад... Винсент не дает ему договорить, стискивая в объятиях и начиная лихорадочно целовать. — Прости, — глухо куда-то в висок Ива. Винсент тяжело вздыхает. — Прости... — Какого черта травка делает в кухонном шкафчике? — Это моя тоска по тебе. — Ох, Винсент... Ты сидишь тут, в пустом доме с кучей призраков, окруженный вещами, полными тяжелых воспоминаний... Тебе теперь даже на работу не отвлечься! Так нельзя. Начнешь с этого, а потом что? А если меня рядом не окажется, как в тот раз? Тогда ты с наркотиком завязал, думаешь, проскочишь второй раз? — Ив высвобождается из его объятий и возвращается на кухню. Каннабис лежит по центру стола, Ив смотрит на него. Винс стоит в дверях, не решаясь подойти. — Тащи бурбон, — Ив закрывает глаза и глубоко вдыхает. Есть у Винсента одна особенность: он падок на пагубные привычки. При этом он ненавидит, когда с чем-то подобным имеет дело Ив. Пока они жили вместе, Винс не увязал в алкоголе, только потому что вместе с ним пил Ив, вид которого «под мухой» Винсенту крайне не нравился. Так же было с сигаретами. Когда Ив тоже начал курить, Винс надавал ему по губам и сам заодно бросил. В конце концов, коноплю Ив никогда не пробовал. Считай, выпал шанс. — Нет, — тяжело роняет Винсент, но Ив игнорирует его, старательно скручивая косяк, что оказывается делом довольно трудоемким для новичка. — Я сказал, нет. — Я тебе тоже много чего говорил, — продолжает свое дело Ив. — А толку? Я все равно выкурю... Если ты не хочешь, чтобы я скурил весь пакет и передознулся, то присоединяйся. — Хорошо, я понял, — капитулирует Винсент. — Больше никакой дряни. Но прекрати, пожалуйста. Хватит, — Винс отбирает с таким трудом скрученный косяк и сгребает со стола весь пакет с травой и демонстративно выбрасывает. Затем садится на пол, обнимая колени Ива. — Винс, тебе нужно найти себе занятие. Переехать в другой район, найти работу... записаться в клубы по интересам... Так нельзя! Ты тут с ума сойдешь, — Ив начинает гладить Винса по голове. — Скоро весна. Скоро все наладится... — склоняется к Винсу и целует его в макушку. Они готовят обед и незаметно выпивают весь бурбон. Под действием алкоголя, которого выпито не настолько много, чтобы завалиться спать, но и не так мало, чтобы скучать дома, они направляются в случайный бар. Музыка и пьяные поцелуи, куча людей, чьи тела трутся рядом, залитая выпивкой липкая барная стойка, кидание монетки в пиво, сальные взгляды тех, кому не хватит смелости лезть, пока рядом Винс — все это очень ярко напоминает последний триместр в университете, когда они только начали жить вместе. Ив ловит ртом норвежскую крону, висящую на цепочке у Винса на шее, и сжав ее зубами, пьяно и счастливо смеется. В ответ Винс его целует в шею, на которой все еще отчетливо видны его метки. — О да ладно! — вдруг оживает Ив, начиная трепыхаться в руках Винса. — Я знаю эту песню! Включили караоке, и кто-то уже начинает распеваться, оккупировав микрофон. Винсент только глазами хлопает, когда Ив тянет его к сцене. И еще больше Винс шалеет, когда его супруг залезает на сцену и отбирает микрофон. И поет... — И не смей сказать, что я ушел сам. Я всегда буду твоим. Ворвался разрушительно, так сильно не любил я, но на пути твоя стена... и разбился я! Разбился я... Не хотел начинать войну. Я просто думал, что к тебе приду... А ты за это открыл огонь! Я отдаю тебе победу!!! Ворвался разрушительно, незрячий, споткнулся я! А ты не поддержал меня! Ты сломал меня! Уничтожил меня*... Кто был поближе к сцене и наиболее трезвые в баре даже аплодируют. Ив спрыгивает со сцены и смеется, глядя на растерянного Винсента. — Черт! Ты еще и на вокал теперь ходишь? — спрашивает Винсент, все еще находящийся под впечатлением. — Нет, — Ив только смеется и лезет целоваться. — Я в церковном хоре пел лет пятнадцать! — Ты мне ни разу не говорил об этом... — О таких вещах не говорят, — Ив пожимает плечами, затем вдруг замирает, вглядываясь в Винсента. — Я тебя люблю. «Как же невыносимо больно будет уходить, — думает про себя Ив. — Выдирать из себя, оставлять страшные кровавые раны, открытые незаживающие язвы». — Я тебя люблю, — повторяет враз охрипшим голосом Ив. Ну вот, Винс, ты получил, что хотел. Теперь проваливай.