* * *
Через две недели, когда мальчик окончательно встал на ноги и мог ходить, при этом не чувствуя головокружения, пожилой врач отпустил пару. Мальчик был счастлив. Сначала он очень удивился, кто это целует в губы его папу, стал ревновать, фыркал, шипел. Когда детская ревность и недоверие улеглись, Андрей рассказал ему о том, кто он такой, и почему его не было так долго. Разумеется, благоразумно умолчал о том, что несколько дней подряд жестоко насиловал и избивал своего бывшего любовника. Постепенно Саша привык к Андрею. Мальчик был счастлив. На перроне вокзала, ожидая поезд, он пытался бегать, но Андрей, поймав малыша, усадил его к себе на шею, держа его за ножки. Мальчик цепко схватился за волосы отца, чтобы не упасть. Через два дня они приехали в С. Андрей поспешил на работу закрывать свои долги. Пусть за сутки это сделать было невозможно, он хотя бы с чего-то начал. Они с Рене расписались в ЗАГСе. Через пару дней он, как глава семьи, взяв приличную сумму, потащил семью на рынок, покупать обоим хорошую одежду. Смутно понимая финансовое положение отца, мальчик не мог оторваться от магазина с игрушками, поэтому пришлось утаскивать его волоком и обещать, что скоро любая понравившаяся игрушка будет принадлежать ему. Рене полностью пришел в себя. Следы жестоких побоев вскоре сошли, он прошел курс лечения в дорогостоящей клинике. Кроме почек, у него ничего не болело, но это было не так страшно. Куда сложнее обстояло дело со сломанной психикой. Лежа в больнице, Рене позволял себя раздевать и касаться нагого тела, потому что был слаб и не мог сопротивляться. Теперь же он боялся раздеваться у Андрея на виду, боялся остаться нагим. Андрей не торопил его, хотя снова голодал. Не очень хотелось заниматься рукоблудием при живом-то муже, или еще хуже - идти в какой-нибудь бордель, поэтому альфа терпеливо ждал, пока страх омеги пройдет. Он часто то и дело целовал его, мягко пытаясь раздеть, но Рене вскрикивал, отталкивал его, боялся. Даже не потому, что его насиловал именно Андрей, а оттого, что насиловали в принципе. Через несколько дней у Рене началась течка, но он, пользуясь специальным гелем, перебивающим специфический запах, все равно боялся. В тот день альфа лежал в постели в одной рубашке, читая отчет, который просто не успевал прочесть на работе. Сумма одного кредита с процентами была погашена, что не могло не радовать. Осталось еще два кредита, не такие большие, но все же... Рене вышел из ванны в халате, вытирая мягкие волосы пушистым полотенцем. Кротко улыбнувшись, он вышел на балкончик, повесил полотенце и вернулся, мягко ступая босыми ногами по паркету. Запахнувшись посильнее, Рене забрался под одеяло и прижался щекой к груди альфы. Тот, поняв, что больше ничего не поймет, отложил документ на журнальный столик. Он лег на бок, обхватывая омегу руками за талию, ласково прильнул к губам, касаясь аккуратно и нежно. - Я хочу тебя, - ласково прошептал альфа, скользя руками по махровому халату, Рене лишь инстинктивно сжался. - Я не могу, - тихо проговорил он. - Не могу... - Давай попробуем... Наклонившись, альфа вновь прильнул к приоткрытым губам супруга, одной рукой неторопливо развязывая махровый халат. Действовать аккуратно и неторопливо, давая омеге и его телу понять, что он не сделает больно, было чудовищно сложно. Андрею так и хотелось наброситься на Рене, со всей своей горячей страстью, разорвать этот чертов ненужный халат, выкинуть его, прильнуть к любимой груди, ласкать... ласкать до потери чувств, до потери рассудка, но он сдерживался. Развязал мягкий пояс, аккуратно распахнул одежду, а после нервно скинул с плеч тяжелое мешающее одеяло. От предвкушения сердце забилось чаще. Наклонившись, альфа касался губами подбородка, нежной шеи, ключиц, ласково поцеловал ямочку между них. Несмотря на то, что Рене только что был в душе, он снова начал течь. Его тело отчаянно просило ласк. А разум, напротив, боялся. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Андрей не стал на него ложиться, боясь, что снова что-то пойдет не так. Сначала он просто жарко целовал его, изредка разрывая влажный поцелуй, но лишь за тем, чтобы прижаться к любимым губам снова. Опустив голову так, что волосы упали омеге на плечи и грудь и щекотали их, Андрей коснулся нижней губой мягкого соска, постепенно заставляя его затвердеть и возбудиться. Свободной рукой он гладил внутреннюю часть бедра и низ живота омеги, мягко и изнеженно касаясь чувствительной кожи. Рене дышал тяжело и часто, поначалу сжимаясь, но нежные поглаживания все же расслабили его. Протянув руки, он обхватил альфу за шею, пока тот продолжал ласково расцеловывать его грудь и низ живота, аккуратно разводя его ноги в стороны, чтобы лечь между ними. Рене прикрыл глаза, будучи возбужденным и спокойным, тихо выдохнул и изогнулся под нежными руками, ощущая, какой горячей вдруг стала их общая постель. Совершенно невольно он вскрикнул, когда альфа вошел в него, проникая почти на всю длину. Все же течка и отчетливый запах любимого мужчины вытеснили из омеги последний липкий страх. Прижимая альфу к своей груди, он жадно дышал, изредка постанывая от давно забытого удовольствия. Андрей вдавливал его в постель, с каждым разом все сильнее и сильнее, забыв о том, что необходимо действовать осторожно и нежно, но захлестнувшая узость внизу свела его с ума. Он двигался все глубже, каждой клеточкой ощущая изгибающееся под ним тело любимого нежного омеги. Рене извивался, подаваясь грудью к груди и телом к телу, шурша сбитой горячей и влажной постелью. Стук в дверь внезапно прервал их, и Андрей резким движением накрыл их обоих одеялом до самого затылка. Дверь открылась и в комнату, шлепая босыми ступнями, зашел Сашка, неся какой-то листочек. Он остановился у кровати, непонимающе глядя на родителей: влажного и изнывающего Рене снизу и Андрея, упирающегося локтями в постель и лежащего на нем. - Ты чего не спишь? - пытаясь говорить ровно, спросил Андрей. Рене поджал губы и отвернулся, чтобы не застонать. Ему не терпелось продолжить, он шевельнул бедрами, пытаясь почувствовать трение внутри. - Не знаю, не спится, - Сашка пожал худенькими плечами. - Смотри, я нас нарисовал. Протянув руку, Андрей взглянул на рисунок. Ну, понятно, как обычные дети рисуют в свои четыре года. Однако даже разноцветные карикатуры людей, изображающих двух отцов и дитя между ними, держащегося за их руки, не могли не умилить. Рене, так же взглянув на рисунок, ласково улыбнулся. Обрадовавшись, что родителям понравилась мазня красками, Сашка весело подпрыгнул и унесся, захлопнув за собой дверь. - Как неловко получилось, - тихо прошептал Андрей, тяжело дыша. Омега лишь жадно прижался к его шее губами. - Давай... еще... Пытаясь поймать потревоженный сладкий момент, альфа ответил на поцелуй. От переизбытка чувств и захлестнувших его ощущений, он резко поднялся в сидячее положение, увлекая за собой омегу и толкаясь в него уже сидя. Рене, обхватив мужа за шею, зарываясь пальцами в его волосы и с силой сжимая их, скакал на нем, хрипло выкрикивая стоны удовольствия, ощущая, как медленно и постепенно происходит цепка. Узел удовольствия внизу живота стягивался все сильнее и сильнее, пока наконец-то не выплеснулся несколькими бурными оргазмами.* * *
Через девять месяцев омега родил здорового малыша. Его назвали Михаэлем. За год Андрей ухитрился раскидать все свои долги. Его организация процветала. Через год Сашка пошел в первый класс, продолжая показывать свою мазню, которую Рене с удовольствием клеил на стены скотчем. Андрей не был против. Жизнь наладилась. О прошлом теперь вовсе не думалось. В тот день Андрей задержался на работе допоздна. Пришлось проверять закрытие месяца, что отняло у него лишний час. Когда он пришел, его встретил старший сын, по привычке протягивая большую кружку горячего крепкого чая. - Ох, спасибо, Сашуль, - ласково произнес альфа, наклоняясь и прижимая мальчика к себе. Тот распахнул руки, но обнимать отца не стал, показывая вымазанные в краске пальцы. А после упорхнул к себе. Снова рисовать. Андрей отставил чашку, принял легкий душ, переоделся и направился в спальню. Его супруг полулежал на кровати, опираясь спиной о спинку и кормил дитя. В период лактации его грудь стала больше. Выпив полкружки, альфа поставил ее на столик и забрался на постель. Запеленатый ребенок сосал его, закрыв маленькие глаза, лишь изредка причмокивая. Андрей расплылся в улыбке. - Как себя чувствуешь? - спросил он, садясь рядом. Рене ласково улыбнулся. - Я устал, - честно признался он. - Но все замечательно. Лучше быть просто не может. А ты как? Сегодня задержался. - Да, закрытие месяца делали, нужно было сверяться, чтобы никаких промахов не было, - устало произнес Андрей и, протянув руку, ласково погладил младшего спящего сына по голове. Насосавшись, ребенок уснул на руках отца. Рене же, устало прикрыв глаза, протянул ребенка альфе. - Положи его в колыбельку, не хочу двигаться лишний раз, - попросил он устало. Андрей, мягко подхватив маленького омегу, уложил его в колыбельку и прикрыл светло-зеленым одеялом. А после вернулся в кровать и, обхватив мужа за талию, не дал ему застегнуть сорочку. - Не хочу, правда, - Рене устало опустил руку, но Андрей лишь медленно покачал головой, изогнув тонкие губы в улыбке, а после ласково припал ртом к левому соску мужа, жадно причмокивая и лаская его языком. Изогнувшись на постели, Рене запустил одну руку в пышные волосы альфы, взлохмачивая их и массируя кожу головы. Рукой Андрей скользнул к низу живота и, оторвавшись, поднял счастливые глаза. - Хочешь, я тебя вылижу? - с нежностью произнес он, медленно откидывая одеяло. Рене расплылся в улыбке, смотря на него затуманенным от наслаждения и усталости взором. - Хочу, - с такой же нежностью шепнул в ответ он.