Попаданка Женя. Сны наяву

Просыпалась я крайне неохотно. Страшно хотелось спать. По всему телу разливалась противная слабость. Двигаться казалось невероятно сложно. Впрочем, я и не двигалась. Однако было какое-то странное чувство движения. Знаете, как будто я на каком-то транспорте еду по ухабистой дороге. Прыгаю я, короче. Да, ощущение даже во сне такое, словно я подпрыгиваю. И это несколько неудобно. Ладно, только ради того, чтобы узнать причину моего дискомфорта, я готова пролупить никак не желающие открываться зенки. Сделала я это, правда, не сразу. Сперва нужно было окончательно выйти из глубокого сна в поверхностный. Происходило это с трудом, но я все же смогла. В поверхностном сне тело чувствовалось куда как лучше, благодаря чему я вычислила еще несколько любопытных деталей своего положения. Во-первых, я определенно находилась в вертикальном положении, ну, или почти; во-вторых, мои руки, кажется, были связаны спереди, а за ноги кто-то держал, по ощущениям грубой кожи и размеру ладоней — мужчина; в третьих, до меня вскоре дошло, что подпрыгивания были оттого, что меня кто-то просто нес на своей спине, руки, похоже, были связаны и перекинуты через шею, чтобы не свалилась; ну, и в-четвертых, этот запах я не спутаю ни с чьим. — Зоро… — глаз я так и не открыла, веки как будто были налиты кайросеки, настолько тяжелыми они казались. — О, Мелочь, очухалась-таки! — громко заявил мечник, вероятно, этим оповещая остальных. — Не до конца, — растягивая слова, проныла я на ухо Ророноа. И я не специально, просто моя голова как раз лежала на его плече. — спать хочу. Очень. — Тогда спи, — как это мило с его стороны позволить и дальше сопеть в свое плечо, пока он со мной на спине носится, но я не я, если вот так вот расслаблюсь и воспользуюсь его весьма заманчивым предложением. — Нельзя, — все так же «ноя» ему в ухо, протянула я. — буду только проблемы доставлять. — Как будто, пойдя своим ходом, ты проблем не доставишь! — скептически подметил, очень веско, кстати, подметил Зоро. — Зоро, — позвала я парня. — а мы где? — насколько помнит мой полусонный мозг, мы какое-то время должны были ехать на крокотавре и только потом разделиться с ним. — Бежим в бисквитную комнату. Одна малявка, которую встретил тут Чоппер, пришла в себя и сейчас находится там, чтобы защитить конфеты от других детей. В голове слабо зашевелились отрывки воспоминаний о произошедшем в аниме на этом эпизоде. Постепенно пробуждающийся мозг начал подкидывать события из разворачивающегося отрывка сюжета. Сразу же вспомнился момент битвы Зоро и Ташиги с Моне, а уже после — другие подробности, вроде того же Санчеса, временно возглавившего дозорных и дразнящего Маримо вместе с ними. А еще память опомнилась и подкинула пару напоминаний о том, что я уже (опять, черт возьми!) пропустила. Ло и Смокер должны были отправиться в производственные помещения САДа, где, возможно уже сейчас меряются… силами с Верго, почти отмудохавшего до этого Саню. Сложно-о-о… А еще газ, от которого мы снова драпаем, хотя я вроде постаралась, чтобы этого не случилось, даже несчастного дракона, хотя он та еще заноза, когда успокоительные перестают действовать, оставила умирать от ядовитого газа, но канон, судя по всему, остервенело сопротивляется моим попыткам облегчить жизнь Мугиварам и себе. Даже в подробности вдаваться не буду, как отрава пробралась в лабораторию, да и голова моя, итак уже гудящая от напряжения, пока не способна на тяжелую умственную активность. Сейчас меня больше волновало, как бы окончательно прийти в себя, чтобы не мешать Ророноа и всей команде. Не хочу чувствовать себя бесполезным грузом. По указаниям также обездвиженного Чоппера мы добрались до бисквитной комнаты, где бедняжка Мота крепко сжимала в своих руках наркотик, наотрез отказываясь отдавать обезумевшим от ломки детям. Робин попыталась их остановить, вот только задержать детей ростом в парочку этажей не причиняя им вреда не так-то просто. Их одержимость «конфетами» толкала их к жестокости и дети без угрызений совести кидались на гигантские руки Нико, кусаясь и избивая различными железками. Особо страдающие от ломки просто обходили преграду и бросались к девочке, в отчаянии пытающейся вразумить их. Правда, все было без толку и единственным выходом спасти своих друзей для Моты было бежать. Но добежать до выхода ей было не суждено, поскольку сквозь проход вдруг хлынул ледяной, заставляющий поежиться и сильнее прижаться к спине Зоро в попытке согреться, ветер, а дверная арка в миг была забита стеной из снега. — Моне… — наконец, найдя в себе силы, чтобы поднять голову с чужого плеча, с ощутимым раздражением произнесла я. — Знаешь эту женщину? — спросил мечник, указывая кивком головы на осевшую на перилах второго этажа прямо над выходом гарпию. На что я с ядом ответила: — Та еще стерва. Бесит. На мое вольное высказывание Ророноа промолчал, но дернувшийся вверх уголок его губ я все же заметила. Тем временем Моне взлетела и зависла в воздухе перед девочкой, прижимавшей к себе конфеты. Гарпия наслала в комнату метель, отчего я тут же покрылась гусиной кожей. Наши заволновались, а Зоро, как имеющий у себя за спиной источник более менее достоверной информации, сразу обратился ко мне с просьбой выложить все об этой змее. Я и выложила. — Она логия снега. Может сливаться со снегом, который сама же наметет и атаковать из любой точки, смотрите под ноги. Еще ее снег может обладать высокой прочностью, если она того захочет; боится тепла; может отрастить длинные острые зубы и широко раскрывать пасть, легко откусывая конечности. Все, что помню. Хотелось, конечно, в конце добавить крепкого словца, но не при детях. Говорила я, кстати, громко, чем привлекла к себе внимание гарпии, которая была немного удивлена моей осведомленностью. Однако все ее попытки завести со мной беседу стойко мной игнорировались, что очень сильно ее бесило. А меня забавляло. Ну, так, слегка. У меня сейчас вообще такое состояние… Сложно описать. Чем-то походит на состояние Лу, когда он до морской воды или кайросеки дотрагивается. Такое безразлично-вялое. Чувствую себя этаким студнем, ленивым, малоподвижным, растекающимся студнем. А пернатая шестерка Джокера злится из-за этого. Пррриятно! Не дождавшись от меня ответа, «поверженная» гарпия с завышенной самооценкой вернула свое внимание к Моте, продрогшей от страха и холода. Пока эта стерва переговаривалась с едва не плачущей девочкой, я обратилась к Зоро, вспомнив один интересный момент, которого можно избежать, если знать, где пристроиться. — Маримо, есть дело. Тебе сейчас нужно будет поставить меня на землю и кое-что сделать. — С ума сошла?! Ты на ногах не держишься. Как ты себе это представляешь вообще? Чтобы я бросил тебя и оставил без защиты на поле боя?! И не проси. — Это все, конечно, приятно, но мне вряд ли пока что-либо угрожает, а вот Робин скоро может получить довольно серьезную рану. Короче, поставь меня, ну, или посади, смотря насколько я сейчас недееспособна, и вникай. Вон та пернатая стерва своим снегом может создавать предметы, если те соприкасаются с ее телом, — серьезно разъясняла я, пока Ророноа нехотя, но все же отнес меня подальше к стене, чтобы не мешалась. — когда Робин попытается задержать детей, чтобы дать Моте фору, Моне создаст иглы и ранит ими ее. Мы можем обойти этот инцидент без вреда для сюжета. Если ты остановишь пернатую. — Черт, ладно! Ты-то как? Стоять можешь? — как-то очень уж часто наш мечник стал обо мне волноваться. С чего бы это? — Ну… Относительно. Для проверки встала на ноги, все еще держась за широкие напряженные плечи Зоро и медленно перенесла центр тяжести на ноги. Вроде, стою. Пошатывает немного, но стою. Теперь не спеша отрываюсь от Ророноа… и тут же чувствую, как меня тянет к земле. Однако перед падением меня успевает словить Маримо, предотвращая эпический фейл с моей стороны. Тяжело вздыхая, парень садит меня, заставляя опереться о стену позади и только потом, отчитав за неуклюжесть, возвращается в гущу событий. И как раз вовремя. Он успевает за мгновение до удара парировать атаку гарпии. Момент, когда дети выбрались из комнаты, я благополучно пропустила, занятая тем, что внимательно наблюдала за сражением Зоро и Моне. Нами, Робин и Чоппер в это время пытались догнать детей. Гарпия, безрезультатно махающаяся с Ророноа, заметила их и скрылась в снегу. Помня, что за этим последует, я крикнула Маримо, чтобы использовал волю и прикрыл Нами. Тот, на удивление, даже огрызаться не стал и, быстро преодолев расстояние между ним и Кошкой-воровкой, успешно отразил очередную атаку Моне. Пока двое зеленоволосых были заняты друг другом, я напомнила Нами про то, что гарпия боится тепла. А потом поняла, что я, блин, рисковая женщина, когда встретилась взглядом с пернатой! В любом другом случае я бы еще и подразнила эту стерву, но вот конкретно сейчас я слабое недееспособное желе, которое только и делает, что раздражает своего на данный момент превосходящего по силе соперника. Однако, не ухмыльнуться гаденькой кривой улыбкой я не могла. Ибо нефиг быть такой самоуверенной курицей, Моне. У меня хотя бы подстраховка в виде будущего лучшего в мире мечника есть. В общем, Зоро глубоко увлекся битвой и никаким образом не давал Моне переключиться на других Мугивар, еще и прорезать проход в снежной стене, сделанной гарпией, чтобы задержать Робин и остальных, успел. Красавчик! За эти долгие два года он ой как поднаторел. И стал куда серьезней, чем раньше. За все сражение с гарпией он ни разу еще не атаковал, а лишь защищался, судя по всему, испытывая и оценивая противника. Очень разумное решение, должна сказать. Раньше Зоро бы просто бросился в битву и с безумной улыбкой махал катанами, порой выигрывая лишь благодаря собственной воле к победе и поистине ослиному упрямству, с которым он на таран шел даже против превосходящего его по силам противника. Сейчас отчетливо виделось, что мечник думает, прежде, чем что-то сделать. За откровенным любованием Ророноа, не успела заметить, как в бисквитной комнате появились дозорные во главе с Санджи и Ташиги. Тут я поняла, что скоро будет мясо. И это мясо надо бы по максимуму предотвратить. — Псст, хэй, мужик! — обратилась я к ближайшему от меня дозорному. Тот, явно не заметивший меня, когда входил в помещение — ну, его можно понять, я же как раз у входа сидела — шугнулся, а потом заинтересованно приблизился ко мне. Я для приличия даже поздоровалась: — Здрасте! У меня к вам дело. Видите вон ту женщину с крыльями? — дозорный, присевший передо мной на корточки повернулся и убедился, о ком я говорю, затем вернул свое внимание мне. Я, краем глаза следя за самой гарпией, которой большая часть дозорных сейчас отвешивала комплименты, сказала дозорному: — Снег, который лежит в этой комнате, создала она. Она логия снега и может с ним сливаться. Пока вы в комнате, без воли наблюдения вы все равно, что на минном поле. Если хотите жить, лучше сейчас же уберитесь из комнаты. Эта гарпия может создавать огромную пасть, способную отрывать конечности и перекусывать пополам. Передай всем, чтобы уходили отсюда! — А… А ты? Ты же двигаться не можешь, как я понял, как ты собираешься выжить здесь? — Придумаю что-нибудь, — неуверенно произнесла я. Дозорный не поверил и сделал кое-что удивившее меня. — Нет, девочка, я тебя тут не оставлю. Иначе какой из меня дозорный?! — и он закинул ошалевшую меня на плечо. А затем громко крича, передал всем, чтобы сваливали, если жизнь дорога. Его крик, понятное дело, привлек всех присутствующих, а я почувствовала страшной силы стыд, когда все заметили меня. На мгновение повисла относительная тишина, за которое я медленно закрыла лицо ладонями, а потом… — КАКОГО ЧЕРТА?! — как вы, вероятно, догадались, данная реакция последовала из уст Ророноа и Черной Ноги. Одновременно. — Положил, где взял! — фраза, конечно, была подлиннее, но цензура не позволяет использовать в литературе произнесенную Маримо ненормативную лексику, адресованную в большей степени бедняге дозорному. — Кто дал тебе право так обращаться с Женей-тян?! — Саня тоже не отставал от Зоро. Как в отношении защиты моих чести и достоинства, так и в арсенале своего словарика нецензурных слов. Нет, правда, я таких матов даже в жизни ни разу не слышала. — Сочувствую, — жалобно тявкнула я на плече дозорного. А мужик, кажется, только сейчас понял, какую фатальную ошибку он совершил. На него яростно уставились два глаза, прямо-таки жаждущих нашинковать в капусту или избить во взбитые сливки. И одна блондинистая поварешка уже была на полпути к приготовлению вкуснейших сливок из человечины, очевидно, не первой свежести, судя по запаху. — Эй, аники, погоди! Я ничего такого не собирался делать! — тщетно оправдывался дозорный, вот только Санчес пер на него как танк, светя факелом в районе своей накаченной филейной части, настолько у него пригорало от вида меня на чужих мужских руках. Моего нынешнего носителя нужно было срочно спасать. — Эй, мужик, ну-ка разверни меня к нему лицом, если жить охота, — дозорный моим словам, произнесенным громким шепотом, внял и резко развернулся на сто восемьдесят градусов, чем обескуражил резко затормозившего Саню. Вот только по снегу тормозить не очень удобно, так что блондин пропахал каблуками туфель парочку метров, прежде, чем остановиться в двадцати сантиметрах от моего лица, и это при том, что голову он вжал в плечи и чуток назад. Не сделай он этого, чую, поцеловались бы. Носами, ну или лбами. Короче, травмы было бы не избежать. — стоять-бояться! Этот дозорный, как благородный рыцарь, меня сейчас спасает, а ты пытаешься помешать спасательной операции. Не стыдно? — Но… Но как же! Женя-тян, я сам хотел бы вас спасти! — Однако ты пронесся мимо и даже не заметил меня у стены, — про то, что мужик тоже не заметил, если бы я его не позвала, я решила промолчать. Наблюдать за растеряно-опечаленным коком было как-то по-садистски приятно. — так что поздно пить Баржоми, иди лучше выводи всех отсюда, пока эта пернатая стерва не начала вас грызть. Буквально. А нет, поздно. Уже начала. Первые крики подтвердили мои опасения того, что мы слишком уж расслабленно себя чувствуем, стоя фактически на минном поле, и что именно в такие моменты где-то должно рвануть. Рвануло. Один дозорный уже лишился руки. Благо лед, которым покрылось место укуса облегчил ему боль и не дал истечь кровью. Пока. — Ну, чего встали?! — крикнула я так, чтобы меня слышали все. — Слиняли отсюда сейчас же, кому жизнь дорога! Все услышали, но не все смогли уйти от вездесущей гарпии. Пострадали как минимум двое, а третьего успела спасти Ташиги, ранив Моне волей. Меня в спешке уносили от эпицентра битвы. И когда мы были уже недалеко от выхода из бисквитной комнаты, что-то у меня в голове переклинило. Как иначе объяснить, почему я попросила дозорного оставить меня у выхода, я не знаю. Сане подобный вариант не удовлетворил от слова совсем. Но я уперлась рогом и отказывалась выходить из комнаты. Тогда кок психанул и без малейшего чувства стыда или совести приказал дозорному, носившему меня на плече, остаться здесь со мной и беречь мою тушку как зеницу ока. Вот вообще не ожидала от нашего штатного бабника и лютого собственника такой выходки, но, видимо, ему все же важнее моя безопасность, чем его чувство собственности. В конечном итоге дозорный, которого, кстати звали Ганзо, я уточнила, да, а то как-то не комильфо не знать имени своего временного транспорта, остался следить за мной. Возятся, как с трехлетним ребенком, блин! Но, по правде говоря, сейчас моя дееспособность как раз на уровне трехлетнего ребенка. Когда ж эта слабость пройдет-то?! Ладно, пока что мне не оставили выбора, кроме как быть наблюдателем, ну, и комментатором немножко. Зоро и Ташиги немного поспорили за право сражаться с Моне. Ророноа топил за то, что победить эту стерву — его задача, а вот «капитанчик» ошибочно полагала, что Маримо не сможет драться с гарпией по причине того, что с женщинами, как с более слабыми противниками он мягче в бою. Глупая девочка, предположить, что Зоро, Зоро, черт возьми, не дерется с женщинами! Надо же такую дурость сморозить. Не поднимать руку на женщину — это к Сане, но никак не к Ророноа. Но Маримо не дурак и, когда Ташиги из вредности все же пошла на пернатую в одиночку, плюнул и плюхнулся рядом со мной на снег, чему я была только рада, все же Ророноа это буквально ходячая печка, не знаю, как он это делает, но оставаться горячим даже в минусовую погоду ему удается с большим успехом. А я этим без зазрения совести пользуюсь, придвигаясь ближе и прижимаясь замерзшими конечностями к горячему плечу парня, тут же выпуская блаженный вздох и согреваясь. Подобное, естественно, не было проигнорировано моим обогревателем и меня с абсолютно каменным лицом тут же обхватили рукой за плечи и притянули ближе. Стало совсем хорошо. Вот так сидя у стены под внимательным взглядом моего «телохранителя», мы с Маримо наблюдали за довольно короткой битвой капитанчика и стервы. Долго она не продлилась, потому что Ташиги еще далеко до уровня силы Ророноа и уровня хитрости Моне. Так что сперва девушка получила серьезное ранение когтями в плечо, а затем и вовсе чуть не потеряла это плечо, когда гарпия вцепилась в него видоизмененной пастью с размахом в полметра, так, навскидку. Меч капитанчик выронила и защитить себя могла только голыми руками, но это трудно, когда у тебя в плечо всажены клыки длинной по пять сантиметров, а челюсти противника сжимаются все сильнее. — Помочь ей не хочешь? — как бы невзначай завела я разговор, краем глаза поглядывая на грызущего свои ногти и глотающего слезы от невозможности вмешаться Ганзо. — Если она здесь помрет мне будет меньше геморроя. — так же спокойно ответил мне мечник. А Ташиги тем временем ослабила хватку на шее Моне и начала заваливаться на колени. — Ну, я бы не сказала, ведь если ты дашь ей откинуть копыта, геморроя как раз-таки прибавится. Ну, там, Санджи-кун на нервы действовать будет, дозорные там приставать станут, мол, ты дал нашему капитанчику погибнуть, подлец! — кривляясь закончила я, все так же равнодушно наблюдая картину того, как Ташиги стоит на коленях, а гарпия медленно ее жрет. — А-а-а, черт, ты права! Маримо тут же срывается с места, отчего я чуть не падаю на землю, пафосно выдвигает из ножен Сюсуй и одним взмахом с расстояния с использованием воли вооружения ранит гарпию, отчего та отскакивает от дозорной. И тут начинается представление. Сколько же пафоса было в движениях и словах Зоро! Однако, отдам должное, мурашки по телу пробежали. Как только Ророноа витиевато объяснил свою позицию по поводу драк с женщинами тем, что у него просто не всегда есть настроение на убийство, Моне просто пригвоздило к полу. Она в самом деле не могла сдвинуться с места, а в глазах ее плескался неподдельный животный ужас. Когда же Зоро напал и разрубил ее на две ровные половинки, оставив длинный, аж до самой стены, режущий след от удара, та упала, не сразу осознав, что ее не убили. Даже представить боюсь, что она почувствовала, когда лезвие катаны проскользило сквозь ее тело, когда думала, что вот она, смерть. А мечник, как ни в чем не бывало, вложил Сюсуй обратно в ножны и, развернувшись на сто восемьдесят, не спеша пошел к выходу. Тут гарпия начала подавать признаки жизни, вот только после того, что она испытала. находясь на волоске от смерти, ее тело перестало ее слушаться и девушка все никак не могла «собрать» себя. Ророноа ее стоически игнорировал. И гарпия психанула. Она вдруг обратилась в снег и появилась точно за спиной мечника все еще располовиненная, но с твердым намерением убить Зоро, однако, тут уже подключилась Ташиги, забирая все лавры себе, а Ророноа и не против. — Ну, что? Уходим отсюда, пока газ не настиг нас? — жизнерадостно обратилась я к мечнику, приближающемуся ко мне. — Да, надо догнать остальных, мы сильно отстали. — Капитанчик! — Ганзо сорвался с места в направлении падающей от потери крови и сил Ташиги, подхватывая над землей в самый последний момент. — Хей, Ганзо! А давай, вы с Зоро меняетесь подопечными? Ташиги теперь на тебе, а за меня отвечает Ророноа. Идет? — дозорный, конечно же, согласился, беря на руки бессознательную девушку. Я же тем временем обратилась к Маримо: — На ручки? Газон, конечно, старательно делал вид, что ему очень не хочется, глаза даже закатывал, но поднимал меня он с видимой осторожностью, хоть в конечном итоге и закинул на плечо, как мешочек с картошкой. Но что сказать? Я, в общем-то, начинаю привыкать. Когда мы двинулись дальше из-за газа, просочившегося через щели в заделанной на скорую руку двери, я заподозрила неладное оттого, что мечник бежал впереди всех. А когда Зоро бежит впереди, ничего путного их этого не выходит. И, как я и предполагала, не вышло. Ророноа, покинув пределы бисквитной комнаты, тут же свернул направо, хотя выход был слева. А либо слишком доверчивый, либо слишком наивный дозорный попер за нами. — Зоро, — со скучающим видом обратилась я к своему временно заменяющему обязанности личного транспорта. — хочешь дам небольшой совет? Когда ты куда-то идешь один, постарайся двигаться всегда туда, куда ты подумал сначала, но наоборот. — Чего?! — Ну, смотри: вот захотелось тебе повернуть направо, а ты возьми и поверни вместо этого налево. Все просто, как день! — Все равно не въехал, чего ты от меня хочешь. — Ясно, с тобой надо говорить прямо и только прямо, — тяжело вздохнула я и, набрав в легкие побольше воздуха, крикнула, что есть мочи. — БЕЖИШЬ ТЫ, БЛИН, НЕ В ТУ СТОРОНУ! Подействовало. Развернулся на сто восемьдесят, побежал обратно. Ворча, конечно, огрызаясь, даже рукоприкладываясь (к моему мягкому месту, ага), но побежал, как миленький. И дозорные за нами. Кстати, чувствовать я себя стала получше, возможно, благодаря адреналину, а может, просто начала отходить. Стоять я, конечно, могу разве что шатаясь, но отталкиваться от спины мечника, чтобы хоть как-то контролировать его направление, я уже имела возможность. Он пару раз пытался свернуть не туда, но я напоминала про свой «лайфхак», и посрамленный будущий лучший мечник мира тут же корректировал движение. В какой-то момент случилось то, о чем я совсем забыла. По всему зданию пронесся режущий звук, знаете, как когда лезвие скользит по камню. А после звука я заметила, на долю секунды, но этого было достаточно, чтобы заметить, как крышу лаборатории подкинуло на несколько сантиметров вверх, а затем она встала на место немного сдвинувшись, из-за чего образовались щели, из которых моментально повалил газ. К счастью, щель появилась как раз у нас за спиной, что дало нам небольшую фору. — Твою медь… Маримо, ускоряйся. Ророноа, даже не оборачиваясь, действительно прибавил скорости. Мое самолюбие тут же заплясало лизгинку от такого откровенного знака доверия. Но на щенячий восторг времени не было, потому что приходилось защищать свою голову от непредвиденных травм. Все же подпрыгнувшая крыша повредилась в достаточной мере, чтобы с нее начали осыпаться куски бетона и железа. Удивительно, что она вообще выстояла, видимо, здание проектировал не жопорукий архитектор и из добротных материалов. Львиную долю сил по спасению моей недееспособной тушки приложил Зоро, на бегу уворачиваясь от камней. Вот под данным камнепадом мы и пробирались дальше к единственному выходу из лаборатории. И очень скоро вышли на команду Сан-тяна и Нами с детьми. Мечник, правда, этому особого значения не придал. Зная, что в спину дышит Шинокуни, Ророноа пер напролом как танкер по льдам Антарктиды. Обогнув детей, мой верный экологически чистый транспорт пронесся мимо кока, полностью игнорируя возмущенно-удивленную физиономию последнего и гневные возгласы, последовавшие после осознания того, кто и как только что пролетел прямо перед голубыми глазами. Несмотря на то, что мы с Ророноа вырвались вперед, в конечном итоге я уговорила мечника присоединиться ко всем, чтобы снизить шансы очередной потери курса у одного топографического кретина. Перебранки с Саней мы, естественно, не избежали, он все порывался отобрать меня у Зоро, якобы на его железных мышцах мне все почки отбило. Но, должна признать, Маримо парировал той же монетой, сказав, что на костлявых коковских плечах я себе не только почки отобью. И, клянусь, Ророноа почувствовал, как я бесшумно, чтобы не задеть гордость Сани, смеялась, подпрыгивая на его трапециевидной мышце. В общем, парни были глубоко увлечены собой аж до самого корпуса «R». Кстати, забыла сказать, что всю дорогу нас, да и не только нас, курировал Усопп. А я и не вспомнила этой детали сюжета. В корпусе «R» нам открылась прямо-таки картина маслом: все вокруг рушится, проход в один из коридоров прямо перед нами был пробит насквозь, повсюду стоят статуи из подопытных кроликов Цезаря и посреди всего этого безобразия в глаза бросается фигура весело улыбающегося Луффи. Все, в общем-то, как всегда. Ничего нового. Лу, как стоял в самом эпицентре событий с лыбой от уха до уха, так и стоит. Разве только условия и локация каждый раз меняется. Постояли, душевно поболтали, а потом на сцене появились новые актеры. Из коридора, ведущего в корпус «D», медленно на свет вышли Трафальгар и Смокер. На своих плечах они держали толстенные канаты, привязанные к поистине исполинской вагонетке. В нее постепенно начали перетаскивать раненых, затем загружались готовые к поездке, и когда почти все были внутри, а Траффи, от которого я старательно прятала свою смущенную физиономию за широкой спиной Ророноа, успел потолковать с Луффи по поводу его плана и касаемо Цезаря, оставалось лишь одно незавершенное дело. Ни Монки, ни его команда и с места не сдвинутся прежде, чем объявятся оставшиеся члены команды. Как бы не отзывался о подобном упрямстве Ло, а мы своих не бросаем. Луффи будто бы приклеился к полу и уперто ждал, уставившись в закрывающиеся ворота корпуса «А». Для пафосности момента меня даже с плеча сгрузили (не без уговоров, правда) и усадили на один из многочисленных обломков. И почему-то сейчас я почувствовала, прям всей спиной почувствовала взгляды. Не знаю, чьи, не знаю, почему и не почудилось ли мне, но было стойкое ощущение, что на меня смотрят, даже не так — прожигают глазами. Даже плечами передернула от неприятных мурашек по телу. Но вернемся к нашим баранам. В помещении корпуса «R» на какое-то время повисла тишина, ну, относительная — звуки сирены и подающих с потолка камней еще прекрасно слышались, а вот голоса — нет. Казалось, никто даже не дышал, настолько тихо было. Все с замиранием сердца смотрели на закрывающиеся двери, за которыми можно было рассмотреть надвигающийся фиолетовый газ. Молчание продлилось ровно до того момента, пока вдалеке, в проходе не прозвучал знакомый высокий почти детский голосок Чоппера. На весь корпус послышалось, как все присутствующие облегченно выдохнули. Дозорные с Мотой на руках и наши как раз вовремя успели просочиться сквозь щелочку в двери, а затем она окончательно закрылась, оставив Шинокуни в корпусе «А». В это же время со второго этажа спустились Усопп с оставшимися людьми Цезаря. И всей этой гурьбой мы уместились в вагонетку. Я, кстати, уже относительно устойчиво держалась на ногах, даже самостоятельно забралась в «транспорт», правда, под пристальным надзором Ророноа и Сан-тяна, последний, должна сказать, до последнего упрашивал меня позволить ему самому занести меня «воздушной походкой», но я не далась. Хватит на меня сегодня смущений, мне еще пережить волнительную поездку с Трафальгаром в одной вагонетке. Чую, кто-то всю дорогу будет пялиться на чужую… пятнистую шапочку. Да, шапочку, а вы что подумали? Когда все были в сборе, вагонетка, наконец, тронулась, быстро набирая скорость. Коридор был едва-едва подсвечен аварийным освещением. Правда, это не давало никакой возможности рассмотреть, что там в конце тоннеля. Потолок коридора тоже чуток осыпался, но не так сильно, как в остальном здании, что нас спасало. На борту было неспокойно. Дети боялись в силу своего возраста, дозорные следили за безопасностью детей, люди Цезаря — за безопасностью вагонетки и детей, Мугивары под направлением Ло в большей степени следили за дорогой. Момоноске, все еще пребывающий в обличье китайского дракона, узнал в статуе, принесенной Бруком, своего отца, отчего развел сопельки, а затем отрубился прям на нем. А я все еще ощущала чьи-то взгляды на себе, постоянно озираясь и стараясь держаться поближе к кому-нибудь из Мугивар. И как уже завелось, этими «кто-нибудь» оказались Маримо и Завитушка. Ровно по обе стороны и чуть позади меня. Они специально или что?! Нашлись мне курочки-наседки. Хотя в данный момент я им даже немного благодарна, все же, когда меня со спины прикрывают чуть ли не от всего мира два здоровых сильных парня, это приятно. И смущает. Вдруг здание тряхнуло и где-то позади послышался звук взрыва. Память подкинула сцену со смертью Моне и я примерно поняла в каком моменте серии мы находимся. Гарпия, чье сердце по ошибке принял за сердце Смокера Цезарь и пронзил осколком, только что умерла, а взрыв был незначительным для нас и разве что ускорил процесс разрушения тоннеля. Осколки потолка теперь были куда больше и стали представлять для детей реальную опасность. Благо в вагонетке были люди, способные справиться с подобной проблемой. Луффи с лихвой отбивал камни, а Зоро с стальным спокойствием разрезал. Вскоре появилась еще одна проблема. Нам на хвост снова сел Шинокуни. Также, Ло будничным тоном сообщил нам, что впереди тоже поджидает газ. Кстати о «впереди». Усопп заметил свет в конце коридора. А я приметила еще и газ прямо перед ним. Вот тут очень пригодилась наша Кошка-воровка. Когда мы приблизились к стене из фиолетового дыма, Нами одним мощным потоком ветра из своего Климатакта развеяла облака газа. Мы успешно прорвались на волю, на относительно свежий воздух в бухту, в зону, где совсем не было газа. Вагонетка тут же начала тормозить и, клянусь, еще чуточку и мы бы улетели за пределы рельсов. Но удача, как всегда, была на нашей стороне и мы остановились, буквально, в десяти сантиметрах от конца путей. Наконец-то, можно было расслабиться. И я так расслабилась, что даже заснула на несколько минут, пропустив поимку Цезаря и представление Генерала Френки. Как всегда…

***

Проснулась я оттого, что меня подняли. Мне опять подняли над землей, ну, над вагонеткой, если быть точнее, без моего ведома, и мне страшно хочется посмотреть на бессовестную морду того, кто это сделал. И знаете, что? Открываю я глаза, а надо мной… Твою же медь! Мама, роди меня обратно! Значит так! Трафальгар Ди Ватер Ло, собственной высокой пятнистой персоной, держал меня на руках, как гребаную принцессу с лицом человека, как минимум уставшего от этой жизни и того трындеца, что в ней творится, пока где-то на заднем плане слышались звуки очередной ссоры между Зоро и Санджи. Сказать, что я охренела и зависла, значит, не сказать ничего. Мы спустились в один прыжок с вагонетки, и на меня обратили внимание. В тот момент, когда наши взгляды (мой охреневший и его скучающий) пересеклись, мой лагающий последнее время биологический компьютер не нашел ничего более остроумного, чем выдавить через коммуникационный аппарат: — Зд-здрасте… — ага, а финальным штрихом в этой прекрасной картине маслом была моя физиономия, наверняка, сейчас больше похожая на так ненавистные мною чернослив или курагу. — Доброе утро, — с капелькой надменности и тонной издевки, отчетливо прослеживающейся в его уверенной ухмылке, произнес капитан пиратов Сердца. А мне стало до ужаса стыдно. И я не нашла никакого другого решения, кроме как закрыть покрасневшее лицо ладонями. Какой позор! Мой жест смятения еще и прокомментировали. Одним коротким хмыком. И, Магеллан меня побери, как же я хотела в тот момент провалиться под землю. Однако, чуток успокоившись, нашла в себе силы спросить: — А… почему вы несете меня на руках? — ну, не могу я к нему, кроме как уважительно, обращаться! Он слишком крут, чтобы с ним на одном уровне общаться. — Не знаю, может, потому что твои верные рыцари не смогли договорится между собой, кто позаботится о тебе, а может, — он сделал небольшую интригующую паузу, заставившую-таки убрать руки и взглянуть на него. Зря, очень зря. Трафальгар остановился, затем резко приблизился к моему лицу и, нахально улыбаясь, выдохнул: — мне просто интересно. Не каждый же день удается подержать на руках хорошо сохранившийся живой труп. Ай. Спалилась. Ноги под себя я поджала исключительно инстинктивно, так же как и проскулила, снова прячась в свои ладони. — Ха-ха, интересная реакция. — интересно ему, а мне, между прочим, нечего ответить! Ну, правда, я вообще удивлена, что он меня узнал. Мы при «жизни» виделись всего-то два раза, и то без контакта. — А… А как вы меня узнали? — Шутишь? О тебе два года назад во всех газетах писали, — а, ну тогда все ясно. — и мне страшно любопытно, как же ты ухитрилась выжить. — А, это… К моему великому счастью, от ответа на этот весьма щекотливый вопрос меня спасли… мои верные рыцари. Санчесу уж очень не понравилось, что единственную девушку на корабле, от которой ему перепадает хоть чуточку внимания, уволокли у него прямо из-под носа. А Ророноа, видимо, просто за компанию на разборки явился. В итоге меня у коварного и хитрого Хирурга Смерти отбили и унесли «в безопасное место» — усадили рядом с коком, который, убедившись в отсутствии посягательств на меня любимую, принялся за постройку огромной жаровни, здраво рассудив, что голодные не только его накама, но и дети с дозорными. В это же время Ло отправился в помещения танкера, чтобы вылечить детей. Не знаю, что он там с ними творил, но Чоппера, случайно увидевшего процедуру, он напугал до икоты. Френки вместе с дозорными чинил сломанные мачты и палубу танкера, Усопп ими командовал, создавая видимость помощи. Брук почему-то чувствовал себя ответственным за «смерть» Кинемона и старался не отходить от него ни на шаг и плевать, что он вообще-то помогает Сане строить жаровню и рискует задеть неустойчивую статую. Нами ушла куда-то с Ташиги, насколько я помню, чтобы поговорить по поводу детей. Луффи… А Луффи чихал на всякие там установленные дозорными границы «добра и зла» и преспокойно разговаривал с Коричневой бородой, находясь на «доброй» стороне. Цезаря и остальных припевал Джокера сковали кайросеки и оставили где-то у скал, чтобы глаза не мозолили. Из огромного казана уже обалденно вкусно пахло, не знаю какие специи Саня туда добавляет, но даже название этого блюда (суп из потрохов морской свиньи) благодаря специям и запаху вообще не отбивает аппетит. Но кое-что аппетит все же перебивало. — Смокер-сан, вы сейчас во мне дыру просверлите… — неловко и тихо проговорила я, старательно отведя взгляд. Нет, правда, вице-адмирал уже некоторое время прожигает меня не читаемым взглядом, а вместе с ним и все не занятые работой дозорные. Ребят, ну, правда, прекращайте, мне не по себе! — Эй, вы! Хватит пялиться на мою обворожительную Женю-тян, уроды! Она вам не экспонат в музее! — ну вот зачем ты это сказал, Санджи-кун… Медленно закрываю лицо ладонью, чтобы хоть как-то скрыть свое негодование и смятение. В прочем, этого от Сани стоило ожидать. Смокер-то моих слов скорее всего не услышал, но вот кок расслышал все прекрасно и посчитал своим долгом защитить мои честь и достоинство и наказать наглых дозорных! И вот куда мне теперь деваться от сотни глаз, направленных в мою сторону. — Значит, мне все же не показалось, — вот черт. Так и знала, что меня спалили. Удивляет только тот факт, что опознали меня лишь сейчас. — ты та самая девчонка, что спасла Пордгаса Ди Эйса. Насколько мне помнится, при этом погибнув, — что-то мне не нравится его тон… — как же тогда так получилось, что прямо передо мной сейчас сидит вполне себе живой и здоровый мертвец? — а мне интересно, моргнул ли ты хоть раз за весь разговор. Нет, правда, нельзя пялиться на людей в упор так открыто — неприличным считается. В общем, отвечать правду я ему не особо хотела. — Прошу прощения, вице-адмирал, но у меня есть право хранить молчание, и на данный момент я собираюсь им воспользоваться. — и гордо задрав нос кверху, отвернулась к «стороне добра» спиной. — Твое имя Женя, верно? — все с тем же ледяным спокойствием и нержавеющей сталью в голосе произнес Смокер, выдыхая дым от сигар. — Лис Евгения, если быть точнее. — так, для справки уточнила я. Все же на моей первой листовке числилось «имя неизвестно», пускай и должного внимания я этому не придала. А сейчас появился шанс, ведь я на девяносто девять и девять десятых процента уверена, что после того, как сам вице-адмирал, не кто-нибудь, а вице, мать его, адмирал удостоверился в моей невредимости, мои листовки снова начнут печатать, а может даже и награду за мою голову поднимут. — Евгения? — слабенькое недоумение в его голосе заставило ответить на не озвученный вопрос. — Да. Женя — это сокращение от Евгения. — Какое… специфическое имя. — и без вас знаю, что в реалиях этого мира мое имя звучит странно. Смокер замолчал, правда, не прекращая и дальше прожигать меня взглядом, а его солдаты, до этого, видимо, пребывавшие в прострации, только что опомнились и развели балаган. Посыпались расспросы, эмоции, активная жестикуляция… И дозорные, охваченные вышеперечисленным набором, забылись и заступили за линию. За что им прилетело от довольно ухмыляющегося Сани. А чего они хотели? За что боролись, на то и напоролись. В конечном итоге мне удалось отделаться от лишних вопросов. Достаточно уже того, что с вероятностью в девяносто девять процентов очень скоро если не всей общественности, то как минимум командованию дозора станет известно о факте моей жизни. И для Лис Евгении начнется еще более веселая жизнь. Все же, если подумать, я спасла от смерти сына покойного Короля Пиратов, я теперь… Враг народа, можно сказать. Либо я просто раздуваю из мухи слона. Будем надеяться на второй вариант. Хватает и того, что Мугивары итак числятся врагами Правительства. Но вернемся же к событиям канона. На данный момент я являюсь свидетелем очень трогательной, откровенно сопливой и слезливой, уже виденной мною картины. Момоноске отказывается принимать несомненно превосходно приготовленную еду Санечки из-за каких-то там правил бусидо или типа того. А его отец наглядно показывает ему, что Сане и его стряпне можно доверять, сам при этом уминая свежеприготовленное мясцо за обе щеки. И пока разворачивается эта сцена, нашего капитана в сторонку оттаскивает Ло, начиная шушукаться по поводу альянса. На фоне того, как дозорные, всего минуту назад заливающие о линии добра и зла, выстроились в достаточно внушительную очередь сразу после так же ожидающих своего часа детей с тарелочками для супа, я тихонечко встала, все также чуя филейкой цепкий взгляд Смокера (медом ему там намазано?!), и попятилась назад, поближе к Трафальгару с Монки. Я, конечно, тоже была голодна, но, зная нашего блондинистого донжуана, можно было не переживать, с пустым желудком меня точно не оставят. Когда Лу встал на какой-то деревянный ящик и с самым серьезным видом, на какой он только способен, обратил на себя внимание, я поняла, что щас в жизни Хирурга Смерти наступит самое тотальное разочарование из всех, что он когда-либо испытывал. Ну, и я по доброте душевной решила его предупредить. Легонько дернула его пальто, задирая голову — мать моя Кизару, какой же он высокий — и с невинным лицом и елейным голосом заявила: — Не удивляйтесь, — бровь Трафальгара вздернулась в непонимании, а я только указала пальчиком в сторону Луффи, как раз заканчивающего фразу о банкете. Выражение лица Ло просто нужно видеть. Такой растерянности и полнейшего шока он, наверняка, не выказывал никогда. Хотя нет, вру. В момент, когда к его голове привязывали обездвиженного Чоппера выражение лица Траффи может посоперничать с тем, что я вижу сейчас. — и я вам сочувствую, — он медленно перевел ошарашенный взгляд на меня. — это еще самое малое, что он может выкинуть. — Самое малое? — не надо делать свой голос таким… замогильным, это пугает. — Да. Вы с ним еще намучаетесь. Но в защиту могу сказать, что свою задачу в конечном итоге он все равно выполнит. Можете быть спокойны, — я разговариваю с Трафальгаром. Я разговариваю с Трафальгаром. Я разговариваю с Трафальгаром!!! Уже целую минуту! Уху, и мечтать о таком не смела! Все, теперь и умирать не жалко. — кстати, есть хотите? — спросила я, заметив, как в нашу сторону шел Санджи-кун. Было очень мило со стороны нашего кока сперва уточнить, чего бы мне хотелось, а затем уже подавать. В итоге уже через пару минут в моих руках было большущая миска с супом, как минимум наполовину состоящим из мяса. Ух, чувствую себя так, будто слона готова слопать. Ло же получил миску чуточку поменьше, но отозвался, что ему и этого хватит, и под шумок слинял поближе к Смокеру, там потише и поболтать с ним по делу можно. Банкет проходил истинно в стиле Мугивар: музыка Брука, пляски Луффи и Усоппа, пивасик рекой, еда горой, веселья столько, что руками потрогать можно! Но очень скоро пришло время отплывать — детям еще предстоял длинный и тяжкий путь домой. А у нас впереди Дресс Роуз и неизвестность. Я ведь и понятия не имею, что там дальше, после битвы Зоро и Пики. Лимит моего читерства потихоньку подходит к концу. И от этого страшно. Ну вот почему я не читала мангу?! А ладно, будь уж что будет. Если подумать, беспокоиться о нарушении хода истории перестало иметь смысл, ведь она итак давно нарушена уже хотя бы тем, что в ней есть я, не говоря уж о всяких там выживших Эйсах и так далее. Буду просто жить дальше, стараться всеми силами не допустить смерти своих друзей и ни о чем не беспокоиться. Точно как в аниме дозорные устроили скандал перед отплытием танкера, не давая нам попрощаться с детьми. Мы-то не особо обижались, а вот дети чуть не плакали от такой несправедливости. Но вообще, G-5 можно понять. Эти дети еще маленькие и не понимают, что Мугивары это лишь исключение из правил, а сами правила таковы, что в большинстве своем пираты безжалостные разбойники и убийцы, к которым нельзя поворачиваться спиной, а дозор, пускай и в нем полно крыс, это защитники спокойствия обычных граждан. Попытку дозорных донести такую простую истину как: дозор — хорошо, пираты — плохо — выглядела доже умилительно, если понимаешь, для чего это делается. Хотя, когда Ташиги накричала на них, дозорные упомянули только ту цель, которая была им… ближе что ли? Они плохо отзывались о пиратах и пытались закрыть нас от детей, потому что думали, что если не будут этого делать, то сами начнут нас любить и уважать. И знаете, что я вам скажу? Смотреть на то, как целое стадо мужиков в возрастной категории от тридцати до шестидесяти ревут как маленькие дети… очень странно. Нет, правда, тут даже мне захотелось треснуть рукой по лицу, как это тихо сделал под шумок Смокер. Вскоре танкер отплыл, а нам все же удалось попрощаться с детьми. Ло в этот момент разбирался с Деткой 5 и Буйвалом. А я вспомнила, что прямо сейчас к острову летит Дофламинго. Это плохо, очень плохо. Даже если нас он все равно не нагонит, но дозорным может крепко от него достаться. Так что я тихонько под шум подобралась к Смокеру и дернула за плащ. Да, я такая маленькая, что могу передвигаться в толпе, не привлекая лишнего внимания. Мужчина даже удивился моему появлению рядом с ним. Я улыбнулась, чтобы не представлять угрозы в глазах вице-адмирала. Напряженные плечи последнего после этого опустились. — Чего тебе? Ну и я начала говорить. Не углубляясь в подробности, я просто описала ситуацию Смокеру, сказала, что прямо сейчас к острову направляется Джокер, что движется он достаточно быстро, поскольку летит, что его главной целью является Ло и что он будет зол, как сам дьявол, когда, попав сюда, не найдет своей добычи. А под раздачу попадут G-5. Поэтому я очень настоятельно порекомендовала Смокеру проинформировать своих людей, а лучше спрятать от глаз Джокера. Ведь даже несмотря на то, что помощь в конечном итоге придет, поляжет достаточно дозорных перед тем, как это случится. А я, признаться честно, прониклась этими парнями. Жалко мне их. Кроме того, я также на всякий случай рассказала о способности Доффи и собиралась было уходить, но… — Откуда тебе все это известно? — очень настороженно спросил вице-адмирал. — И почему ты нам помогаешь? Для вас, пиратов, ведь выгоднее, чтобы нас здесь перебили. — Вице-адмирал, — обратилась я к нему с легкой улыбкой, полностью игнорируя первый вопрос. — в дозоре не так много достойных людей, вроде вас, чтобы так расточительно разбрасываться ценными кадрами. И убежала на Санни, пока не возникли новые вопросы. Поднимаясь на палубу, я, правда, обернулась и пересеклась взглядом с Белым Охотником. Едва заметно кивнула ему с серьезным видом и, наконец, очутилась на корабле. Как же хорошо дома! Даже дышится по-другому. Попав на родную палубу, тут же ринулась в свою мастерскую обнимать мольберт и зацеловывать каждый карандаш и кисточку. Чтож, буду надеяться Смокер прислушается к моим словам и спасет несколько невинных жизней. Все же хороший он дядька! Побольше бы таких в дозоре. Но сейчас не об этом. Из своей мастерской я слышала команды Нами и веселый смех Луффи, очередную ссору Зоро и Санджи, знакомое «йо-хо-хо-хо-хо!» Брука и «ау!"Френки, шелест прибоя и трепетание поднятых парусов. И чувствовала себя так хорошо и спокойно. В такие моменты понимаешь, что вот он — дом, настоящий дом. Выходя на палубу, почувствовала морозный бриз в лицо и не сдержала улыбки. Когда Санни отплывал, в последний раз пересеклась взглядом со Смокером, отсалютовала ему с улыбкой и устремила взор вдаль за горизонт. Впереди одна из самых серьезных и тяжелых арок Ван Писа. Впереди сладкая и волнующая до дрожи неизвестность.