Узел Хима и Узы Кессиль

      — А это как называется? — я показывала пальцем на огромное каменное яйцо высотой с двух меня. В его полости блестели сотни драгоценных камней, заполняя пространство внутри магическим розовым светом.       — Это Аметистовая Жеода. Крупнейшая из найденных.       — А этот? — на отдельном столике примостился белый камень размером с кулак, из которого будто бы произрастал тонкий синий бутон из сверкающих кристаллов в форме лепестков.       — Азурит. Очень редкий. Такая роза зацветает только в самые темные времена.       — Ох, какой красивый! — я подбежала к малюсенькому колючему камешку под стеклянным колпаком с жемчужной пикой. Вся его поверхность была утыкана острыми красными иголочками, а в самой породе перетекала бордовая жидкость, словно камень был живой.       — Это Крокоит. Он очень ядовитый. Настолько, что один укол лишит жизни даже бессмертное существо.       — Ой, — перевела я взгляд на улыбающегося эльфа.       Я целый день провожу в сокровищнице. Сказали отбирать на реставрацию кое-какие украшения. Но меня не интересуют драгоценности. Горные породы интересней. Я оторвала одного эльду от работы и мучаю вопросами уже довольно долго, хотя он вроде бы не против. Это невероятные природные дары! Никогда не думала, что существуют кровавые камни, или, например, тут есть один опал, в котором застыл солнечный свет и облака. Когда в него смотришь, кажется, что летишь по небу птицей навстречу рассвету. Просто уму непостижимо.       — Эленвен, беда!       В помещение ворвалась раскрасневшаяся Ариетт, а я, напугавшись, подскочила и чуть не снесла какую-то шкатулку, но темноволосый юноша, стоявший рядом, быстро все исправил.       — Что такое?       — Да нет времени тебе объяснять. Они друг друга переубивают!       Эллет немедля схватила меня за руку и понеслась прочь, волоча за собой мое тело, как безвольного болванчика. Кто там кого убьет? У нас же стража есть. Вроде. Где стража?       Коридоры чертог Трандуила были пусты и непривычно тихи в эту минуту, а из банкетного зала слышалась шумная ругань вперемешку с различными стуками и шарканиями. И какие-то знакомые кряхтящие голоса. Гномы! Ох, нет! Они же переубивают друг друга!       Мы с Ариетт спешно вбежали в зал, и первым, кого я заметила, был Феанрод. Стражник приставил меч к горлу кудрявого гнома, а тот в свою очередь прижал толстенький нож к животу юноши.       — Возьми свои слова назад, дварф, — воин не выглядел очень злым, но его тяжелый голос, звенящий сталью, не сулил ничего доброго.       — Милая, ну давай не будем ссориться. Зачем такой юной девушке такой острый меч. Еще поранишься, — гном вредно ухмылялся пухлыми губами.       Я поняла, что сейчас произойдет непоправимое. Во всех углах уже зрел нешуточный конфликт. Где Леголас? Где Таур? Что мне делать?       Эльф уже хотел сделать выпад, но я заорала так, что голова чуть не лопнула:       — А ну-ка стоять на месте всем! — толпа оглянулась на меня и затихла. — Что здесь происходит?!       Стражники отступили и все как один склонили головы, а Феанрод вышел вперед, закладывая меч в ножны.       — Госпожа Эленвен, простите нас, — он виновато опустил глаза.       Мальчишки! Повздорить они захотели!       — Дорогие гости из Эребора, я могу узнать причину конфликта? — сжав кулаки, я старалась придать себе спокойный вид и сделать голос помягче.       Откуда-то из-за спины донеслись короткие шаги, и выбежал седовласый гном в длинном плаще.       — Леди Эленвен, — он остановился и поклонился. — Мы так рады с вами познакомиться. Клянусь, мы не сделали ничего плохого. Немного громче нужного обсуждали отсутствие растительности на лице у эльфов.       — Вы назвали воинов королевства изящными барышнями! — это сказала Ариетт.       — Кхм-кхм, — гном прокашлялся. — Не совсем так. Просто рассуждали на тему сходства обоих полов в народе эльдар. Ну, волосы длинные у всех, кожа такая гладкая, и пахнет ото всех так приятно…       Я шумно выдохнула и посмотрела на Ариетт, а та с интересом рассматривала маленьких гостей и не замечала меня.       — Как вас зовут? — я обратилась к седому гному.       — Я Дондур. Сын Бондура. Потомка Тондура. Представитель царства Эребор. Прибыл на торжество в честь вашей с наследником Лихолесья свадьбы.       Что же сделала бы принцесса, если бы попала в такую ситуацию? Надо же как-то их помирить. Или просто попросить соблюдать порядок и разбираться не во дворце. Может, в угол всех поставить? Я, интересно, могу это сделать или нет? И ремнем всех, ремнем…       — Добро пожаловать в чертоги короля Трандуила. Я надеюсь, у меня еще будет время с вами пообщаться, а у вас будет время оценить гостеприимство эльфов. Я могу рассчитывать на ваше благоразумие? Если да, то никто из лесных синдар не посмеет вас обидеть.       Гном залился краской, как мне показалось, из-за стыда за свое поведение и, переступив с ноги на ногу, тихонечко сказал:       — Я прошу у вас прощения и даю слово вести себя подобающим образом, мудрейшая Эленвен.       Мудрейшая? Серьезно?       — Тогда вас сейчас разместят и проводят к ужину. Я знаю, что гномы любят пиво. Пару бочек устроит?       У Дондура прояснились глаза.       — В самый раз с дороги, госпожа!       И со всех концов зала послышались радостные кличи гномьего народа, а эльфийские стражники закатили глаза и стали возвращаться на свои посты.       — Феанрод, — я подозвала рукой военачальника.       — Да, моя леди.       Прикрывшись ладошкой, я зашептала:       — Разбавьте пиво водой. Во всех бочках. Нам еще две недели с ними жить под одной крышей.       — Будет сделано, — он улыбнулся.       Вся суматоха стала расходиться, а я задалась вопросом, почему нет никого из совета во дворце. Как вообще могла произойти эта стычка? Где Леголас?       Я закрыла глаза и решила не звать, а посмотреть. Он на совете. Опять. Да что там такое?       Таур выглядел задумчиво, а некоторые офицеры даже казались напуганными. Леголас стоял, не шелохнувшись, и наблюдал за отцом. А потом я увидела предмет внимания всех остальных эльфов. Орк. Необычный. Огромный и с голубой кожей. Леголас смотрел на его спину, и потому я не видела лица чудовища. Но даже спина была внушительной. Трандуил подошел к орку и начал что-то спрашивать, но тот лишь покачал головой, повернулся боком, и я увидела профиль. У него нет носа, и вместо глаза железный шарик. Он ухмылялся белыми губами. Таур кругами ходил вокруг существа и гневно сжимал рукоять меча на поясе. А потом орк засмеялся и одним движением потерял свою голову. Она отлетела, брызнув на собравшихся черной кровью, а над мертвым оседающим телом навис Леголас. Не выдержал. В его руке блеснул эльфийский длинный клинок, и он, вытерев жижу с лезвия, засунул меч в ножны и снова отошел, глядя на отца. Таур махнул рукой, распоряжаясь убрать вонючую тварь, и все засуетились.       Что-то пошло не так. Я нутром чувствовала, но, пока размещали и кормили гномов, мне было не до плохих ощущений.       Ко мне постоянно прибегали то за советом, то за помощью. Гномы стол сломали, кусты помяли, облюбовали купель и плещутся там всем скопом. Неугомонный народ.       Ни даэра, ни Таура не было до самого утра, а на рассвете ко мне зашел Феанрод и позвал спуститься в тронный зал. Я наспех переоделась в брюки, коих у меня было теперь много, и просторную белую рубашку с золотыми листиками на воротнике. Сейчас мои опасения подтвердятся. Даже руки задрожали, но я нашла в себе силы медленно спуститься в указанное место.       На троне сидел Таур и массировал виски, а на ступенях возле его ног — Леголас, свесив голову. Все самообладание пропало в секунды.       — Владыка, мой принц. Что-то не так? Я видела орка. Их много, да? Война, да? Свадьба отменяется? — я испуганно тараторила, а Таур лишь устало перевел на меня взгляд.       Леголас подошел ко мне, приобнял и поцеловал в макушку, успокаивая.       — Этот орк пришел по своей воле, — даэр осекся. — Точнее, сдался ради аудиенции. Хотел договориться о свободном проходе на север для своего народа.       — И ты убил его…       — Эленвен, у них есть целый клан, который будет жить у нас под носом. Я не могу допустить такого соседства и не стану договариваться с порождениями тьмы.       Таур встал:       — К сожалению, мы теперь имеем дело с мертвым наследником этого клана, и я не ошибусь, если скажу, что серые орки, ведомые жаждой мести, постараются совершить нападение на мои владения. Мы должны разбить их раньше, чем до них дойдет весть о случившемся.       — Вы опять уходите? — я обратилась к аранену.       — Отец останется, — Леголас выглядел виноватым, и на его лбу проступила морщинка. — Я успею вернуться. Впереди еще две недели, а по моим расчетам их лагерь в двух днях пути, недалеко от Эрид Митрин.       — Это когда-нибудь закончится? Когда-нибудь наступит мир?       — Я приближаю его как могу, моя звездочка. Поэтому важно не медлить.       Трандуил спустился к нам и похлопал сына по плечу.       — Я распоряжусь снарядить отряд, — потом он посмотрел на меня. — Эленвен, веселье гномов страшнее гнева орков. Не так ли? — и он улыбнулся.       — Вы как никогда правы, мой король, — и меня чуть отпустили переживания. Я тоже улыбнулась.       Таур ушел из зала, а мы еще долго стояли с араненом, просто обнявшись и слушая стук наших сердец. На этот раз мне казалось, что не все хорошо закончится. Я вообще стала дерганая какая-то в последнее время. Я буду молиться за него. В конце концов, это и правда нужно для блага всего королевства и для меня в том числе. Если весь клан такой страшный, как тот орк, которого убил аранен, то это и впрямь угроза. Он был выше тех гоблинов, что я встречала, и весь в ритуальных шрамах на тугих мышцах. У него только шея была размером с две мои талии. Если к этому добавить еще и гигантские заточенные ятаганы, то картина вырисовывается просто жуткая.       — Эленвен, я вернусь. Почему ты сомневаешься?       — Не знаю. Просто… как всегда, вроде бы вот оно… счастье близко, а все равно назревает какая-нибудь новая напасть. И отца рядом с тобой не будет.       — Я две тысячи лет сражался один.       — Прости. Я все время забываю, какой ты древний пень.       — Ах, древний, значит. Если бы ты соизволила явиться сюда намного раньше, я был бы помоложе, — принц смеялся.       И мы болтали до обеда. Просто размышляли на тему, как я могла тут очутиться, и аранен рассказывал мне свои мысли по этому поводу. Он думал вначале, что я специально здесь ради Войны Кольца, но потом, после слов Галадриэль в Лориэне, ему показалось, будто ошибкой была моя прошлая жизнь, и не мои знания будущего важны, а просто мое присутствие. Это эгоистично, но он думает, что я здесь ради него. Может быть и так. Я надеюсь, что это так. Я согласна на такой вот сценарий.       Потом я помогла одеться своему воину. Привязывала боевые наплечники и подтягивала ремни колчана, пока он чистил клинки. Очень грустный ритуал. Такой грустный, что я еле сдерживалась, чтобы не расплакаться и не начать умолять его остаться. Причем с улицы были слышны девичьи молитвы, и это еще больше нагоняло тоски в моё сердце. Когда все было готово, и эльф стоял в полной амуниции, он попросил меня об очень странной вещи. Заплести ему косичку на виске. Я битый час пыталась совладать с пальцами, и получилось неплохо, хоть и не так аккуратно, как делает он сам. Но Леголас сказал, что это самая красивая вещь из всех, что он берет в поход. И с такой гордостью улыбнулся своему отражению в зеркале.       И воины ушли.       Я стояла среди толпы эллет, провожающих любимых на битву, и чувствовала на себе печальные взгляды. Старалась держаться и подать хороший пример стойкости. По крайней мере мне казалось, что это самое правильное решение в данную минуту. И вроде бы девушки подтянулись и тоже молча наблюдали за уходящим войском. Ни всхлипов, ни перешептываний. Тишина.       По небу плыли молочные тучки, а ветерок приносил какой-то кисловатый запах. Птицы молчали. Почему птицы молчат?