Возрождение

Курт переживал едкое дежавю, которое отбивалось неприятным для ушей грохотом музыки, под которую тело автоматически двигалось в такт. Он снова на душном танцполе, он снова пропадает в шумной толпе, он снова слышит шум в голове, вызванный алкоголем. Одно лишь отличие: рядом Блейн. И это вроде как правильно. Курт нутром чувствовал, что Смайт где–то рядом, как будто над одним из столиков летала эта черная мутная аура, выдавая Смайта с головой. Но имело ли это значение? Наверное, глупо после двух встреч, которые заканчивались неистовыми поцелуями, думать, что значения это не имеет. Для Смайта – да, а для Курта это было что–то запретное и чужое. Но сейчас по его телу блуждали руки Андерсона, который пожелал получить второй шанс, и Хаммел почему–то согласился над этим подумать. Чтобы хоть минуту не думать о том, как бы не встретиться со Смайтом. Но кажется это было неизбежно, потому что через несколько минут Курт услышал его чертов голос, который прогремел возле его уха громче чертовой музыки. – Какие люди, – протянул улыбающийся Смайт, глядя на Блейна. Вот только в глазах его не было ни капли дружелюбия. – Привет, Себастиан, – Андерсон улыбнулся, однако знал, как Курту неприятен соловей, поэтому не хотел вступать в беседу, которая все равно будет не слышна. Хаммелу удалось убедить Блейна и за компанию себя самого, что тот танец был всего лишь пьяной ошибкой. – Хорошо выглядишь, – он подмигнул брюнету и бросил взгляд на Хаммела, отходя от них к какому–то парню. Всего лишь на секунду их взгляды встретились, а через Хаммела словно пресловутые двести двадцать вольт прошло. – Все в порядке? – крикнул Блейн. – Да уж, – пробубнил Курт, но все–таки кивнул, убеждая Блейна, что все хорошо. Было бы, не будь рядом Смайта, который обтирался об блондина со слишком сладким личиком. Хаммел краем глаза посматривал на Смайта, а тот вел себя так, будто ничего и не было. Себастиан был увлечен парнишкой, который уже мечтал оказаться оттраханным в туалете. Хаммел без задней мысли приблизился к Андерсону, и тот затаил дыхание, не ожидая, что Курт так быстро пойдет на близость. Прямо сейчас Хаммел не отказывал себе ни в чем и не думал о последствиях. И Курт все еще отрицал, что это лишь ради привлечения внимания Смайта. Курт случайно взглянул на Себастиана, и тот поймал его взгляд. Курт усмехнулся и задрал голову, призывая Блейна коснуться губами нежной кожи. Смайт прищурился и резко развернул блондина, Питера кажется, к себе спиной, прижимая его к себе и надеясь, что Хаммел увидел это проявление полного безразличия. 1:1 Хаммел полностью отдался музыке, чтобы не думать ни о чем. Он отзывался на каждое прикосновение Блейна, надеясь, что Смайт видел. Видел и понимал, что ему плевать. Его движения были легкими и завораживающими, а рука Себастиана крепче сжималась на бедре Питера, который лишь улыбался в ответ, не догадываясь, что он лишь пешка в этой чертовой игре. – Господи, Курт, какой ты, – прошептал Блейн, понимая каким дураком был. Хаммел открыл глаза и снова встретился с ненавистной зеленью. Что–то вновь вспыхнуло внутри и прикосновения Андерсона обожгли лишь холодом, от которого хотелось убежать. Но он извивался под прикосновениями Блейна, не отрывая взгляда от Смайта, а тот продолжал прижимать к себе паренька, пожирая взглядом Курта. Себастиан чувствовал капли пота, выступившие на лбу. И не знал, что являлось виной: дикая духота или то, что Блейн расстегнул пару пуговиц на рубашке Хаммела, открывая вид на гладкую грудь, к которой Смайт не прочь был бы прикоснуться. Ими овладело безумие. Они оба понимали, что хотят друг друга, но это желание выплескивалось на тех, кто прямо сейчас был рядом. Хаммел прикусил губу Блейна до боли, чувствуя возбуждение, смешанное с яростью в адрес совершенно другого человека. А Смайт уже во всю проводил исследование рта блондина своим острым языком, притягивая его к себе за галстук, который был обмотан вокруг его кулака. Он приручил его, как не смог приручить Хаммела. 2:2 Руки Себастиана блуждали под рубашкой блондина, чувствуя жар тела. Но не того. А Блейн прикусывал кожу на шее Курта, оставляя свой след. Но совсем не тот след. И совсем не теми губами, по вине которых Хаммел умирал и оживал одновременно. Они оба снова сгорали, но в этот раз в болезненной агонии, которая разрывала изнутри. Это было не запретное удовольствие. Это была пытка, дарованная нереальным желанием, которое билось в телах обоих, как зверь, заточенный в клетку. Внутри завязался морской узел, который уже не распутать. Внутри разгорелся жар, который не пошутить. Горючим служили взгляды, которые пересекались время от времени, а огонь, порождающий взрыв вот–вот должен обнажить свое пламя. Но между ними была стена, возведенная ими же. Граница, ограничивающая их взглядами. Они уже не отводили глаз, а просто смотрели, игнорируя тех, кто стал невольной заменой. Им необходима была близость, как воздух, но они не позволяли себе этого. Они сами подвергли себя пытке, потому что так правильно. – Я отойду, – выдохнул Блейн, который кажется устал или ему стало слишком жарко. Все резко перемешалось в голове и перед Куртом уже стоял Смайт, который приблизился слишком неожиданно. Они не прекращали движения, глядя друг другу в глаза. Они оба могли бы с легкостью взорваться прямо сейчас, накрывая всех огненной волной. Но они даже не прикасались. Между ними были опасные миллиметры и если им было суждено снова сгореть друг от друга, то они бы уже не возродились заново. У Курта захватывало дыхание, а Смайт лишь осматривал шею, на которой проявилось темное пятно, оставленное Андерсоном. Ядовитая ухмылка поразила лицо Себастиана, и он приблизился к Хаммелу, наклоняясь. Болезненное ожидание пронзило их тела, но снова никакого соприкосновения, будто они ценные экспонаты, на которые нельзя даже дышать. Лишь смотреть, теряя счет времени. Хотеть и восхищаться, останавливая движение мира вокруг себя. Они негласно пообещали, что больше никогда и ни за что. И прямо сейчас все равно пытались спровоцировать друг друга. Но оба сдержались. 3:3 Когда Блейн возвращается, время снова начинает свой отсчет. Только для Хаммела он обратный. Он не знает, сколько времени осталось до того, как бомба, заложенная в его сердце Смайтом, взорвется, не щадя никого. Они расходятся. Исход игры: ничья. Но оба думают, что выиграли и выдержали это испытание. И оба все прекрасно понимают.

Этой ночью они проиграли друг друга.