Строчки на волнах

Бизон сидел на краю стола, неотрывно глядя на Багиру. Женщина молчала. Мужчина силился вспомнить, сказала она хоть слова после проклятой операции и почему-то не мог. — Рита? — Кот, лишь час назад прилетевший ворвался в комнату. — Что с Батей? Где он? Женщина дернулась и как-то странно взглянула на парня. — Физик! — Бизон кивнул товарищу, и подошел к Рите. — Пошли, — Мыцик увел парня в коридор. — Рита, — Бизон сжал ладонь подруги. — Ну скажи ты хоть что-то! Третьи сутки молчишь. Вместо ответа уткнулась ему в плечо. Борис сжал ее плечи и тихо вздохнул. Булатов остался прикрывать группу. Их откинуло взрывом, а он остался там. По грудой обломков. Шансов никаких, это они прочли в глазах спасателей, и все равно жили, веря в чудо. Вот уже третий день. Жили. Багира вдруг поднялась и отошла в другой конец комнаты. — Хочешь, оставлю одну? Подумав, кивнула. — Рит, только не глупи. Вновь кивок. — Я буду в ИВЦ, — вышел прикрыв дверь. Наверное, было неправильно бросать ее одну, только и остаться не было сил. Прошел в полу пустой зал и присел в кресло. Верит ли, что командир жив? Верит. Потому что не командир вовсе — друг, брат. А уж потом звания и ордена. Глянул на экран и вдруг понял, они будут жить, пока есть надежда, а потом этот зал опустеет. Для них с Багирой навсегда. Потому что он часть их, а без него уже не будет команды. Команды, ради которой они привыкли выживать. А что будет? Будет отставка. Три дачи, одна из которых всегда будет пустой. Три кружки, одна из которых всегда будет нетронутой… Багира сглотнула, она слышала, как тихо закрылась за Бизоном дверь. Кажется впервые за последние три дня она осталось одна. Уход Бориса означал лишь одно, он прощается, а она не могла. Все произошло как-то слишком резко. Она вспомнила как кричала, как вместе с Бизоном пыталась откопать вход. Как верила, озиралась, ожидая увидеть. И сейчас тоже не может, и не сможет наверное никогда. И как же холодно. Чертовски холодно, а сказать что-то нет сил. Сил вообще уже не на что нет. За спиной тихо скрипнула дверь. Вошедший подошел к столику. Бизон, хотя нет, скорее Физик. Звякнула ложка. Вдруг стало до невыносимости больно. Такой знакомый звук он всегда любил готовить чай. Для нее. И на все вопросы и переживания один и тот же ответ «Выпей-ка чаю». Сейчас бы так же. Раздались тихие шаги. Закрыла глаза. — Я больше так не могу, — прошептала едва слышно. — Может чаю… Развернулась. Стоит. Улыбается. На голове повязка, а в руках ее кружка. — Ты? Как? — отшатнулась. — Чайку выпей! Расхохоталась не сдерживая слез. — Я тебя ненавижу, — прижалась к нему всем телом. — И чай твой, кстати, тоже! — Я знаю, — улыбнулся. — Выпей… — Батя? — вошедший Бизон замер у дверей. — Батя?! — Чай будешь? — А пожрать есть? Ни Рита, ни Бизон, ни сам Батя не помнили, как на их хохот сбежались ребята. Как Пригов обещал лично прибить Булатова. Как Кот хвастался, что ни секунды не сомневался в живучести командира. Как Физик танцевал на столе. Запомнились только три пустые кружки. С остатками сахара на дне.