Новый год — это праздник чудес. Вообще вся зима, первый снег, что хлопком ложится на землю. Блестит под светом желтых фонарей, и медленно кружится вокруг. Мороз в воздухе, сладковатый привкус которого ощущается, когда входишь в теплый дом. Скрипучие сугробы под ногами, тонкая корка отражающая звезды. Тот неповторимый запах коробки с конфетами, которую вручают на детских утренниках. Смесь запаха шоколада и картона. Мандарины… Елка. Мишура перепутанная вечно, скомканная. Гирлянды, которые нужно час распутывать. Вся эта атмосфера чуда. Тепла и уюта.
Вот уже десять лет как мы не отмечаем новый год. Нет, у нас есть дом, украшенный по всем правилам. Большой дом с камином, на который мой сводный братишка вешает носочки, куда Санта-Клаус обязательно закинет что-то вкусное. Есть огромная пышная елка. Под которой на рождественское утро мы все обязательно найдем подарки. А новый год… Чтобы с салютом, чтобы с дедом Морозом, оливье и шампанским, с вечными фильмами о любви, с поздравлением президента, с голубым огоньком… Нет. Десять лет уже. Здесь это не принято.
Ровно десять лет как мы с мамой уехали из России. Двенадцать лет, как я не видела отца. Сначала был переезд на Дальний Восток, но с дядей Геной мама жила недолго. Если папа изменял ей с работой, то он предпочитал изменять на работе. А потом моя мать встретила своего «американского принца» и мы переехали сюда. Я не могу сказать ничего плохого про Джона. Он хороший, добрый. У него остался сын от первого брака. Оба приняли меня как свою, только все же… Он не папа. И да я стараюсь задеть этим отца, рассказывая, какой Джон хороший. Какой у нас теперь большой дом. Что он каждый вечер проводит дома, а не бегает по горам с автоматом. Я знаю, что папе больно это слышать. Знаю, что он любит меня, несмотря на расстояние. Сказав, я каждый раз жалею потом. Что вновь сорвалась, вновь накричала. Ведь слишком большой риск, что позвонив однажды сама, я узнаю, что его больше нет. Что в любой момент может позвонить тетя Рита и сообщить о его гибели. И я знаю, что он не может приехать. Не потому что не хочет, а потому что устав. Звание. Доступ к информации. Конфликт между странами. Ему нельзя. Знаю, но от этого тоже не легче.
За окном приближается очередной бесснежный новый год. Сегодня 30 декабря. А где-то в Питере все уже давным давно, белым бело. Там метель кружится. Елки. И витрины полные подарков. Там люди семьями ходят по покупкам, спорят, что подать на праздничный стол. Выбирают нарезку, мандарины. Шампанское, взрослое и детское. Тут этого не объяснишь, как не объяснишь и сути игр в снежки, ледовые побоища.
— Хелена, тебе письмо, — вежливо постучав в мою комнату входит Джон. — Я тебе не помешал?
— Нет, все в порядке. Спасибо, — забираю из его рук плотный конверт.
— Это из России. Только что доставили.
— Спасибо Джон.
Он уходит, а мое сердце начинает колотиться, когда я вижу отправителя. Маргарита Кошкина… Маргарита Кошкина…
Я сажусь на кровать боясь открыть его. Неужели что-то с папой. Кусая губы, разрываю бумагу. Сложенный лист, считаю до трех и разворачиваю.
«Привет, Леночка, надеюсь ты меня еще помнишь. Не буду спрашивать как твои дела и тому подобное, а просто перейду к делу. Ты у нас теперь девочка совершеннолетняя, вправе сама делать выбор. Я прошу тебя приехать на новый год. Нас с твоим отцом перевели в другую часть. В Мурманск. Лен, он очень скучает по тебе, особенно сейчас. Здесь мы чужие. В отряде все семейные, да и он, как ты понимаешь, не молодеет. Я действительно начинаю за него беспокоиться. Ты не пугайся, он жив, здоров. Ребят гоняет… Только вот о тебе вспоминает все чаще и чаще, и тоска в глазах такая, что не описать. Я прошу тебя, приезжай. Устроим ему сюрприз на новый год. Билет в конверте, он с открытой датой. Если решишься, вот мой номер.
Целую тебя, девочка. Тетя Рита.»
Я торопливо вытряхиваю из конверта билет. На глазах выступают слезы.
— Леночка? Кто написал? — мама входит без стук. — Лен, ты плачешь?
— Нет. Мам, я лечу в Россию. Сегодня. Прямо сейчас!
— Что-то с Ваней?
— Нет, с папой все в порядке. Просто… Я просто соскучилась очень. Мам, я так давно не отмечала новый год дома.
— Что значит не отмечала дома? А здесь что?
— Мам, не начинай пожалуйста. Папу перевели в Мурманск, и я хочу туда.
— Это север! До чего он дослужился… Выгнали видимо, раз так далеко сослали.
— Не говори ерунды, — я ношусь по комнате, быстро запихивая вещи в чемодан.
— Зачем тебе столько вещей? Вернешься через пару дней.
— Нет. Не вернусь, я устала мам. Я очень рада за тебя и Джона, но я уже вправе сама решать, чего я хочу. А я хочу вернуться домой. Хочу снег зимой мам. Елки хочу! И да, я хочу отключения горячей воды каждое лето, разбитые дороги, песни за столом. И вечный бардак… Понимаешь?
— Нет.
— Жаль… Но так будет лучше. В конце концов, квартира в Питере оформлена на мое имя. Учебу я закончила, а учитель английского, который проживал в Америке, нужен в любую школу.
— Девочки, вы ругаетесь? — на пороге появляется Джон и Майк. — Хелен, ты куда-то уезжаешь?
— Она собралась в Россию! — мама вскакивает с места.
— Что-то с твоим отцом?
— Нет. Я просто очень соскучилась, — я закрываю чемодан. — Я не знаю, когда вернусь обратно, Джон.
— Билеты ты взяла?
— Взяла, — киваю, а сама одеваюсь. — Счастливого вам рождества, — обнимаю их по очереди.
— Погоди, я отвезу тебя в аэропорт, — Джон забирает у меня чемодан и первым покидает комнату. Мама так и стоит с осуждающим взглядом.
— Позвони, как долетишь, — наконец целует меня в щеку. — И все-таки ты вся в отца.
— Я знаю.
Пока едем в аэропорт, успеваю набрать номер Риты.
— Тетя Рита, я лечу. Ближайшим рейсом, правда не знаю во сколько он.
— В 14:30 по вашему времени, — Рита отвечает мгновенно. А я улыбаюсь, видимо я действительно очень похожа на отца.
***
— Вань, пошли, — Маргарита тянула упирающегося Булатова.
— Куда?
— Не скажу!
— Тогда не пойду, — уставший после рабочего дня адмирал хотел лишь одного, оказаться дома подальше от всей этой суеты.
— Бать, завтра новый год.
— Именно, а значит надо выспаться.
— А значит, нужно верить в чудо! У меня для тебя сюрприз, Булатов. Что ты как ребенок?
— Сюрприз? — командир прищурился. — Приятный хоть?
— Тебе понравится!
— Ну смотри у меня, — мужчина сел за руль. — Ну и куда ехать?
— В аэропорт.
— Ты решила подарить мне самолет? Или там очередной захват, на котором меня наконец грохнут и больше не придется пить эту зеленую бурду.
— Не дождешься!
***
Самолет идет на посадку, и я уже отсюда вижу заснеженный город. Господи, как же я соскучилась по сугробам! По зиме! Вновь на глазах выступают слезы, интересно Рита с папой уже приехали? И что она ему сказала? Спускаясь по трапу я вдыхаю морозный воздух и не могу перестать улыбаться.
— Елена Булатова? — меня встречает молодой офицер. — Вам сюда, за багаж не беспокойтесь.
Я киваю, наверняка дело рук Риты. Я вижу их еще из далека. Папа… Постарел… Хотя такой же подтянутый, только в волосах уже седина и морщинки появились. И Рита изменилась, я помню ее черные волосы, действительно Багира. Теперь же утонченная блондинка. Оба в форме, красиво смотрятся. Офицер передал мне слова Риты, чтобы обошла незаметно. Прислушиваюсь к их диалогу.
— Ну и зачем мы сюда приехали?
— Не ворчи. Вань, ну что ты как старик? Тем более наш рейс уже объявили.
— И куда мы летим? В свадебное путешествие? Ты решила нас тайно женить.
— Размечтался, — Рита обводит взглядом все вокруг. Я машу ей. Она широко улыбается и жестами показывает мне что делать. Я на цыпочках подкрадываюсь к папе и закрываю ему глаза.
— Так! И кто это? Ума? Мура?
Похоже меня он здесь увидеть явно не собирался.
— И кто такие Ума и Мура, папочка? — чмокаю его в щеку.
— Ленка?! — отец пятится не отрывая от меня глаз. Главное, чтобы не свалился от такого счастья. А я действительно на него похожа. Особенно сейчас, когда перекрасилась в темный. — Ленка! — я готова поклясться, что все присутствующие в зале разом присели. Вот что значит адмирал. Додумать мне не дают горячие отцовские руки. — Лена, Леночка, Ленка. Доченька, — он крепко прижимает меня к себе зарываясь лицом в волосы. — Леночка…
Я впервые вижу, чтобы у него так блестели глаза. Он крутит меня по залу, не собираясь останавливаться.
— Родная моя…
— Папочка… — я не могу справиться с собой и, всхлипнув, утыкаюсь в его плечо. Как же я по нему соскучилась. Безумно. До дрожи. Рита стоит в нескольких шагах от нас с довольной улыбкой.
— Тетя Рита! — шмыгая носом, я иду обниматься с ней.
— Ну что ты, что ты? — она гладит меня по спине. А я делаю вид, что не замечаю, как папа тайком вытирает глаза.
— Багира, — папа рывком прижимает ее к себе, а второй рукой притягивает меня. — Любимые мои.
— Бать, хватит! А то и я сейчас разревусь! — Багира смешно морщит носик. — поехали ко мне, там уже стол накрыт.
— А может.?
— Вань, в твоем холодильнике даже мыши вешаться не хотят.
— Ну да, — папа согласно кивает и приобнимает меня за плечи. — Как долетела?
***
Огромный тазик с оливье на столе. Папина команда где-то в зале упорно сражается с гирляндой. Папа с утра пораньше вручил мне огромную коробку с конфетами, которая периодически оказывается совсем не там, где я ее оставляла. Звонки в дверь один за другим. Рита с Котом вернулись из магазина. Мура и Ума, с которыми я наконец познакомилась, пытаются выбрать платье. И похоже уже сошлись на том, что камуфляж куда удобнее.
— Елочка, гори! — под радостные крики Физика и Бизона зал заполняется разноцветным светом. На улице уже слышные веселые песни и нет-нет, да вспыхивает салют. А по телику крутят «Иронию судьбы».
— Дочь, о чем задумалась, — папа обнимает меня крепко за плечи.
— Знаешь, я так давно не встречала новый год дома. Я так по этому соскучилась…
