Строчки на волнах

Ненавидишь это чувство беспомощности. Когда от тебя не зависит абсолютно ничего. Пытаешься понять, как вы умудрились так вляпаться. Ты возвращаешься в зал, смотришь на разбитые мониторы, разводы крови. Никто не ожидал, что теракт произойдет здесь. В КЦ. Молодой парнишка оказался смертником. А СБ как обычно ничего подозрительного не зафиксировала. — Как думаете, нас вытащат? — Шумов садится рядом. — Не знаю, — качаешь головой. — В любом случае на разблокирование объекта уйдет не меньше суток. Фразы сухие, почти официальным тоном, а вот что скрыто за ним, даже страшно представить. Потухший взгляд серых глаз направлен на закатанные рукава. Кровь на них, к сожалению не твоя кровь. Тогда было бы гораздо легче. Твой взгляд направлен в никуда. И там потресканная бездна. Винить себя, как никогда раньше. Тебе нечего ему сказать, и ему поддержать тебя нечем. Закрываешь глаза рукой и тяжело дышишь. — Если Рита умрет… — умолкаешь не договорив. Вновь смотришь куда-то в пустоту. Будто переживая произошедшее несколько часов назад. Парнишка с взрывчаткой в руках. Она стоит у стола, одним рывком сначала отталкивает тебя, а потом закрывает с собой Аню. А дальше тишина, заблокированные двери, и ее застывшие глаза. Как она смогла понять, почуять. Буквально на секунду опередить тебя самого. Дышать тяжело, воздуха в центре мало. Свердлова не отходит от нее, пытаясь и все же не имея возможности помощь. Эти раны… Кажется, ты никогда не забудешь эту дикую боль, и такой чужой испуг. Ее руки поверх кителя, и кровь, которой было слишком много. Страх, когда она заметила кровь на своих губах, и вовсе не из ран. И беззвучный шепот… — Вань… Это все, на что хватило ее сил. Ты сидел около нее на полу, не понимая, откуда столько крови. Почему ее рубашка мокрая насквозь, и почему кость пропорола кожу… Слишком белый осколок в красном безумии. И почему так громко кричит Свердлова. Ты даже не заметил, как тебя буквально откинул от нее майор, забив на все правила. Как кроет тебя матом Родионов, требуя что-то. Они унесли ее из зала. А ты остался сидеть, не в силах отвести взгляда от крови. Звуки вернулись после сильного удара Шумова. Ты очнулся и заглянул тому в глаза. В ответ он лишь покачал головой. Кажется, впервые ты заблудился в знакомых коридорах, они вдруг стали бесконечно длинными. Свердлова с Родионовым на пару пытались вспомнить навыки оказания первой помощи. Наложить шину, остановить кровь… Тебя вывернуло, когда из-под разрезанного бюстгальтера, ты увидел ребра, торчащие наружу. С такими ранами не живут. Не живут… — Пошел вон! — отчаянный, и слишком громкий крик, еще совсем зеленого парнишки, привел тебя в чувство, не хуже кулака Шумова. — Я помогу, — сбросив китель ты подскочил к ним. — Что делать? Спирт еще остался? Дальше было что-то туманное, с резким запахом крови. И мертвенно бледное лицо Багиры. Казалось она уже… — Слава Богу, легкие кажется не задеты, — Родионов сел на пол у кровати и провел ладонью по лицу. — А кровь? — Щеку перекусила, видать от шока. Болеть потом будет… Ненавижу, ни поесть, ни поговорить нормально, — понимаешь, что парнишка просто в шоке от произошедшего. — Я сначала в меде учился. А потом в армию пошел, понравилось. Как-то себе тоже щеку прокусил, ел, торопился, голодный был после задания. Месяц, сука, не заживала. Ты киваешь его словам, и осторожно проводишь по лицу подруги кончиками пальцев, убираешь непослушные волосы. Она выглядит как никогда беспомощной. И косметика больше не скрывает усталости. Ты с невыносимой болью в груди понимаешь, как она постарела. Все эти годы… И как ты раньше не замечал, седину среди светлых волос, глубокие морщины, расчертившее ее лицо. Круги, бледность, и почти болезненную худобу. Время… Тебе всегда казалось вы сильнее времени, быстрее, хитрее. Что вам удается обмануть. Но увы, время обмануть нельзя, и ты лишь теперь понимаешь, что вы совсем уже не те. Да, мудрее, может умнее и даже ловче. Но… Силы, совсем не те, что были раньше… И старые раны напоминают о себе все чаще, и уже больше хочется покоя. — Ритка… — целуешь ее в висок. — Ты ведь не бросишь меня, так? Конечно не бросишь, — вновь проводишь рукой по ее лицу. Вглядываясь в родные черты. — Ты моя… Время идет невыносимо долго, в одном повезло, они с Родионовым совпали кровью, и это дает ей шанс. А значит и тебе. Дышать уже почти нечем, чертова герметичность старых баз. Они рассчитывали, что здесь могут разрабатывать вирусы. Рассчитывали, что живых не будет. Рассчитывали лет сорок назад. А теперь расчеты стали ловушкой. От нехватки воздуха слабость во всем теле. Аня уже не стоит, а сидит прислонившись, из последних сил, стараясь не закрыть глаза. Не отключиться, и все крепче сжимает руку Багиры. А ты… А ты продолжаешь верить, что все будет хорошо. Рита сильная, раз держится до сих пор. А значит справится. И уже почти теряя сознание чувствуешь приток свежего воздуха, и быстрые шаги врачей…