Эмоции

Месяц уже подходит к концу. Поттеру пришло письмо из Хогвартса с перечнем необходимых учебников и предметов, домовики уже купили все необходимое и то, что Люциус посчитал необходимым, начиная от мантий и заканчивая украшениями, но Гарри об этом еще только предстояло узнать. За время пребывания в мэноре юноша научился владеть обеими гранями своего ментального дара. Теперь он читал и демонстрировал эмоции только, если сам этого хотел. Иногда он позволял эмоциям немного проявляться во время разговора, придавая словам окраску, наравне с интонацией. Принятие Наследия окончено, магия наконец стабилизировалась и Поттеру можно спокойно возвращаться на Гриммо, но у Малфоя совершенно другие планы на этот счет. Люциус поджидает Гарри в темноте возле комнаты, затаившись, словно в засаде. Он даже старательно скрыл свои эмоции, чтобы его нельзя было почувствовать. Ждать пришлось довольно долго, Поттер всегда бродил по полночи, а потом спал чуть ли не до полудня. Наконец, тонкая фигурка появилась в коридоре и стала приближаться к комнате, подсвечивая себе неярким Люмосом. Малфой дождался, когда он подойдет ближе и шагнул навстречу, в круг, очерченный светом. Гарри вскрикивает от неожиданности, шарахается, упираясь спиной в стену и, узнав Лорда, недовольно шипит, хватаясь за грудь в области сердца.  — Люциус, какого Мордреда ты выпрыгиваешь из темноты? Я чуть не умер от инфаркта! Малфой молчит, подходит к еще больше вжавшемуся в стену Герою, склоняется к его лицу, поставив руки по бокам его головы и не давая ему возможности двинуться в сторону.  — Гарри, — его голос звучит с бархатными обертонами, — мне совсем не хочется, чтобы ты покидал мэнор… чтобы ты покидал меня. Пожалуйста, будь со мной, я никогда тебя не обижу… Правая ладонь Малфоя начинает нежно ласкать скулы, опускается на шею, словно проверяя реакцию. Глаза Поттера широко раскрыты и в тусклом свете кажутся совершенно черными, он вдруг как-то судорожно вздыхает и теряет контроль над Люмосом, коридор погружается во мрак. В темноте Лорд начинает действовать активнее, его руки проходятся по груди, по спине, мягко сжимают ягодицы. Он вдруг чувствует, что к его возбуждению и предвкушению начинают примешиваться чужие эмоции, очень похожие, но приправленные долей страха. Люциус притягивает Поттера за талию поближе и глубоко целует, придерживая второй рукой за затылок, не давая отстраниться, если вдруг ему захочется, но юноша даже не пытается, а наоборот, робко старается отвечать. Малфой больше не собирается ждать, он подхватывает Поттера и вваливается в его комнату, бережно опуская Гарри на кровать. Одна эмоция на двоих — жгучее желание. Нет, не так. Их желание не делится на двоих, а умножается вдвое. Люциус сам себе отстраненно удивляется, как, находясь на самом пике вожделения и возбуждения, он умудряется бережно и неспешно ласкать распростертое под ним тело, выцеловывать влажные дорожки на коже, прижиматься к так заинтересовавшим его возле пруда маленьким чешуйкам в паху то щекой, то губами. Поттер уже совершенно ничего не соображает и только подставляется под ласки горячего рта и растягивающих его настойчивых пальцев. Два тела сливаются в одно. Их оргазм подобен вспышке сверхновой, магия взвивается вокруг них, вновь расцвечивая Гарри голубыми линиями. Малфой, не в силах остановиться и изгнать из памяти только что испытанный экстаз, снова и снова вылизывает своего юного партнера с головы до ног, жадно ловя отголоски удовольствия от обессиленно засыпающего Поттера. Юноша спит, Лорд наконец немного приходит в себя, бережно накладывает на обоих очищающие чары, притягивает его в свои объятья и тоже отключается. *** Люциус просыпается от слабого копошения под собой. Во сне он, в бессознательной попытке скрыть от всех свое новоприобретенное сокровище, слишком сильно навалился на Гарри и тот, не просыпаясь, пытался выбраться. Малфой чуть отстраняется, но объятий по прежнему не разжимает. На улице едва сереет, но спать больше не хочется и Лорд просто лежит, любуясь спящим Героем и размышляя об пережитом эмоциональном потрясении. Что-то не давало ему покоя, какая-то мысль словно царапала его мозг изнутри, вызывая почти физическое ощущение зуда от желания немедленно вспомнить. Что же это? Что? И вдруг, словно вспышка, воспоминание… Люциусу тогда едва исполнилось четырнадцать, отец решил добавить в его программу обучения и тренировок изучение Наследий и дал допуск в соответствующие секции библиотеки. Теперь мальчик изучал обязательные книги и то интересное, что раскапывал иногда по той же тематике, не обязательное к прочтению. Именно тогда ему попалась маленькая рукопись Арманда Ваккариана Малфоя, жившего около девятисот лет назад. Довольно примечательная личность — будущий Лорд читал о нем в родовых летописях, известен тем, что был однорук, значительно увеличил благосостояние рода и… был женат на гаммадриаде. Причем женился он, когда ей едва исполнилось пятнадцать и ни о каком Наследии речь даже не шла. За ней просто давали приличное приданое, поскольку она была «порченым товаром», а что уж там случилось — насилие или кто-то вскружил юной дурехе голову, никого не интересовало. Именно этот Лорд, скрываясь от слухов, шлейфом следовавших за его супругой, решил перебраться из Франции в Англию, присоединившись к будущему королю Вильгельму. Пробудившееся Наследие было приятным сюрпризом для Малфоя и неприятным — для родственников невесты, считавших, что они упустили выгоду. Ваккариан не оставил после себя никаких заметок или наблюдений о таком ценном Наследии, а в его рукописи было только немного размышлений и описание невнятных эмоций. Именно поэтому в список обязательных она не попала, но Люциус все равно ее прочитал. Рукопись была написана Ваккарианом Малфоем за несколько месяцев до смерти от старости. Его супруга подарила ему сына и умерла через девять лет после свадьбы от драконьей оспы, сгорела, как свеча, всего за сутки и, как оказалось, Ледяной Лорд тосковал по ней до самой смерти, лишь в рукописи выплеснув свои чувства — неумело, сумбурно. Рукопись хотелось забросить после первой же страницы, неприятно было читать невнятные, перескакивающие с одного на другое мысли уже полубезумного мага. Но Люциус дочитал. Его тогда даже в четырнадцать лет поразил отрывок, написанный почти в самом конце: «… любить ее было, как величайшая сладость во вселенной. Ежели я мог бы, то обернул бы ее собой, дабы не выпускать из рук моих, охранял бы ее ровно истинный дракон, стерегущий бесчисленные свои сокровища. Величайшее горе жизни моей — я не смог уберечь ценность, ту, что досталось мне не за заслуги, а по чистому везению. Я смог прожить и без нее, но за возможность хоть раз еще к ней прикоснуться, я с радостью отдал бы мою руку вторую… ». Люциус сильнее прижал к себе тихо сопящего Гарри. Мордред подери, похоже уже второй Лорд Малфой попадается в ловушку под названием «гаммадриада рядом». Непонятно, что оказывает на хладнокровных магов такое воздействие — невероятные эмоции? Особая магия? Все вместе? Не имеет ровно никакого значения. Он не собирается отказываться от юноши, независимо от того, что его пленило — притягательность Наследия или чистота и невинность самого Героя, а может, гремучая смесь того и другого. И он определенно готов отдать даже больше, чем свою руку, за возможность быть с Поттером. Вот только его маленькое сокровище отправляется в Хогвартс на учебу, а вылавливать его на выходных в Хогсмите — это слишком мало для утоления этой новопоявившейся жажды. Это значит, что Люциус должен быть в Замке постоянно, например, в качестве преподавателя. Следовательно, кому-то из старых преподавателей придется уйти, скажем мистеру Домину Каплетти, как раз у Малфоя на него скопился кое-какой компромат, что может легко заставить его уйти с занимаемой должности всего за несколько дней до начала занятий. А директору МакГонагалл совершенно некогда будет искать нового преподавателя и придется согласиться на любезное предложение Лорда занять вакантное место. Люциус Малфой удовлетворенно вздохнул, наметив план ближайших действий, порылся носом в растрепанных волосах любимого и закрыл глаза. Уставший Гарри проснется не раньше обеда, а поскольку Лорд не собирался выпускать его из своих объятий, можно было еще поспать. Конец