Альбом колдографий

Утренний туман был похож на таинственную завесу, со всех сторон окружившую Хогвартс. Казалось, стоит протянуть руку, и коснешься призрачного шелка, ощутишь его холод кончиками пальцев. Это было раннее осеннее утро выходного дня, древний замок был погружен в сон. Не спала Гермиона. Она сидела на берегу Черного озера, откинувшись спиной на шероховатую поверхность ствола старой ивы. Из-за густого тумана не было видно даже кончиков собственных пальцев при вытянутых руках, но ей даже нравилось это. В тумане так хорошо мечтать. Можно даже не закрывать глаз — воображение рисует желанные картины прямо здесь, в молочном воздухе, будто художник на чистейшем полотне. Семикурсница факультета Гриффиндор мечтала о невозможном. О серых глазах. О прохладных, как утренний воздух, руках /она была уверена — его руки именно такие/. О губах, которые наверняка заставили бы её забыть обо всем и всех. О светлых, почти белых прядях волос /провести бы рукой по ним хоть разочек! /. Она все думала, каково же это — поцеловать Драко Малфоя? Человека, которого она должна ненавидеть. Слизеринца, которого любит вопреки всему вот уже несколько лет. Каково почувствовать его поцелуй? Объятия? А при мысли о чем-то большем у девушки пересыхало в горле и кружилась голова. Она все же прикрыла глаза, представила, как подойдет к нему на глазах у всей школы, и коснется его губ своими. Как удивится Гарри, как разозлится Рон. Как сука-Гринграсс заверещит от гнева. Грейнджер поморщилась – нет, её лучше не представлять. Гермиона переключила песню на плеере, устроилась поудобнее. Вновь предалась мечтам. Она едва заметно улыбалась, полностью уходя в свои небезопасные мечты. Из-за музыки Гермиона не слышала тихих приближающихся шагов. Не увидела бы подошедшего, даже если бы открыла глаза — туман не рассеялся. Она очнулась только, когда почувствовала, как кто-то задел её вытянутую ногу и, вздрогнув, открыла глаза. Вытащила наушники из ушей. — …десь? — раздался знакомый до дрожи голос. Не надменный, без тени презрения, его настоящий голос. — Что? — переспросила Гермиона, едва дыша. — Кто здесь? — он присел на корточки, приблизился к ней почти вплотную, — Грейнджер? — М-малфой, — запнувшись, произнесла его фамилию девушка, — иди куда шел, — выпалила она первое, что пришло в её воспаленный мечтами мозг. — А если я шел именно сюда? Ты не имеешь права меня прогонять, — опустившись рядом, парировал он, — если так противно мое общество, уходи сама. — И не подумаю! — Гермиона старалась говорить ровным, спокойным голосом, — я первая сюда пришла. — Как первый курс: «Я первая!» Какой же ты еще ребенок, Грейнджер! Она ничего не ответила. Стушевалась под его колючим взглядом, немного отодвинулась. Хотела снова надеть наушники, но они запутались, а пальцы почему-то перестали слушаться её. Гермиона вздохнула, сунула плеер в карман мантии. Драко внимательно следил за её манипуляциями. Когда она снова начала отодвигаться, он не выдержал. — Грейнджер, ты можешь сидеть спокойно?! Из-за тумана я плохо вижу твое лицо. — Зачем тебе его видеть? — Потому что я привык разговаривать с человеком, которого хорошо вижу. Итак. Что же наша золотая девочка делает на моем любимом месте в столь ранний час? — Что же наш слизеринский принц не спит в такое время? И с каких пор его высочество спокойно говорит с грязнокровкой? — Ты не ответила на мой вопрос. Погода не лучшая. Я бы понял, если бы ты тут сидела в ясную погоду, но туман… — Я люблю такую погоду, ясно? — Странно. А ты всегда у меня с солнцем ассоциировалась, — он сказал это совсем тихо, но девушка его услышала. Сердце сделало кульбит, забилось быстрее, — я тоже люблю туман. Как будто кругом все — тайна, а, Грейнджер? — Да… — прошептала она. Повисла тишина. Гермиона сидела, потупившись, Драко же пристально смотрел на нее. «Будто принимает какое-то решение», — подумалось гриффиндорке. — Знаешь, Гермиона, — медленно, растягивая слова, произнес он, — это должно остаться в тумане. Она подняла глаза, посмотрела на него. — Что – это? Вместо ответа слизеринец обхватил её лицо руками. Провел большим пальцем правой руки по её скуле, уверенно притянул к себе и легонько коснулся её губ. Гермионе показалось — мир рухнул. Мира больше нет. Она забыла, как дышать. В следующую секунду она неуверенно положила свои дрожащие ладони на его плечи, прижалась к его груди. Малфой мягко отстранился. — Ты никогда не целовалась, — не вопрос — констатация факта. Она припомнила поцелуй с Крамом на четвертом курсе, потом — попытки Макклагена на шестом. (к дементору их, это не считается) — Можно и так сказать, — прошептала девушка, пораженная происходящим. Она думала, ей это снится. Она была счастлива — сейчас, в эту самую секунду. — Тем лучше, — проговорил слизеринец и вновь приник к её губам. Спустя несколько минут они оторвались друг от друга, тяжело дыша, но Драко не разомкнул своих объятий. Она протянула руку, коснулась его волос. — Что ты делаешь, Грейнджер, — улыбаясь, спросил Драко. — Всегда хотела это сделать… — Что ты сказала? — Не важно, забудь. Мне пора идти, — она мягко вывернулась из его объятий, поднялась, отряхнула юбку и мантию. — Гермиона, — позвал Драко. Она обернулась, увидела в его руках самую обычную маггловкую сигарету и зажигалку. Парень неспешно затянулся, в воздухе разлился горьковатый запах табака, — это должно остаться здесь, в тумане. — Я поняла, — почему это ей… больно? Она сделала несколько шагов в сторону замка. Парень снова окликнул её, она обернулась на звук, но ничего за своей спиной не увидела, кроме молочно-белой дымки. — В следующее туманное утро я буду ждать тебя здесь, — продолжил Драко, — до встречи. — Пока. Окрыленная, она шла в замок. Сердце трепетало, словно крылья бабочки, запах табака осел в легких, а в голове стучала одна-единственная мысль: «Поскорее бы снова был туман».