Обречённые

- Любовь моя, - женщина по-хозяйски устроилась на коленях своего мужа – легата, обвила тонкими руками его шею и почти вплотную приблизила его губы к своим, но он недовольно отмахнулся. В последнее время мысли Гая Клавдия Глабра занимал лишь один человек – тот, кто сейчас сидел в клетке вместе с другими гладиаторами. - «Спартак», - произнёс он мысленно. Губы мужчины приоткрылись. - Ты что - то сказал? – поинтересовалась супруга. - А..а, нет-нет, - протянул он,- надо бы поставить на место этого самонадеянного фракийца, как бишь его? Спартак? -Спартак, - с ненавистью повторила Илития. Кажется, никто на свете не испытывал к нему такой сильной ненависти, как она. «Чёртова Лициния! Злая, бессердечная тварь!» - красавица непроизвольно сжала руку в кулаке так, что ногти больно впились в нежную кожу. Она убила её, и без сожаления сделала бы это снова, если бы этой мерзавке вдруг удалось воскреснуть. Илитию буквально распирала переполнявшая её злоба. Знатная римлянка вспомнила ту злосчастную ночь на вилле Батиата, когда Гая не было рядом. Вспомнила, как руки гладиатора в маске ласкали её грудь, а каждое движение его тела дарило божественное наслаждение, напрочь лишая рассудка. Мысли об этой ночи не давали ей покоя: Спартак приходил к ней во сне, и хоть, она по-прежнему люто ненавидела своего врага, женщина всё чаще ловила себя на мысли, что она не отказалась бы ещё раз возлечь с ним на ложе, и ей ни капельки не было стыдно за это перед Глабром. В конце концов, Гай многим был ей обязан, ведь это она уговорила отца дать согласие на их брак. Вошла служанка и сообщила, что вода нагрета. Илития прошла в ванную, скинула с себя роскошные одежды и опустилась в горячую воду. Тепло разлилось по венам женщины: она блаженно откинула голову назад и закрыла глаза. Не отдавая отчёта своим желаниям, Илития стала ласкать себя там, где к ней прикасался фракиец. Из горла её раздался не то стон, не то крик - в этот момент в комнату вошёл легат. - Что с тобой? – тревожно спросил Гай. – Тебе плохо? - Нет, - супруга радостно улыбнулась и протянула к нему руки. – Иди ко мне. Клавдий выдавил из себя улыбку: в конце концов, он не мог игнорировать эту женщину вечно, она ведь его жена, и вошёл в воду. Женщина притянула его к себе и поцеловала. Ему пришлось ответить на ласку, но Илитии простого поцелуя было недостаточно. - « Что ж, если такова цена занимаемого мной положения, я готов платить,» - сказал он сам себе. Легат уже давно не испытывал к своей благоверной острого сексуального влечения, и тем не менее, погрузился в неё. Римлянка хрипло застонала, но тут же про себя отметила, что её супругу явно недостаёт той животной страсти, что была у сероглазого фракийца. Внезапно экстаз прошёл, и ей стало неприятно. Она отстранилась. Гай, впрочем, не возражал. Послышался шум и их покой нарушил римский легионер. Он подал мужчине свёрнутый свиток. Глабр медленно развернул его и мигом побагровел от злости. - Что там? - поинтересовалась жена. - Срочное дело, - уклончиво ответил он, - срочное дело, которое требует моего присутствия. Он быстро оделся и покинул ванную комнату. Быстрым шагом Гай направился к гладиаторским клеткам. Он нашёл среди них ту, что пустовала, и приказал привести туда фракийца. Спартак вошёл в это логово льва спокойно и держался он, как всегда самоуверенно. - Спартак, - медленно протянул Глабр, - ты всегда остаёшься верен себе,- по его губам скользнула улыбка, - по-прежнему дерзишь и огрызаешься. - Легат, - ответил раб, - а ты всё так же мне противен и по-прежнему рвёшься к власти. - Что ж, - Гай наградил его ледяным взором, - я научу тебя хорошим манерам. С этими словами, Глабр взял в руки цепь, торчащую из стены, и подошёл к фракийцу. К его удивлению раб сопротивляться не стал. – Делай, своё дело, легат, я всё равно тебя ненавижу. Мужчина приковал Спартака к стене, и уже собирался уходить, как вдруг ему в голову пришла одна мысль: - Посмотри мне в глаза! – приказал он. Никакой реакции: Спартак даже не шелохнулся. Тогда Гай вплотную подошёл к нему, и присев на корточки, взял упрямца за подбородок; их взоры встретились. Ноздри раба раздувались от злости, а глаза метали молнии. Легат взглянул на его подтянутое, натренированное тело. Губы фракийца были так близко от его собственных: Глабр заскрежетал зубами, стараясь подавить охватившее его желание припасть к ним поцелуем. « Он бы быстро научил его покорности, сжав его в своих объятиях. Он бы с лёгкостью приручил этого волка!» - подумал легат, а вслух сказал: - Ещё посмотрим. Гладиатор улыбнулся. Не в силах вынести такой пытки, легат покинул камеру. Он судорожно хватал ртом воздух, пытаясь прийти в себя.