Вулканские боги

Много позже, уже по прошествии многих часов и даже уже дУша, они лежали рядом, и молчали. Молчали их тела, их голоса, и общий на двоих разум тоже молчал. Они просто лежали и смотрели друг на друга. Через час начинался новый день. Их ждал мостик. Их ждал Энтерпрайз. Им было не жаль расставаться на половину суток. Вечером – с вероятностью 100.0 процентов – уже бы ничего не изменилось. А днём они будут рядом почти так же, как и сейчас. Уже совсем скоро они встанут, Джим опустится на подкашивающиеся ноги, почувствует, как дрожат обессиленные руки, как ноет челюсть, как по-особенному болит каждая часть тела, нелогично улыбнётся, прижмётся лбом к чёлке Спока, что-то прошепчет, и пойдёт к себе в каюту, переодеваться и приводить себя в порядок. А Спок погрузится в короткую, но необходимую медитацию, пытаясь установить масштабы причинённых его самоконтролю повреждений, и с удивлением поймёт, что сможет работать, общаться и вести себя так, что никто и не заметит с ним ничего необычного. И только он и Джим будут знать о том, что перевернулся мир. Это всё скоро, очень скоро, а пока они просто лежали и смотрели друг другу в глаза. Джим поднял руку и провёл, едва касаясь, по чёрной прямой брови, обрывающейся летящим кончиком у пульсирующей тёмной жилки на виске. - Спок. Первое слово. За очень много часов. Спок даже не сразу понял, что его имя произнесли вслух. И затаил дыхание в надежде услышать его ещё раз. Джим улыбнулся – общий разум не позволял укрыться ни единому желанию. И чьё желание было больше? Хотел ли Спок услышать своё имя из уст Джима сильнее, чем Джим хотел произнести его ещё раз? И ещё. И ещё. Зарывшись в чёрных, даже сейчас аккуратных, волосах всей пятерней, Джим хрипло повторил: - Спок… Это был первый шажок по дороге, соединяющей их прошлое и будущее. Звук голоса – как переход от сакрального молчания к обозначению и принятию свершившегося. То, что произошло, не было ни случайностью, ни провалом в безвременье. Это был он, Джим, человек, капитан космического корабля. И он, Спок, вулканец, первый офицер и старший помощник. Близкие друзья. Уже давно больше, чем друзья. А теперь – настолько неизмеримо больше, что в человеческом языке этому даже не было названия. Спок моргнул. - Джим… Под правыми рёбрами отчётливо ёкнуло. Раньше он называл так капитана только в уникальных случаях. Это и было-то лишь несколько раз. Определённо, при произнесении вслух, это имя обладало невероятным и необъяснимым магическим действием. Всегда. А сейчас – ещё больше. И Спок не хотел преуменьшать эту значимость частым потаканием своей слабости. Хотя он бы позволил сейчас себе не удержаться и произнести его ещё раз. Но он должен был попробовать на слух ещё одно слово. Очень важное. Настолько важное, что он едва смог набрать достаточно воздуха, чтобы произнести его. - Т’хи’ла… Человек не знал значения этого слова. Но у него перехватило дыхание от интонации и взгляда вулканца, и от натянувшихся почти до боли нитей их связи. И он понял. Пододвинулся потеснее и притянул Спока к себе. Одно целое. Вот и вся простая формулировка. На него неожиданно накатил страх. За всё сразу. За то, что навсегда, и за то, что вдруг не навсегда, и страх однажды или потерять или устать, или изжить. - Джим… подожди… позволь, я научу тебя, – Спок, невозмутимость лица которого плохо сочеталась с прерывистостью его фраз, немного отстранился, сложил вместе указательный и средний пальцы, – это вулканский способ… мне нужна твоя рука… вот так… соедини пальцы так же… Слегка скосив глаза, Джим сосредоточенно и не без труда прижал друг к другу пальцы и смешно выставил их перед собой. Спок подбадривающе кивнул и дотронулся до них своими двумя. - Ты что-то чувствуешь? – хрипло спросил он. - Не знаю. Кажется… подожди… Бедные, счастливые пальцы. На их долю выпало сегодня так много, их тактильная память была сейчас настолько заполнена, что сначала Джим не понял ничего, кроме прикосновения. Приятного, горячего, родного прикосновения. А потом он «услышал». Но не себя, а Спока. - Да… Забавы вулканских богов. Он, человек, не был телепатом, но благодаря своему вулканцу, смог объединить с ним разумы. Его пальцы не обладали способностью «читать», но его тело позволяло «читать» себя. Фактически, он не чувствовал почти ничего, кроме касания. Но, накрепко связанный теперь со Споком, он очень хорошо чувствовал его. И прислушиваясь к искрам, скатывающимся с мест соединения пальцев в самую глубь тела и разума вулканца, Джим почти без удивления обнаружил, что такие же искры начинают рассыпаться и внутри него, создавая необыкновенное ощущение присутствия Спока. - Да, я чувствую. Это… это потрясающе. - Мои родители делали так. Так делают вулканские пары, связанные узами. И те, кто хочет просто совокупиться. Тогда это делается вот так, – у Спока неуловимо изменилось выражение глаз, и Джим почувствовал, как все искры ринулись вниз живота, – это как поцелуи для людей. Они могут быть и спокойными, и интенсивными. Но вулканцы почти не целуются, вместо этого прибегая к контактной телепатии, – показав разные возможности этого соединения, Спок вернулся в «режим» нежности. - И я их отлично понимаю, – Джим жмурился в ореоле новых ощущений, слушая Спока снаружи и «слушая» Спока внутри (много Споков – это хорошо, много Споков – это очень хорошо!), – но даже не надейся отвертеться от поцелуев. - Я не знал, чувствует ли что-то моя мать, или они с отцом просто отдавали так дань традиции. Теперь знаю, что чувствовала, – немного помолчав, Спок добавил, – но по-прежнему удивлён тому, что это получилось у нас. - Почему? Потому что я человек? Или потому что мужчина? - По обеим причинам. Джим, я сам не до конца понимаю, почему и как Вулкан связал нас. По совокупности причин, это, безусловно, было логично, но… невозможно. Прости меня, – Спок предупредил возражающее движение человека, – я не планировал этого. Но не жалею, что так получилось. Я не знал, что такое возможно. Думаю, что никто бы не знал. Даже случай моих родителей был уникальным. И очень смелым. А то, что произошло с нами… - …это прекрасно! - Но минуту назад ты испугался. - Теперь от тебя ничего не скроешь, да? – уголки губ изогнулись в улыбке, но уже через миг Джим стал очень серьёзным. – Да, я испугался. И до сих пор боюсь. Того, что это навсегда. Потому что пока что не представляю, что со всем этим делать. Но ещё больше я теперь боюсь всё это потерять. Ты – мой… – Джим выдохнул – …т’хи’ла. Я понимаю это. Но также чувствую, что буду расшифровывать это понимание до самого конца нашей жизни. Надеюсь, она будет долгой… Не прерывая их вулканского «поцелуя», он задумчиво заметил: - Теперь мы сможем делать это прямо на мостике. Спок даже не сразу понял, что Джим имел в виду, а тот уже вопросительно продолжал: - Как ты думаешь, мы сможем сделать так, чтобы ты от этого... - Джим! - А почему нет? Это же интересно, – расплылся тот в шкодной улыбке, – обещаю никому тебя не выдать. Ну, как тебе это? Как можно быть сначала таким серьёзным, а через секунду уже хулиганить и быть до неприличия весёлым? - Очаровательно, – наконец, выговорил Спок и, подняв брови, умилительно посмотрел на своё растрёпанное и ужасно довольное персональное чудовище. * * * Уже у дверей каюты они задержались. Совсем ненадолго. Буквально на чуть-чуть. - Ты и здесь оказался между двух миров. Джим провёл пальцами по линии волос на виске Спока, вниз, а потом дальше, вверх, и, не прерываясь, перешёл на линию контура заостренного уха. Эта инверсная симметрия – чёрного угла вниз и светлого угла вверх – всегда завораживала его. Он мог бы бесконечно гладить их, повторяя этот магический рисунок. - Только вот как меня сюда занесло, даже и не знаю, – оторвав взгляд от потемневшего кончика, Джим перевёл его на глаза стоящего перед ним вулканца, и шепотом продолжил, – но я никогда не чувствовал себя таким счастливым. Разбежавшись на время – они не расставались. Едва выйдя за дверь, Джим принялся проверять силу их ментальной связи, и Споку пришлось быть настойчивым, чтобы убедить друга дать ему немного времени на спокойную медитацию. Не страшно разбегаться, зная, что в любой момент ты можешь прикоснуться к тому, кто тебе важен. Конечно, всё было не так просто, как хотелось бы. Было столько всевозможных «но». Каждый волновался за другого больше, чем за себя. Бесконечно близкие… и бесконечно далёкие… Они точно знали, что за это обретённое счастье им ещё платить и платить. Возможно, что и всю жизнь. Но дай им возможность вернуться немного назад, они ничего не стали бы менять. * * * So close no matter how far Couldn't be much more from the heart Forever trusting who we are And nothing else matters Never opened myself this way Life is ours, we live it our way All these words I don't just say And nothing else matters Trust I seek and I find in you Every day for us something new Open mind for a different view And nothing else matters Never cared for what they do Never cared for what they know But I know Nothing else matters (с) Metallica Я так близок к тебе, что уже не важно, насколько мы далёки. Никогда ещё моё сердце не было так открыто. Наше доверие друг к другу бесконечно, А всё остальное неважно. Я никогда не открывал себя с этой стороны. Но только нам решать, как прожить свою жизнь. И это не просто слова, А всё остальное неважно. Доверие, которое я искал – я нашёл в тебе. Для нас каждый день – как новый. Наш разум готов принять всё, что угодно. А всё остальное неважно. И всё равно, что делают другие, И безразлично, что они знают, Но я знаю…