Проигравшая

Распахиваю зажмуренные от солнца глаза. Страх и паника накрывают меня с головой. Кружится голова, руки дрожат. Я еле стою на ногах. Хочется привести мысли в порядок. Начинаю медленно и вдумчиво считать моменты до того, как все это закончиться. Десять. На центральной площади уже собрались все жители дистрикта. Девять. Уже готовы стеклянные шары с бумажками, год за годом уносящими жизни детей. Восемь. Уже стоит между этих шаров похожая на куклу девушка по имени Шайни, проводник детей в шествии через ад. Семь. Уже обольстительно улыбается вызывающий у меня стойкое чувство неприязни будущий ментор несчастных Финник Одэйр. Шесть. Уже остро чувствуется замирание сердец и детские мольбы: «хоть бы не я…». Пять. Уже сказана предпохоронная для кого-то фраза: «Дамы вперед». Четыре. Чей-то шепот: «Насколько же нужно быть неудачником, чтобы твое имя вытащили из тясячи…» Три. В тонких белых пальцах с длинными ногтями уже трепещет чья-то жизнь… Два. - Энни Креста! – уже разливается слащавый голос по площади Один. Энни Креста мертва. Без пары недель мертва. Вот и закончилось. Больше пытаться успокоиться нет смысла. Почему-то не могу заставить себя поверить в происходящее. Страх туманит разум, обращает все в кошмарный сон… Я боюсь даже не столько смерти, сколько всего того ужаса, через который мне предстоит пройти: горы оружия, осознание собственной слабости и ничтожества, невероятное одиночество, боль и кровь, кровь, кровь, кровь… Такое ощущение, будто мой путь до сцены длится минут 15. Но нет – какие-то жалкие секунды. Наконец-то я достигла сцены. Одэйр внимательно, оценивающе оглядывает меня. Несмотря на то, что мерзкая игривая улыбочка продолжает портить прекрасное лицо, на дне ярких бирюзовых глаз я замечаю что-то похожее на смесь разочарования и жалости. Видит, что первый порученный ему трибут совсем не боец. Меня накрывает непривычная волна обиды. У его семьи были деньги на поступление в академию профи, сам он обладал ангельской красотой и природным обаянием, и, как результат – он жив, и ему уже никогда ничего не будет угрожать. Перевожу взгляд на куклу Шайни. Она непринужденно семенит к другому шару. Передо мной живое воплощение легкомыслия, пресыщенности, усталости от роскошной, но скучной жизни. Непомерно длинные волосы волочатся за ней по полу как шлейф, мешая передвигаться на огромных каблуках. Выбеленная до цвета снега кожа сияет, как мне кажется, обгорая под нашим ярким прекрасным солнцем. Глупые глаза в фиолетовых линзах щурятся из-за света. Платье, слишком напоминающее оперение волнистого попугая, сильно стесняет движения девушки. А кроваво-красные губы уже растягиваются в улыбке, произнося имя следующей жертвы: - Гай Блейк! – радостно протягивает она. Интересно, он чувствует то же самое, что и я? Боится ли? Верит ли в то, что происходит? Я только начинаю искать глазами следующего любимчика фортуны, как над площадью слышится спокойный, но уверенный бас: - Есть доброволец. Могу поклясться, что теперь точно знаю, что он чувствует, этот Гай. Я почти слышу этот беззвучный вздох облегчения. Теперь он в десять раз сильнее любит свою жизнь, какой бы она не была. Ему неимоверно повезло. Добровольцев даже у нас не так много, ибо почти все знают, что и жизнь победителя раем не назовешь. Не говоря уже о том, что шанс победить не такой уж большой. Тем временем смертник-доброволец поднимается на сцену. Он явно не выпускник академии профи – слишком бедно одет, слишком худой при довольно высоком росте, не слишком самоуверен. Но какая-то отчаянная решимость есть в этих темно-синих, почти черных глазах. Решимость человека, которому нечего терять. Может он просто решил покончить с собой? - Представься, пожалуйста, - белое лицо с кровавым пятном губ снова расплывается в улыбке - Меня зовут Эрон Харди, мне 18 лет и я хочу участвовать в играх. Я вижу, как Одэйр, так же как и меня минуту назад, сейчас оглядывает его. Но во взгляде победителя больше нет и тени разочарования. Напротив, он доволен парнем, и, кажется, уже готовит план по спасению Эрона из ада, в который тот добровольно себя вверг. И что-то мне подсказывает, что план этот сработает. - Дамы и господа! – капитолийский акцент Шайни неприятно режет уши – перед вами те, кому выпала честь представлять дистрикт 4 на 70ых голодных играх – Энни Креста и Эрон Харди! Раздаются аплодисменты в нашу честь. Мы пожимаем друг другу руки, что почему-то на мгновение успокаивает меня. Прощай, родной дистрикт, прощай море, прощайте и вы, что аплодируют пока живой девушке и пока находящемуся в здравом уме и спокойно засыпающему по ночам вероятному победителю. Прощайте, и, как не устают повторят капитолийцы, пусть удача всегда будет на вашей стороне. Вы ведь видели, насколько можно быть неудачником.