Осколки

Старость — не радость, это известно каждому. Хруст костей и слабость мышц, дрожь в руках, не позволяющая не то, чтобы меч держать — мешающая донести ложку с супом до рта; провалы в памяти, скрывающие за белесой пеленой лица знакомых и дела, существующие с ними; одышка и боли в груди, призывающие больше времени проводить на лавочке у ворот, оставляя лишь в мечтах мысли о далеких, сумеречных краях; морщины, превращающие лицо, руки, тело в одну большую карту, на которой отмечены все, даже мало-мальские, неприметные лесные тропки. Бильбо думал, что это обойдет его стороной. В шестьдесят он выглядел так же, как и в тридцать, лишь легкая седина тронула его виски. В девяносто он все так же много путешествовал, пропадая из дома на недели — больше было нельзя, дома его ждал племянник. В сто одиннадцать ему хватало сил на каверзные шутки для своих родственников в свой же день рождения. Тогда же ему хватило воли оставить кольцо, свое кольцо, свою прелесть племяннику. Об том просил Гендальф. А Гендальф никогда не просит сделать что-то просто так. Сегодня ему уже сто двенадцать. Ему едва хватает сил встать с кровати чтобы, скрепя своими старыми костями, кряхтя от натуги, дойти до лавки в саду. Здесь он, сидя у небольшого пруда, на поверхности которого нет ни единой волны, опять курит свою трубку, набитую лучшим табаком из Шира — «Старый Тоби» известен и в Ривенделле. И вновь, изредка поглядывая на собственное отражение в недвижимой глади воды, в голове горит лишь одна мысль: «Когда же это произошло?». И все чаще приходит в голову мысль, что зря он послушал тогда старого волшебника. Ему уже сто тридцать два. Его руки трясутся, они уже неспособны ничего удержать, ему нужна помощь чтобы одеться. Его ноги слишком тяжелые, без опоры он уже не способен дойти даже да старого, знакомого пруда. В его мыслях сплошной туман, из которого иногда выныривают старые, почти забытые лица — высокий и статный эльф, Элронд; крупный, наряженный в помпезный парадный костюм гном, прижимающий на смертном одре большой светящийся камень к груди, Торин, сын Траина, Король-под-Горой; маленький мальчишка, нет, юноша, в его мифриловой кольчуге, чуть длинноватой для него, его племянник Фродо. Фродо, которому он оставил свое кольцо.  — Фродо, а-а… Нельзя ли еще раз взглянуть на мое старое кольцо?.. То, что я дал тебе…  — Прости дядя. Я его потерял.  — Жалко… Серая Гавань встретила их тихим плеском волн и готовым к отплытию кораблем.