Счастливы вместе

Никто не знал, сколько времени Тэхён прожил в городе. Ни Юнги, владелец «Пьяного кабана», к которому грязный исхудавший молодой человек прибился в сумерках, ни Джебом с Ёнджэ, во время дежурства которых он поступил в обезьянник. Вероятно, если бы они порылись в журналах, то обязательно бы нашли нужную дату. Только никому это было не нужно. Тэхён влился в размеренную жизнь города, как крошечный родниковый ручей вливается в воды полноводной реки, неспешно направляющейся к морю. Тэхён был странным. Конечно, одного этого определения, слишком расплывчатого, недостаточно, поэтому следует уточнить, что он был странным в хорошем смысле этого слова. Будучи по телосложению и внешним данным молодым мужчиной, которому не дашь больше двадцати пяти лет, он вел себя как пятилетний мальчуган. Он был задорным, шебутным, общительным и очень наивным. Его лицо выражало эмоции настолько яркие для взрослого человека, что люди проникались к нему невольной симпатией. Он необычно улыбался и вообще гримасничал. Его не боялись: наоборот, своими действиями Тэхён вызывал улыбку. Сокджин в нём души не чаял. Не имея возможности завести собственных детей, но тем не менее обладая недюжинным материнским инстинктом, он нянчился с Тэхёном, как будто сам его родил. Джин готовил ему завтрак, обед и ужин, стирал его вещи и покупал новые, баловал сладким и собирал с ним паззлы, когда было время. Он бы и засыпал с ним в кровати после приснившихся кошмаров, если бы не негодующий Намджун, который в Тэхёне видел исключительно его тело молодого мужчины и, следовательно, имел все основания для ревности. Несмотря на всю заботу и привязанность, отпускать Тэхёна в город Джин не боялся: жители небольшого городка хорошо знали и не смели его обижать. Даже у школьников-хулиганов он вызывал снисходительную улыбку. Одним своим видом Тэхён пробуждал в окружающих его людях совесть, как бы глубоко она ни спала. Впрочем, слава «сынка» главного криминального авторитета играла здесь не последнюю роль. На самом деле Тэхёна считали странным вовсе не из-за вышеперечисленного. Точнее, не только из-за этого. Отстающий в развитии юноша не мог удивить повидавших многое на своем веку жителей городка. Больше всего окружающих смущала уверенность Тэхёна в том, что Чон Дэхён, местный певец, является его папой. Это открытие произошло в то же время, когда новоприбывший оборванец попал в обезьянник под опеку Джебома и Ёнджэ. К последнему как раз должен был зайти Дэхён, чтобы принести завтрак. Пока полицейские, по привычке включив режим «злого» и «доброго», пытались докопаться до истины и выяснить, не шпиона ли часом допрашивают, ничего не подозревающий, весело насвистывающий Дэхён ввалился в отдел, держа в руках коробочку. Тэхён, сжавшийся на стуле и притянувший ноги к самой груди под перекрестным обстрелом незнакомых злого и очень злого дяденек, увидев в дверях третьего такого же незнакомого мужчину, к удивлению окружающих и в том числе Дэхёна, вскочил с места, тут же забыв про вопросы, и ринулся на шею последнего с громким воплем: «Папа!!!». Ёнджэ, у которого при виде подобного зрелища внутри всё закипело, Джебом аккуратно выставил за дверь, а с Тэхёном разговор пошел на более мирной ноте. Ничего не понимающий Дэхён, выполнявший роль поддержки, слушал лепет молодого человека, который, судя по всему, был почти его ровесником, но назвал его папой. А «добрый» полицейский Джебом сделал вывод, что с мальчиком в полиции делать было нечего. Его собирались отправить в местную больницу к психиатру. Тэхён не хотел выпускать Дэхёна, который, в свою очередь, пытался по-тихому свалить. Его молодой растущий организм не был готов к неожиданному отцовству. Тогда ему повезло: Тэхён слишком вымотался за время своих странствий и быстро уснул, сжимая в руках длинные пальцы Дэхёна. И хотя это позволило певцу уйти восвояси, время от времени его посещало чувство, похожее на чувство вины и желание заботиться о ком-то беззащитном. Эта цепочка мыслей всегда приводила его к Тэхёну и взгляду его больших печальных глаз, в которых при виде Дэхёна плескались надежда и щемящая сердце любовь. Тогда Дэхён жмурился и мотал головой, чтобы избавиться от наваждения. Он даже пытался затронуть эту тему в разговорах с Ёнджэ, но из этого ничего не выходила: его парень приводил вполне себе весомый аргумент, что Тэхёну уже нашли опекунов в лице Сокджин-хёна и Намджуна, а Дэхёну больше не о чем беспокоиться. Это продолжалось несколько месяцев, вплоть до мая, когда история неожиданно для всех получила продолжение. Было воскресенье, как и подобает майскому, солнечное, зеленое и удивительно музыкальное. Воздух наполнялся разноцветными красками цветочных запахов, переплетавшихся в немыслимых узорах, легкий ветерок рассеивал их по улицам, подсовывал под двери, заметал в форточки, глубоко селил их в легких, давая людям то ощущение весны, которое в одиночку не способны дать ни теплое солнце, ни слепящая глаза зелень. В такой замечательный день Ёнджэ получил выходной и свободного Дэхёна в придачу. Это было поистине волшебно: молодой полицейский в последнее время получал мало поводов для радости. Молодая пара сначала долго нежилась в постели, пока Дэхён не сообразил, что таким образом у них и вовсе не останется времени на отдых. Тогда они отправились в парк, неспешно прогуливались вдоль пруда, кормили уток и наслаждались окружающим их умиротворением каждой клеточкой тела. Когда желудок Ёнджэ демонстративно заурчал, было решено засесть в трактире Юнги за приличной порцией мяса. Собственно, там всё и началось. Когда официант принес мясо, Ёнджэ на время забыл об окружающем мире и полностью погрузился в процесс поглощения — иначе это судорожное запихивание себе в рот всего назвать было нельзя. Дэхён от него не отставал. Неудивительно, что занятые столь увлекательным делом молодые люди не заметили вынырнувшего из кухни Тэхёна: тому единственному из не работавших в трактире разрешалось там ошиваться. В свою очередь, парнишка их сразу заметил, только не спешил подходить. Издалека он жадно наблюдал за каждым движением увлеченно жующего Дэхёна, и последний, как ни был поглощён процессом, кожей прочувствовал его взгляд. Их взгляды встретились. Тэхён тут же застыл, как испуганный зверек, застигнутый врасплох хищником, не смея отвести глаза, в то время как Дэхён переживал внутри неявную, но ощутимую борьбу. В конце концов он пошел на поводу своей интуиции — или попросту сделал прежде, чем подумал: он поманил Тэхёна к себе пальцем. Тот, не поверивший свои глазам, вопросительно ткнул в себя пальцем. Дэхён кивнул. Парнишка, пытаясь сдержать рвущуюся на лицо улыбку, быстро засеменил к столу. Плюхнувшись на свободный стул, он выпалил: — Привет, папа. Ёнджэ подавился листом салата, который в этот момент пытался проглотить. — И тебе привет, Ёнджэ-хён, — Тэхён несмело улыбнулся полицейскому. На самом деле парнишка его побаивался с момента их первой встречи. И это было неудивительно: из-за репутации «злого» полицейского Ю-младшего побаивались многие. Пожалуй, только некоторые его соседи с Рисовой, Дэхён да Джебом знали, каким он был на самом деле. Ёнджэ прокашлялся и сделал несколько больших глотков воды, которую всегда носил с собой в маленькой бутылочке. Как взрослый человек он понимал, что Тэхён по-своему был несчастен, оказавшись запертым в клетке своего детского сознания, где Дэхён, вероятно, был сильно похож на настоящего отца Тэхёна в молодости. Тем не менее, поведение Дэхёна, идущего на поводу детского сознания малознакомого мальчишки, молодого полицейского немного раздражало. — Будешь мороженое? — Дэхён тепло улыбался, заглядывая в большие глаза счастливого мальчишки. Тот дернул головой в согласном кивке и засиял еще сильнее, хотя, казалось, дальше было некуда. Пока певец подзывал официанта и делал заказ, Ёнджэ аккуратно доедал свою порцию мяса, демонстративно не поднимая взгляда на Тэхёна. Хотя последний на это совершенно не обращал внимания, а только нетерпеливо ерзал на стуле и все также восхищенно пялился на «своего папу». Юнги, который наблюдал за развитием драмы из-за стойки, где в дневное время только и делал, что протирал до скрежета и блеска стаканы да наблюдал за посетителями, как-то непонятно хмыкнул и повернулся к ним спиной. Достав телефон, в быстром наборе он выбрал имя и приложил трубку к уху. Настроение Ёнджэ закатилось за горизонт намного раньше летнего солнца, которое раздражающе ярко пробивалось лучами сквозь кроны деревьев, проникало через стекло трактира и как-то слишком навязчиво щекотало лицо. Полицейский монотонно тянул через трубочку из стакана колу, пока его парень весело болтал с измазавшимся в мороженом Тэхёном. Они разговаривали о каком-то популярном мультике, который очень нравился обоим. Терпение Ёнджэ лопнуло, когда в порыве эмоций возбужденный мальчишка махнул ложкой, и мороженое, таявшее на ней, кляксой расплылось по его же синей футболке. Не выдержав такого зрелища, которое мастерски игнорировали увлеченные разговором «папа» и «сын», Ёнджэ схватил со стола салфетку и резко пересел на стул рядом с Тэхёном. Последний от неожиданности дернулся и уже хотел в поисках защиты рвануть к Дэхёну, но полицейский схватил его за руку и принялся грубо стирать наполовину впитавшуюся «кляксу» салфеткой. Застывший мальчишка послушно давал над собой измываться, чувствуя, как его липких щек касаются влажной салфеткой. Сосредоточенный на своем неожиданном занятии Ёнджэ сердито покосился на не менее ошеломленного, чем ребенок, Дэхёна и пробурчал: — Тоже мне, папашка. — О, простите, я не уследил, — над головами странной компании раздался мужской голос, который в иных обстоятельствах можно было назвать приятным. Но в данный момент накал страстей не давал этого сделать. Все трое дружно задрали голову, а Ёнджэ в придачу перестал судорожно оттирать липкое пятно с носа Тэхёна. Перед ними стоял Джин, протеже местного криминального авторитета, в милом розовом фартуке и с радужным пипидастром в руках. На самом деле даже для него это было странным сочетанием. — Тэхён, ты снова просишь у чужих людей сладкое? Сколько раз я тебе говорил этого не делать? — он говорил спокойно, как привыкшая к самым неожиданным выходкам своего чада мать. — Папа меня сам угостил! — Тэхён ткнул пальцем в сторону Дэхёна. Тот обстоятельно кивнул, но говорить, по-видимому, ничего не собирался. Ёнджэ вздохнул и подал голос: — Ничего страшного не случилось, Джин-хён. Дэхён сам его пригласил к нам за столик, не ругайте мальчика, — удивленный взгляд Тэхёна на себе он не заметил. Джин сложил руки на груди и укоряюще покачал головой. — А я бежал сюда сломя голову, думал, опять… Чертов Юнги, вечно панику поднимает, — он резко обернулся, встречаясь взглядом с хитрым трактирщиком. Тот отвернулся, принимаясь протирать стойку с утроенной силой. — Я вам что-то должен? — Джин переводил взгляд с Дэхёна на Ёнджэ с участливой улыбкой. Те отрицательно замотали головами и даже заулыбались неожиданно для себя. — Тогда мы с Тэхёном пойдем. Спасибо, что угостили это чудо. Джин еще раз ласково улыбнулся паре, потом взял за руку пробравшегося к нему Тэхёна и повел его к выходу из трактира, бросая многообещающий взгляд в сторону стойки. Дэхён и Ёнджэ сидели в тишине несколько минут. Первый боялся посмотреть в глаза второму, чувствуя запоздалую неловкость. Второй совершенно не знал, как реагировать. Вся ситуация была настолько абсурдной, что обижаться или злиться здесь было совершенно не уместно. Тем не менее, Дэхён обладал талантом подводить чувства Ёнджэ к одному какому-то определенному знаменателю одной лишь фразой. И сейчас он мастерски справился со своей задачей: — Ёнджэ, я тут подумал… — он опустил глаза в стол и сцепил руки в замок. Сглотнув тягучую слюну, он выдал: — Давай усыновим Тэхёна. Он очень хороший мальчик. И дети не должны расти без отцов. Юнги, прекрасно слышавший эту фразу своего подопечного, поспешил схватить счет, не дожидаясь официанта, и кинулся к их столу с излишне лучезарной улыбкой. Он планировал управлять этим трактиром ближайшие лет тридцать, а на восстановление его после ядерного взрыва под кодовым названием «Ю Ёнджэ» у него средств совсем не было.