Это была не её сказка. В этой сказке не было счастливого конца. Эта сказка не добрая. Где принцесса не спасла своего храброго рыцаря, но он ведь спас её. А принцесса вышла замуж за короля. Король был добрым и любил её, и она его любила. Но не так как рыцаря. Король любил детей принцессы и рыцаря, и она приняла его. Это не то счастье, но всё же это счастье, каким бы оно не было. Это счастливая и любящая семья, но её рыцарь мёртв. Одна её сказка закончилась… Может, просто пришло время новой сказки?..
Девушку схватили за рукав платья.
— Поттер! — рявкнула Ева, но через секунду опомнилась. — Поттер? Ты чего?
— Волан-де-морт схватил Сириуса. Он держит его в отделе тайн. Это… видение, что ли! Он хочет заставить Сириуса взять оттуда что-то, очень ему нужное… Он пытает его… Говорит, что рано или поздно убьет!
— Что? Как? Ты уверен? — Ева была в растерянности. Она абсолютно ничего не понимала.
Гарри кивнул.
У девушки задрожали колени. Паника опутывала её своими липкими щупальцами, пробираясь глубоко в сердце. Кружилась голова, Блэк не могла дышать.
— Рон! Гермиона! — с этими словами Гарри побежал на верх.
Девушка — за ним.
Она бежала не чувствуя ног, она ничего не чувствовала! В голове лишь бился страх, тупой страх, который не прогнать.
Один голос ей говорил, что с Сириусом всё хорошо — видение Поттера обманчиво.
Другой голос, что её отец там и надо его спасти, наплевав на все.
Третий же утверждал, что нельзя менять будущее. Сириус должен погибнуть.
И Ева знала, что он умрёт в зале Смерти. А это в Министерстве. В отделе тайн.
Блэк не слушала друзей. Очнулась она лишь тогда, когда дверь класса открылась и зашли Джинни и Полумна.
Ева решила, что они зря теряют время. Но идея проверить дома ли Сириус или нет, пришлась ей по вкусу. Только вот ей нельзя было с территории выходить сейчас.
Тогда надо идти в кабинет Амбридж и воспользоваться её камином.
Когда Гарри взял мантию-невидимку и все были готовы, Гермиона произнесла:
— Итак, Рон, ты идешь и отвлекаешь Амбридж… Джинни, Полумна, пора очищать коридор… Мы с Гарри наденем мантию-невидимку и двинемся, когда путь будет свободен, а Ева, думаю, наложит дезиллюминационное заклинание…
Втроём они прошли в кабинет Амбридж, и Ева сняла заклинание.
Гарри прыгнул к камину, схватил горшочек с летучим порохом и кинул щепотку внутрь, вызвав к жизни языки изумрудного пламени. Потом быстро опустился на колени, сунул голову в танцующий огонь и крикнул:
— Площадь Гриммо, двенадцать!
— Сириус! — крикнул он снова. — Сириус, где ты?
— Кто это? — вдруг спросил он.
С таким успехом, Гарри мог бы допрашивать стену.
Ева вся побелела, когда дверь ручки начала поворачиваться. Блэк еле успела наложить дезиллюминационное заклинание. Сердце колотилось как сумасшедшее.
В кабинет зашла Амбридж и несколько слизеринцев. Долорес схватила Поттера за волосы на макушке, а Милисента Булстрод — Гермиону. О обоих отняли палочки. Как назло, дверь закрыли, у Евы не было шансов помочь друзьям.
Снаружи послышались быстрые шаги, и в комнату вошли несколько здоровенных слизеринцев. Они вели с собой Рона, Джинни, Полумну, Невилла. Во рту у пленников торчали кляпы.
«Гермиона — гений!» — подумала Ева.
Блэк удалось незаметно проскочить с Амбридж, Гарри и Гермионой за дверь.
Но девушка была настолько испугана, что ей даже в голову не пришла мысль связаться с Орденом. Да и как?..
Когда эти трое достаточно далеко отошли, Ева сняла с себя заклинание и ворвалась в кабинет.
Появление её было, никак иначе не назовешь, эффектным.
Несколько взмахов палочкой, и вот уже все слизеринцы либо были связаны, либо оглушены.
Ева быстро поторопила ребят, и они кинулись в лес за Гарри и Гермионой.
Блэк считала, что они только зря теряют время, отвлекаясь на препинания. И поэтому решила, что не помешает встряхнуть ребят.
— Замолчали! Все вы просто умницы и молодцы. Но хочу заметить, что я старше всех вас и я член Ордена Феникса. И, чёрт возьми, Сириус мой отец! Так что быстро решаем, как туда добраться! Для трансгрессии вы недостаточно взрослые.
— Придется нам полететь, — промолвила Полумна самым что ни на есть будничным тоном.
— И на чем же?
— Вот на них. Они же летают, и еще как, и Хагрид говорил, они запросто могут доставить тебя куда нужно.
Между двумя деревьями, призрачно тараща белые глаза, стояли два фестрала. Они смотрели на перешептывающуюся группу так, будто понимали каждое слово. Вскинув головы, похожие на головы рептилий, они тряхнули длинными черными гривами. Потом подошли ещё фестралы.
Гарри, Полумна и Ева помогли всем усадиться. И они полетели в Лондон.
— Это безумие! — крикнула Ева, опьяненная высотой.
Все дальше и дальше они летели в густеющей тьме.
Только бы не опоздать…
Желтые огоньки со всех сторон приближались, становясь все больше и круглее; уже можно было различить крыши домов, яркие фары автомобилей, похожие на светящиеся глаза насекомых, бледные желтые квадратики окон. Вдруг, совершенно неожиданно, на них понеслась мостовая. Фестралы коснулись земли. Оглядевшись, они увидел переполненный мусорный бак, стоящий рядом с разбитой телефонной будкой, — в тусклом оранжевом свете фонарей и будка, и бак казались черными.
— Куда теперь? — спросила Полумна у Гарри с вежливым любопытством, точно речь шла всего лишь об интересной экскурсии.
— Сюда.
Гарри быстро прошел к покосившейся телефонной будке и открыл дверцу.
— Скорее! — поторопил он друзей, увидев, что они медлят. — Кто там ближе к аппарату? Наберите шесть, двадцать четыре, сорок два!
Как только Гарри это произнёс, Ева уже набирала цифру два.
Пол телефонной будки содрогнулся, и мостовая поплыла вверх мимо ее стеклянных стенок.
Зал, похоже, был абсолютно пуст. Сейчас освещение здесь было слабее, чем днем: в каминах вдоль стен не горел огонь.
Дверца телефонной будки распахнулась.
Все семеро двинулись в конец зала.
Наконец, они очутились в просторной круглой комнате. Все здесь было черным, даже пол и потолок; вокруг всей комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые черные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах. Их холодный мерцающий свет, отражаясь на гладком мраморном полу, делал его похожим на темную воду под ногами.
Круглая комната вращалась. Стены завертелись так быстро, что на несколько секунд синие огоньки вокруг них слились в сплошные полосы наподобие неоновых ламп; затем, так же внезапно, рокот стих и все снова замерло в неподвижности. Теперь, туда, куда им нужно было попасть, тоже могла вести любая из дюжины одинаковых дверей вокруг.
Но, преодолев две комнаты, они нашли нужную.
Сердце Евы билось так сильно, что ей казалось, будто его стук гулом разносится по залу.
Зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно.
Они дошли до девяносто седьмого ряда, но Сириуса здесь не было.
«Его нет здесь,» — во рту у Евы пересохло.
Но тут Гарри взял в руки пророчество.
«Это оно.»
Блэк была в предобморочном состоянии.
И тут, прямо за их спинами, раздался голос. Кто-то сказал спокойно, чуть растягивая слова:
— Очень хорошо, Поттер. А теперь повернись, медленно и без глупостей, и отдай его мне.
Ева была готова убить всех, кто встретится на её пути.
Черные силуэты, возникшие неизвестно откуда, обступили их слева и справа, отрезав все пути к бегству; глаза блестели сквозь прорези капюшонов, с десяток палочек с горящими кончиками были направлены прямо им в сердце.
— Пожиратели! — прошипела Блэк, проклиная их.
— Молодец, Ева! И как член Ордена Феникса мог здесь оказаться? — спросил Малфой.
— Будь ты проклят.
***
По всюду летали вспышки заклятий — было трудно разобрать кто враг, а кого надо защищать.
У Евы прибавилось пара новых шрамов, губа была вся в крови, а ноги еле слушались, но она должна быть сильной, чтобы защитить ребят.
Но тут пришла помощь, откуда её вообще не ждали… Вдруг высоко над ними распахнулась еще одна дверь, затем другая — и в комнату вбежали пять человек. Это были Сириус, Люпин, Грозный Глаз, Тонкс и Кингсли.
Ева была настолько рада, что даже не заметила, как капли крови с щеки стекают по подбородку и капают на грудь.
Блэк подбежал к своему отцу, и бок о бок они сражались с Долоховым.
Но тут опять неожиданность — Дамблдор!
Сириус увернулся от красного луча, посланного Беллатрисой, — он смеялся над ней…
— Ну же, давай! Посмотрим, на что ты способна! — воскликнул он, и его голос раскатился эхом по огромной комнате. Второй красный луч поразил его прямо в грудь. Улыбка еще не сошла с его уст, но глаза расширились от изумления.
Ева, не замечая сама, со всех ног неслась к арке.
Казалось, Сириусу понадобилась целая вечность, чтобы упасть: его тело выгнулось изящной дугой, прежде чем утонуть в рваном занавесе, закрывающем арку. В следующий миг он исчез в глубине древней арки. Занавес сильно колыхнулся, словно от внезапного порыва ветра, и сразу же успокоился опять. Раздался торжествующий клич Беллатрисы Лестрейндж.
— СИРИУС! — закричал Гарри. — СИРИУС!
Ева не могла пошевелиться, внезапно в груди пробили огромную дыру. Она кровоточила и оттуда высыпались осколки сердца. Мозг перестал работать.
Ева медленно повернулась к Беллатрисе Лестрейндж и… побежала на неё. Женщина не успела сориентироваться или не ожидала такой глупости, и Блэк повалила её на пол и начала выдирать ей волосы и бить по лицу. Но Беллатриса смогла взмахнуть палочкой и откинуть девушку.
Она перевернулась в воздухе, тело её повисло дугой и тут же упало на пол. Из-под головы потекла тоненькая струйка крови.
Последнее, что Ева услышала, перед тем как в глазах окончательно потемнело, было:
— Ты ничего не можешь сделать, Гарри… ничего… его уже не вернуть.
***
Ева начала постепенно открывать глаза. Но яркий свет свет слепил её. Блэк быстро заморгала, и острая боль пронзила её голову. Девушка зажмурилась и застонала. Но эта боль вдруг перестала беспокоить её, открылась другая рана. Дыра в груди принялась истекать кровью, Ева очень хотела заплакать, но слёз не было. И тут она испугалась. Неужели, у неё забрали ещё и душу?.. Нет, это не страшно. Но Сириус. Сириус! Блэк постаралась не закричать, а по щеке все же скатилась слезинка.
— О, очнулась! Смотрите.
Девушка в изумлении распахнула глаза. Она находилась в больничном крыле Хогвартса.
Тут ещё были Рон, Гарри, Джинни, Гермиона и Невилл.
— Как ты? — спросил Поттер.
— Жива.
Все поняли, что разговаривать она не намерена.
Её выписали через неделю. На шее и лице у Евы красовались шрамы. Но мадам Помфри постаралась их максимально скрыть. Единственные шрамы, с которыми она не справилась: один шёл прямой линией от яремной впадины до пупка, другой же — рассекал всю спину, идя по линии позвоночника.
Блэк сразу же заявилась в дом Уизли.
Молли и Артур приняли её с распростертыми объятиями. Уизли уже переехали обратно в «Нору».
Ева молчала — она была раздавлена.
Только-только она обрела отца и… его снова забрали. Теперь туда, откуда никто не возвращался. Почему именно она? Почему это происходит именно с ней? Почему?!
Тоска разъедала её изнутри, выжигая все кислотой. Нет! Ну почему в жизни нет счастья?..
«Счастье!»
Ева тут же взяла нераспакованные чемоданы, вышла на улицу и трансгрессировала в Косую аллею. На улице шёл июль.
Витрина слева от входа сверкала невероятным разнообразием товаров, которые подскакивали, вертелись, светились, прыгали и пищали. Даже больно было смотреть на эту пестроту. Витрину справа целиком закрывал гигантский плакат, темно-фиолетовый, на нем пылали гигантские ярко-желтые буквы:
Почему так всех волнует Тот-Кого-Нельзя-Называть?
Лучше пусть народ волнует Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать!
Он хитер, он шустер!
От него с давних пор
У всей страны запор!
Ева открыла дверь. Магазин должен был открыться завтра — все уже стояло на полках.
Братья тут же спустились.
— Привет! — произнесли они хором и взяли вещи Блэк.
— Привет! — охрипшим и сиплым голосом произнесла Ева. Она ни разу после лазарета не произнесла ни слова и много курила.
Девушка поселилась в другой комнате. Она была очень маленькой, и ванную комнату Ева делила с близнецами, но здесь Блэк было хорошо. По крайней мере, лучше чем где-либо.
Девушка села на кровать в своей комнате.
— Держись, — рядом с ней сел Фред.
Ева кивнула и открыла дверь маленького балкончика. На нём мог уместиться только один человек.
С неба падали маленькие капельки дождя.
Блэк вышла на балкон.
Вдалеке загрохотал гром, сверкнула молния; небо треснуло и раскололось; пошёл сильный ливень.
Девушка тут же вся промокла.
Сзади к ней подошёл Фред и обнял её.
Ева прижалась к нему всем своим телом. И заплакала. Соленые слёзы размывались каплями дождя.
Они могли так стоять вечность.
— Холодно, — всхлипнула Блэк.
— Ну ничего. — Фред снял пиджак и закутал в него Еву, сам оставшись в одной рубашке.
Через минут пять Блэк сказала тоже самое.
Тогда Уизли взял её на руки и отнес на кровать.
Снял осторожно с Евы всю одежду и отнес в ванну, предварительно наполнив её горячей водой. Девушка молчала. Молчала, когда он закутывал её в полотенце, а потом одевал, молчала, когда он закутал её в тысячу одеял и принёс горячий зелёный чай.
Лишь после того, как Блэк допила чай, она взяла Фреда за руку. И заметила, что он тоже переоделся.
Они посмотрели друг другу в глаза.
По её спине поползли мурашки.
Блэк согрелась и в спальне было тепло, так что когда Фред избавил её от одежды она не почувствовала холода. Она любила его, а он любил её. Это их сказка. Он умрёт за неё. Она убьёт ради него.
