***
Проще было бы, возьми он пакет. Но Джеймс не ищет лёгких путей. И косые напуганные взгляды персонала больницы ему нравятся. Его никто не останавливает. Может, не понимают, а может, думают, что, если в больнице есть полицейские, ничего страшного не произойдёт. Ему даже как-то обидно становится: он надеялся встретить на пути кого-то в форме, а не этих колясочников и медбратов. Джеймс с удовольствием посмотрел бы на то, как они попытались бы его остановить. Знакомый запах ведёт его мимо стойки регистрации. Женщина за ней приподнимается, и протест замирает прямо на губах. Она хватает ртом воздух, а Джеймс оборачивается и подмигивает ей. Ох уж эти впечатлительные пожилые тётки, готовые рухнуть в обморок по любому пустяку. Он мог бы остаться и попугать народ ещё немного, но сначала дело, а потом уж истерики и бесполезные копы. Мужчина толкает дверь палаты, и спящая тут же попадается ему на глаза. Они оставили её одну? После нападения? Что, никто даже не похрапывает рядом на стульчике? Джеймс вздыхает. Его называют сумасшедшим, а его поступки — непонятными. Но и за логичность этих идиотов он бы не ручался. Мужчина подходит к койке и склоняется над Бейли. Она и во сне выглядит уставшей и очень-очень маленькой. Перемотанная рука лежит поверх одеяла, и Джеймс задерживает на ней взгляд. Ему хочется взять её ладонь в свою, но он отчего-то не решается. — Эй, букашка, — пальцы трогают щёку Бейли. Девушка морщится, и мужчина дует на неё. — Просыпайся, у меня для тебя подарок, — она чихает и просыпается. Бейли не успевает и очнуться толком, а уже подаётся назад, вжимаясь в подушку, словно в ней может быть спасение. Джеймс не хочет делать ей больно, но этот её жест... ранит его. Он дёргает Бейли на себя и, сжав свободной рукой плечо. — Чш-ш-ш-ш… — шипит Джеймс. — Сначала я говорю, а потом ты. Ясно? Бейли похожа на статую. Она и не моргает вовсе. Ему приходится пару раз встряхнуть её, прежде чем девушка кивает. — Молодец, букашка, — Джеймс улыбается, но Бейли не отвечает. Он отпускает её и делает шаг назад. — Вообще-то я ожидал увидеть Скотта и его команду. Даже речь подготовил, а тут такая тишина, — она всё ещё молчит, потому он продолжает: — Ну, ничего. Потом расскажешь ему обо мне. Правда же? Бейли сидит, сжавшись в комок, на её лице — знакомое ему замкнутое выражение. Джеймсу хочется её рассмешить. Хочется, чтобы она улыбнулась ему. Потому он поднимает руку и машет ей. Сначала холод в её глазах сменяется недоумением. Бейли смотрит на него как на идиота; пугающего, но всё равно идиота. А потом до неё доходит. Джеймс не может сдержать улыбку, когда снова — наконец-то — понимает, о чём она думает. Серый взгляд скользит по его лицу, по рукам, которых... три. У одной из них тонкие пальцы и длинные ногти, маленькое нежное запястье. Бейли склоняется, и её рвёт на пол. Не так реакция, которой он ждал. — Не нравится? — недоумевает Джеймс. — Я старался. Ты посмотри, — он тянется к Бейли, горло которой сжимается, и её опять тошнит. Джеймс устраивается на койке рядом с девушкой, пока она вся содрогается. Поглаживает её по спине неожиданно неуверенно. — Правда, не нравится? Я думал, это будет символично. Знаешь, рука за руку. Немного перестарался? — Джеймс щекочет выпирающую кость, трогает локтевой хрящик, загибает женские омертвевшие пальчики. В палате стоит удушающая вонь, у Бейли уже чист желудок, и наружу выходит желчь. Во рту кисло и мерзко, но это ничто по сравнению с тем, что Джеймс сидит рядом и играется с оторванной рукой, узнать которую совсем несложно. — Как говорится, всё возвращается бумерангом. Наоми следовало хорошенько подумать, да? — Джеймс приобнимает Бейли за плечи, не обращая внимания ни на запах, от которого слезятся глаза, ни на дрожь девушки. — Зачем? Зубы у неё стучат. — Я же говорил, букашка. Там, на дороге. Только я могу делать тебе больно. Бейли смотрит на него, прямо в глаза. Что-то внутри Джеймса сжимается. Ему не нравится, когда она так делает. — А я-то хотел сделать это своей привилегией, — вдруг раздаётся чей-то голос, и они переводят взгляды на дверь. Джеймс подаётся вперёд, чтобы получше рассмотреть Питера Хейла. Некоторое время мужчины молча изучают друг друга и остаются явно недовольны увиденным. — И это всё? — интересуется Хейл. — Из-за этого весь сыр-бор? Бейли пожимает плечами. Она с недоверием косится на Джеймса, будто спрашивая: «Это из-за тебя же, да?» Он еле подавляет желание сказать: «Из-за нас, букашка. НАС». — Питер Хейл, — вместо этого говорит Джеймс. — Скажу честно, всегда был о тебе невысокого мнения, — он поднимается и встаёт напротив. — Но я должен поблагодарить тебя за то, что букашка цела. Я, видишь ли, ненавижу, когда к ней прикасаются, — Джеймс опускает взгляд на правую руку Наоми, которую всё ещё держит, и добавляет: — Что это за стая, в которой любая шавка может делать, что хочет? — Когда к ней прикасаются? Питер кивает на Бейли, склонившуюся вперёд и с напряжением слушающую их разговор. Её ладони сжаты в кулаки. — У меня планы на букашку. Будет неприятно, если она умрёт. Питер его понимает: Бейли — заноза, и она везде оставила свой след. Её можно использовать, она может пригодиться. Ему тоже будет неприятно. Но сейчас неприятнее то, что его игрушка уже присвоена кем-то другим. — Я тут принёс букашке подарок, чтобы загладить вину Наоми. Думал, и МакКолл оценит, но он, наверное, слишком занят — у него столько домашки, куда уж тут бывать в больнице, — язвит Джеймс. — А букашке подарок не понравился. Хотя это я могу понять: мне эти руки тоже никогда не нравились, — он отшвыривает руку, и та, со стуком ударившись о стену, отскакивает под стул. — Но не волнуйтесь. Теперь я понял, что лучше создать новую стаю, чем иметь рядом всякую шваль. — А что тебе остаётся? Ты убил последнего члена своей стаи. Насколько я помню, близнецы к ней давно не относятся. Питер кружит вокруг Джеймса, тот не отступает. Так они и оказываются: первый — возле койки, второй — около двери. — Да кому вообще есть дело до близнецов, — раздражается Джеймс. — А Наоми… без руки, да ещё дышит. Или дышала, когда я уходил. Я же аккуратно. Видите? Он указывает в сторону руки, словно хвастаясь своей работой. А на лице Бейли вновь появляются краски: она явно думала, что Наоми мертва. — Так что, подарок никому не понравился? — наконец, сдаётся Джеймс. — Хорошо. Тогда я сделаю ещё один, — он смотрит на Бейли. — Я знаю, что Джексон в городе, букашка, — мужчина наслаждается, видя, как малышка из последних сил старается выглядеть спокойно. — Если хочешь сохранить ему жизнь, заставь его уехать. Обещаю, что позволю, это и будет мой подарок. Они слышат шаги. Джеймс чуть поворачивает голову в сторону двери, не отводя от взгляда от поражённой Бейли, и улыбается. — Наверное, копы проснулись: кто-то из персонала растрезвонил о моём подарочке, — говорит он. — Что ж, мне пора. Хотел бы дождаться их прихода, но беспокоить больную не рекомендуется, так что поприветствую их в другой раз. Выздоравливай, букашка. Скоро увидимся. Он подмигивает Бейли и выходит.***
Питер вроде как собирается пойти за Джеймсом, но Бейли ухватывает его за руку. Мужчина оборачивается и смотрит на неё, но не так, как прежде: насмешливая холодность уступает место раздражительности. Это враждебность к Джеймсу или Бейли? И эта ярость, скрытая в глубине... Питер зол, но почему? Бейли не может сказать наверняка. Он был так спокоен, когда Джеймс был здесь, а теперь смотрит, словно во всех бедах мира виновата только она. Пальцы Бейли дрожат, но руки она не отпускает, сжимает сильнее. Несколько минут они молчат. Наконец, Питер спрашивает безразличным тоном: — И часто он дарит тебе подарки? — Чаще, чем мне бы того хотелось. Всё плохо: под стулом валяется женская конечность, приближаются копы, и им точно придётся что-то объяснять. Особенно Питеру, которого тут быть не должно. Но больше всего на свете Бейли боится отпустить его и снова очутиться в бездне, куда отправила её Наоми. Может, дело было в том, что Питер был с ней, когда никого не было; может, в том, что он слышал последний удар её сердца, прежде чем оно замерло, и первый — после того, как забилось вновь. Но сейчас он нужен ей. Её хватка сильная, упрямая. Питеру, конечно, не больно, но его явно удивляет решимость на лице Бейли. Он ничего не говорит, только переводит взгляд с её ладони на лицо, и что-то в девушке даёт трещину. В его глазах Бейли не находит ни утешения, ни обещания. Все её инстинкты вопят о том, что следует вцепиться в Питера сильнее, но она расжимает пальцы. Бейли пронзает мысль, простая и отчего-то не подлежащая сомнению: прямо сейчас ей следует отпустить Питера. Не для того чтобы позволить ему уйти, а для того чтобы он смог вернуться. Он нужен ей. Но Питер здесь не из-за этого: она тоже нужна ему.***
Джексон видит, как устала Бейли. Её всё расспрашивают, и она пытается отвечать, но осоловелые глаза так и хотят закрыться. Парень злится. Бейли и так пришлось несладко, а тут ещё и полицейские. И все интересуются оторванной рукой, а девушка качает головой и говорит: — Не знаю. Понятия не имею, кто это был. Какой-то сумасшедший. Да, один. Он просто бросил руку и ушёл. Шериф Стилински и его помощник переглядываются. История наверняка кажется им бредом, но Бейли выглядит такой невинной и ей досталось так сильно, что они решают не спорить. В дверной проём Джексон видит, что оба встают со своих мест и прощаются с девушкой. Он отходит за угол, чтобы его не увидели. Попадаться на глаза знакомым ему не хочется. Бейли знает об этом, поэтому его удивляет, когда она звонит и просит прийти к ней в больницу. — Врёт, как дышит, — говорит со спины Питер, вместе с Джексоном наблюдая за тем, как шериф и его помощник уходят. — Пришёл забрать свой телефончик? — вытаскивает он из кармана мобильник, с которого и звонил Бейли, когда на неё напали, и Джексон тут же выхватывает его из рук. — Ты-то что тут забыл? — бурчит Джексон. — Погеройствовал и вали. — Всё ещё дуешься, что тебе надрали задницу? — усмехается Питер. — Мог бы и спасибо сказать. Представь, что на моём месте был Хеймс, он бы тебя не пощадил. — Джеймс, — на автомате исправляет парень. — Да мне плевать. Я думал, он будет пострашнее. А этого побрей, так ещё и двенадцатилеткой окажется. Питер фыркает. — Ты что, его видел? — Тут почти все его видели. Но лучше спроси у своей сестры, это её он подарками одаривал. Джексон застывает. С ночи, когда он встретил Питера, и тот устроил ему допрос с применением силы, парень никак не может привыкнуть к мысли, что кто-то ещё в городе знает о его связи с Бейли. И надо же было такому случиться, чтобы этим кем-то оказался Питер, мать его, Хейл. Но не только это сковывает льдом сердце. А слова о том, что Джеймс бы здесь, рядом с Бейли. Что он придумал на этот раз? Он снова её ударил? — Ты не стесняйся, понимаю, почему вы молчали о своей связи. Джеймс и так уделяет ей внимание, а если узнает, что вы двое — почти семья, фигово вам будет, ребятки, — Питер хлопает Джексона по плечу и плотоядно улыбается. — Довелось же тебе насолить какому-то чокнутому. Наверное, волнуешься, что из-за тебя он убьёт твою маленькую сестричку. Питер изображает сочувствие, а потом заходит в палату. Джексон тормозит. У него нехорошее предчувствие. Хотя что может быть хуже прихода Джеймса и руки Наоми, о которой быстро, словно фактограф, сообщила по телефону Бэй? Он и не понял тогда, кто её принёс, зачем, как и почему, его волновало только состояние сестры, но сейчас всё встало на свои места. И хоть Джеймс и он были врагами, Джексон всё же не мог не позлорадствовать, узнав, что Наоми в некотором смысле получила по заслугам. Он же говорил ей не трогать Бейли. — Джексон! Один лишь звук сестриного голоса возвращает ему былую уверенность. Так было всегда, с того самого момента, как Джексон впервые увидел Бейли и узнал, что у него есть сестра. Она такая маленькая, такая ослабшая, но тянет руки, и Джексон обнимает её. Запах Бейли окутывает его: для него она пахнет домой. Джексон замечает, как Питер усаживается на стул, где до этого сидел шериф, и наблюдает за ними со скучающим видом. — Как ты? — спрашивает Джексон, но Бейли только качает головой и улыбается. Он виноват, он так виноват перед ней. Она даже не знает... не знает, что он... — И зачем я нужен на этой семейной встрече? — спрашивает Питер, которому точно не терпится избавиться от Джексона и вытрясти из Бейли всё, чем она может быть полезна. — Я должен вас сфотографировать, запечатлев момент? Бейли отодвигается от Джексона и прижимает руки к груди. Несмотря на ситуацию, голос её звучит крайне комично: — Ты нужен для души. Она точно пытается шутить, и Питер закатывает глаза. Джексон с каким-то холодком отмечает, что глаза у них похожи и смотрят они так... оценивающе. — И как много он знает? — Джексон, усаживается рядом с сестрой, с неприязнью поглядывая на Питера. — Меньше, чем сам думает, — просто отвечает Бейли и даже не замечает того, как Питер разводит руками, явно интересуясь, чего это он не знает. — Но больше, чем нужно, благодаря тебе. Джексон пропускает укол мимо ушей: — Питер сказал, Джеймс был здесь. — Да, поэтому я и позвонила, — не скрывает Бейли. — Я увезу тебя прямо сейчас, — понимает по-своему Джексон. — Собирайся. Но Бейли только смотрит. Так, как умеет лишь она. — Джеймс знает, что ты тут, — Бэй произносит слова чётко и спокойно, и становится понятно, что она думала об этом с тех пор, как тот ушёл. — Тебе нельзя тут оставаться. — С ума сошла? Джексон ждёт, что Бейли скажет: «Я пошутила». Но она серьёзна как никогда и сейчас очень напоминает их отца. Джексона коробит. — Если ты хочешь, чтобы я уехал, то только с тобой, — произносит он. — Один я никуда не поеду. — Я и не хочу, чтобы ты ехал один, — тут уже и Питер навостряет уши. — И дело не только в тебе… Ты должен забрать Наоми или Джеймс убьёт её. Она уже и так одной ногой в могиле. Джексон рычит, не сдержавшись, и синь в его глазах сверкает огнём. — Джексон, — Бейли склоняет голову, заставляя его смотреть на неё, заставляя слушать. Даже её интонации... они так похожи на то, как говорит Лукас. — Ты должен ей помочь. Пожалуйста. Ради меня. Холодная ярость от мысли о Лукасе — он всё ещё часто не может, даже мысленно назвать его своим отцом — вытесняет из головы Джексона неприязнь к Наоми. Он старается дышать глубже. Старается понять Бейли... понять всё это. — Можем взять её с собой, — вдруг говорит он с неохотой. — Но уедем мы втроём. — Давай ещё весь Бейкон-Хиллс за собой увезём, — сердится Бэй. — Джеймс ведь совсем не заметит моего отсутствия. — Мы спрячемся. — Ты уже хорошо спрятал меня здесь, — вязкие, едкие слова Бейли ранят Джексона, но он не подаёт вида. — Я прямо сижу и радуюсь, что я в безопасности, правда? Ни одной проблемы. Бейли замолкает и, встрепенувшись, прикрывает рот ладонями. Мотает головой, стараясь снять наваждение, но оно хоть и таится, а не уходит. — Слушай, Джексон, — сестра набирает полные лёгкие воздуха. — Ты сказал, что мне нужно быть рядом со Скоттом. Я не послушалась, решила, что смогу несколько дней провести одна. Теперь буду осмотрительнее, — она касается его лица. — Забери отсюда Наоми. Я найду способ выбраться и приеду к вам. Джеймс для меня не так опасен, как для вас обоих. Потому сейчас ты должен сделать так, как я говорю. Просто… Просто поверь мне. Джексон верит, но это сложно — согласиться. Сложно, потому что он может потерять слишком многое. От Бейли в его жизни зависит столько всего. Если бы она знала... если бы она только знала... — Это моя вина, Бэй. Она мотает головой и прижимается своим лбом к его. — Всё не так. Ты не виноват. И я всегда так считала, — её слова, ласковые и желанные, собирают его душу и разбивают, и так по кругу. Бейли и не знает, какую боль ему причиняет. Питер шумно выдыхает: — Слушайте, у меня вопрос, раз вы всё равно решили устроить семейную сцену в стиле бразильского сериала: кто из вас старший? Я уже понял, что папа Финсток загулял и наплодил себе потомство на стороне. Но… — Бейли отстраняется от Джексона и швыряет в Питера подушку, и он, поймав её, замолкает, но ухмыляется. Бейли слепо щурится без очков, обращая взгляд к настенным часам: — Скоро будет обход. Тебе лучше уйти. И не медли: иди за Наоми и уезжайте. Сомневаюсь, что Джеймс сейчас отправился к ней, так что время есть. Не стоит тебе с ним сталкиваться. Джексон встаёт, но не торопится. Он смотрит на сестру, запоминая, как будто страшится, что не увидит её очень долгое время. Конечно, он знает, что надолго не оставит её. Но этот миг, когда ему кажется, что у него и правда есть семья, слишком ценен. Джексон хочет что-то сказать, но молчит. Что принято говорить в таких случаях? Он не умеет прощаться. Что ни скажи, всё не то. И Джексон просто улыбается. Кривит губы в самоуверенной улыбке и ловит ответную. Он уходит до того, как уголки губ Бейли опускаются, и лицо её становится безэмоциональным. До того, как она начинает снова напоминать Лукаса. Джексон оставляет её вместе с мужчиной, которому она вручит свою жизнь. Он этого не знает, никто не знает. Кроме самой Бейли.***
Питер ждёт, что Бейли заплачет, а ещё у него дико болит голова. Он тянет ниточки клубка вокруг девчонки, но только петли затягивает. И становится понятно, что Бейли Финсток, его верное оружие против альфы, — это одна большая проблема. Питер представляет, как теперь она будет пытаться бороться с Джеймсом, примкнув к Скотту, как расскажет тому всё, что знает, и долбанутая команда ребятишек будет кидаться игрушками в психа. Действительно ли он так сильно хочет вновь стать альфой, чтобы впутываться во всё это? Стоит ли игра свеч? Бейли оборачивается. Она без очков, но Питеру кажется, что его и так прекрасно видят. А вот он видит девчонку точно сквозь грязную призму — ни следа печали или грусти на её лице нет. Сестра мальчишки Уиттмора исчезла. Но кто же она теперь? — Теперь ты, — говорит Бейли, и Питер её не узнаёт. Может, дело в том, что без очков лицо девчонки выглядит иным, но ему кажется, что это не совсем её лицо. Словно что-то проступило изнутри. Бейли Финсток — по сути, ещё ребёнок, всегда смеющийся, пытающийся рассмешить даже смерть. Девушка, сидящая перед ним сейчас, — тоже ребёнок, но такой, что ломает вещи и способен делать это с детской жестокостью. И эта новая Бэмби-Бейли интересовала Питера, потому что сама тянулась к нему. Нуждалась в нём. А в ком нуждался он? В той, кем можно манипулировать, или... в союзнице? Бейли усаживается, скрестив ноги, и склоняется к Питеру. Её глаза гипнотизируют, манят, обещают. Он не может понять, что девчонка пытается ему сказать. Что он не сможет её использовать? Что она собирается найти Скотта и занять его сторону? Что?.. Вместо всего Бейли сама задаёт вопрос: — Ты хочешь стать альфой, не так ли? В этот момент всё меняется для них обоих. Но с выводами Питер не торопится. Он привык ждать. Ступать на почву, не проверив её, он не станет. — Хочешь спасти Джеймса, как и Наоми? Думаешь, сможешь обойтись без крови, пытаясь от него избавиться? Придумала план, в котором я буду плясать возле МакКолла и помогать вам победить страшного серого волка? — Ни Скотт, ни остальные ничего не должны знать ни о Джексоне, ни о том, что Джеймс был здесь, — не соглашается Бейли. Питер подаётся ей навстречу. Эта Бейли похожа на него: у них одна сталь в глазах. — Ты не хочешь рассказывать МакКоллу и его стае? Их лица совсем близко. — Если скажем, они не дадут нам сделать то, что нужно. — И что же? Лицо Бейли почти касается его, и тёплое дыхание опаляет губы. В этот миг она не напоминает ни на ребёнка, ни на проблему; впервые они на равных, впервые хотят одного и того же. Питер вдруг понимает, что всё это время, сталкиваясь с ней, спасая её, он шёл именно к этому. Ему действительно была нужна Бейли, такая Бейли. Та, у которой не осталось пустых надежд. Теперь они на равных. Они собираются использовать друг друга. С этим Питер может работать. В конце концов, ему удалось разгадать Бэмби-Бейли Финсток. — Что мы собираемся делать? — повторяет вопрос Питер, и она отвечает ему восхитительно безразличной улыбкой. — Мы собираемся убить Джеймса.