Дружба и никакого...чувства?

Tyler’s POV Солнце уже давно ушло за горизонт, а я все шел не спеша, гуляя возле дома. Точнее, возле нашего жилища я блуждал час назад, а вот в данный момент я забрел в дикую природу. Не заблудился, нет, иду четко по дорожке, которая вывела меня на поляну. Большая луна серебристым свечением освещала зеленые травы и темные кроны деревьев. Оказавшись на середине полянки, заметил, что нахожусь возле обрыва. Подойдя ближе к краю, посмотрел вниз: я находился на вершине, а внизу виднелся сосновый лес. Скалы, холмы, хвойные деревья, все было темным месивом, которое превращалось в нечто сказочное с помощью света луны. Даже самая дорогостоящая камера не смогла бы передать то, что я сейчас вижу. Казалось, я даже улавливал запах игольчатых лесов. Сел почти возле самого края и блаженно прикрыл глаза. Как бы я не любил технический прогресс, вот такие мгновения еще раз доказывают, что люди соединены с природой. Свежий воздух очищал мой разум, и я задумывался о том, какой же чертов идиот. Если бы я сказал Трою, что влюблен в него, то было бы тысячи возможных сцен, но не эта, самая бредовая. Возможно, он тоже любит меня, и когда бы я сказал ему три заветных слова, очутился бы в его объятиях и почувствовал вкус его губ. Или же он извинился передо мною сказав мол, что влюблен в другого и наше общение медленно сошло бы на нет. В любом случае, я бы не оставлял его одного на растерзания мыслей, ведь он любит винить во всем себя, хоть и виноват за свои вспышки злости только я. Troye’s POV За окном уже темнеет, а Тайлера все нет. Битый час не выхожу из комнаты, все обдумывая, почему Тилли так разозлился. Ведь сидели спокойно, смотрели его любимый фильм, а он разнервничался. Мне немного трудно было сидеть рядом с Таем и наблюдать за происходящем по ту сторону экрана, ведь мы вновь друзья, а я влюблен в него. Мог бы рискнуть и сказать это ему, но слишком боялся, что он начнет смеяться надо мной, и самое главное - с моих совсем не дружеских чувств к нему. Может, стоит все же перестать быть тихоней и размазней, да сказать все Тайлеру? Так и сделаю, но вот где его сейчас искать? Ночью. В неизвестной стране. Решительно перерыл весь чемодан в поиске свитера потеплее, а когда нашел, то натянул прямо поверх домашней футболки. Проходя возле кухни, меня заметила Зои и властным тоном приказала остановиться: — Эй, куда это ты направился? Скоро кушать будем. — Тилли куда-то ушел погулять, причем давно уже. Волнуюсь за него вот и решил поискать этого засранца, — сказал я как можно более спокойным тоном. — Трой, что происходит между вами? Я же все вижу… — Потом, — перебил я ее. — Это «потом» я слышу чаще, чем «привет», — она обреченно вздохнула. — Вас к ужину ждать? — Думаю, нет, — сказал я уже на пороге дома. Улица встретила меня потоком холодного воздуха. Днем погода теплая, а вот ночью в Афинах прохладно. Три раза обошел дом, обдумывая, куда мог направиться Тайлер. А вдруг он сейчас в городе и я зря ищу его в закоулках природы. Нет, он не взял с собой денег, значит, гуляет где-то по окрестностям. Однако сейчас темно, вокруг дома лес и множество тропинок, которые ведут вглубь рощи. И по какой из них пошел Тайлер? Я не экстрасенс и не внук Ванги, чтобы угадывать, поэтому смиренно останусь ждать его в доме, обдумывая каждое слово часами, или же пройдусь вдоль дорожки, просеивая разум от ненужных мыслей. Я гулял где-то среди высоких раскидистых деревьев, задрав голову вверх, разглядывал полную луну и рассыпанные вокруг нее сияющие крупицы. Звезды так притягивают взгляд: каждая особенная, каждая чья-то, а моя гуляет где-то и, возможно, смотрит на то же небо. Я и не заметил, как сбился с пути. Вот дерьмо, истоптанной тропы не видать, а я немного побаиваюсь темноты, да еще эти шорохи в кустах совсем не успокаивают. Именно в этот момент вспоминаю все просмотренные фильмы ужасов. По лбу стекают холодные капли пота, пячусь, упираюсь спиной о ствол дерева и вздрагиваю, когда чувствую влажный мох через свитер. Оборачиваюсь и иду в неизвестном направлении широкими, быстрыми шагами. Все мне кажется, что кто-то преследует меня, точно слышу шаги позади себя, но когда оборачиваюсь — никого, лишь гробовую тишину прерывают кузнечики, что-то говоря на своем языке. Совсем не думаю, куда направляюсь, страх управляет мной: подталкивает вперед и неприятно сжимает горло. Оказался возле обрыва: деревья здесь встречаются реже, много красивых темно-синих полевых цветов, которые укрыли небольшую полянку. Стою и чувствую, как сердце вырывается с груди то ли от страха, то ли от того, что быстро шагал не дыша. Глубоко дышу, пытаясь успокоить сердцебиение, одновременно разглядывая площадь вокруг: внизу обрыва вижу сосновый лес, чуть дальше реку. Вода с помощью свечения луны переливается всеми оттенками серебристого и белого. Завораживает так, что я залип на это зрелище минут на пять. Иду вдоль обрыва, рассматривая каждый миллиметр вокруг себя. Все еще вздрагиваю, когда шутник-ветер шелестит листьями. Интересно, здесь есть хищные животные? Надеюсь, что нет. Думаю, когда-нибудь этот обрыв закончится, и я смогу выйти на дорогу, а там и заправка или же какой-то добрый водитель. Прохладно. Ветер задувает за шиворот свитера, я ежусь от холода. Жалею, что не прихватил с собой телефон, хотя как бы он помог бы в лесу, где нет связи? В любом случае с ним было бы спокойнее. Легкий голод. Не помню когда последний раз ел. Радует, что человек может прожить месяц без еды, но вот вода. Ух, пожалуйста, Всевышний, не дай мне умереть. Очередные ужасающие звуки, и я пугливо осматриваюсь по сторонам и, не сбавляя скорости, иду вперед. Замечаю на ветке большого дерева сову, которая вертит головой не прекращая своего «Угу, угу». Ее глаза блестят, как кристаллы, а взгляд такой хищный. Совсем не похожа на ту, дрессированную, что была на съемках клипа. Оборачиваюсь, и сердце уходит в пятки: я вижу человека. Тру глаза: нет, это не галлюцинации, там и вправду кто-то сидит недалеко от обрыва. Подхожу ближе и облегченно вздыхаю — это Тилли. Страх быть убитым проходит, но появляется легкая хандра по поводу того, что я должен сказать. Тихо подошел ближе, пытаясь не напугать своим неожиданным появлением из гущи леса. Расстояние — шесть метров, я смотрю на его такой чертовски правильный профиль, освещаемый луной, и не нахожу ни одного внятного объяснения своего столь внезапного появления здесь. — Хей, можно сесть возле тебя? — сказал я тихо. Он испугано открыл глаза и посмотрел на меня. Часто заморгал, будто привидение увидел, а потом вновь уставился в сторону обрыва и коротко кивнул. Сел возле него, обхватив колени руками. Есть желание сказать все, что думаю, но не хватает слов. Ненавязчивая тишина, а я ищу правильные слова, казалось, проходит молчаливая вечность, и я решаюсь заговорить: К тебе я чувствами пылаю, Хоть незнакомец для меня, Твоей души совсем не знаю, Твои секреты не храня. А я влюблен в твою улыбку, И голос, в памяти храня, Хочу узнать твою я ласку, Но ты — совсем не для меня. Любить тебя на расстоянии, Мне с каждым разом все трудней, И как бы не свело дыханье, Становится мне всё грустней. Я верю, что любовь взаимна, Но тебя рядом со мной нет, Надеяться, конечно, можно, Пока не знаю твой ответ. Мой голос затих в глубине темноты. Я всегда любил читать Тайлеру стихи известных поэтов: Шекспира и Гёте, Байрона и Петрарка, Хайяма и Шиллера, Мильтона и Верна, Мицкевича и Киплинга. Но сейчас особенная ночь, особенная луна, особенный момент и особенный Тай. — Этот стих я написал когда мне было пятнадцать. Случилось это в тот момент, когда я впервые почувствовал непонятное мне влечение к парню. Нет, я уже тогда знал, что гей и родителям совсем недавно признался, но одно дело знать, а другое — чувствовать. Нашел парнишку в интернете, пересмотрел все возможные фото и видео, перешарил во всех возможных социальных сетях. Знаешь, одна его улыбка вдохновляла меня, а умные речи навсегда оставались в памяти. Немного легкомысленный, он доносит суть своих слов с помощью твиттера, тамблера и ютьюба, меняя жизни множества подростков, в том числе и мою. — И… — повернулся ко мне и прошептал, когда я сделал паузу. — В шестнадцать лет я пообещал себе, что если выпадет возможность его увидеть, то я горы сверну, но скажу ему хоть заурядное «привет». В семнадцать сбылась моя мечта, и я увидел тебя. Ты был немного пьян, чудной с такой же милой улыбкой и заразительным смехом. Я еще подумал: «Он точно такой же, как и на видео, такой же безбашенный, ни капли наигранности и напыщенности». Дружить с тобой, Тилли, это предел моих мечтаний. — Предел? — переспросил он. Я и не знал что ответить. Ответ «да» отпадал сразу, ибо мой разум неспособен врать, а сказать «нет» я не могу. Боязнь услышать отказ съедает меня изнутри, а невидимая рука стискивает горло. Молчу. Казалось, тишина длится вечность и никто из нас ее не нарушит так и не найдя правильных слов. Сложно. Трудно сдерживать свои чувства, но если выпустить их наружу, то все, что будет слышно, так это непонятный визг, а видно — девятнадцатилетнего парня, который бьется в припадке. Красиво. Говорить серьезные вещи, где, как не здесь, в месте, вокруг которого деревья и кустарники, земля и небо, луна и звезды, ты и я. Говорят, что ночь развязывает язык. Это правда, сейчас я готов признаться во всем, только подтолкни меня, пожалуйста. — Прости, что накричал на тебя. Я не знаю, что со мной случилось. Точнее нет, знаю, — молчит. — Ты ворвался в мою жизнь, как ветер в открытое окно и, знаешь, с твоим приходом в моей жизни все изменилось. В лучшую сторону, определенно. Ты самый прекрасный друг, которого я только достоин: ты терпишь все мои выходки да заскоки, я благодарен тебе, — совсем не те слова, которые я хотел услышать. Пожалуйста, Тилли, скажи что-то еще. Молчит, видимо подбирает слова. Жду и смотрю на него, а он ищет подсказки у луны. — Как и Луна всегда с Землей так и я хочу быть всегда с тобой, — повернулся ко мне лицом. — Я люблю тебя, Трой Сиван Меллет, и как бы я не хотел, это не лечится. Голос пропал. Молчу, как истукан, от радости конечно, но даже улыбки выдавить не могу от волнения. Я потрясён, тело будто тону весит, даже моргать не могу. Сердце замерло, а потом бешено застучало, перекачивая кровь по венам. — Трой? Ох, черт, я знал, что не стоит этого говорить, — он закрыл лицо ладонями, опустив плечи. Недолго думая потянулся к нему, убирая руки с лица и касаясь губами его губ. Горячее дыхание, нежный поцелуй, он обхватил холодными руками мое лицо, а я, чтобы не упасть сжимал руками траву. С нежеланием я оторвался от него и, прерывисто дыша, решился всё-таки сказать то, что боялся уже давно. — Тайлер, Тай, я люблю тебя уже долгое время, но я был глух и слеп, и осознание ко мне пришло столь неожиданно, что порою не хватало сил. Будь я хоть капельку мудрее, не скрывал бы своих чувств, но страх, что буду я, отвергнут, покоя мне все не давал. — Ну и идиоты мы! — он засмеялся и, обняв, прижал к себе мое худощавое тело.

***

— Тилли, мне холодно, и я устал, а еще немного голоден, я ведь так и не поужинал, — мы сидели, обнимались на той же поляне, всматриваясь в звезды. — Будем решать проблемы по порядку. Вот, держи, — он протянул мне свою ветровку, улыбаясь так, что я мысленно растаял лужицей. — Пойдем, здесь недалеко. — У меня свитер, а на тебе сейчас только футболка. Даже не подумаю взять твою одежду. — Возьми, — он сунул мне курточку в руки. — Меня любовь греет. — Уговорил, — я улыбнулся, и мы пошагали в сторону дома. — Кстати, ты как меня нашёл? — На самом деле, это случайно получилось. Перед тем, как рассказывать, предупрежу: это все меня чуть до инфаркта не довело. Далее я начал свой рассказ о том, как хотел найти его, и о том, как потерялся среди деревьев, и о том, какие ужасные мысли блуждали в голове. Мой тихий голос сопровождался непрерывным смехом Тилли, который никак не мог утихнуть. — Ты идиот, Сиван! — сказал он, все еще смеясь, когда я закончил свое повествование. — Ох, прекрати! — мы остановились возле двери. — Давай тише, сейчас как-никак два часа ночи. Проберемся на кухню, думаю, там что-то осталось. Тихо зашли в кухню. Пока я направлялся к холодильнику в поисках пищи, Тай уселся на барную стойку, забавно мотая ногами в воздухе. Невольно засмотрелся на него: совсем как дитя малое. Вытащил из холодильника сок, из хлебницы французскую булочку, из тумбочки Нутеллу. Сделал своеобразные тосты и налил в стаканы апельсиновый нектар. — Подними свою задницу и садись за стол кушать, — сказал я, кусая хлеб. — Нет! Покорми меня, — протянул он. — Вот уж ребёнок! — сказал я, поднимаясь со стула. Уголки губ растянулись в улыбке. Был ли я когда-либо счастливее, чем сейчас? Думаю, нет.