На службе у государства

      Юный Кейнариан Вергас, герцог Минарский, стоял у больших стеклянных окон своего кабинета в городском особняке Вергасов и провожал взглядом уходящее за горизонт солнце. Он любил закаты, любил смотреть, как день сменяется ночью, потому что ночь он тоже любил. Ночью мир казался ему гораздо честнее, чем днем. В темноте люди не боялись выпускать на волю своих демонов, предаваясь всем тем порокам, которые так рьяно отрицали и лицемерно обличали днем. Согласитесь, ведь с правдой, пусть и самой уродливой, иметь дело гораздо легче, а юный герцог был очень практичным человеком. Ну и, наконец, в это чудесное время суток можно выкроить несколько мгновений и расслабиться. Забыть про все свои дневные проблемы, которые, как точно установлено и многократно проверено, возникают не по одной, а сразу десятками. Можно не думать о неожиданно свалившейся на голову ответственности перед Короной. Про честь семьи тоже можно временно забыть, а уж про саму семью, то есть всех своих родственников, которых, как выяснилось, было просто невообразимое количество, даже в дневное время суток и при рабочем настроении думать-то не хотелось, а уж сейчас… Да, ночью хоть немного удается побыть наедине с собой.       Его своеобразную медитацию нарушил легкий стук в дверь. Герцог вздохнул, бросил последний, полный сожаления взгляд на уходящее солнце и отошел от окна.       - Входи, Ной, - сказал Кейнариан, садясь за массивный письменный стол красного дерева. Ему не нужно было гадать, кто пытается нарушить его покой. Особую манеру стучать, которой пользовался его камердинер, он мог распознать всегда. Легкий стук костяшками пальцев, на так дольше, чем нужно. Для них это было чем-то вроде условного знака, негласного пароля.       Дверь распахнулась, и в неё вошел, а скорее скользнул, статный молодой человек с серебряными волосами, уложенными в высокую прическу, скрепленную двумя декоративными спицами. Его одежда была экзотичной: жемчужно-серый длинный халат, богато расшитый темно-синей вышивкой, по-хитрому скрепленный широким поясом в тон. Белые штаны, называемые в народе «шароварами», виднелись из-под полов халата при ходьбе. Наряд завершали темно-синие мягкие туфли на абсолютно плоской подошве, что было так же, как и весь остальной вид, в пику латорской моде, призывающей мужчин носить высокие сапоги. В сочетании с глазами вишневого цвета и благородными чертами лица, Ной просто шокировал неподготовленную публику, но то, как элегантно и непринужденно он носил столь необычные одеяния, делало его облик невероятно гармоничным и притягательным. Единственной вещью, позволяющей определить, что этот метр восемьдесят пять живой экзотики предположительно служит герцогу, был вышитый на его поясе символ Дома – стилизованная летучая мышь. Заметив, что Кейнариан пристально его разглядывает, Ной ехидно выгнул бровь. Юноша хмыкнул и старательно изобразил внимание и заинтересованность.       - Прибыл Ваш брат и настаивает на беседе, милорд.       Сине-зеленые глаза Кейнариана недобро сощурились, а лицо скривилось в недовольной гримасе. Он-то думал, что родственники на сегодня закончились. Но нет, ему под вечер решил составить компанию самый неприятный из них. Герцог чуть слышно вздохнул, выбора не было:       - Пригласи его, Ной.       Камердинер бесшумно удалился, вернувшись через минуту с высоким черноволосым мужчиной. Старший брат герцога, Аргуарий Вергас, был бы безукоризненно красив, если бы не выражение брезгливости, то и дело проступающее на правильных чертах, да холодные, немигающие глаза бледно-голубого, почти белого цвета с черными зрачками. Когда герцог смотрел в «зеркала души» брата, у него постоянно возникало ощущение, что его гипнотизирует змея. Кейнариан опустил ресницы, скрывая неприязнь. Боковым зрением он заметил, как Ной скользнул ему за спину и занял место по правую сторону его кресла.       - Ты! – почти с порога начал свою обвинительную речь дорогой братец. – Как ты посмел пропустить прием у Транклайва?! Ты даже не удосужился сообщить запиской, что не придешь! Какое неуважение! Мог бы проявить зачатки хороших манер. Он же Глава Первого Дома. Ты хоть представляешь, какие проблемы могут возникнуть, если он не примет тебя? Ты позоришь семью! Как дед мог сделать тебя наследником?! Он из ума выжил, если сделал герцогом своего внука-ублюдка. Мы все пожнем плоды его старческого безумия, когда ты окончательно опозоришь семью и настроишь общество против Вергасов.       Кейнариан хладнокровно смотрел на почти брызжущего слюной старшего брата. Откинув с лица черную прядь, он пристроил локти на поверхности стола и, сцепив длинные пальцы в замок, опустил на них подбородок. Тема его незаконнорожденности всегда активно поднималась братом по поводу и без оного. А уж после того, как перед смертью дед, обходя все мыслимые и немыслимые общественные законы, выпросил у императора разрешение сделать наследником состояния и титула в обход старшего внука младшего, так еще и внебрачного, уровень ненависти Аргуария зашкалил на невероятной высоте. Конечно, дед оставил первому внуку более чем приличное состояние, которого, при минимально разумном использовании, хватило на пару жизней, но все равно это не могло сравниться с богатством и общественным весом Главы Тринадцатого Дома.       Тем временем старший Вергас распалялся все сильнее:       - У тебя нет даже малейшего представления о семейной чести и гордости! Неотесанная деревенщина, тебя же всю жизнь держали в Минаре, больше похожем на огромный склеп, чем на родовой замок. И этот старик посчитал, что такой, как ты, только что вылезший из мрачной дыры на свет Божий, справится с обязанностями Главы лучше, чем я, - плевался ядом Аргуарий, обличая в слова сию поистине вселенскую несправедливость.       Юный герцог же думал, что не так уж он и не сведущ. Ему, всю жизнь запертому в Минаре, больше ничего не оставалось, кроме как учиться. Языки, история, география, экономика, а так же математика, анализ, логика и многие другие науки. Ну и, конечно, этикет, геральдика и генеалогия. Лучшие учителя и гувернеры. Дед почему-то много сил вкладывал в его образование. Старый герцог всегда присылал ему длинные письма в детстве, с подробным описанием всех событий, происходящих в высшем обществе. В конце концов тон этому самому обществу задавали все те же Двенадцать Домов, Главы которых и были представителями Совета при императоре, с древних времен помогавшего правителю определять внутреннюю и внешнюю политику государства. Когда же Кейнариан подрос, письма стали короче и менее развернутыми, но к ним в обязательном порядке прилагались материалы, собранные шпионской сетью старого герцога. Сопровождал он такую переписку неизменной фразой: «Это что бы тебе было не скучно в деревне, мой мальчик». Так что юноша не сомневался, что обладал не меньшими, а, скорее, и большими, знаниями, чем братец. Только объяснять и доказывать что-либо не имело смысла, поэтому он с каменным спокойствием и выдержкой продолжал слушать в высшей степени эмоциональный монолог Аргуария:       - Ты герцог всего две недели, а уже старательно втаптываешь в грязь наш древний титул! Каждый твой поступок – оскорбление общественному мнению. Все, начиная с твоего внешнего вида и заканчивая твоим драгоценным слугой, - старший Вергас буквально выплюнул это слово, - вызов моральным устоям. Где это видано, что бы камердинер респектабельного лорда был так возмутительно молод? Он должен быть солиден и надежен, должен подчеркивать статус своего господина, так же обязан почитать за честь служить в доме Вергасов. Он должен быть предупредительной тенью своего хозяина! А он? - Аргуарий гневно и совершенно не аристократично ткнул пальцем в сторону Ноя, застывшего за хозяйским креслом. – Какая, к демонам, он тень? В своих неприличных тряпках он привлекает столько внимания, сколько и бродячему цирку на ярмарке не снилось. Ты должен немедленно его выгнать!       Юноша перевел взгляд на Ноя. Вся эта жутко эмоциональная обличительная речь, направленная на выявление его недостатков, вызвала лишь едва заметную усмешку на холодном лице камердинера. Ной никогда не был обычным слугой для Кейнариана. Ной – его семья. Ближе, чем он, у юного герцога никого не было. Они познакомились, когда младшему Вергасу было десять. Он нашел Ноя, окровавленного, умирающего, в дальнем углу сада в поместье. Врачам насилу удалось спасти ему жизнь. С тех пор, вот уже семь лет, они вместе. Кейнариан просто не представляет своей жизни без экстравагантного и загадочного Ноя. Из воспоминаний его выдернул неприятный голос старшего Вергаса:       - Ну? Что ты можешь сказать в свое оправдание? Я жду!       Юный герцог чуть заметно вздохнул и твердо посмотрел на своего брата. Если тот хочет драки, он её получит:       - Я герцог, Аргуарий. Я не обязан ни перед кем отчитываться, тем более перед тем, кто не имеет титула. Но я приму к сведению все сделанные тобой замечания. Спасибо, что так заботишься о чести Дома.       Старший Вергас буквально побелел от ярости. Казалось, он сейчас набросится на спокойно сидящего Кейнариана. Если бы взглядом можно было убить, юноша уже пару сотен раз рассыпался прахом.       - Да как ты смеешь, ублюдок? - шипел Аргуарий. – Как хватает тебе наглости говорить мне подобное? Этот древний титул лишь по случайному стечению обстоятельству достался такому выродку, как ты. Неужели ты думаешь, что я не смогу исправить весь тот абсурд, что устроил свихнувшийся старикашка? Не радуйся, тебе не долго сидеть в этом кресле. Можешь не провожать меня, калека!       Кейнариан наблюдал за тем, как брат вылетел из кабинета, громко хлопнув дверью. Той лишь чудом удалось не сорваться с петель. Калека, да?.. Юноша перевел свой взгляд лежащую рядом с его креслом черную трость с искусно сделанной ручкой. Да, он на самом деле калека. Когда Кейнариану было семь, его драгоценный брат устроил на него покушение. Юный герцог тогда только учился ездить на лошади, заменив ей своего пони. Когда мальчик вместе с наставником поехал на прогулку, Аргуарий выскочил им на встречу с полным охотничьим антуражем: сворой собак и ружьем. Он якобы случайно выстрелил в воздух, но лошадь испугалась и понесла, а маленький Кейнариан, конечно же, не смог удержаться в седле и упал, повредив калено. С тех пор он хромал при ходьбе. Хоть трость почти сглаживала недостаток, но идеальному образу аристократа был нанесен непоправимый урон. Хотя, если учитывать его незаконнорожденность, никакого образа аристократа у него и не было. Так что потеря не так велика. Он уже привык к своей хромоте. А, возвращаясь к давнему случаю, когда дед в ярости спросил брата, зачем же он выстрелил, тот с невинным видом ответил, что просто хотел поприветствовать и совершенно не думал, что получится такая трагедия. После этого старый герцог запретил Аргуарию даже близко появляться рядом с поместьем, а сам Минар стали охранять не хуже приграничных графств. Собственное одинокое существование напоминало мальчику заключение до тех пор, пока в его жизни не появился Ной.       От невеселых воспоминаний юного герцога отвлекла узкая ладонь, чуть сжавшая его плечо. Кейнариан накрыл руку друга своей и, посмотрев на него, чуть улыбнулся:       - Не волнуйся, Ной, я в порядке. Конечно, представление мой дорогой брат нам устроил знатное, в Имперском театре бы позавидовали, но ничего такого, что могло бы меня задеть. Ты составишь мне компанию за игрой в шахматы?       Дождавшись утвердительного кивка, юноша встал из-за стола, привычным жестом подхватил трость и направился к паре удобных кресел у камина. Между ними стоял небольшой стол, на котором расположилась антикварная шахматная доска с красивыми, искусно сделанными фигурами. Эти шахматы дед подарил ему на двенадцатый день рождения, с тех пор у молодого лорда и его камердинера стало традицией играть в них перед сном, обдумывая насущные дела.       Они с удобством расположились в креслах напротив друг друга и приступили к игре. Ной чуть склонил набок голову, обдумывая варианты. Ему сегодня достались белые. Длинные бледные пальцы перенесли фигуру на несколько клеток, делая ход.       - Милорд, Вы уверены, что Вашего брата можно просто отпустить? Вы же не можете не понимать, что Аргуарий чрезвычайно опасен, - бордовые глаза внимательно всматривались в лицо Кейнариана, подмечая мельчайшие отголоски эмоций и мыслей. Тот же, откинувшись на спинку кресла и соединив кончики пальцев, рассматривал доску.       - Конечно, я понимаю, - лорд бросил мимолетный взгляд на свою трость. – Я понимаю это, как никто другой, Ной. Вот только именно сейчас мы должны действовать с максимальной осторожностью. Аргуарий воспитывался и вырос в столице, он старше меня на тринадцать лет, а, значит, давно вхож в общество, мнение которого для него так важно. Там он, если не любим, то вполне приятен. Тринадцатый Дом, хоть и не входит в Совет, но так же имеет широкое влияние и рычаги воздействия на многие сферы жизни. Аргуарий давно изучен и понятен всем двенадцати Главам. Но тут дед делает сумасшедший ход, подписав у императора разрешение на передачу титула и наследства мне, незаконному младшему внуку. А, значит, в их расчетах появляется неизвестная переменная, то есть я, - юноша наклонился к доске, сделав ход конем. – Я воспитывался в уединении, под контролем своего деда, который не допускал стороннего влияния на мои суждения. Для знати является большой загадкой, что же он вложил в мою в голову. Чьи идеи я буду поддерживать, а чьи стараться изничтожить? Отсюда вопрос: чего люди бояться больше всего? Правильно, неизвестности, которую невозможно просчитать.       Чуть сместившись в кресле, юноша удобнее устроил свою поврежденную ногу и помолчал, с интересом наблюдая, как Ной делает свой ход. Как только камердинер вновь сосредоточил все свое внимание на лорде, тот продолжил:       - Двенадцати Домам гораздо выгоднее, что бы герцогом Минарским стал Аргуарий. Они совершенно точно уже выработали долгосрочную стратегию и краткосрочную тактику, которые будут заставлять его самостоятельно принимать выгодные для Домов решения, да что там, они уже наверняка ему нужную жену подобрали, а так же удобное время для первенца запланировали. Поэтому, если сейчас что-то случится с моим братом, все члены Совета в один голос крикнут, что это я виноват. Мол, захотел избавиться от законного наследника, побоялся, что император одумается и восстановит справедливость, вернув титул старшему сыну. А так, как говорят в определенных кругах, нет человека – нет проблемы.       Совет будет с пеной у рта доказывать, что я виновен в гибели несчастного Аргуария, что я убийца, и, поверь мне, создадут невероятное количество доказательств моих злых намерений. Императору ничего не останется, как согласиться, - герцог, дотянувшись до фигур, сделал очередной ход и вернулся в прежнее расслабленное положение. – Меня казнят, тебя, кстати, тоже, как пособника и соучастника. Тринадцатый Дом просто исчезнет с лица земли, так как прямая линия прервется. Совет же будет просто счастлив таким исходом, устранив сильного конкурента. Так что не в наших интересах, что бы что-то случилось с моим братцем. По крайней мере, пока политическая ситуация не изменится.       Ной сделал кислую мину, поправил широкий рукав своего халата и уничтожил на доске черную ладью.       - Если оставим все как есть, устанем предотвращать покушения на Вашу жизнь, милорд. К тому же необходимо будет составить план и выработать стратегию нашего поведения в обществе. Нужно будет собрать как можно больше информации. Мы сейчас в очень непростой ситуации.       Кейнариан улыбнулся:       - Ты, как всегда, мгновенно схватываешь. Завтра нам назначена аудиенция у императора в десять утра. О выборе стратегии будем думать на основании результатов этой встречи. А сейчас пора спать, продолжим партию завтра.       Ной проводил лорда до покоев, помог переодеться и уложил в постель. Во истину, им нужно хорошо отдохнуть. Завтра предстоит непростой день.       Утром Кейнариана разбудил солнечный свет, целенаправленно льющийся из окон на сомкнутые веки. Это, наверняка, Ной открыл ночные шторы, когда пришел будить его. По своей детской привычке лорд накрылся одеялом, скрываясь от солнца, и постарался слиться с обстановкой, искреннее надеясь, что камердинер его сегодня не найдет. Но Ной всегда находил. Вот и сейчас он откинул одеяло, под которым прятался любящий поспать герцог, и строгим голосом сказал:       - Доброе утро, милорд. Пора вставать. У нас сегодня много дел.       Юноша скорчил недовольную гримасу, зевнул и, наконец, открыл глаза. Несколько секунд он наблюдал за скользящим по комнате Ноем, который готовил ему вещи для выхода. На камердинере был очередной халат, на этот раз темно-синего цвета, красиво расшитый, подхваченный серебристо-серым поясом с вышитой на нем темно-синей летучей мышью.       - Я подготовил ванну, милорд. Она ждет Вас в соседней комнате.       Кейнариан еще раз зевнул и поднялся с постели. Проигнорировав трость, он, прихрамывая, послушно направился совершать водные процедуры. Опустившись в теплую воду, лорд расслаблено откинулся на бортик ванны. Ной прав, сегодня у них будет долгий и трудный день. Об императоре дед писал мало, поэтому хоть как-то просчитать предстоящую встречу Вергас возможности не видел. Боже, как же он не любил такие ситуации, где от него ничего не зависит. В этом случае придется вырабатывать план «на ходу». Такие моменты всегда были чреваты плачевными последствиями, а уж, если вспомнить, сколько значила эта встреча… Нужно было, во что бы то ни стало, выяснить планы императора на него, Кейнариана, ведь не просто же так Его Величество подписал это прошение старого герцога. Наверняка придется не мало поработать, что бы расплатиться за столь щедрые авансы монарха. Дед никогда не распространялся о том, чем занимается Тринадцатый Дом на службе у Короны, а слухи, которыми наверняка полнилась столица, тщательно фильтровались и удалялись из писем деда и отчетов его шпионов. И вот, настал решающий момент, а у него нет и крохи информации. Спасибо, дедушка! Как же это злило и выбивало из колеи!       С трудом выбравшись из теплой воды и завернувшись в большое мягкое полотенце, Вергас направился в спальню, где его ждал камердинер. Ной подготовил для него костюм и помог надеть его. Герцог подошел к зеркалу, придирчиво рассматривая свое отражение. В конце концов, от того, какое впечатление он сегодня произведет, будет во многом зависеть дальнейшая жизнь как его, так и Ноя.        Из зеркала на Кейнариана смотрел юноша среднего роста и худощавого сложения. Темные, вьющиеся пряди чуть закрывали шею, что совершенно не соответствовало моде, заставляющей мужчин носить длинные волосы, собранные лентой в хвост. Кожа Кейнариана была смуглой, черты лица правильными, аристократичными. Только глаза существенно выделялись в его облике. Чуть раскосые, обрамленные черными ресницами они были цвета морской глади и словно покрывались корочкой льда, когда герцог злился. Такие же необычные и притягивающие, как винные глаза Ноя. Герцог чувствовал, что из-за этой особенности они хлебнут горя с Церковью Святого Бразинваля, которая определяла течение религиозной жизни в Латорской Империи.       Лорд вздохнул и поправил темно-синий китель военного образца, отделанный серебром. Все Главы Великих Домов были военнообязанными априори, поэтому и носили форму в повседневной жизни. Правда, как знак особого расположения, император разрешил членам Семей носить кители родовых цветов, а не зеленые, как у остальных военных. У Кейнариана цветами Дома были темно-синий и серебряный. На его груди красовался герб Дома – стилизованная летучая мышь. Черные штаны со стрелками, заправленные в начищенные до блеска высокие сапоги завершали наряд. Ах да, еще трость, куда же без неё.       Ну, в общем-то, все. Кейнариан в последний раз оглядел себя, затем Ноя. Увиденным он остался доволен. Их вид был торжественен и официален, но не бросок, насколько вообще возможно не броско выглядеть в халате Ноя и с его высокой прической, украшенной спицами. Теперь осталось позавтракать перед выездом.       Ной проводил его в столовую и усадил за длинный, накрытый белой скатертью и заранее сервированный стол. Лорд принялся поглощать яичницу с беконом.       - Я пойду с Вами к императору, я не оставлю Вас одного в подобных обстоятельствах, - негромко выговорил Ной.       Герцог прекратил жевать и посмотрел на своего камердинера. Лицо слуги выражало сосредоточенность и решимость. Каждый, кто знал бы Ноя так же хорошо, как молодой герцог, понял единственно верную мысль: «Спорить бесполезно, милорд». Кейнариан не стал тратить свое время. Иногда Ной напоминал ему заботливую наседку, трясущуюся над своим единственным цыпленком.       - Хорошо, раз ты этого хочешь. Наверное, это будет разумно. Раз я Глава Великого Дома, мне надлежит передвигаться с постоянным сопровождением одного из личных слуг. Согласно этикету, ты можешь находиться при мне даже на императорской аудиенции, пока не последует прямой приказ Его Величества на твое устранение из зала. Это одна из старейших привилегий. Во всех остальных случаях ты можешь меня сопровождать везде и удаляться только по моему личному распоряжению.       Юноша глотнул кофе, промокнул белоснежной салфеткой губы и вновь обратил свой взгляд на камердинера:       - Я готов, Ной. Можно подавать экипаж.       - У меня нехорошее предчувствие, милорд. Надеюсь, все пройдет гладко, - сказав это, слуга вышел из столовой и отправился выполнять распоряжение.       Через несколько минут они сидели в просторной герцогской карете, запряженной четверкой белоснежных лошадей. Экипаж направлялся в сторону императорской резиденции. Путь был недолог. Городской особняк Вергасов стоял на пересечении Ювелирной улицы и улицы Оружейных Мастеров, совсем рядом с Дворцовой площадью. Сам же Дворец поражал своей красотой и утонченностью. В народе его называли Домом Тысячи Фонтанов. На самом деле их было сто восемнадцать, но среди латорцев правда не прижилась.       Наконец, карета остановилась. Дверь открыли, а перед пассажирами предстал, судя по нашивкам, капитан императорской гвардии.       - У меня приказ сопроводить герцога Минарского к Его Величеству Императору Литариану. Прошу Вас, герцог, - выдав всю мысль на одном духу, капитан отступил, придерживая дверь и давая особому гостю возможность выбраться из экипажа.       Под изумленным взглядом гвардейца из кареты выскользнул Ной. Камердинер помог Вергасу выбраться и встал за спиной лорда. Юному герцогу пришлось кашлянуть, что бы привлечь внимание гвардейца, разглядывающего во все глаза Ноя. Тот покраснел, резко обернулся и пробормотал:       - Прошу за мной, господа.       Маленькая процессия двинусь внутрь богато украшенных залов. Свернув несколько раз, гвардеец остановился перед массивной дубовой дверью.       - Вам сюда, милорд. Это личный кабинет императора Литариана, - отдав честь, капитан удалился.       - Все-таки у меня нехорошее предчувствие, будь на чеку, Ки.       Молодой аристократ вздрогнул от неожиданности. Детским прозвищем Ной называл его только в моменты сильнейшего волнения. Уголок красиво очерченного рта неприязненно дернулся. Все-таки крупных неприятностей не избежать. Камердинер же, оттеснив герцога плечом, отворил дверь и скользнул внутрь. Не теряя времени, Кейнариан последовал за ним.       Комната была очень просторной. Окна во всю стену, книжные шкафы, подпирающие потолок, камин, массивный стол в центре комнаты, окруженный стульями. Вероятно, это было место для закрытых переговоров. Справа тончайшей работы ширма, отгораживающая личное пространство императора.       Сделав, еще пару шагов, Ной резко остановился и толкнул Кейнариана себе за спину. В ту же секунду началось невообразимое. Сбросив маскирующую ткань, на них бросилось сразу три противника с кинжалами. Они двигались быстро и профессионально, но Ной был еще быстрее. Одним плавным движением он оказался за спиной первого мужчины. За руками слуги невозможно было уследить. Точное нажатие в области шеи и противник осел на пол без чувств. Следующего настиг сильнейший удар в солнечное сплетение. Издав болезненный хрип, второй мужчина упал без сознания. В грудь третьего смотрел пистолет Кейнариана, с помощью механизма извлеченный из рукава кителя.       Не переводя дыхания, Ной бросился к стене и, сорвав маскирующую ткань, приставил к шее молодого блондина заостренный конец стилета, коим оказалась одна из венчавших его прическу шпилек. На все действо ушло не больше нескольких секунд, но для Кейнариана они растянулись в вечность. Его мозг лихорадочно работал, анализируя сложившуюся ситуацию. Как? Как такое возможно? Покушение на его жизнь в императорском дворце. Его брат не успел бы все спланировать так быстро, да и информация об аудиенции держалась в строжайшем секрете. Кто мог осмелиться напасть на Главу Великого Дома прямо в личном кабинете императора? Мог осмелиться… Внезапно пазл из имеющихся в голове герцога фактов сложился, а получившаяся картинка стала четкой и понятной. Кейнариан повернул голову в сторону Ноя и его пленника.       - Отпусти его, Ной. Это Его Величество Император Литариан. Для меня честь видеть Вас, сир, - негромко проговорил молодой лорд и почтительно склонил голову, опуская пистолет.       В ту же секунду стилет вернулся в прическу, а Ной на место за спиной герцога. Блондин хмыкнул, наблюдая эту сцену. Взмахом руки отпустив несостоявшегося убийцу, монарх удобно расположился за столом. Подождав пару минут, пока слуги уберут неудавшихся преступников, государь начал беседу:       - Какой интересный у Вас слуга, лорд Вергас. Вы очень колоритная пара. Расскажите мне, с каких пор ассасины становятся камердинерами у Глав Великих Домов? – Император буквально мурлыкал от удовольствия, наблюдая за произведенным его словами эффектом. – Боже, не нужно так вздрагивать, Кейнариан. Я не кусаюсь. Вы лучше присядьте. Вы, господин камердинер, кстати, тоже. В ногах правды нет, а разговор предстоит долгий.        Император, закинув ногу на ногу и приняв подозрительно радушный вид, с огромным интересом наблюдал за напряженными собеседниками, которые в данный момент усаживались на предложенные места.       - Вы ведь Цифра, не так ли, господин камердинер? Да не удивляйтесь вы так, право слово, - император совершенно не по-императорски фыркнул. – Я правитель Латории. Я знаю все о своей стране, особенно о Веронии. Столица как-никак. Так что же Вы молчите, господин камердинер? Я хочу знать Ваше число. Учтите, Вы теперь принадлежите к Тринадцатому Дому и не можете лгать своему императору. За ложь Вас и Вашего лорда сурово накажут. Ну не стесняйтесь же, я жду, господин камердинер.       Правитель одарил широкой подбадривающей улыбкой застывших на месте посетителей. Он просто-таки излучал расположение и доброжелательность, а Кейнариан и Ной думали, что предпочти бы никогда не сталкиваться со столь опасным человеком, как император Латории.       - Когда-то давно я был Третьим, сир, - устремив на императора твердый взгляд, негромко ответил камердинер, а его лорд даже задержал дыхание от волнения. Словно подтверждая свои слова, Ной откинул широкий рукав, обнажая правое запястье, где чернела на светлой коже татуировка цифры три.       Брови Его Величества приподнялись, выражая изумление.       - Быть не может, однозначный номер, да еще и тройка. Цифры Веронии в Ночной Гильдии считаются элитой, а Вы стали живой легендой даже среди Цифр. Но семь лет назад Вы неожиданно исчезли. Мои шпионы докладывали, что Гильдия искала Вас по всей стране. Да что там лукавить, я тоже Вас искал. Нельзя же разбрасываться такими кадрами, - пожал плечами Литариан. – А Вы, оказывается, все это время мирно жили в поместье Вергасов, под самым моим носом.       Я снимаю шляпу перед Вашим покойным дедом, Кейнариан. Не каждый родитель сможет оставить такой козырь вступающему во взрослую жизнь чаду. Представляете, - очень натурально опечалился Литариан, - у меня нет совершенно никакой информации о вашей встрече и стремительно зародившейся дружбе. Ну же, порадуйте вашего императора, расскажите эту занимательную историю.       Голос монарха был жизнерадостен и чуть капризен, но герцогу и его камердинеру показалось, что в воздухе просвистела плеть. Встретившись с Кейнарианом взглядом, Ной едва заметно кивнул, давая тому разрешение начать. Этот безмолвный контакт не мог ускользнуть от цепкого взгляда Его Величества.       - Когда мне было десять, осенью, я нашел Ноя без сознания в дальнем углу нашего сада. Я скрывался там от учителя катаранского* языка. Позвав слуг, я смог перенести его в поместье и пригласил врача. У него было серьезное ножевое ранение и парализующий яд в крови. Врач сказал, что подоспей я чуть позже, Ноя бы спасти не удалось. Но, к счастью, все закончилось хорошо. Выздоровев, Ной решил остаться со мной.       Император склонил голову набок, рассматривая сидевшую напротив пару.       - «Решил остаться со мной», значит… Какая интересная фраза. Юный Кейнариан, а вы знаете, что Цифры просто так ни кем не «остаются». Это нонсенс, что кто-то вышел из Гильдии живым. Хотя в Вашем случае, господин камердинер, полуживым. Кажется, правящая верхушка посчитала, что Вы отдали Богам душу, или решила, что, если Вы живы и восстановили здоровье, пересекаться с Вами будет себе дороже.       Так что же вас связывает между собой? Вы не просто хозяин и слуга. Любовники? – Его Величество закатил глаза, увидев вытянувшиеся лица молодых людей. – Я вас умоляю! Поживёте с мое при дворе, еще не такое предполагать будете. Значит, нет.       Герцог и Ной испытали острое желание поежится под пристальным взглядом правителя.       - Кажется, я начинаю догадываться. Маленький мальчик, живущий в глуши и одиночестве, неожиданно встречает защитника и друга в лице спасенного, а бывшая Цифра вместе с благодарность и желанием отплатить за свою жизнь начинает испытывать к несчастному ребенку братско-отеческие чувства. Чудесно! Как император, я искренне забочусь о своих подданных и очень рад, что у них есть близкие люди, - монарх вновь солнечно улыбнулся, ни на секунду не сомневаясь, что его собеседниками была правильно прочтена затесавшаяся между строк фраза: «ТАК ВАМИ ЛЕГЧЕ МАНИПУЛИРОВАТЬ».       - Теперь Ваша часть истории, господин камердинер. Так как же вы оказались в саду поместья Вергасов в тот прекрасный осенний день?       - Все довольно-таки прозаично, сир. Ничего интересного. Просто через несколько дней мне должно было исполниться восемнадцать. В Гильдии есть традиция. Каждый год выбирается место общего сбора, в том году оно как раз было недалеко от поместья Вергасов, и разом отмечается совершеннолетие молодых ремесленников. В этот день совершеннолетний член Гильдии может бросить вызов Первому, то есть Главе. Если он победит, то займет его место. На тот момент лидером был мой приемный отец. Как Вы уже упоминали, Ваше Величество, я обладал определенной репутацией среди цифр. Мой отец решил не рисковать и устранить потенциального конкурента. Он подсыпал мне парализующий яд, но в его планах была одна неувязка. Мой наставник с самого детства заставлял меня принимать с пищей почти все известные яды в малых дозах. Из-за этого сменился мой цвет волос, пропал пигмент у кожи, а глаза стали бордовыми. А еще я приобрел стойкость к отравляющим веществам. Яд не подействовал как нужно, хоть и затормозил мою реакцию. Благодаря этому я смог сопротивляться и отделался раной в живот вместо перерезанного горла. Я сбежал. Стремясь спрятаться, я проник в поместье Вергасов, но потерял сознание, так и не сумев хорошо укрыться. Остальное уже рассказал лорд Кейнариан, Ваше Величество.       Монарх задумчиво постукивал кончиками пальцев по полированной поверхности стола, устремив взгляд в пространство. Кейнариан настороженно следил за этим невероятно опасным человеком и искренне надеялся, что сегодня от них не потребуют новых откровений. Он прямо-таки видел, как император просчитывает возможные варианты использования их тандема, делая поправки на вновь открывшиеся факты. Он бы сам именно так и поступил. Наконец правитель прервал свою медитацию и вновь обратился к ним:       - Господин камердинер, а ваш образ хань-яньского** таньгарина*** это попытка спрятать сокровище у всех на виду? Действительно, внимание человека рассредоточивается на Вашем необычном одеянии и прическе. Они успешно отвлекают от лица и движений. Да и в Гильдии никому не придет в голову, что предположительно мертвый бывший Третий разгуливает по городу и привлекает к себе внимание не хуже ярмарочного актера. Браво, это действительно умно, друзья мои. Мои поздравления. А теперь перейдем к следующей теме нашей встречи.       Кейнариан вздрогнул и весь подобрался. Вот оно! Сейчас наконец-то этот хитрый император скажет, зачем же ему понадобился незаконный сын герцога, и как им с Ноем придется расплачиваться за свою жизнь и титул.       - Вы ведь знаете, Кейнариан, что Главы Великих Домов состоят на службе у императора. Первые двенадцать входят в состав Совета. Вам известно, чем занимается Тринадцатый Дом? – Литариан устремил все свое внимание на молодого аристократа.       - К сожалению, нет, сир. Я воспитывался в уединении, в Минаре, что довольно-таки далеко от столицы. Дед никогда не упоминал об этом. Гостей у нас не было, поэтому узнать от кого-то другого тоже возможности не представлялось.       - Прекрасно, мой друг, прекрасно. Это я просил Мирания Вергаса ничего не говорить Вам. Хотел устроить сюрприз, - император обезоруживающе улыбнулся, а юноша нервно сглотнул.       - Вас, как и Вашего деда, как и прадеда до него, будут называть Черным герцогом, юный лорд. Глава Тринадцатого Дома состоит на личной, подчеркну, личной службе у императора. Вы будете специализироваться на моих особых поручениях. От шпионажа вплоть до… - глаза монарха стали ледяными, а улыбка превратилась в оскал, - убийства. Вы, Кейнариан, будете находится на страже Короны и моей личной безопасности. Конечно, не в буквальном смысле «личной». Телохранителей у меня хватает. Но заговоры против Короны и моей сиятельной персоны придется устранять именно Вам. Добыча информации о деятельности других Домов тоже Ваша обязанность. Ну и, попутно, разбираться в ситуациях, нарушающих спокойную жизнь нашей прекрасной империи. Как Вы будете делать свою работу, мне не интересно – надеюсь на Вашу фантазию. Но отчеты я хочу получать еженедельно, при личной встрече. В крайнем случае продумайте, как можно будет безопасно связаться со мной, если Вас не будет в городе.       Ваш дед был о Вас очень высокого мнения, Кейнариан. Он был убежден, что Вы справитесь с обязанностями главы Темного Дома гораздо лучше, чем кто-либо, - император выдержал многозначительную паузу. – Я очень надеюсь на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Ведь если не получится заручиться поддержкой умного и лояльно соратника, всегда можно получить просто исполнительного герцога. Как здоровье Вашего брата, Кейнариан? – Литариан вновь мягко улыбнулся.       Мозг молодого аристократа лихорадочно работал, пытаясь понять, во что же их втравил дед. Шпионаж? Убийства? Кажется, это обычная практика Главы Тринадцатого Дома с той лишь разницей, что этот чертовки умный император захотел Главу, преданного лично себе. Хотя в этом-то как раз нет ничего удивительного. Литариан взошел на престол около трех лет назад, после смерти своего дяди. Невейрус III был бездетен. Он усыновил младшего сына своего двоюродного брата Гавария Лашкорта, сделав его наследником. Законами такое вполне допускалось, но вызывало путаницу и недовольство среди других императорских родственников. К тому же, Литариан очень молод, всего двадцать два года. Наверняка мало кто верил, что столь юный правитель принесет стране процветание. Почти со стопроцентной вероятностью можно сказать, что были и те, кто хотел подобраться к молодому монарху как можно ближе. Тот, кто имеет влияние на императора, имеет влияние и на все государство. Теперь становилось совершенно понятно, почему Литариан заключил эту невероятную сделку со старым герцогом. Во всей этой нестабильности ему нужен хотя бы один преданный и обязанный ему человек. В конце концов, теперь императору принадлежали жизни Кейнариана и Ноя, ведь только одно его слово, произнесенное в нужном месте и в нужное время, взорвет котел возмущения аристократического общества. Попрание традиций, несправедливость наследования. Одно его слово и Аргуарий герцог. В таком случае за жизнь лорда и его камердинера никто и гроша ломанного не даст.       Кейнариан выпрямился в кресле и, чуть подавшись вперед, пристально всмотрелся в глаза Литариана. Окончательно убедившись в своих выводах, юноша произнес:       - Мы будем рады сотрудничать, Ваше Величество. Вы были очень убедительны. Особенно Ваш метод кнута и пряника. Старо, но невероятно эффективно.       Император хмыкнул. В его ярких голубых глазах заплясали смешинки.       - Я искренне рад, что Вам понравилось, герцог, - с максимальной серьезностью произнес он. - Но будьте уверены, если мы найдем общий язык, я не буду злоупотреблять своей властью.       Лорд медленно кивнул, подтверждая, что он действительно понимает.       Император удовлетворенно улыбнулся, встал из-за стола и исчез за ширмой, вернувшись с красной папкой, увенчанной золотым гербом Латории. *Катарания – соседняя страна. **Хань-Янь – государство на востоке. ***Таньгарин – ученый в Хань-Яне