Лара Жади и три ее мужа.

- Самира, куда мы идем? - Хадижа, тише! Ты хочешь, чтобы нас кто-нибудь услышал? - Я спать хочу.       Самира разбудила кузину очень рано, в половине пятого утра. Всего час назад служанки дяди Али закончили мыть посуду, а мужчины разобрали столы, занявшие собой весь двор, и свернули праздничные ковры.       Торжество в честь рождения сына Саида и Жади осталось позади. Веселые хозяева еще провожали пританцовывающих гостей до ворот, а виновник торжества уже мирно посапывал, уткнувшись в плечо своей мамы. Жади всегда засыпала вместе с сыном и просыпалась ровно за четверть часа до его кормления. Она, как раз, успевала провести необходимые перед кормлением гигиенические процедуры, и лицо озаряла улыбка - маленький Али просыпался и громогласно заявлял о том, что он голоден!       Жади в очередной раз представился случай увидеть достоинства мужа и по-новому оценить их . Ведь, в то время, когда Хадижа была в возрасте маленького Али, Саида рядом с ними не было - он был на грани развода с Жади и собирался забрать у нее дочь через сорок дней после ее рождения. Жади вздрогнула при этих воспоминаниях и успокаивала себя тем, что на это раз первые, светлые дни ее долгожданного и желанного материнства подобная угроза не омрачает. Саид ни на шаг не отходил от Жади, и был ее первым помощником, когда Али нужно было укачать посреди ночи, занять его, когда мама принимала ванну или пищу.       Словом, у сестры Саида, лары Назиры, появился новый повод называть Саида "ковриком под ногами этой одалиски". Да и ревнивая натура Раньи в очередной раз взяла над ней верх. Правда, теперь объектом ревности была не сама Жади, а ее сын. Казалось, Ранья подсчитывает каждый взгляд Саида, обращенный в сторону маленького Али. Ей все мерещилось, что Саид не был так нежен, ласков и внимателен ни к ней, ни к Муниру, когда тот появился на свет.       Амине вновь пришлось войти в роль "мудрой старшей сестры", изо всех сил пытавшейся удержать Ранью от скандала и бесконечно напоминать сестре о ее уязвимом положении: если Ранья будет причинять беспокойство Саиду или, уже единственной его жене, Жади, Саид может забрать у нее Мунира. Однако, мысли Амины были настолько заняты собственным мужем и предстоящим материнством, что сил увещевать сестру совершенно не оставалось. Ранье уже давно пора было научиться жить своим умом, тем более, что через несколько дней Зейну и Амине пора было отправляться в Каир - обживаться в новом доме и обустраивать его с учетом потребностей будущего ребенка. Отец Зейна настаивал на том, что его первый внук, непременно, должен расти у него на глазах.

***

      Как только Самира и Хадижа остались наедине в той комнате дома дяди Али, которую раньше делили их мамы, старшая кузина поведала младшей о том, что Зораиде прячет на кухне что-то загадочное и весьма интригующее. - Когда все уснут, мы проберемся на кухню и посмотрим, что это! Я запомнила, куда Зораиде спрятала эту вещицу.       Хадижа даже в ладоши захлопала в предвкушении такого бесподобного баловства и обещала, что вовсе не ляжет спасть, а, если и уснет, то встанет по первому требованию Самиры. Однако, добудиться Хадижу оказалось делом нелегким. Пока старшая сестра волокла сонную девочку вниз по лестнице, приходилось все время озираться, опасаясь, что служанки, поднимавшиеся с рассветом, застанут их врасплох. Однако, им вполне благополучно удалось добраться до кухни и разыскать ту вещь, что занимала мысли Самиры даже больше, чем влюбленные взгляды ее жениха Зе Роберту. С маминой помощью ей удалось убедить отца, что молодому человеку необходимо присутствовать на празднике в Фесе - так он приобщится к их обычаям и проникнется духом ислама гораздо быстрее. - Самира! - как только Хадижа увидела прелестную белоснежную чашку в руках кузины, сон как рукой сняло, - какая прелесть! - Я же говорила! - Наверное, Зораиде гадала кому-то по этой чашке, а теперь прячет ее, боится гнева дяди Али! - Может, она себе гадала? Иначе, почему хранит ее? Почему просто не помоет или не выбросит, чтобы кто-нибудь не нашел ее ненароком? - Не знаю, а ты как думаешь, Самира?       Хадижа всегда была склонна соглашаться с мнением старших, нежели искать ответы самостоятельно. Самира, напротив, подвергала ответы на свои вопросы строгой критике и отличалась пытливым умом. Неожиданно девушку озарила догадка: - Я знаю, Хадижа! Кто все время просил Зораиде погадать ей на кофейной гуще? Кто жаждал узнать свою судьбу и то, выйдет ли она когда-нибудь замуж? - Тетя Назира! - догадалась Хадижа. - Какая несчастная у нее судьба.       Лица девочек помрачнели при воспоминаниях о тете. Брак лары Назиры и красавца Миру оказался временным и не принес мужу ничего, кроме нервного истощения, а жене - горечи от воспоминаний о замужней жизни, утерянной для нее навсегда. Миру расторг свой брак с Назирой, равно как и контракт с марокканским шейхом, и улетел работать в Австралию, лишь бы находиться подальше от бывшей жены, ее ревности, криков и сканадалов. - Давай поможем ей, Самира! - Но, как? - Ты умеешь читать по кофейной гуще? - Нет, не умею. Хадижа нахмурилась: - Если бы нам удалось прочитать, что здесь написано, мы бы знали, как помочь тете, но есть другой выход! На губах девочки заиграла шаловливая улыбка, сделавшая ее похожей на маму как две капли воды. Она взяла чашку и решительно заводила пальчиком по ее внутренней стороне, оставляя белые следы, постепенно сложившиеся в слово "любовь". - Вот так! Теперь тете Назире обязательно встретится настоящий принц! - Точно, Хадижа! Девочки прыскали со смеху, воображая женихов своей тети, пока Карима не застала их с поличным. - Иди, Карима, иди! - закричали сестры, заталкивая чашку поглубже в комод и поспешив ретироваться с кухни.

***

      Жади провела рукой по покрывалу, нащупывая сквозь сон, крохотные ручки сына. Когда ей не удалось этого сделать, она с тревогой открыла глаза и поняла, что находится в комнате совершенно одна. Саид тоже исчез. Как странно, быть может, маленький Али проснулся раньше обычного, но тогда Саид разбудил бы жену. Аллах! А где его кроватка, игрушки и все, милые сердцу, детские мелочи, наводнившие спальню Саида и Жади в их новом, просторном доме в Фесе?       Стоп. Это не их спальня. Это гостиничный номер, празднично украшенный цветами, гирлянадми и изящными подсвечниками. На столике, перед кроватью, стоит нетронутое блюдо с фруктами и два кубка. - Хорошо выспалась? Жади знала, кому принадлежит этот голос и прекрасно помнила все, что последует за этим вопросом. - Аллах! - Жади в отчаянии запустила пальцы в волосы и посмотрела на кубки: - Ты...ты! - Ни одной женщине еще не удавалось провести меня. Ты так боялась, что я буду к тебе приставать? - Я пропала, я пропала! - простонала Жади.