С окончания разводного процесса проходит три месяца, и Пит переезжает в новую квартиру. После разрыва он долго отсиживается у родителей, но настало время вернуться в город, а вместе с этим и в прежнюю колею. Лос-Анджелес — не Чикаго, но здесь его ребенок, и это единственное, что сейчас имеет значение.
Жилой комплекс оказывается довольно симпатичным, здания совсем новенькие, что заметно, и Пит вполне может себе это позволить, благо вовремя послушался совета и заключил брачный договор. В итоге из лап развода ему удалось вырваться невредимым. Его сердце бьется, как и ее, и он понимает, что сейчас находится от нее по другую сторону баррикад.
Ей достался дом, но это ничего, он и не хотел оставлять его. Те стены хранят в себе слишком много демонов, поэтому он и приобретает сейчас это место. Теперь он может начать написание новой книги, надеясь, что та не окажется такой же провальной, как и предыдущая.
Перевоз всех вещей из камеры хранения занимает две недели. За годы скопилось много барахла, и ему больно от того, что книги, украшения, безделушки, которые они покупали, когда были вместе, теперь остались с ним одним, с ним без Эшли. Он не хочет приводить Бронкса, пока не наведет полный порядок, пока не уберет все коробки и не расставит бытовую технику и мебель. Если все это является травмирующим для него, то не хотелось даже думать, каково придется сыну.
Соседей встретить случая пока не выдалось. А этаж делит с парнем, дверь которого, как он слышал, открывается лишь поздно ночью и рано утром. Машина стоит на подземной парковочной автостоянке, и на этом места, где он бывает, заканчиваются. В день, когда квартира, наконец, обретает относительный порядок (но все же больше напоминает грустное и неубранное холостяцкое жилище), Пит принимается ждать стук в дверь от кого-нибудь из жильцов, решивших заглянуть. В пригороде, где они жили с Эшли, барбекю и вечеринки у бассейна были нормой для каждой семьи, он полагал, что и здесь будет так же.
Три дня спустя в его дверь так никто и не постучал, и он решает не падать духом, а пойти самому познакомиться хотя бы с тем же соседом напротив. Он узнает его имя, прочитав с таблички на одном из почтовых ящиков, которые выстроились в рядок в холле на первом этаже. И после того, как забросить Бронкса в детский сад, стучит в дверь. Он ждет, наверное, добрых тридцать секунд и в какой-то момент уже готов возвратиться в свою квартиру с намерением залить свое горе затворника алкоголем.
— Хэй, — говорит Пит, когда дверь, наконец, открывается. Стамф (1), П., если верить все той же табличке на почтовом ящике, оказывается крупным чуваком средних лет, выглядящим так, будто должен жить хотя бы в таком районе, из которого Пит только переехал. На нем надета рубашка поло, сидящая в обтяжку на талии, и чертовы слаксы (2). — Я — Пит, совсем недавно переехал в квартиру напротив и подумал вот зайти познакомиться. Вы — мистер Стамф, верно?
— Неверно, — отвечает мужчина, и Пит отступает на шаг, замолкая. Он пытается заглянуть чуваку за спину, чтобы убедиться, что номерок на двери был тем же самым, что и на почтовом ящике. Пит проводит рукой по волосам, слегка сбитый с толку. Обычно он не очень-то и хорош в подобного рода ситуациях. Мужчина все-таки сжаливается над ним и говорит:
— Патрик на работе, но я дам ему знать, что ты заходил.
— Ах, да. Извините и спасибо.
И Пит правильно предполагает, что их разговор подошел к концу, когда дверь начинает закрываться прямо перед его носом. Он равнодушно машет ей рукой и возвращается к себе.
Попытки писать заканчиваются тем, что он тупо пялится в экран компьютера. Перед мигающим маленьким курсором ни словечка. Пальцы глухо барабанят по дереву стола. Пит жалеет, что у него нет кабинета; что-то более тривиальное было бы кстати, и он уже не рад принятому решению переехать в квартиру, так похожую на ебаную коробку. Пространство, в котором он застрял, для него одного слишком большое; телевизор постоянно будто весело его окликает, а в монотонном шепоте холодильника отчетливо проступает его имя. Слишком много отвлекающих и раздражающих факторов.
Он пьет кофе и отсчитывает часы до момента, когда Бронкса нужно забирать из детсада. Спускается на лифте, направляясь к своей машине. Сегодня на одном из гостевых парковочных мест примостился броский Ягуар, и Пит гадает, кто из его тихих соседей мог бы быть знаком с хозяином такой машины.
Он забирает сына и едет домой. Этот ребенок — лучшее, что только могло случиться за последние шесть лет, и иногда, смотря на него, Пит просто думал: «Вау, я сотворил нечто прекрасное». Они кушают спагетти, и это все еще болезненно — присматривать за Бронксом здесь, в жилище, которое он больше не делит с Эшли. Под конец они совсем стали плохо ладить, воспоминания до сих пор не покинул горьковатый привкус, всплывающие в разуме мысли о тех временах, когда их семья была счастливой и полной, делают только хуже и больнее. Он ненавидит себя за то, что все разрушил и лишил Бронкса семьи.
Но Бронксу нравится здесь, нравится быть ближе к городу, нежели к пригороду, и то, что Питу позволено брать его к себе, — действительно замечательно. Одиночество менее заметно, когда сын рядом.
Но ночь так и несет за собой кошмары, не важно — находится Бронкс с ним или нет. Пит молится всем существующим богам, прося о том, чтобы Бронкс не унаследовал от него проблемы со сном. Он укладывает его к восьми, уверенный, что за ночь они еще увидятся. Пит прибирается на мини-кухне и садится перед телевизором, толком не вникая в происходящее на экране, как раздается стук в дверь.
Пит поднимается и открывает, гостей принимать настроения нет никакого. Но он проглатывает это чувство и надевает подобие улыбки, дергая дверь, чтобы увидеть неловко переступающего с ноги на ногу незнакомца. Тот такой миниатюрный — ниже Пита – с лохматой белокурой копной волос и в очках. Пит без понятия, кто это.
— Эм-м-м. — Пит глядит на вежливо улыбающегося парня и кривит лицом в попытке ответить на улыбку. — Привет?
— Привет. Я — Патрик, из квартиры напротив, — указывает большим пальцем себе за спину он. — Прости, что не получилось тебя утром застать. И что не зашел познакомиться раньше, просто не хотел мешать тебе здесь устраиваться.
— Нет-нет, чувак, все круто. Твой отец объяснил, что ты был на работе, — Пит протягивает руку и видит, как Патрик слегка вздрагивает, прежде чем пожать ее. — Пит Вентц.
— Патрик Стамф.
Он выглядит так, будто хочет что-то еще добавить, но вдруг что-то за плечом Пита привлекает его внимание. Пит оборачивается и видит вспышку белокурых кудряшек. Бронкс, одетый в пижамку, подкравшись сзади, прижимается к его ноге и смотрит на Патрика снизу вверх.
— Оу, да у тебя тут сосед по комнате.
— Это Бронкс. — Пит сжимает плечо сына, чтобы тот вдруг не учудил чего-нибудь смущающего, но Патрик лишь садится на корточки и протягивает руку. Бронкс глядит на нее несколько секунд и пожимает, тряся ладонь своими маленькими пальчиками. — Он у меня со среды по пятницу живет.
— Круто. А я живу через коридор отсюда, со своей собакой Пенни, — Патрик улыбается Бронксу, чьи глаза мигом загораются при упоминании собаки. — Уверен, ты ее еще успеешь встретить.
— Да ну, Патрик и Пенни?
Патрик широко улыбается, так мило и искренне, даже несмотря на то, что ему ведь ничего и не известно о Пите, о том, какой тот идиот, превративший свою жизнь в сплошное месиво. Как раз этим Питу он и начинает нравиться.
— Эй, Би, возвращайся в постель. А я к тебе через минутку зайду.
И раз в жизни Бронкс сделал то, о чем его попросили, махнув ладошкой Патрику перед тем, как забежать обратно в квартиру.
— Ну, не буду тебя задерживать. Просто подумал зайти поздороваться. И если что-то понадобится — стучись. Многие здесь постоянно дома, но я, так или иначе, обычно то там, то сям, — Патрик отступает, все еще улыбаясь. И это заражает настолько, что Пит, отражая сейчас улыбку, наверняка выглядит полным тупицей.
— Я ценю это, спасибо, чувак. Было приятно познакомиться.
Патрик кивает и закусывает губу. Пит не может не признать, что тот, делая это, очень мил.
— Я бы хотел прояснить ситуацию, чтобы она не вводила в заблуждение, — произносит Патрик, приближаясь на шаг, и Пит хмурится, но кивает головой. — Джонатан — тот, кого ты утром видел, — не мой отец. Он… мы вообще не родственники. Мы просто, ну, понимаешь?
Пит ощущает себя величайшим идиотом на земле и бьет себя по лбу. Он жмурится, а когда открывает глаза, то видит появившийся на светлой коже Патрика румянец.
— Черт, чувак, прости.
— Все хорошо. Я понимаю, что тут нетрудно допустить подобную ошибку, — Патрик нелепо машет рукой, но останавливает себя и сцепляет пальцы. — Он много работает, на самом деле много. Так что бывает здесь не часто.
— Тогда тебе стоит возвращаться к нему, — говорит Пит. Патрик кивает, снова махая рукой, и поворачивается, направляясь в свою квартиру. И если долго об этом думать, то это становится только непонятнее. Патрик милый, пусть немного и странноватый, но очень симпатичный, хоть и одет в безумную пижаму и носит очки в широкой оправе. Слишком милый, чтобы возиться с «белым воротничком» за пятьдесят, но Пит быстро обрывает эти мысли, не давая им развиться дальше. Он попросту еще не готов эмоционально, чтобы думать о чем-то подобном.
В пятничный день он снова наконец-то вливается в писательскую рутину. Когда Бронкс не отвлекает, это становится чуть легче. Он знает, что, вероятнее всего, пишет несуразную чушь, от которой его редактор будет отплевываться, но лучше это, чем совсем ничего.
Он так и не встречает других жильцов, даже Патрика, о котором снова ни сном, ни духом. Но когда Пит собирается спуститься на автостоянку, то сталкивается с ним у лифта. Патрик в спешке возникает перед начинавшими закрываться дверями и проскальзывает в самый последний момент.
— Ловко, — улыбается Пит Патрику, который еле стоит на ногах после выпада и поправляет очки. Сейчас он более нормально одет: узкие джинсы, кожаная куртка и черная шляпа. И по какой-то причине это все заставляет Пита улыбнуться шире. В руках Патрика начинает шевелиться пушистый комочек меха, и на Пита уставляется сердитая мордочка Померанского шпица.
— Пенни?
— Ага. Она злится из-за того, что я разбудил ее на прогулку.
Пит гладит собаку между ушей, и та зевает.
— Она милая.
— Да, малышка моя, – Патрик смотрит на собаку, а потом на Пита. — Вы, ребята, нормально устроились?
— Да, Бронкс сейчас у своей мамы, а квартира уже более-менее убрана, — Пит отнимает ладонь от пушистой шерсти Пенни, когда Патрик опускает ее на пол. Он наматывает поводок на пальцы и улыбается Питу. Пенни глядит на них обоих, прежде чем ткнуть лапкой ногу Патрика.
— Круто, вы должны заглянуть ко мне как-нибудь, — конечно, Пит понимает, что это всего лишь что-то вроде соседской любезности, которую он слышал каждый раз, когда переезжал на новое место и которую сам часто говорил. Но Патрик так искренен, будто действительно это подразумевает. Пит улыбается и кивает. Лифт, наконец, останавливается на первом этаже. Патрик тянет Пенни за поводок, но она продолжает преспокойно сидеть, гордо задрав носик.
— Черт, ну
идем же, — он берет ее на руки и машет Питу, который со смехом машет ладонью в ответ и нажимает на подземный этаж.
Питу удается подстроиться под этот своего рода режим. Написание книги идет своим чередом, и он даже наивно думает, что хорошо так идет, когда отправляет редактору первые несколько глав. Но понимает, что ошибался, когда по e-mail получает от того взашей. И приходится начинать все заново, пусть это всего лишь дешевое чтиво, а он — глупый авторишка без амбиций, создающий необаятельных персонажей.
Пит уже долгое время носит в себе смутное желание открыть с другом бар. Это, на самом деле, тупо, но деньги для реализации мечты у них обоих имеются. Он всегда был при наличке; богатые родители и трастовый фонд помогали по жизни, да и доходы от продаж рассказов позволяли держаться на плаву.
Среди его друзей есть те, кто не отказался бы уже, наконец, отметить новоселье. Вот только квартира маленькая и тесная для этого, к тому же отсутствовала гостевая комната — Пит мог предложить лишь диван. Несмотря на все это, ему нравится его дом, но вот принимать гостей настроения пока нет никакого.
***
В следующий раз он встречает Патрика, когда, забрав Бронкса из детсада, возвращается домой. В одной руке – ранец, а другая рука занята пустой коробкой из-под сока, и вместе с этим он пытается достать из заднего кармана ключи. Как только дверь лифта открывается, Бронкс выскакивает и врезается в Патрика.
— Ого, легче, — говорит Патрик, уступая дорогу. Бронкс трет лоб и смотрит на Пита так, будто это он во всем виноват. Пит выходит из лифта, чуть взвинченный. — Нужна помощь?
У Патрика у самого руки заняты гитарой в тяжелом чехле, но он ставит ее на пол и берет у Пита ранец, что позволяет тому, наконец, дотянуться до ключей.
— Спасибо, чувак. Бронкс, извинись перед Патриком.
— За что? — начинает Бронкс, но, в конце концов, просто закатывает глаза и поворачивается к Патрику. — Прости.
— Ничего страшного, — отмахивается Патрик, Пит очень признателен ему за это. Он снова круто одет, но Пит считает, что как при первой их встрече, то есть в пижаме, он выглядит лучше всего. — Так вы, ребята, ко мне и не заглянули. Я завтра буду в студии где-то до четырех, не хотите зайти поужинать после?
Пит ненавидит обещать что-то, что может сорваться, в таких случаях обычно больше беспокойств, и пусть он уверен, что Патрик — гостеприимный парень, и это своего рода мило, но все же он на самом деле еще плохо его знает. Пит не уверен, что сможет держать Бронкса в узде, поддерживая при этом разговор на протяжении нескольких часов.
— А твоя собачка будет? — спрашивает Бронкс, опережая любые попытки Пита придумать причину для отказа. — Я так ее и не видел.
— Да, будет. И в ней больше от кошки, нежели от собаки. — Патрик чуть кривит лицом, будто это причиняет физическую боль, и успокаивается. — Так что, ребята, любите макароны?
— С сыром? — тут же спрашивает Бронкс, будто все зависит от ответа Патрика. Пит любит своего сына за это, за способность уболтать там, где он сам не может.
— Конечно, я могу и это приготовить, — улыбается Патрик им обоим, глядя, как Пит вытаскивает ключи. Он передает рюкзак обратно и хватает чехол. — Тогда ладно. Мне уже нужно в студию, но мы завтра увидимся, да?
Пит уверен, что не соглашался на это, но когда все оказалось уже решенным, лишь кивает. Он отпирает дверь, глядя на Бронкса, который с любопытством смотрит в ответ, прежде чем забежать внутрь.
***
Следующим вечером Бронкс так взволнован, что Пит с интересом наблюдает за ним, удивляясь, что же превратило его сына в такую пышущую энергией бабочку. Должно быть, это у него от Эшли. Пит берет из холодильника упаковку пива и, держа за руку, тянет за собой Бронкса. Он мысленно повторяет себе, что переехал сюда, чтобы завести друзей. Это его шанс.
Он позволяет Бронксу постучаться в дверь, и Патрик мгновенно встречает их, отбивая Бронксу пять, когда тот кидается в квартиру. Пит бормочет извинения, но Патрик отмахивается, отступая и позволяя войти.
Внутри оказывается довольно-таки мило: нет той суматохи из вещей, которая наблюдается у Пита, и мебель выглядит недешевой. В углу он замечает расставленные в ряд гитары, а под навесным телевизором — маленький синтезатор.
— Ты музыкант? — интересуется Пит, наблюдая за тем, как Бронкс, растянувшись на животе, гладит Пенни. Она виляет кисточкой хвоста и сейчас, кажется, пребывает в более благосклонном настроении, чем при первой встрече с Питом.
— Ага. Работа в студии. Сидел над записью друга, поэтому и пропадал там постоянно, но вчера мы уже все закончили.
Пит будто бы знающе кивает и продолжает осматриваться. Судя по всему, спальня только одна, но все же места в квартире побольше, чем у него самого. На полках, да и к слову нигде, нет ни фотографий, ни каких-то личных вещей, которые могли бы принадлежать либо Патрику, либо Джонатану. Пит же, когда переехал, в первую очередь расставил всю эту мелочь.
— Круто. В молодости меня пошвыряло по разным группам, но все они были отстойными. — Пит вспоминает те времена, будто вчерашний день, и не хочет считать, сколько уже времени утекло с тех пор. Иначе болезненная ностальгия накроет с головой. — Я писатель, не великий, конечно, но на жизнь хватает.
— Творческий способ заработка.
Пит хорошо разбирается в людях и, несмотря на то, что знает Патрика от силы двадцать минут (и то, если суммировать все их встречи), различает в его тоне что-то, чему не может дать название и поэтому оставляет это.
Макароны с сыром получаются изумительными, о чем Пит с Бронксом одновременно и говорят Патрику. Тот лишь смеется и отмахивается тем, что это рецепт его матери и похвалу заслуживает она, а он лишь хорош в следовании инструкциям. Но уши у него все же польщенно краснеют, что замечает Пит, считая это чертовски милым.
Пит помогает Патрику с мытьем посуды, пока Бронкс снова возится с Пенни. Она — миленький комочек меха и, видимо, обожает, когда ее таскают шестилетние дети. Пит наблюдает за сыном и собакой еще несколько минут после того, когда пиво в бутылке заканчивается.
— Спасибо за вечер. Последние несколько месяцев выдались нелегкими, и, знаешь, мне, разведенному чуваку из пригорода, довольно одиноко здесь.
Пит в общем рукой охватывает пространство вокруг, и Патрик сочувственно кивает.
— Да, приятно общаться с тем, чье имя хотя бы знаешь. Если честно, остальных жильцов я видел лишь на парковке. Тут все держатся особняком.
Пит слышит, как Патрик постукивает горлышком бутылки о зубы.
— А что насчет Джонатана? — Пит вспоминает имя и чем дольше наблюдает за Патриком и лучше узнает его, тем труднее ему понять, почему эти двое вообще вместе, их даже рядом представить невозможно. Абсолютно ничего не говорит о том, что этот «белый воротничок» живет здесь. И Пит без понятия, где они могли встретиться.
— У него свой дом, он много путешествует по работе. И на этих выходных как раз возвращается, — смущенный этим разговором, Патрик не отрывает взгляда от своих ног, и Пит вроде как даже понимает причину.
— Эй, чувак, мне на самом деле жаль, что я посчитал его твоим отцом. Я не думал тебя оскорбить или обидеть, — он накрывает плечо Патрика ладонью и игнорирует то, как фальшиво и натянуто Патрик пытается улыбнуться в ответ на слова.
— Тут нетрудно допустить ошибку, я все понимаю. Как раз из-за этого мы и не афишируемся, не хочу, чтобы люди начали судачить о том, о чем вообще не имеют понятия.
Плечи Патрика вздымаются, и Пит сразу же определяет этот жест как защитный.
— Чувак, эй, это была не попытка сунуть нос в чужие дела, — Пит уже жалеет, что влез, он не имел и понятия, что эта тема станет такой щекотливой. — Черт, я не хотел тебя обидеть.
Теперь настает очередь Патрика чувствовать себя виноватым, он трясет головой на извинения Пита и похлопывает того по плечу.
— Нет, чувак. Ты не обидел, серьезно. Просто люди болтают слишком много, а я это ненавижу. Черт… распространение слухов никого до добра не доводит.
— Отличный жизненный девиз.
И после этого они начинают лучше друг с другом ладить. Пит придерживается менее скользких тем — таких как музыка и Лос-Анджелес. Он узнает, что Патрик, оказывается, тоже родом из Чикаго, а Патрик вспоминает некоторые группы, в которых участвовал Пит. Патрику двадцать восемь, и он уже шесть лет как живет в Лос-Анджелесе, ненавидя этот город и оставаясь здесь лишь из-за работы. Пит рассказывает про развод, про свои книги, делится глупыми планами открыть бар и тем, что лишь Бронкс является той единственной поддержкой, все еще позволяющей оставаться на плаву. После этого Патрик обнимает его, что немного странно, потому что они лишь вечер как друг друга знают, но Пит все же обвивает рукой плечо и обнимает в ответ.
Бронкс начинает клевать носом, и, заметив, Пит решает, что это намек на то, что им уже пора. Еда была хороша, а компания и того лучше, и несмотря на ту неловкость, последовавшую после разговора о Джонатане, все же этот вечер удался.
— Не пропадайте, хорошо? — просит Патрик, махая им рукой. Пит кивает и пересекает лестничную площадку, направляясь к своей квартире; его губы растянуты в искреннюю улыбку.
***
В следующий раз, когда он отправляет несколько глав редактору, ответ от того все еще резок, но не так категоричен. Это мотивирует настолько, что он решает засесть за работу еще и на выходных. Сын сейчас не у него, что позволяет писать до ломоты в плечах и рези в глазах.
Он дремлет на диване, и затекшие плечи начинают ныть сильнее, но Питу сейчас не до этого. Он, как писатель, полностью погружен в свой сентиментальный мирок. Под гудение собственных мыслей Пит прикрывает глаза и распахивает их тогда, когда с лестничной клетки слышится какой-то шум.
Прижавшись к дверному глазку, он видит Патрика с Джонатаном, проходящих мимо его двери к своей. Руки Джонатана цепко лежат на талии Патрика, подталкивая того вперед. И Пита это немного раздражает, ведь Патрик — милый парень и как личность прекрасен, просто в голове не укладывалось, как эти двое могут быть вместе. Патрик заслуживает гораздо большего, чем этот скользкий тип бальзаковского возраста. Отступив от двери, Пит направляется обратно к дивану и допивает пиво, пытаясь абстрагироваться от всплывающих в разуме предположений того, что могло происходить в квартире напротив.
