***
На следующее утро Пит понимает, что уже слишком стар для таких попоек. На этой неделе Бронкс у него до воскресенья, ему не терпится отвести сына на прогулку в парк и провести с ним весь день вместо обычного времени после детского сада. Пит скучает по этим моментам брачной жизни больше всего, он никогда не думал, что это станет для него чем-то само собой разумеющимся. Он принимает аспирин и уже не чувствует себя так паршиво. Мысли возвращаются в прошлый вечер, в бар к Патрику, его невероятному голосу и его порозовевшим губам, всплывает слишком живое воспоминание о теплоте упругого тела, прижимавшегося в лифте. И Пит просто не может попасться на этот крючок, только не так. Пит обедает с Гейбом, и тот все так же решительно настроен открыть бар и отчаянно пытается заставить друга отнестись к затее серьезнее. На словах и в мечтах это все впечатляюще, конечно, но в детстве желание стать автором тоже казалось чем-то здоровским. — Ну, как квартирка? — спрашивает Гейб. Он лишь раз был у Пита, помогая тому с коробками, и с тех пор больше не появлялся. На самом деле, было легче встречаться где-нибудь вне дома. — С соседями уже познакомился? — Лишь с Патриком, живет напротив. Он офигенный парень, и Бронкс без ума от его собаки. — Пит поверх своего кофе смотрит на Гейба, который приподнял брови, будто расслышал в его тоне какой-то намек. Пит лишь качает головой. — Неа, мы не вместе. У него уже есть папик, с которым он по выходным трахается. Гейб одобрительно реагирует на этот комментарий: — Пикантненько. — Скорее, мерзко. Папик далеко не горяч. Можно было найти себе кого получше. — Пит честно пытается не думать обо всем этом, но знает, что Джонатан возвращается этими выходными, как и то, что именно будет происходить за закрытыми дверями. В такие моменты ненависть потягивается и скребется изнутри острыми когтями. — Значит, хочешь его на свой папочкин член? — Гейб заходит другим путем и смеется в ладонь, когда Пит запускает в него смятой салфеткой. — Чувак, иди ты на хуй. Я ж совсем не это имел в виду. Просто он большего заслуживает, — пожимает плечами Пит, дует на кофе и снова глядит поверх кружки на приятно удивленного Гейба. — Да и не мое это дело. Гейб оставляет эту тему, хотя усмешка, не сошедшая с его губ, обещает, что, скорее всего, он еще начнет этот разговор снова, но чуть позже. Перескочив к теме совместного бизнеса, он пытается втянуть Пита в поиски помещения под бар и его месторасположения. Дальше он рассказывает о своей новой девушке, с которой Питу еще не довелось познакомиться, отчего тот чувствует уколы вины. В последние месяцы он совсем забросил своих друзей.***
Проходит несколько дней, и Пит находит в своем почтовом ящике приглашение. В замешательстве он тут же направляется к дверям Патрика. Тот встречает его с прижатой к груди миской каши, он отступает, улыбаясь с ложкой во рту, и дает войти. — Ты уже получал приглашение? Видимо, кто-то этажом выше рождественскую вечеринку устраивает, и мы все приглашены. Пит пробегается взглядом по аккуратной карточке, читая. Он не заглядывал в свой ящик несколько дней и когда поднимает глаза на Патрика, тот с ухмылкой показывает точно такое же приглашение. — Должно быть, они новенькие, — предполагает Патрик. — Иначе бы знали, что тут никто толком ни с кем не общается. — Ага, — соглашается Пит. Он уже столкнулся с этим; кроме как неловкими кивками он больше никак с жильцами не взаимодействовал. — Идти собираешься? — Если только ты пойдешь, — отвечает Патрик, отставляя миску и в вопросительном жесте протягивая Питу апельсиновый сок. Тот кивает, соглашаясь, и наблюдает, как Патрик заполняет два высоких стакана. — Наверное, нам все же стоит сходить, не хочется, чтобы у людей сложилось плохое мнение о пятом этаже. Шутка Пита заставляет Патрика засмеяться. Когда он улыбается, то чуть заметно морщит нос, и Пит находит это до безумия милым. Если бы не смуглая кожа, румянец точно бы оказался очевидным, Пит ставит стакан на стол и уходит. У него еще есть кое-какие дела: сроки на написание книги истекают, к тому же нужно отправить родителям e-mail. Ему необходимо уносить ноги, пока Патрик с этой своей дурацкой улыбкой окончательно его не поглотили.***
В приглашении сказано нарядиться в рождественском духе, но Пит не совсем в праздничном настроении. Первый за все время раз он собирается провести Рождество без Бронкса и вообще-то подумывал съездить к родителям, по крайней мере, хотя бы из-за маминой стряпни. Он покупает ободок с оленьими рогами в Dollar Store и, надев его, идет к Патрику. Его образ довершает красная рубашка, и Пит считает это достаточно праздничным для вечеринки. Когда Патрик открывает дверь, Пит как раз вспоминает нижнее белье в рождественском стиле, которое два года назад подарил Эшли. Патрика, похоже, ввел в растерянность выбор наряда, и он решил обмотаться в различного цвета мишуру. Шляпу обвивает зеленая, желтая петлей обматывает шею, красная и серебристая змеятся вокруг ремня. Патрик сверху донизу проходится оценивающим взглядом по Питу; заметный румянец на щеках намекает на то, что он уже успел побаловать себя эгг-ногом (1). — Где же твой нос, Рудольф? — спрашивает Патрик, запирая дверь, и берет Пита под локоть, утягивая в сторону лифта. — Почему сразу Рудольф? Может, я один из остальных оленей, Блитцен, к примеру? — Пит мысленно проходится по именам, но одергивает себя – ведь это все не так уж и важно. — Никто не наряжается Блитценом, — заверяет Патрик. Мишура на поясе слишком длинная и со спины свисает подобно хвосту. Пит подхватывает ее, перевешивая Патрику через предплечье. — И сколько ж ты уже выпил? — Пит касается кончиками пальцев щеки, ощущая исходящее от кожи тепло. Он видел Патрика пьяным и раньше, но никогда таким раскрепощенным и беззаботным, что очень тому шло. — Совсем немного, — признается Патрик и приближается, склонившись, будто собирается поведать секрет. — В студии вечеринка была, и, кажется, в мой сок что-то подлили. — Патрик крутится на месте, и Пит слышит шелест мишуры. Лифт доезжает до седьмого этажа, открывая свои створки. — О-о-о, никогда еще так высоко здесь не бывал. Кто-то громко врубил Уитни Хьюстон, так, что она буквально ревет из колонок, и Пит одобрительно кивает головой. Они, должно быть, либо опоздали к началу, либо действительно единственные, кто ни с кем не общается. Потому что все в этой комнате — смутно знакомые лица то и дело что проскальзывают в толпе — оживленно друг с другом переговариваются. — Нам, наверное, нужно начать с кем-нибудь разговор, — предполагает Пит. Их пока никто еще не успел заметить, и он поворачивается к Патрику, осматривающему комнату и теребящему в пальцах золотистую мишуру. — Когда дело доходит до незнакомых людей, я в этом полный ноль, — отзывается Патрик, вытягивая шею. — Может, для начала найдем что-нибудь выпить? К тому времени, когда они находят-таки на кухне выпивку, то уже знакомятся с хозяевами вечеринки – Джо и Мари. Как и Пит, они только вселились в дом, но, судя по тому, что знают уже каждого жильца этого здания, в заведении новых друзей, видимо, отличаются большим успехом. — Итак, ну и кто тут у нас писатель, а кто певец? — спрашивает Мари. На ней надето красное платье, а губы украшают алая помада и по-настоящему приятная улыбка. И Пит с легкостью улыбается в ответ, тыча Патрика локтем, когда замечает, что тот уже долго и пристально пялится на безумную шевелюру Джо. — Я пишу, — отвечает Пит, — а этот чувак — певец и музыкант. — Было дело и я с гитарой баловался, — вставляет Джо. Это звучит как шутка, но Пит замечает примостившийся в углу усилитель, сейчас используемый как столик, и полагает, что слова все-таки являются правдой. — А вы, ребятки, давно вместе? — Джо, — одергивает его Мари, резко ткнув локтем под ребра, — Пит и Патрик живут в разных квартирах, по отдельности. — Ох, чуваки, простите. Я вас просто видел разок вместе и, видимо, неправильно растолковал вибрации, — извиняющееся подмигивает Джо. — Это лишь я и мое чутье. — Ничего страшного, — уверяет Пит, посматривая на Патрика, который только что залпом опрокинул в себя содержимое стакана, лишь бы не участвовать в разговоре. — Мы довольно-таки близки, так что это понятно, что можно было так подумать. Патрик кивает, соглашаясь, и повисшую неловкость в состоянии почувствовать каждый. Хозяева быстро находят причину сбежать, и, когда они удаляются, Пит видит, как Мари, склонившись к Джо, яростным шепотом пытается ему что-то втолковать. Они, видимо, только что упустили свой единственный шанс завести нормальное знакомство хоть с кем-то из соседей. — Ну спасибо тебе за помощь, чувак, — невозмутимо произносит Пит, на что Патрик лишь пожимает плечами и протягивает бумажный стаканчик с чем-то непонятным. Когда Пит подносит его к губам, то чувствует аромат чуть подслащенного рома. Поморщившись, большим глотком опустошает стакан — не любитель он рома. — Не сказал бы, что у нас нет этих самых вибраций, — говорит Патрик. Пусть он пьян, а тело сплошь опутано мишурой, но откровенная честность в глазах заставляет Пита уставиться на него. И смотрит он так слишком долго, пока не решает снова наполнить свой стакан. Либо Патрик уже вдрызг пьян, либо же Пит опьянел настолько, что все сказанное им считает смешным и забавным. Они полностью отдаются веселью вечеринки, пусть их и игнорируют остальные гости. Патрик вскидывает серебристую мишуру и ловит Пита, в танце притягивая за шею. Танцор из него ужасный, но бедра его не перестают двигаться, и Пит держится за них, ладонями хватаясь за округлую задницу. Патрик не останавливает его, лишь смеется, уткнувшись в щеку. Никто не обращает на них внимания, слишком увлеченные собственными весельем и танцами. В какой-то момент Джо решает станцевать лимбо (2), что привлекает интерес толпы, но только не Пита. Все, что сейчас перед его взором, — это Патрик, с заалевшими губами и покачивающимися бедрами. И Питу мало простого танца под Slade, он, блядь, хочет большего. Вскоре они снова пускаются на поиски рома, и Пит отходит отлить. Когда он возвращается, ему не сразу удается найти Патрика, но он вылавливает взглядом кусочек мишуры в углу, а потом и высокого парня рядом. Патрик пьян в стельку, но все же пытается поддерживать разговор с парнем, он замечает Пита и жестом подзывает. — И тут у нас этаж номер три, — указывает Патрик, и Пит подмигивает парню. Тот довольно симпатичный — с копной русых волос и тощей фигурой. Пит даже замечает выпирающие сквозь футболку тазовые косточки. — Пит — мой сосед, а это Билл. — Привет, Билл. — Парень откровенно разглядывает Пита, на что тот приподнимает брови и видит, как Патрик отворачивается, пряча ухмылку. – Ты, эм-м-м… как дела, чувак? Пит знает этот взгляд, но ему уже так долго никто не выказывал интерес — Патрик не в счет, ведь это ни к чему не приведет. Во взгляде Билла читаются похоть и желание. Так выходит, что Патрик стоит чуть впереди Пита, и когда долговязая фигура Билла склоняется к уху Пита, Патрику приходится отшатнуться, чтобы не оказаться в ловушке прижатых друг к другу тел. — Не хочешь выйти на балкон воздухом подышать? — в лоб спрашивает Билл, не думая тянуть кота за хвост, чего Пит не ожидает и из-за чего чуть не давится. Патрик поворачивается к Питу, задевая мишурой. — Знаешь, мне и здесь отлично. Я пришел сюда с Патриком, мы с ним вроде как команда, — он приобнимает Патрика за плечи, что стоит ему рта, полного зеленой мишуры. Билл сужает глаза и обращается к Патрику: — А что на это твой парень скажет? Я видел, как на прошлой неделе ты отсасывал ему в его Ягуаре. И на этот раз Пит действительно давится, Патрик застывает, краснея, но быстро смягчается. Пит жмурится, стараясь блокировать всплывающие и начинающие заполнять голову образы. — Он это любит, да. А вот Пит, как я думаю, ни капли в тебе не заинтересован и лишь пытается быть вежливым, вот и все. Если бы на Патрике были очки, Пит уверен, тот бы обязательно, произнося последнюю фразу, поправил бы их на переносице — как завершающая нота, подтверждающая его мнение. Вместо этого он перебирает в пальцах хвост из красной и серебристой мишуры, пока Пит и Билл не прекращают на него пялиться. — Мда, — в конце концов тянет Билл и пожимает плечами. — Попытаться стоило. Приятно было познакомиться, парни. — И он покидает их компашку, локтем оттесняя Патрика в сторону. Он такой худой и костлявый, что на самом деле трудно сказать, преднамеренна эта худоба или же от природы. В конечном итоге еще после нескольких стаканов рома они возвращаются в квартиру Патрика. Тот где-то потерял шляпу, а, следовательно, и зеленую полоску мишуры, но он связывает золотистую наподобие лассо и в какой-то момент умудряется поймать им Пита за руку, притягивая к себе. — Попался, — низким и глубоким голосом произносит Патрик, будто в попытке впечатлить кого-то. Вот только Пит без понятия, кого именно, но все же он смеется. Виски побаливают из-за давящих на них рогов, и Пит снимает их и чешет места, где концы ободка впивались в кожу. — Оу, а куда Рудольф подевался? — Я же говорил, что я — Блитцен. Комната безжалостно вращается, но Пит не отрывает от Патрика взгляда. Его руку все еще удерживает импровизированное лассо, и Патрик пятится до тех пор, пока они не переступают порог его спальни. Пенни забежала в эту комнату, как только они вошли в квартиру, и теперь еще больше раздражена, ведь они и сюда ворвались, чтобы потревожить ее сон. Она спрыгивает с кровати и исчезает в гостиной. Патрик плюхается на кровать, его рубашка задирается, оголяя полоску бледной кожи, и Питу приходится зажмуриться, чтобы отогнать все это. Он падает на кровать рядом. — Чувак, я не хотел отбивать тебя у того парня, — начинает Патрик. Сейчас его голос звучит обычно, и он ложится на бок, лицом к Питу. Его смешливость плавно перетекает в сонливость. Пит вдыхает запах Патрика и думает, что тоже погружается в это состояние. — Тебе надо было пойти с ним, если ты был заинтересован. — Я не был, — с легкостью признается Пит — ром развязал язык. Он ощущает дыхание Патрика на своем лице и невесомо проходится большим пальцем по его переносице. — Этой ночью мне интересен лишь один единственный человек. — Как и мне, Блитцен, — Патрик, будто в поцелуе, склоняется к Питу, но в последний момент останавливается и падает, коротким мазком задевая губами кожу. Он уютно сворачивается в калачик и жмется к Питу пьяным и упругим телом. Несколько минут до Пита доходит, что Патрик уснул. Он знает, что должен бы уйти, вернуться в собственную квартиру, но Патрик рядом, такой теплый и влажно дышит в шею, и клубящаяся тьма в груди постепенно успокаивается, отступая. Пит решает полежать здесь еще немного, совсем чуть-чуть.