Проклятое поколение

      Чувства, которых я лишился на осмотре, теперь бушевали ураганом. Причиной этому были два ублюдка, назвать которых людьми язык не поворачивается. Я вляпался в какое-то дерьмо и из меня хотят сделать шлюху, которую будут трахать, когда заблагорассудиться.        А вот надежда спасти Ину становилось призрачней с каждым часом. Попасть в лапы к Арбитро совершенно не хочется. Возможно, я веду себя как трус, но от мысли стать похожим на Ину бросает в дрожь. Да и уверенность Шики и Мотами в том, что я подохну за стеной, вгоняет в панику. Каким бы ужасным не было это место, умирать мне еще не хотелось. Но и в счастливый финал этой истории я уже не верил. Что-то глубоко внутри кричало принять сторону Шики, и это пугало еще больше.        Старый лифт со скрипом распахивает двери на нужном этаже. И причина, почему я тут, врезается в грудную клетку, выбивая воздух из легких.   — Нам надо поговорить.  — цежу сквозь сомкнутые губы, пытаясь не вдыхать запах стоящего рядом человека.   — Только поговорить? Я думал, хочешь развлечься.  — ледяная ухмылка накрывает узкие губы. Ярость переполняет и, не выдержав, заезжаю кулаком по его идеальной физиономии. Кровь стекает из разбитой щеки, но мерзкая ухмылка так и не сползает с лица. Ответа не прилетает, Шики вытягивает руку, пропуская вперед.   — Кто бы мог подумать, что такая шавка умеет кусаться. — тело дрожит от адреналина, а в мыслях проносятся воспоминания о том, как острые зубы впиваются в плечо, когда я пытаюсь отпихнуть парня.        Этот гребаный укус еще не зажил. Раздражает даже не боль, которую он приносит, а сама метка. Решил потягаться с Арбитро и показать, что эта сучка уже занята? Глаза наполняет ярость и, резко развернувшись, впиваюсь в его скулу зубами. Пусть это и маленькая месть за то, что он сделал со мной, но я буду ликовать каждый раз, когда кто-то в Тошиме увидит это надменное лицо.       Удар в живот не заставляет себя долго ждать. Хватая ртом воздух, падаю на пол, но продолжаю улыбаться, как последний идиот.   — Мышонок, я ведь еще не согласился сделать тебя своей подстилкой.  — заканчивая фразу, Шики хватает меня за шкирку и затаскивает в квартиру, швыряя на диван.   — А я не сказал, что хочу ей быть!  — если этот ублюдок решил, что, раз он симпатичнее Арбитро, то я с радостью раздвину перед ним ноги, пусть выкусит.   — Как мы заговорили. Тогда апартаментами ошибся. Бордель дальше по улице.   — Ой, случайно перепутал. Твоя комната так на него похожа. Костюмчик, конечно, отпад, но вот доминант из тебя так себе.  — Уже есть, с чем сравнить?  — руки в латексе сжимают шею, а в глазах напротив плещется ярость. Боже, да! Акира, ты, конечно, без тормозов, но это того стоило!   — Пока нет, может, стоит попросить помощи у Арбитро? Кажется, тебе ее тоже предлагали? Запишемся как семейная пара, или будем по отдельности тренироваться?  — Мусор.  — цедит сквозь зубы, но пальцы разжимает.   — Слышу от бесчувственного ублюдка.   — Продолжишь в том же духе, и твоя незабываемая ночь повториться, но на этот раз я использую катану. Тебя ведь, кажется, тошнит от моего запаха?  — вздрагиваю при упоминании «незабываемой ночи».   — Что мне делать?  — сглатывая ком в горле, продолжаю уже серьезно.   — Решил спросить у меня?  — удивление отражается на лице. Думаю, даже Шики не ожидал такого вопроса.   — А есть еще кто-то, у кого я могу спросить? Я вообще не понимаю, какого дьявола тут происходит и почему вы двое решили нацелиться на меня.  — устало отвечаю.   — Этот ублюдок почему-то решил, что ты особенный. И мне показалось, будет неплохо забрать тебя…  —  небрежно роняет, опускаясь рядом на диван.  — То есть, избивая и насилуя, ты пытался добиться моего расположение?  — Но ведь получилось? К тому же, теперь ты знаешь, что тебя ждет. Решение за тобой.  — сработало, отвечаю мысленно.   — И что, надо просто попросить защитить меня от Арбитро? А ты взамен будешь трахать меня, когда твоему величеству захочется?   — Почти. Ты стал острее на язычок, это даже возбуждает.  — последнюю фразу он договаривает шепотом в самое ухо.  — Блять! — отскакиваю на противоположный край дивана.  — Аха-ха. Мышонок, а с тобой очень весело!  —  впервые вижу его таким, но Шики и правда смеется. Теперь удивление читается на моем лице. А этот ублюдок продолжает ржать.   — Я хочу помочь Ину.  — это не условие — просьба. В зависимости от его реакции, я приму решение.   — Арбитро был прав, ваше сходство сыграло свою роль.  — Шики перестает смеяться, внимательно смотря на меня.  — Дело не в сходстве, просто, он же еще ребенок. Будь я уверен, что этот ублюдок отпустит его, если я выполню условия, меня бы здесь не было.   — Но ты не уверен?  — Уже нет, спасибо тебе.  — обреченно выдыхаю, ожидая ответа.  — Ты тупее, чем я думал. Но все же в одном прав. Пойдешь за стену — сдохнешь, как побитая собака. Останешься с ним — станешь венцом коллекции.   — А если останусь с тобой?   — Ты ведь и сам знаешь? Буду трахать, когда пожелаю. — снова ухмылка, но мысли уже не здесь.   — У тебя ведь есть план? Знаю, ты тоже терпеть не можешь этого ублюдка.   — Не пытайся сделать вид, что понимаешь меня. Я далеко не белый и пушистый.   — Думаешь, я это не знаю? Поможешь?   — Малыш, тебе бы о себе побеспокоиться. Но нет, сейчас помочь Ину не сможет ни один из нас.   — Даже ты?   — А ты высокого мнения обо мне. Все не так гладко, как хотелось бы. Ты и сам мне еще аукнешься. Полезем напрямую, и наши трупы найдут под стенами Тошимы, обглоданными.   — Не думал, что кто-то здесь может противостоять командору.  — Один на один — нет, но у этого ублюдка много шавок.   — А ты закрытый псих, который не нашел себе ни одного сторонника.  — кажется, медленно, но я начинаю понимать, что здесь творится.  — Акира, не зазнавайся.   — Прости,  — роняю прежде, чем понимаю, что сказал, — ты сказал сейчас помочь не сможем?   — Все бы ничего, но он нацелился на тебя и пытается заполучить слишком рьяно, не брезгуя ни одним из способов. Арбитро тот еще ублюдок, однако не пошел бы против меня, не будь в тебе чего-то особенного.  — Хочешь сказать, наш козырь  — я? Не боишься, что я использую эту информацию против тебя?  — Ты не в том положении, чтобы ставить условия. — он прав. Даже если во мне есть что-то особенное, мы не знаем, что именно.        Это очень странно. Я никогда не вмешивался, просто плыл по течению, но теперь нужно принять решение самому. Выбрать, по какой дороге пойду, и строить свою судьбу. У меня нет иллюзий насчет Шики, он жестокий и невероятно сильный. Я никогда не стану равным ему. Все, что я могу сделать — позволить одному из них разыграть партию с моими картами. Но у Шики, в отличие от Арбитро, есть одна положительная черта. Он честен со мной. Может, со временем, я привыкну к его извращенной натуре?       Я и правда слишком наивен для этого места.   — Шики, я буду с тобой. Но… — голос вздрагивает от осознания того, на что соглашаюсь. Кажется, одного изнасиловния мне было мало. Акира, тебя нужно избивать каждый день, может, тогда появиться инстинкт самосохранения.   — Хочешь поставить мне условия?  — он усмехается и собирается встать, когда я останавливаю его, потянув за плащ.   — Это просьба. Если у тебя будет возможность, пожалуйста, помоги Ину. Это, наверное, и правда слишком наивно для такого места, как Тошима. Не могу просто стоять в стороне, он ведь еще совсем ребенок. Я в его возрасте пропускал уроки и курил в подворотне. Мне не нужны обещания или клятвы. Просто скажи, что, если представится возможность, ты подумаешь об этом.  — мой голос совсем стихает, чужой взгляд изучает сжимающую плащ руку.  — Хорошо, обещаю спасти его, если будет возможность.  — поднимаю голову, изучая его лицо. Шики не врет.        Большего мне сейчас не надо. Стоит быть благодарным уже за это. Но я и правда не ожидал такой реакции. Возможно, он не такой уж и непробиваемый. В глубине души зарождается тепло и желание узнать, что же скрывается за маской жестокости, но я не прислушиваюсь к нему, а душу на корню. Он урод, который избил меня и изнасиловал! Урод и точка, все, никаких «но» и запятых.   — Ты и правда решил, что, после твоей выходки, все будет так просто?  — удивленно смотрю на него, во всю изучая наливающийся синевой укус.  — Хочешь снова надо мной надругаться?  — обреченность сквозит в голосе, но выбора нет. Сам ведь согласился. Медленно встаю с дивана, расстегивая ширинку.  — Боже, Акира, где ты такие слова находишь? И что ты делаешь?  — Шики удивленно смотрит на меня, пытаясь сдержать улыбку. А вот от этого по телу пробегают мурашки.  — Но ты ведь… это. Ну… То самое хочешь?  — краснею, как девственица, от его насмешливого взгляда. Почему-то, когда он сидит, ничего не предпринимая, а лишь изучая каждую мою реакцию, хочется провалиться сквозь землю.   — Застегнись. Мы ведь делаем «то самое», только когда я захочу? Или забыл? — этот урод уже не пытается скрыть лыбу. А я краснею еще больше и дрожащими руками пытаюсь застегнуть чертову ширинку.  — А теперь давай.  — смотрит на меня, сложив руки на груди.  — Что давай?   — Умоляй меня. Что-то вроде: «О, великий Шики, прошу, возьмите под свое крыло меня, скромного раба! Станьте моим хозяином! Я обещаю служить вам верой и правдой и раздвигать ноги по первой вашей просьбе!» и тому подобное.  — кажется, цвет моего лица теперь всегда будет алым. К моему сожалению, не из-за крови на нем.  — Да кем ты себя возомнил, урод! Я никогда ничего подобного не сделаю! Тем более перед тобой! — сжимаю кулаки от злости.  — Да? Тогда я ухожу, а тебе стоит пойти к Арбитро. — на последнем слове он встает с дивана.  — Нет! Стой! — садится обратно.  — После всего этого я прирежу тебя, пока будешь спать! Урод. — шепотом.  — Ты что-то сказал?    — Нет, ничего. О велики…  — Стой. Встань на колени. — обрывает и улыбается во все свои идеальные зубы! А я покорно встаю на колени, искренне надеясь, что пол подо мной провалится.  — О, великий Шики, прошу, возьмите под свое крыло меня, скромного раба! Станьте моим хозяином! Я обещаю служить верой и правдой и раздвигать ноги по первой вашей просьбе! Пожа…луйста.  — пол, сука, еще на месте, а я ведь прожигаю его взглядом. Ну, а вдруг?  — Молодец, послушный песик. А теперь, сядь ко мне на колени.  — вот все бы ничего, если бы этот урод уже не ржал в открытую.   — Шики, ты не охренел? Мы на такое не договаривались!  — подскакиваю на ноги, продолжая алеть.  — Сначала я тоже планировал только трахать тебя периодами. Но теперь придумал кое-что поинтереснее. Давай, не заставляй своего хозяина ждать.  — надо ли говорить, какой я сейчас красный, и как сильно хочу убить эту обтянутую латексом задницу!        Но, выполняю просьбу, и медленно опускаюсь на его колени. А этот, сука, еще и возбужден. Теперь его достоинство упирается уже в мою задницу. Непроизвольно ерзаю, и алым становиться не только лицо, но и уши.   — Мышонок, да тебе самому это нравится?  — в благодарность он начинает наглаживать мою спину. Провалиться теперь не выйдет, только если вместе с ним. Так что, единственным вариантом остается взлететь на небеса, но крыльев у меня еще нет.  — А теперь поцелуй меня, но обязательно как шлюха с тридцатилетним стажем. — замахиваюсь для удара, но он ловит руку, выкручивая за спину и прижимая к моей же заднице. Обессилено выдыхаю и накрываю его губы. Рука, что наглаживала спину, теперь с силой сжимает одну из половинок. От неожиданности отскакиваю, но Шики удерживает меня от падения.  — Ты шлюхой в садике работал? Знай я заранее, был бы с тобой нежнее в первый раз.  — договаривает и впивается зубами в мою челюсть. Сначала кусая, а после посасывая и зализывая. Мучает лицо еще минут пять и, сбросив на диван, встает, направляясь к выходу.       Сердце бешено колотится в груди, а в мыслях только то, как я буду расчленять этого урода, потом закопаю и цветочки сверху посажу. Какого черта он блять творит! Я был уверен, что он завалит меня и снова оттрахает! Можно в следующий раз еще одно изнасилование вместо этого?   — Больше не тошнит? Увидимся на занятиях, мышонок.   — Урод!  — выкрикиваю на весь этаж.  — Что за комплекс неполноценности? Как думаешь, нам стоит над этим поработать? Как семейная пара, мы должны заботиться и уважать друг-друга.  — уворачивается от полетевший в него подушки и покидает квартиру.        Что он задумал? И куда эта сука спрятала того ублюдка, что насиловал меня пару дней назад! Где жестокий мудак? С такими мыслями я уснул, так и не поднявшись с дивана.        Утром проснулся в полном одиночестве. Завтрак лежал рядом, а вместе с ним и комплект латексной одежды. С трудом впихнув, как оказалось, жирную задницу, и перематерившись, понимаю, что теперь выгляжу как настоящая шлюха. И почему на нем это смотрится не так? Я однозначно его прибью! Злой и до чертиков раздраженный, направлюсь на занятия.       Но у выхода из общежития встречаю Арбитро.  — Акира, как некрасиво с твоей стороны обманывать. Я думал, ты переживаешь об Ину. У тебя еще есть шанс исправиться, не стоит упускать его так легко. — в голосе нет яда, только раздражение.  — Простите, ничем не могу помочь.  Если хотите, чтобы я что-то для вас сделал, стоит сначала спросить у моего хозяина. — не знаю почему, но сейчас эти слова даются куда легче. Я уже сделал выбор, теперь плевать, в какую игру он будет играть. Беспокоит только одно: Ину не было рядом с Арбитро, но Шики обещал помочь.       Думая о том, что самое страшное уже позади, я отправился на учебу. Но ошибся. Шики дожидался у входа в аудиторию, и даже тут я не заподозрил ничего необычного. Но, стоило войти, и я понял, в чем проблема. Синяки от вчерашних укусов налились фиолетовым. Все взгляды в классе были обращены в наши стороны. Если этот урод сносил чужое внимание с самодовольной ухмылкой, то мое лицо снова налилось краской. Как бы я ни старался, но идти по классу с гордо поднятой головой, когда на твоем лице красуется укус, было выше моих сил. Нет, возможно, я бы это пережил, но то, что у непобедимого Иль Ре на щеке красовался точно такой же, выбивало всю почву из-под ног.        Стоило опуститься на свое место, как Рин с Кеске подлетели ко мне.  — Акира, что у тебя с лицом?  — на подошедших ко мне парней я не смотрел, пристально буравя взглядом урода, что оставил этот гребаный след! Это должна была быть моя месть!  — Одна красноглазая псина покуса… — договорить я не успеваю. Сигнал тревоги наполняет Тошиму, а Шики, схватив катану, выскакивает из класса.  — Все в подвал! Быстро! — бросает он, прежде чем фигура окончательно скрывается в проеме.  — Что происходит?  — Уходим, сейчас же! Кто-то открыл ворота! Это плохо. — аудитория соскакивает с мест, несясь к лестнице в подвал. Я же направляюсь в другую сторону, вслед за уверенной фигурой, сжимающей в руках обнаженную катану.