✎ ✎ ✎
– Что это, новая книга? – От внимательного взгляда Ходжи ничему не ускользнуть. – Опять Такацуки? Хидэ кивнул, перекладывая обе книги в ящик стола к целой стопке других того же автора. Часть из них он постепенно перенес из дома на рабочее место. Наставник изредка подшучивал над ним, но относился с пониманием – у всех свои причуды. – Я слышал, по «Токийскому гулю» решили снять кино. Было бы неплохо, чтобы пригласили эксперта из управления – люди будут лучше представлять, насколько гули опасны. Уж очень много вымысла в книге, – Ходжи поднялся со своего места, укладывая документы в аккуратные стопочки. – Я еще не читал, – улыбнулся Хидэ. Не лгал: он неизменно покупал каждую книгу и регулярно приходил за автографами, но сам начал знакомство с творчеством Такацуки лишь недавно. – Но верю на слово, Ходжи-сан. За три года его наставник успел потерять одного ученика, и еще одному помог подняться по карьерной лестнице, но сам так и не приблизился к званию следователя особого класса, что, похоже, его совсем не тяготило. Все такой же понимающий и сосредоточенный на своей работе как следователя, так и наставника, Ходжи и сейчас отвлекся от дел лишь на короткие минуты. – Сегодня поработаем вне офиса. Похоже, Пожиратель дал о себе знать. В душе Хидэ затеплилась надежда, что неуместной радостью проскользнула в его голосе, стоило ему только подумать о работе вне офиса. – Тело? – И не одно, – заверил его Ходжи.✎ ✎ ✎
Теплая, обитая кожей ручка чемодана вселяла какую-то уверенность – совсем как плечо друга, подставленное в трудную минуту. Картина кругом была не самая живописная и приятная: Пожиратель игрался с людскими телами так беспощадно и жестоко, что следователи уже давно считали этого гуля настоящим психопатом. Со своей склонностью к бессмысленной агрессии он был фриком даже среди таких же уродов, как он сам. В квартире, куда поднялись следователи, все насквозь провоняло гнилью. На стенах все было исписано иероглифами – кровью жертв, нашедших здесь последние, мучительнейшие моменты своей жизни. Сколько Пожиратель издевался над ними – секунды, часы, дни?.. – На самом же деле нужны нам монстры, которые поражают, как самое страшное из несчастий, как смерть кого-то, кого мы любим больше себя, как сознание, что мы изгнаны в леса, подальше от людей, как самоубийство. Он должен быть топором, способным разрубить замерзшее озеро внутри нас, – тихо прочитал Хидэ одну из фраз, написанных на стене. По спине пробежали мурашки, а рука покрепче вцепилась в ручку чемодана. – Стены очень прочные, звукоизоляция полнейшая, – проговорил Ходжи, а его ученик никак не мог оторвать взгляда от исписанных кровью стен. «Мы здесь не успокоимся до тех пор, пока мы ваши забои не превратим в салоны, а если вы в конце концов не будете погибать там в лакированных сапогах, то не успокоимся никогда». Все знакомое, но ускользающее, и от того еще более пугающее. – Эй, Нагачика, – наставнику пришлось коснуться плеча Хидэёши. – Тебе, может, проветриться лучше? – И вместо ответа молодой следователь лишь кивнул – в горле застрял противный липкий ком. Лишь выйдя на лестничную клетку, вдохнув свежий воздух без режущих ноздри запахов гнили и фекалий, Нагачика понял, что его прошиб пот. Скользкая от влаги ладонь едва не выронила чемодан. – Прости, – рефлекторно пробормотал он, рукавом пиджака стирая со лба вязкую паутину минутного наваждения и измученно улыбаясь куда-то в стену. – Это было… Жутко. Он осекся, заметив перед собой вытянутого по струнке следователя Бюро – вчерашний стажер, парнишка напоминал Нагачике самого себя четыре года назад, когда следователь Маруде передал его под крыло Амона Котаро и Мадо Акиры. Кто бы мог подумать, что мальчишка, боявшийся рисковать жизнью, однажды бросит университет, чтобы пройти тяжелейшее обучение в Академии CCG. – Исикава, что там? – Улыбаясь, поддерживая других, пережить собственные трагедии было проще. Помощник выдохнул, расслабляясь – с Нагачикой все же можно было общаться не по уставу. – Соседи в основном на работе, – не удивительно в такой-то час. – В квартире напротив живет пожилая леди. Она утверждает, что здесь недавно поселилась молодая женщина. Хидэ кивнул. Свидетельств этому было немало: найденная сегодня квартира была не первой с тех пор, как Пожиратель вернулся в 20-й район, и везде почерк гуля был схожий. Но находясь внутри, видя своими глазами разбросанные по полу оторванные пальцы, обезображенные тела со вспоротыми животами и вырванными внутренностями, жуткие картины кровавых ванн, перекошенные ужасом и болью слепые лица, – было тяжело поверить, что на такое зверство способна женщина. Это было слишком дико, чудовищно. – Она смогла описать ее? – Хироши сейчас с ней, составляют фоторобот, – кивнул Исикава. – Спасибо, – Хидэёши положил руку на плечо товарища, подбадривая его. – Ты молодец. – Парень аж просиял, а Нагачике все же пришлось вернуться в последнюю обитель Пожирателя, где нашли свой конец по меньшей мере трое несчастных мужчин. – У нас есть свидетель, Ходжи-сан. И это, – он поморщился, – все-таки сделала женщина. Именно чтобы защищать людей от таких, как Пожиратель, и было создано Управление по борьбе с гулями. Именно поэтому они сейчас здесь, в провонявшей насквозь трупами квартире. – Ее нужно найти как можно скорее, – откликнулся наставник. Возможно, в этот самый момент Пожиратель охотится на очередную свою жертву.✎ ✎ ✎
Об обеде не могло идти и речи – следователи возвращались в офис преимущественно бледными, а их помощники – и вовсе зеленоватыми. С портрета, нарисованного Хироши, на Хидэ смотрела весьма привлекательная особа, и он все никак не мог вспомнить, где видел ее прежде. Лицо это, пусть и искаженное скверной старческой памятью да неровной рукой художника, было не просто знакомым – от одного взгляда на портрет следователя пробирал холодок до самых костей, но воспоминания упрямо ускользали от настойчиво тянущихся к ним пальцев, и он решил оставить портрет в покое. Красотке придется провести вечер носом в стол. До конца рабочего дня Хидэ читал отчеты стажеров и помощников, а ближе к вечеру появились новые свидетельские показания – возвращались с работы и учебы жители дома, где случилась очередная трагедия. Кое-кто обмолвился об очках, кто-то – о книгах, и зуд в голове стал еще назойливее. Чтобы хоть как-то отвлечься, молодой следователь открыл книгу – «Мой дорогой Кафка» Такацуки Сен. Собственный размеренный голос, читающий строки дебютного романа писательницы, успокаивал, унося душевную тревогу. «…сцена совсем не затемнена – она полна дневного света», – ссылается автор на своего кумира. – «Поэтому люди зажмуривают глаза и видят так мало». …Поэтому ведет под руку студент-филолог красавицу, что смотрит застенчиво и чуть испуганно. Парк Шакудзи настолько огромен, что криков парня никто не услышит.