Пешка

Если ты будешь тихой, то почувствуешь дыхание монстра... Слышишь эти легкие шаги? Мое уродство парализует. (с) The Antlers – Dopplegänger

Стоял полдень, а девочка так и не показалась из своей спальни. Из-за двери не доносилось ни малейшего шума, Санса затаилась внутри, будто сокровище, надежно спрятанное в крепости, полагая, что это заточение ее спасет. Кто-то другой на ее месте - даже без этих умных голубых глаз или волос ее мертвой матери - прибег бы к тому же. Он знал, как избавиться от такого поведения. С подносом в одной руке, где лежали теплая булочка и горячий чай, он пересек холл, намеренно посвистывая и громко топая, чтобы она услышала его приближение издалека. Больше мужчина не играл в неожиданность - не в этот раз, не с ней. Дверь легко открылась, когда он толкнул ее свободной рукой. На девушке была надета все та же, принадлежавшая ему и великоватая для нее одежда, она сидела на подоконнике и смотрела вниз, на зеленую траву. Этот огонь, эти длинные рыжие локоны свободно ниспадали по ее спине. Она не горбилась и сидела очень прямо - даже эта простая поза выдавала ее воспитание. - Ешь, - мягкий голос. Ему не нужно было кричать, он чувствовал себя уверенно. Девушка не двинулась, лишь немного сжав губы. Он поставил поднос на кровать и приблизился. Санса все еще старалась игнорировать мужчину, даже не глядя в его сторону, и он замер прямо перед ней, чуть приподняв бровь и ухмыляясь. Она была упряма, даже после того поцелуя, и она понимала, что он на этом не остановится. Она слишком умна, чтобы не понимать. Боже, как он хотел, чтобы на небе появились облака, как он желал дождя, бури, урагана - чего угодно, чтобы скрыть это солнце. Его лучи сияли на ее фарфоровой коже, поджигали ее волосы. Он должен уйти, он должен отвернуться и перестать пялиться, он должен отступить. Его руки чуть дернулись, впервые за долгое время он снова чего-то очень сильно хотел. Почти мягко мужчина прикоснулся к ее подбородку, разворачивая лицом к себе. Там не было ничего, кроме пугающей пустоты глаз. Она уже поняла, как избавиться от страха и боли. И когда она заговорила, это было сродни чтению его мыслей. - Чего ты от меня хочешь? - ее нижняя губа на секунду дрогнула - мимолетное движение, но он ничего не упускал из виду. Петир задался вопросом, как быстро мальчишке удалось заставить ее спрятаться, забыть себя. Он задался вопросом, сможет ли отыскать ее снова. Но это не походило на сделку, так что он легко коснулся пальцами ее мягких губ, останавливая это дрожание, и ответил: - Ты знаешь. И она действительно знала, возможно, даже готовилась к этому. Девушка уже не колебалась как накануне, ее губы легко скользнули по его, и через секунду она вновь отдалилась. О нет, малышка, - он почти сказал это вслух, но печаль в его глазах, возможно, и так все выдала. Он покачал головой и его губы вновь оказались поверх ее, а руки добрались до плеч, привлекая ее ближе. Этого легкого касания не достаточно - уже больше никогда не будет, теперь я всегда буду хотеть больше и больше. Ее губы чуть приоткрылись - неуверенные движения обычной молодой девушки. Он помог ей, осторожно, бережно показывая путь, поддразнивая ее своим языком, приглашая присоединиться к этому танцу. Она не знала, что делать со своими руками, безвольно повисшими по обе стороны. Она вообще не знала, что следовало делать. Мужчина чуть отстранился, потянув ее за собой - прочь от окна и ближе к кровати, все же не прерывая их связи. Он присел на постель и устроил ее у себя на коленях. Бывало ли с ним нечто подобное прежде, когда рядом был кто-то другой? Он не мог вспомнить, и одно только это осознание должно было напугать его, но этого не произошло, потому что девушка, кажется, наконец вступила в игру. Он чувствовал, как она стала более податливой, как что-то внутри нее готово было выплеснуться наружу и мужчина прижал ее ближе, углубляя поцелуй. Рациональное мышление оставило его, он мог думать только о ее губах, ее коже, ее запахе. Прикосновения уже совсем не были нежными - грубые движения губ, его пальцы на ее ребрах - он пытался сделать так, чтобы девушка сидела ровно, пока она сама не обернула руки вокруг его шеи, желая удержать равновесие посреди этого океана. Они оба отдались этому быстрому течению. И затем - крушение, поднос с грохотом свалился с кровати, произведя в процессе много шума. Мужчина отодвинулся, наблюдая, как чай разливается по полу. Она вскочила с его колен, на ее лице было множество эмоций, когда серые глаза вновь вернулись к ней. Покрасневшие влажные губы, розовеющие от стыда щеки. Если он о чем-то сожалел, это никак не проявилось. Если он наслаждался происходящим, этого не было видно также. Мужчина поднялся, переступил через разбитую чашку и вновь оставил ее в одиночестве.