Heart in the desert

Деламейн отъезжал от лагеря кочевников, увозя Керри все дальше и дальше от его сердца, заставляя чувствовать оставшуюся в груди дыру все отчетливее. Евродин не смог уехать из города, испугавшись в самый последний момент. Он не смог. Он просто струсил… И сейчас жалел себя и одновременно ругал. Он не приспособлен к жизни в пустыне. Он же, блядь, ничего не умеет, кроме своей музыки, и успел привыкнуть к комфорту! И на сколько бы лет он не выглядел, в его возрасте было уже сложно приспосабливаться к чему-то новому без подготовки. Если не сказать невозможно. Он будет лишним в новой семье Ви. Лишним, потому что вряд ли сможет сблизиться с кем-то еще. У него просто нет ничего общего с кочевниками. И, наконец, Ви. Керри боялся даже представлять, что будет чувствовать в неизведанной недружелюбной для себя обстановке, когда парень, перевернувший в его жизни все, вернувший стремительно угасающее вдохновение и буквально вдохнувший в Евродина новую жизнь, будет угасать прямо на глазах. А потом умрет. Возможно даже мучительно. Керри такого не выдержит. Просто не выдержит и да, он так и не смог перестать себя жалеть! Блядь, да если бы у него хотя бы было время — хоть совсем чуть-чуть времени подготовиться к совершенно непривычной для себя жизни в пустыне, он бы, может, и решился. Решился бы провести последние недели жизни Ви рядом с ним. Решился бы ради него! Но этого времени не было. Керри вышел из такси уже возле своей резиденции, даже не попрощавшись с вежливым искином. Красоты и роскошь особняка его совершенно не радовали — каждая дорогая вещь сейчас казалась всего лишь жалким бесполезным мусором. А все, чего он успел достичь, таким пустым и бессмысленным… — Ничего нового, Керp. Как обычно. Ты остался совсем один в своем пиздецки роскошном особняке, — сказал он сам себе уже подойдя к своему бару на втором этаже и наливая в стакан немного любимого мартини. Залпом выпитый алкоголь привычно обжег горло и растекся по венам, но не принес никакого облегчения. Напиток казался каким-то безвкусным. Слишком безвкусным. Керри даже проверил этикетку и с удивлением убедился, что да — он действительно только что выпил свой любимый мартини, а не дешевую бесполезную ебанину, по какому-то недоразумению претендующую на звание алкогольного напитка. Осознание, что ему не помогает даже любимый напиток, начало давить не хуже бесполезной роскоши вокруг. Неужели теперь и дальше так будет? Неужели так будет всегда? Выглядело, что да. Он вечно будет один бороться с тенями, утопая в грязных деньгах и не приносящей ему никакого удовольствия славе. Забавно. Так долго стремиться к успеху и признанию, чтобы в результате осознать, что ему, в сущности, было нужно совсем не это… На миг ему показалось, что сейчас появится Ви, и обнимет его. Или просто возьмет за руку, как делал всегда, когда видел, что Керри грустно. Но воображение тут же уступило место воспоминанию об их последнем разговоре, захлестывая отчаянием, что нет. Больше такой роскоши в его жизни не будет. Не будет, потому что он снова все проебал, и по-другому быть просто не могло. Недопитая бутылка разлетелась осколками на полу, пока музыкант в какой-то прострации — будто это не он сейчас приложил к этому руку — направлялся к кровати. Керри тяжело рухнул на постель и уставился в экран телефона, на каком-то автомате листая их с Ви селфи и вспоминая все яркие моменты. Если некоторое время назад роскошный особняк казался Евродину бесполезным, то теперь он казался откровенно враждебным. Куда бы он не посмотрел — везде были воспоминания. Вот на этом диване он сидел и играл на гитаре, одновременно общаясь с Винсентом. Вон там рассказывал наемнику историю каждой висящей на стене гитары. Интересно, Ви было действительно любопытно, или он слушал просто чтобы не расстроить Евродина? А вот здесь, на фоне прекрасного вида на город и заката он играл для наемника новую улучшенную версию «Seamurai in smoke»… Правда была в том, что настоящий Керри Евродин — не образ, нарисованный лейблом — был теперь никому не нужен. Теперь Керри чувствовал себя живым только выступая на сцене. В те моменты, когда адреналин и музыка смешивались и текли по венам, а реакция публики подхватывала его и заставляла внутренне парить от ощущения, что он кому-то нужен и важен. Что его творчество важно. Только вот насчет него самого это была иллюзия: зрителям нужен был только образ. Еще он чувствовал себя живым, когда работал над новым альбомом, который пообещал себе быстрее закончить ради Ви. Чтобы наемник точно его услышал. Порой Керри брал телефон и набирал по памяти знакомый номер, но быстро клал трубку. Он не мог решиться сказать Ви все, что чувствует. Не мог решиться сказать, насколько на самом деле этот наемник был ему дорог. Он даже не был уверен в том, что его чувства взаимны! Ви даже не сказал ему, что у него серьезные проблемы с биочипом, хотя Керри по голосу догадался, что что-то не так. Ви просто принял глобальное решение уехать с кочевниками, даже не обговорив его с Евродином. И это заставило музыканта сомневаться в том, действительно ли между ними все действительно серьезно. И за эту недосказанность было действительно обидно. В один прекрасный момент он в очередной раз взял телефон, набрал номер и через силу заставил себя нажать на «звонок». Надо рискнуть. Надо рассказать Ви, насколько он на самом деле нужен и дорог. Может, он будет чаще приезжать в Найт-Сити, если узнает правду? Хотя нет. Если он будет приезжать сюда не потому, что хочет, а из-за чувства вины, это будет в корне неправильно. Только не Ви. Ему Керри подобного не пожелает. И лучше он унесет правду о своих чувствах в могилу. Попав на автоответчик, музыкант постарался скрыть подавленность в своем голосе, и произнес совсем не то, что было у него на сердце, снова струсив в самый последний момент. — «Привет, Ви. Как твоя кочевая жизнь? Надеюсь, все, как тебе рекламировали, м? Бескрайний горизонт… Ветер в волосах… Свобода от денег и статуса… Или все наоборот, а? Мухи на лобовом стекле, жратва с песком, посрать надо ходить в кусты к гремучим змеям? Уж не знаю, кого ты пытаешься обмануть, Ви! Пустоши! Фу, да разве это для тебя? Рано или поздно ты вернешься в Найт-Сити. Я в этом просто уверен.» — только голос Евродина в этот момент звучал отнюдь не уверенно и, скорее, он пытался убедить этой фразой самого себя. — «Ну а когда вернешься… Ты знаешь, кому позвонить. Ну, мало ли, может, я тебя прощу. Ну, жирных тебе поссумов и приятного аппетита. Чао.» Керри положил трубку, снова оставаясь один среди холодной, враждебной и такой бесполезной роскоши. Больше всего он боялся потерять Ви. И именно его он и потерял.