Что такое безумие?

— Ты чего орёшь?! — крикнул Ваас на Руди. Тот стих, обернувшись. — Там в кустах что-то дёрнулось, а ты сказал орать в случае опасности… — стал оправдываться он. С другой стороны связной послышались грубоватые возгласы. Кажется, охрана только сейчас отошла от зажигательного соло. Залаяла собака. — Ваас, грузовик сейчас уедет! Они уже погрузили умалишённых! — Беги к грузовику, я задержу охрану, — скомандовал Монтенегро и, пригнувшись, зашелестел по траве к другой стороне связной. Зелень была холодной от росы. По иголкам топало двое бравых мужичков в чёрном. Они прошли мимо пирата, не заметив его ирокеза, торчащего из кустов. Один из мужиков обогнал коллегу и скрылся за углом. Ваас, действительно напоминающий сейчас тигра или, как минимум дикого кота, выскочил из укрытия и ударил прикладом одного мужика. Тот свалился без сознания, тихо вскрикнув. — Стив, мужик, ты что там? — второй высунул удивлённую морду из-за угла и словил пулю в лоб. Руди тем временем прятался по кустам. Услышав выстрелы, он ничуть не испугался за Монтенегро — ведь такой мужик не пропадёт! Жёлтый самолётик буквально минуту назад легко вспорхнул и скрылся в серых облаках ночного полотна. Грузовик заурчал, пушечное мясо для Мерибель уже погружено. Водитель со страхом высунул нос из окошка и вглядывался в темноту. Фокусник подкрался к заду машины и запрыгнул на деревянные перила. В кузове действительно сидели люди, но видеть их лица было нельзя — мешали пыльные мешки. Сильные сухие руки пристёгнуты наручниками к металлическим поручням, тела перетянуты то ли ремнями, то ли жгутами. В темноте сложно понять. Люди испуганно мычали, дёргались, извивались. — Всё, мужик, трогай, — разрешил пират, выглядывая из-за угла. Водитель посчитал, что это сказал кто-то из коллег-охранников. — А кто кричал? — Да Стив, придурок, испугался. Из леса прибежала дикая собака, я её пристрелил. Машина тронулась с места. Мальчишка решил не беспокоить их лишний раз и попытался тихонько перелезть через перила, но появившийся Ваас втолкнул его внутрь, и тот свалился к ногам особо буйных. Руди застонал, потирая разодранный локоть. Ваас, счастливый как никогда, тихонько сел рядом с ним и подёргал фокусника за штанину. Тот угрюмо глянул на пирата и молча уселся, слизывая кровь с руки. — Ламберт! Ламберт! — шипел Ваас, воровато озираясь у того кабинета, где оставил влюблённую парочку. Руди уже смылся наверх, пожаловавшись на усталость. «Слушай, ты, конечно, крутой мужик, — с улыбкой начал фокусник, — но я хочу спать». И ушёл. Санитары досмотрели матч и теперь гоготали в столовой. Ночью она принадлежала только им. Откуда-то появилось пиво, голубая форма сменилась на повседневные заляпанные футболки и майки. А некоторые, особо бессмертные, сидели так, без верха. «Только титьками трясут!» — заругалась как-то доктор Ламберт, когда попала на это веселье в одну из ночей. Действительно, фигуры у многих санитаров далеко не приятны, любоваться на них не представляется возможным. Медсёстры, прачки от мала до велика, уборщицы — все сидели с мужчинами и веселились. Дешёвая выпивка поднимала настроение. Спящие умалишённые тоже. Ведь за ними следит Тоби, коридор патрулирует Тони, чего волноваться? — Эй! Ламберт! — пират ударил кулаком по двери, но никто в столовой этого не услышал. — Право слово, как ленивец дрыхнешь! Или красишься, марафет наводишь? Бабы! На Рук тебя бы уже давно сожрали! — Тише, амиго, тише! — дверь отворилась, и из-за неё высунулась небритая и заспанная морда Тони. Оглядевшись, он вылез сам, поправляя единственную одежду — трусы на крепких ногах. Дверь за ним незаметно закрылась. — Чего надо? Спать иди, раз вернулся. Не знаешь, Тоби спит? — Не знаю, — повеселел пират, разглядывая незамысловатую одёжку санитара. — Из бамбука плавочки? — Из бамбука! — Тони толкнул Монтенегро в плечо, а тот засмеялся. — Ты связался со своим боссом? Через сколько он вытащит тебя отсюда? — Через четыре дня, — Ваас прислушался, в столовой на мгновение стало тихо, но тут все разразились диким хохотом. Должно быть, кто-то удачно пошутил. — Смотрю, вы с Ламберт не скучали, пока нас не было со шкетом. Иди давай, а то застудишь себе всё самое ценное. Плавочки из бамбука холодят, между прочим. — Уматывай! — Тони замахнулся на пирата, а тот извернулся и весело побежал к лестнице на второй этаж, — Эй, амиго! — Монтенегро притормозил, не оборачиваясь. — Я думаю, эти четыре дня будут самыми тяжёлыми в твоей жизни. Я подслушал разговор Джонсона и Мерибель — они возьмутся за тебя всерьёз. Ничего не ешь, не пей, не принимай, только в столовой эти запреты отменяются. Даже сигареты не кури, не надо. И старайся не бесить королеву. — Он прав, Ваас! — из-за двери показалась лохматая блондиночка, укутанная в одеяло. Пират усмехнулся. — Не зли Мерибель, во следующий раз я могу не успеть добежать до комнаты исправлений. Руди сидел в центре игровой в окружении десятка умалишённых. Все радостно галдели, хлопали в ладоши — фокусы показывают редко. На обшарпанном столе перед мальчиком лежало несколько шнурков и колода карт без доброй их четверти. Мальчишка закончил показывать причудливые фигуры, зверушек и даже домики из шнурков. Это только первая партия, сейчас антракт, состоящий из аплодисментов. Руди воспринимает их с серьёзным лицом, невозмутимо, без тени улыбки. Никто не понимает его. Даже Ваас. Почему все считают, что фокусы доставляют пацанёнку радость? Нет, он не любит ни магические штучки, ни шнурки. Ко вторым он относится, скорее, нейтрально. А после того, как его излечила доктор Ламберт, он и вовсе не глядит на них — уже осточертели ему за столько лет! Быть может, к картам отношение немного другое. Руди никогда не против перекинуться партейкой в какой-нибудь азартной игре. Особенно, если спорят на что-то интересное. Например, на желание. Начался второй акт. Руди перетасовал карты в считанное мгновение и подбросил их высоко-высоко. Все задрали головы. Казалось, что лакированные бумажки рассыпятся по всему полу, но не тут-то было! Карты, одна за другой, опустились сначала в одну руку фокусника, а затем перелетели в дугую. Мальчишка в мгновение сделал из карт единую колоду и положил её на стол. Умалишённые радостно захлопали. Они видели эти трюки сотню раз, и постоянно они доставляют им вагон счастья. Фокусник кивнул им, собрал шнурки и поднялся на тонкие ножки. Действительно казалось, что подуй сейчас ветер, и его унесёт. Мальчишка знал, что за ним всё это время наблюдала Мерибель. Женщина с улыбкой закивала, радуясь покладистости своего любимца, и продолжила раскладывать таблетки по пластиковым чашкам. К Руди подошёл Ваас: угрюмый, невыспавшийся. — Что такое, шкет? Устроил представление с утра пораньше? — грубо поинтересовался пират, желая кого-нибудь обидеть. В любое другое время Руди бы улыбнулся и дёрнул бородкой в знак того, что никто на свете не в силах испортить ему настроение и тем более ухудшить отношение к Ваасу. Монтенегро довольствовался этим и думал, что не так уж тут и плохо. Его уважают даже в лечебнице. Но сейчас мальчонка обиделся, сжал губы и отвернулся. — Да брось, пацан, не дуйся! Сегодня пошёл первый день, время пролетит незаметно! — У меня снова оно началось, — буркнул Руди, усаживаясь на подоконник. На немой вопрос в глазах пирата он ответил не сразу. — Мне снова чудится по ночам, что меня душат верёвки. Я думаю, это из-за лекарств, которые даёт нам Мерибель. Дичь это, а не лекарства! Я был абсолютно здоров! И тут снова оно… — Парень, — впервые Монтенегро обратился к фокуснику действительно вежливо и с уважением. Тот удивлённо хмыкнул. — Покажи Мерибель, что ты мужик. Держись, всего четыре дня. И не жри тех таблеток, что она даёт. И я не буду. Хотя, мне и не предлагали… В этот момент королева окликнула умалишённых, чтобы они выстраивались в очередь около её стеклянной будочки — время принимать лекарства. Все послушно встали змейкой. Каждый получал по пластмассовой чашечке с парой белых таблеток и бумажный стаканчик с минералкой. Ваас, вставший рядом с Руди, прошептал ему на ухо: «сожрёшь хоть одну, я тебе яйца оторву». Мальчишка почему-то заулыбался, глядя на постепенно исчезающую «голову» змейки перед ним. Настала очередь Руди получать дозу своей отравы. Мерибель с самой ангельской улыбкой поинтересовалась о здравии своего мальчика. Тот что-то буркнул, высыпал в рот таблетки и запил их солёной минералкой. Героически шмыгнув носом, мальчишка пошёл прочь. Никто не заметил, как фокусник выплюнул отраву куда-то в заросли цветов. Скоро завтрак. Нельзя портить перед ним аппетит. Перед Мерибель очутился повеселевший Ваас. Женщина поставила перед ним стандартный набор лекарств для умалишённого и улыбнулась, обнажая жемчужные зубы. Монтенегро передразнил её и отшвырнул стаканчик, сказав, что терпеть не может минералку. Королева без малейшего признака злости поднялась, взяла чистый стаканчик и налила туда воды из графина. Пират ничуть не смутился и бросил прочь и этот стакан, сказав, что вкус здешней воды ему не нравится. По оставшейся змейке прошёл одобрительный ропот, но её не разозлило и это. Женщина достала из-под стола коробку с апельсиновым соком и налила жидкость в новый стаканчик. — О, а соку, я, пожалуй, отведаю! — пират отвесил поклон, взял всё ему предоставленное и хотел уже было удалиться прочь, как Мерибель его остановила. — При мне, Ваас. — Она встала, санитар расправил плечи, готовясь в любое мгновение подавить сопротивление. Монтенегро закатил глаза, изобразил из себя жутко торопящегося человека и залпом опрокинул в себя и сок, и таблетки. Проглотил. — Рот открой. Монтенегро опёрся о раздачу, раскрыл рот, покривлялся перед королевой и удалился с чистой совестью. Мерибель покачала головой и принялась за следующую жертву. Руди наблюдал за всем этим с восхищением. И как же Ваас ничего не боится? Фокусник приготовился выслушать все секреты, как можно спрятать таблетки во рту. Монтенегро огляделся, убедился, что королева занята другими делами и попытался отрыгнуть таблетки. Руди поморщился и прикрыл руками глаза, глядя на пирата в дырки между пальцев. Лекарство, застрявшее где-то посередине горла, оказалось сначала во рту, а потом и в руке Вааса. — Фу, какие они горькие! — поморщился пират, а мальчишка заулыбался. — И никакой сок не убьёт их вкуса. Это ещё что! Задержать в горле какие-то таблетки! Помню, я кинжал в горле спрятал… — Врёшь! — вытаращил глазёнки Руди, а Ваас расхохотался: — Конечно, вру. Ладно, шкет, собирайся. У нас изысканный завтрак намечается… Но завтрак вовсе не был изысканным. На родном острове пират мог есть всё, что захочет. Жареного цыплёнка, овощное рагу, винцо или коньячок — стандартный утренний набор для главаря бандитов. Но в лечебнице никто не учёл, какая он важная персона. На стол перед шайкой анонимных алкоголиков, в которую так удачно вписался Ваас, поставили кашу сомнительного состава, варёные яйца и крепкий несладкий чай. Ваас спросил у Руди: почему же с ребятами, кто обитает в секторе мягкого режима, обедают остальные заключённые? Фокусник, допивающий его чай, пояснил: в лечебнице существует три режима. Мягкий, в котором проводят своё бытие Ваас и Руди, средний или у него есть другое название: «что-то подозрительный мужик, пусть посидит в клетке», и жёсткий, где из всей компании обитает только Бен. Так первым двум секторам можно проводить досуг вместе, а из третьего к нам допускаются только более-менее адекватные. Мужчина глянул на вечно весёлого пирата каким-то тяжёлым взглядом и принялся за кашу. И тут Вааса пробрало любопытство: почему Бенедикт такой печальный, как будто ему хер отрезать собираются? «Да уж лучше бы отрезали, — вполне спокойно ответил мужчина, вновь посмотрел на Монтенегро. — Сегодня меня везут на особую процедуру. Вот я немного волнуюсь. До этого, конечно, у меня были контакты с Мерибель, но сегодня мне уготовили что-то особенное». — Я боюсь за него, Ваас, — вздохнул фокусник. — А я могу чем-то помочь? — пират задумчиво почесал эспаньолку. В его голове возникла неплохая идея, которую, хоть и сложно, но можно претворить в жизнь. — Нет. Это будет равносильно самоубийству, — с грустью вздохнул мальчишка, забирая чай у закурившей Несс. Женщина выпустила кольцо дыма в сторону пирата, а тот от него извернулся. — А мы не хотим, чтобы ты умер. Бен вспомнил о том, что он военный и применил свои навыки в действии. Короче, перебил половину санитаров. После такого, обычно, отвозят на кондитерскую фабрику. Отвозят и не привозят обратно. — Да брось, дорогу обратно я знаю — сам доберусь! Ваас расправил плечи и с грозным видом зашагал прочь из столовой. Фокусник вместе со своей бандой не посмел сунуться следом. Санитары, знающие, что пират обитает в секторе мягкого режима, пропустили его. Вероятно, они подумали, что он направляется в игровую. Наивные! Монтенегро добрался до второго этажа, где находится кабинет Мерибель. Около двери переговаривались близнецы. — Эй, рыжий хер! — весело крикнул Ваас, а мужчины одновременно обернулись. — Да не ты, Тони, не ты. Не тебя я звал. Скройся с глаз моих. Тоби, извини. Пират набросился на него и стал бить по лицу. Тони растерянно припал к стене, не зная, что же делать. Монтенегро не стал долго мучить ни в чём неповинного Тоби. Пнув жертву в последний раз, мужчина распахнул дверь и кинулся на первое попавшееся ему существо. Им оказался Джонсон. Толстяк завизжал, получая удары громадными кулаками. Мерибель и Макс, попивавшие чай из милых чашечек с голубыми цветами, повскакивали на ноги. Королева стала рыскать по карманам белого халата в поисках шприца со снотворным. У пирата есть только пара мгновений, чтобы усугубить своё положение как можно сильнее. Ваас набросился на новую жертву — Макса. Но тот тоже оказался не промах. Завязалась настоящая мужская драка. Каждый бил противника, как только мог. Мерибель подоспела вовремя: Макс, сдувая с покрасневшего лица длинные волосы, уже вдавливал пирата в мягкий коврик, желая задушить его. Это было почти мило. Схватив помощника за копну волос, королева со злостью рванула его на себя, заставив освободить Монтенегро, и воткнула в пирата шприц. Тот дёрнулся от поползшей по телу боли и улыбнулся. Хоть его план сработал! Хоть бы все страдания были не зря!