Мы жители одной души

2 сентября       Если опустить подробности первого звонка и прочей белиберды минувшего дня, то можно плавно перенестись к тому, как я медленно плетусь на уроки.       Вот уже десятый год, я влачу существование в этом пресловутом местечке, под названием школа, однако она едва ли может испортить этот удивительной красоты день, оповещающий об уходе жаркого и беззаботного лета.       Впрочем, ничего необычного от школьных будней ожидать не стоит: одноклассники, как и прежде, остались кучкой отсталых в своём развитии млекопитающих, а учителя — сплошное разочарование и скука. Уроки, как всегда, будут скучными и однообразными. А чего ещё ждать от школы?       Скрашу эту живопись в серых тонах описанием собственной персоны.       Имею честь представиться: Вероника, а если коротко, то просто Ника. Я бы не сказала, что обладаю незаурядной внешностью или хоть как-то выделяюсь из общей массы подростков, однако уродиной себя не считаю и даже горжусь своим высоким ростом и стройной фигурой, густыми русыми волосами, вьющимися крупными волнами без искусственных завивок и прочей ерунды, большими голубыми глазами, на которых частенько акцентируется внимание посторонних, и, конечно же, своей белой, практически фарфоровой, кожей.       Главной моей болезнью, как и у большинства подростков, является музыка. Я не могу обойтись без наушников, где бы я не находилась. Так и представляю, как однажды это сыграет со мной злую шутку и я просто оглохну. Но, пожалуй, это будет уже совсем другая история, а пока стоит перенестись к настоящему…       Переступаю порог массивного, выкрашенного в ярко-красный цвет, здания. Невольно создаётся впечатление, что строители нарочно покрасили его в этот цвет, предупреждая школьников, что впереди их ждёт сущий ад и ещё есть время передумать.       Прохожу по длинному коридору и пытаюсь вспомнить, что у нас первым уроком… Математика! Отлично! Не думаю, что стоит говорить, что я чистейший гуманитарий и совсем не смыслю в точных науках.       Захожу в просторный класс, здороваюсь с учителем и направляюсь к последней парте, мимолётом бросая взгляд на одноклассников, кучкующихся у окна, и машу двум своим подругам. Занимаю почётное место на галёрке у окна, абстрагируясь от окружающего хаоса посредством наушников и музыки. На такой весёлой ноте и пролетел весь день, вплоть до 5 урока, которым был любимый мной английский.       Каким же шоком для меня было, когда я узнала, что наша учительница по этому чудесному предмету, Анна Леонидовна, навсегда уехала в Италию и теперь нас ожидает новый препод.  — Твою мать! — крикнула я так, что все злобно на меня покосились. — Какого хрена? Я хочу Аню назад! Она была единственным нормальным человеком в этой дыре!  — Да, жаль, что Анна Леонидовна ушла. Была классной учительницей, — грустно сказала моя подруга Женя, одна из тех немногих, с кем я дружу в классе.  — А ещё какая-то новая, наверняка старпёрша, припрется! Убей меня на этом самом месте! Жопой чую, что мымра!  — А может, повезёт, и она норм будет? — подруга всегда надеется на лучшее. Наивная.  — Ага, вот сейчас и увидим, — театрально закатываю я глаза.       Раздался звонок, после которого мы настоящим стадом ввалились в кабинет английского. Учителя ещё не было, поэтому мы расселись по своим местам, и каково же было моё потрясение, когда я осознала, что все места заняты, кроме места за первой партой. Чудеса, ей богу! Видать только мне так везёт! Нет, конечно, раньше я бы с удовольствием сидела за первой партой, ведь это мой любимый предмет, однако, судя по статистике, новые учителя, чаще всего, докапываются именно до тех, кто сидит за первой партой, делая их своими справочными книжками, сотовыми операторами и информационным бюро одновременно. В общем надо отчаливать на последние ряды, когда появится возможность.       В класс вошла какая-то женщина, поздоровалась с нами и села за стол, открыв журнал и что-то заполняя в нём.       Атмосфера заметно оживилась и все стали шепотом обсуждать чужачку.  — Жень, это она что ли? — повернулась я к подруге.  — Да, как она тебе? — спросила та.  — Ну такое, — чуть засмеялась я, — где они её вообще откопали? Она мне уже не нравится. Стрёмная.       Подруга тихо засмеялась, наблюдая за моим выражением лица.  — Критик ты наш.       Женщина встала со своего места и окинула класс взглядом.       Все замолчали.  — Как вы уже поняли, я ваша новая учительница по английскому. Моё имя Ксения Александровна.  — Пфф, у неё даже имя, как у героини банальных русских сериалов, — шепнула я Жене.       Та лишь усмехнулась и покачала головой.  — Я не буду делать перекличку по журналу, познакомимся по ходу занятий, — продолжала женщина.       Пока она что-то там говорила, я смогла рассмотреть её получше и понять, насколько она заурядная, скучная и… закрытая. Она настолько нелепо пыталась воспроизвести впечатление строгого учителя, что это начинало раздражать.       Я ужасно не люблю, когда люди скрывают свою истинную сущность, пытаясь быть теми, кем не являются.       Внешне она ничем не примечательная, заурядная женщина лет 30-35. Короткие каштановые волосы собраны в самый обычный хвост. Пожалуй, больше всего выделялись тёмно-карие глаза на круглом лице и тонкие бледно-розовые губы, а также её миниатюрный рост. Ах да, ещё её голос, который мне лишь сейчас удалось расслышать. При других обстоятельствах, мне бы он показался даже милым, но то, как она упорно старалась придать ему нотки строгости и безразличия, делало его каким-то ненатуральным. Неужели всё это лишь для того, чтобы показать себя?  — Она меня бесит, — шепнула я Жене.  — Я хочу посмотреть, что вы умеете. На доске я написала три предложения, и вы должны вписать глаголы в правильной форме, — сказала Ксения… как её там? Не важно. — Есть желающие?       В классе «лес рук». Никто не хотел стать первой жертвой.       Учительница без всяких эмоций посмотрела на учеников и остановилась взглядом на мне. Конечно, чего ещё я ожидала? Иначе ведь быть не могло!  — Девочка за первой партой, иди к доске, — сказала она ледяным тоном.       Глупо будет ныть, но я не могу упустить такую возможность. Ну вот за что мне это? Почему именно я?!       Молча встав и кинув взгляд на подругу, которая пожелала мне удачи, я в полной растерянности вышла к доске, мысленно сквернословя и представляя, как летят отрубленные головы…       Все, в том числе и учительница, уставились на меня. А я что? А я ничего! Всё, на что меня хватило, так это стоять в ступоре посреди класса, в позе засохшего сперматозоида, так и не дождавшегося своей очереди на встречу с яйцеклеткой. Уж не знаю, чего меня так переклинило, но эти времена я знаю, как проклятье, которое вертелось у меня на языке, однако по непонятной мне причине, от взгляда этой училки меня парализовало. — Давай, что надо в первом предложении вставить? — спросила учительница. — Ээ… эмм… Was raining? Have been rained? — Нет, не правильно, — резко сказала она, отчего я вздрогнула. — Ой, — тихо сказала я. — Ойкать будешь в старости. Ты что, не видишь, что там за время?! — с каким-то безумием посмотрела на меня она.       «Страшно, вырубайте!» — пронеслось у меня в голове, прежде чем мой мозг реально вырубило. Дальше я уже ничего не слышала. Всё было как в тумане. Эта странная женщина что-то говорила, скорее всего высмеивая меня перед всем классом, ибо теперь они ржали, как кони. Кто она вообще такая? Во мне всё закипало. И в одночасье закипело до такой степени, что я всей душой возненавидела эту женщину, пообещав себе отомстить ей.  — Эй, ты слышишь, исправь, — услышала я требовательный голос.  — Вероника, — тихо, но серьёзно сказала я. — Я не «эй».       Спокойно пройдя по классу и усаживаясь на место, я открыла учебник и молча уставилась в него, не произнося ни слова. Внимание класса было направлено на меня. Какое-то время царило полное молчание, которое не нарушала даже новая учительница.       Все ждали развязки, но её не последовало.  — Хорошо, кто может справиться с этим заданием? — спокойно спросила женщина, обратив взгляд к классу.       Не скажу, что меня не удивило такое поведение, ведь другой учитель сразу бы побежал к директору, однако Ксения Александровна лишь приняла мой вызов, показывая, что я не стою её внимания и нервов. Но это лишь ещё больше разожгло моё желание снести напрочь эту каменную стену, которой она так старательно защищается. Снести, даже если это будет считаться объявлением войны.       Я совсем не агрессивный человек и редко вступаю в конфликты, особенно с учителями, однако что-то в этой женщине настолько злит меня, что мне хочется рвать и метать. Возможно это её фальшивое спокойствие, вызывающее желание заорать ей в ухо, чтобы хоть как-то обратить внимание на себя или её странная манера обращения с людьми, хоть они и простые ученики.       Раздался звонок, оповещающий об окончании урока. За это время несколько одноклассников успели блеснуть умом перед новой англичанкой и, конечно же, подлизаться.       Я торопливо собрала сумку и уже было хотела выйти из класса, как вдруг женщина окликнула меня.  — Вероника, останься, пожалуйста, — строго сказала она.       Сейчас наверняка мораль читать будет, и это вполне ожидаемо.       Подождав, пока все мои коллеги покинули класс, я подошла к учительскому столу, стараясь придать лицу как можно более безразличное выражение.       Ксения Александровна какое-то время смотрела на меня, а потом начала:  — Я по глазам вижу, что ты не настроена дружелюбно по отношению ко мне. Мне все равно, по каким причинам твоя неприязнь, но давай постараемся уважать друг друга, как следует ученику и учителю. Я же могу тебе обещать, что ты изменишь со временем своё мнение обо мне, — все это она сказала без единой эмоции, отчего я опустила глаза, не зная, что ответить.       Мне стало не по себе. Она как будто насквозь меня видела, а у меня, между тем, не получалось прочитать хоть что-то в её пустом взгляде. Этот холод и пустота сбивали с толку, вызывая ещё большее негодование.  — Я не люблю, когда люди меня не уважают, и не люблю, когда кто-то пытается показать свой характер. Усвой это на будущее. Я могу быть доброй, но так же могу быть злой. И лучше тебе не знать меня злой, — продолжала она. — Надеюсь, мы все решили?       Мне казалось, что мой язык весит тонну и я больше никогда не смогу пошевелить им, поэтому я лишь молча кивнула.  — Можешь идти на урок, — сухо сказала Ксения Александровна.       Я развернулась и направилась к выходу. Лишь у двери я почувствовала, будто тиски, сковавшие меня, ослабли, и остановилась.       «Да что с тобой, Ника?! Ты ведь никогда не сдаёшься! Теперь больше, чем никогда, ты должна быть стойкой!» — подумала я.  — Знаете что, Ксения Александровна, — развернулась я к учительнице лицом, — Вы меня своими угрозами не запугаете. Вы ничего мне не сделаете, потому что мне на всё плевать! Можете жаловаться директору, и пусть меня исключат из этой школы, потому что я не стану стелиться перед Вами по Вашему велению! Вы мне никто!       После этих слов я быстро выбежала из класса, нарочно хлопнув дверью.

***

      Женька перехватила меня в коридоре и устроила допрос.  — Ну что? Чего она хотела? — спросила та.  — Да… Блин, она мне угрожала! — со злостью сказала я. — Говорила, что лучше её не злить, что она не любит тёрки и тд.  — Ого, а ты что? Надеюсь, тебе хватило благоразумия не перечить ей?  — Разочарую тебя, я сказала, что она не на ту нарвалась и мне плевать, что она там может сделать, — спокойно ответила я.  — Она же к директору пойдёт! — воскликнула подруга.  — Пускай. Мне всё равно. Выпрут, ну и фиг с ним, — беззаботно сказала я. — Моим родителям не составит труда засунуть меня в любую другую школу.  — Тебе бы повзрослеть пора уже, Ника, — серьёзным тоном сказала подруга. — Ты не думаешь о последствиях своих слов и поступков. И не думаешь вообще, что говоришь. Люди вокруг ведь тоже чувствовать умеют.  — Слушай, ты на чьей стороне? Тебя так заботят чувства этой училки? Так вали к ней, чувствительная ты моя! Тем более… У неё нет чувств, — раздражённо сказал я и, надев наушники, быстрым шагом направилась к выходу из школы.