Жестокое сердце

Аги бесцеремонно кинули Александру на не особо мягкий ковер. Скорчившись от боли в спине, девушка еще раз посмотрела на Дайе просящим взглядом, но Хазнедар лишь отвернулась. Понятное дело, она должна исполнить приказ своей госпожи. Потерев разбитые локти, Александра с ужасом воззрилась на прочную, но не слишком толстую веревку и на палку. Аги, задрав юбку девушки до колен и сняв туфли, привязали ее ступни к этой самой палке. Александра пыталась отбиваться, колотила их руками, ногами, но куда-уж ей там справится с двумя здоровыми мужчинами? Оба взяли палку за край и выжидающе посмотрели на Дайе. Александра уж подумала, что ее единственный знакомый человек в гареме сама начнет бить, но в комнату вошел еще один ага, неся в руках фалаку. - Дайе-хатун, начинать? – осведомился он, и Хазнедар лишь обреченно кивнула. - Пятьдесят ударов, - грустно добавила она. Мужчина подошел к Александре и со всей силы хлестанул по босым подошвам ног. Слезы тут же брызнули из глаз девушки, но она постаралась не закричать, а лишь до крови закусила нижнюю губы. - Раз! – проговорила Дайе, скорчившись в лице, словно от боли, которую испытывала наложница. Вновь ага хлестанул палкой по подошвам ног Александры, и она уже вскрикнула от боли, выгнувшись и сжимая кулаки так, что ногти вонзались ей в кожу. Слезы горным потоком лились из глаз девушки с каждым новым ударом. Она извивалась, как удав, скрючивалась от невыносимой боли, которая отдавалась в голове. Она сжимала толстый ковер руками, царапала его, била кулаками, но все это не помогало уменьшить боль, и с каждым новым ударом она становилась все сильнее и сильнее. Слова, проговариваемые с болью Дайе, глухим эхом отдавались в ушах девушки. Она более ничего не замечала вокруг, лишь боль была повсюду. Все ее тело ломило от разливающейся боли, исходящей от ног, а ступни Александры уже стали красными, и кровь сочилась небольшими струйками из ран. В это время мимо этой комнаты, в которой происходило такое издевательство, проходил Повелитель. Услышав душераздирающие крики, он заглянул в приоткрытую дверь, и его взору предстала не самая приятная картина. Но, казалось, он даже не смутился, видимо часто именно так наказывал своих подданных. Аги закрывали лицо избиваемой, но были видны ее рыжие кудри, который были раскинуты по полу, а также ноги, красные от ударов и крови. - Пятьдесят, - наконец произнесла Дайе и с облегчением выдохнула. Аги отвязали ноги девушки от палки, и покинули комнату. Дайе с сожалением посмотрела на девушку и тоже ушла, оставляя Александру наедине с ее болью, которая никак не унималась. Девушка издала жалобный стон и перевернулась на бок. Боль никак не унималась, и даже, казалось, становилась сильнее. Слёзы продолжали предательски течь из глаз, а Александра тихо завывала, как раненый волк. - Получила наказание? – послышался тот леденящий душу голос. Девушка резко открыла глаза и посмотрела на Падишаха, который склонился над ней и пристально смотрел на нее с едва заметной ухмылкой. Сейчас, при свете дня Александра могла хорошо разглядеть его лицо. Да, что тут скажешь? Понятное дело, что все девушки в него влюбляются. Очень харизматичный человек, который одним взглядом мог заставить умереть. Но сейчас его красота не волновала девушку. Она лишь злобно смотрела на Повелителя, глотая слёзы. - Вы!..- выдавила она из себя, сжимая кулаки. Мужчина жестко усмехнулся, обводя взглядом скорчившуюся фигуру девушки. Неужели ему нравится, когда другие люди испытывают боль? В глазах девушки застыло непонимание, она с ужасом воззрилась на его рот, растянувшийся в ухмылке. - Да, это я. Ты получила свое наказание за то, что пыталась сбежать. - Да! – вскрикнула девушка то ли от боли, то ли от негодования, - пыталась, но не вышло. Я пыталась сбежать из этого ада! - Тебе не позволено! – жестко процедил Падишах, - ты моя рабыня, принадлежишь мне, поэтому… Но Александра прервала его своим негодующим возгласом. - Рабыня! Нет, я не рабыня. Меня взяли в плен и насильно оставили здесь, в этом аду! - Ты принадлежишь мне, поэтому тебе не разрешено делать то, что тебе заблагорассудится. Захочу, - станешь моей наложницей, захочу – прикажу убить тебя! - Пусть я принадлежу Вам, - сдерживая новый порыв боли, тяжело ответила девушка,- но только телом. Душа и мое сердце никогда не будет принадлежать такому ужасному человеку, как Вы! Никогда я не буду принадлежать тирану! Повелитель вспыхнул злостью, в его глазах заблестел недобрый огонь. Схватив девушку за щёки и сжав их своими пальцами, он со злостью в глазах посмотрел на нее. - Как ты смеешь так разговаривать со мной?! Ты знаешь, что за это тебя казнить могут?! – рявкнул он, больно сдавливая лицо девушки. - Давайте! Казните меня! Избавьте от всех мучений и позвольте соединится с родными в Раю! Вы же только и можете, как убивать и причинять боль! Действуйте! У Александры все поплыло перед глазами, она уже не слышала того, что говорил Падишах, и последнее, что она увидела, оказались его голубые глаза, наполненные ненавистью. Боль заглушила все, а терпеть ее не было сил.