Сын

      Сегодня была наша с дядей очередь по жребию идти в разведку. Остальные остались в лагере, заниматься кто чем.       На улице была тёмная, почти беспроглядная ночь, и лес казался тёмным и чуждым. Смешно, конечно, эльфу считать свой родной лес чужим, но сейчас он являлся таким. Тем более рядом территория врага, явно оборотни ночью ориентируются лучше нас. Мы не создания ночи.       Деревья казались чёрные-причёрные, издалека чуть ли не монстры, а изогнутые ветви деревьев дополняли образ, делая их ещё страшнее и нагнетая обстановку. Тишина просто гробовая, не слышно ни шорохов ветра в траве и листве, ни пения ночных птиц, ни насекомых. С границ леса исчезла почти вся живность, будто чувствуя смерть.       Будь эта война неладна! Жили вместе столько лет в мире и согласии, а как у оборотней сменился вожак, так они пошли на нас войной. Из-за этой непонятной грызни за территорию, уже столько погибло народу и с той, и с этой стороны, а упрямые правители не в какую, не хотят уступить один-другому. И с каждым днём война становится только беспощадней, а простому народу и деваться некуда. Не в тёмные же земли подаваться, да и среди людей нам тоже никто рад не будет. — Опять Рат загрузился по поводу войны, оно того не стоит.- дядя Даниэль, он же командующий нашего отряда, как всегда очень проницателен, эта его черта порой бесит. — А о чём ещё думать.- так же шёпотом ответил ему и тяжко вздохнул, напрягая слух и смотря по сторонам.       Эта тишина, словно затишье перед бурей, нагнетает и без того плохое предчувствие. Хочется развернуться и вернуться обратно в лагерь. Где тепло, все свои и много народу, а не то, что тут. Животных не слышно и не видно, будто вымерли подчистую, прям проклятое место какое-то.       Ступая по траве и влажной земле, мы шли вперёд и искали хоть что-нибудь, хоть какую-то зацепку. Оборотни отступили от этой позиции рядом с границей, но надолго ли? Вестей от других отрядов пока не приходило, и это ещё больше отравляло душу. Страшно быть в неведении. Честно, мне так страшно никогда ещё не было, но я уже устал бояться. Устал от всего этого, но не в праве отсюда уйти, да и нет у меня теперь никого, кроме дяди Даниэля. Никогда бы не подумал, что вся моя семья умрёт, а я останусь жив. Лучше бы я там остался, и умер вместе с ними, а с другой стороны, и так умереть в любую минуту могу, да хоть прям сейчас…       И тут я заскользил, неумело взмахнув руками, попытался не потерять равновесие. Меня вовремя подхватил Даниэль и потянул на себя, хотя, когда туда шагал, видел что там трава. Только хотел сказать спасибо дяде, но заметил, что чуть не свалился в овраг, и там сейчас что-то лежало. Что-то небольшое. Оно не двигалось, и не подавало признаков жизни. Лишь слегка белело на фоне средь всей этой черноты.       Мы осторожно начали спускаться вниз, хватаясь за корни растений, траву, камни, чтобы не слететь вниз кубарем. Бегло осмотревшись вокруг, и ничего такого не увидев, побежали вперёд, чтобы рассмотреть находку. — Великие боги, это же мальчишка. — Даниэль тяжко вздохнул, и опустился на колени рядом, делая беглый осмотр тела. Я тоже наблюдал за действием дяди, но и не ослаблял бдительности, смотря по сторонам. — Он в бреду, его срочно нужно доставить в лагерь.       Кивнув ему, я сжал губы, когда смог увидеть лицо мальчика. На вид лет четырнадцать, а может и меньше. На нём не было живого места: лицо разодрано буквально в кровь, руки и ноги болтались, как шнурки на одежде, одежда — одни сплошные лохмотья в крови и грязи. На нём не было живого места.       Даниэль осторожно приподнял его, будто он сейчас начнёт рассыпаться, и головой качнул мне, чтоб я шёл вперёд, по возможности помог выбраться из оврага. Быстро взобравшись по скользкой холодной земле, цепляясь пальцами за выступающие камни и корни, перехватил осторожно мальчишку к себе на руки. И дождался, пока дядя вылезает из оврага. — Так, сейчас идём быстро, но очень осторожно. Мальчишка в таком состояние долго не протянет, ему нужно оказать помощь в кратчайший срок. — так же шёпотом сказал он.       Осторожно прижав к себе это, почти неживое, тряпичное тельце, накинул на него свой плащ и бережно укутал. Не останавливаясь больше мы быстро заскользили средь деревьев, оглядываясь по сторонам. Тишина так и давила на сознание. Нервы были напряжены до предела, и было такое ощущение, что вот-вот, и они не выдержат и внутри что-то оборвётся. Но этого, слава всем богам, не случилось. Да и от лагеря мы не успели далеко уйти. — Лекаря, у нас раненый! — зычным командным голосом, начал распоряжаться Даниэль, поднимая кипишь в лагере.       Остановившись неподалёку от большого кострища, что мы разжигали почти каждую ночь, я рассматривал паренька, покоящегося у меня на руках. В сумерках ночи и отблесках костра, он казался чудным, вроде и эльфёнок, а вроде бы и не тянет на него. Уж больно заострёнными в свете костра казались его черты лица.       Присев на поваленное дерево, поудобней, с осторожностью перехватил его тело, и освободив руку, провёл по его бледному личику. Убирая чуть кучерявые, тёмные от грязи волосы. Он издал тихий стон, но от него по телу прошли мурашки, и мерзкое ощущение боли, на несколько мгновений охватило меня. Радует, что эмпант из меня никакой, а то сейчас загибался бы вместе с мальчишкой. Его лихорадило, а этих не понять где носит!       Будто услышав мои мысли, пришли лекари. Расстелив брезент, велели положить мальчишку на него.       Осторожно уложив его, наблюдал за тем, как лекари ощупывают его, проводя какие-то свои лекарские манипуляции. Мне было любопытно, да и не только мне, ещё пару парней подтянулись к нам. Прошли какие-то мгновения, а мальчишку начало буквально ломать и выворачивать. Он глухо хрипел, и хрип этот слегка напоминал рык раненного зверёныша. И тут я обомлел, когда он приоткрыл рот, хватая воздух. Его зубы были деформированы, особенно глазные клыки — напоминали вампирьи, и тут уже забубнил один из лекарей: — Зачем вы притащили эту полукровку. Лучше его было на месте грохнуть. Он вампир наполовину, и если его ещё чуть подлечить, он начнёт набрасываться на нас. — Придурок, то, что он полукровка ничего не значит! Он в первую очередь ребёнок. Слышишь, ребёнок! И ему нужна помощь. — я ещё прибывал в лёгком шоке, как и остальные, но Даниэль бесновался. И тоже слегка не понял логики лекаря. — Но капитан, Даниэль, поймите, его просто так не вылечить. Нужна кровь, а кто из вас не побоится с ним поделиться? И он себе отчёт не отдаёт, может убить вполне, не смотрите, что такой мелкий.       За спиной начали шептаться, а потом кто-то из толпы выкрикнул, чтоб его добили, а меня это лицемерие добивало ещё сильней. Посмотрел на колебания Даниэля, слушающего доводы лекаря и остальных. Потом посмотрел на паренька, и у меня внутри словно что-то дрогнуло. Нет, правда, он же ни в чём не виноват! Виноваты уже родители, и то, откуда мы можем знать, как так получилось. Тем более, что эльфы тёмных недолюбливают и предпочитают свою кровь не мешать с кровью других рас. — Ай! — воскликнув в сердцах, и скинул с рук свой плащ, уселся рядом с лекарем на брезент, второй лекарь придерживал мальчишку.       Мальчонку лихорадило, и он, кажется, задыхался или не мог полностью вдохнуть. Распахнутые глаза были слепы, и покрыты белой туманной поволокой, и текли чёрные слезы, смешанные с кровью и грязью. Смотреть на то, как он мучается, я больше не мог, моё сердце просто кровью обливалось. — Что делать? — дрожащим голосом спросил у лекаря. — Не боишься? — Нет! — Ладно. Ратмиэль, в общем, надрежь руку на запястье, и аккуратно капни ему на губы, а мы придержим, думаю, вдвоём сможем удержать, чтоб не набросился. Как у тебя в глазах начнут плясать круги, и голова слегка кружится, говори сразу. — Понял.       Достав из ножен на поясе клинок, сжал губы и надрезал запястье, и капнул из быстро подживающей ранки кровью ему на губы. Он резко распахнул глаза, и потянулся всем телом к моей руке, охая, и откашливаясь, но набрасываться и вырываться, из державших его рук, пока не собирался.       Осторожно поднес своё запястье к сухим, припёкшимся губам, я ощутил его цепкие руки с длинными пальчиками, что перехватили её поудобнее. Сначала он слизывал кровь с руки, лекари медленно его отпустили, но были рядом, в напряжении наблюдая за его действиями. Я же тихо восхищался, но пришлось прикусить губу, когда он впился клычками мне в руку, расширяя ранку, чуть мурлыкнув. Необычно видеть такое чудо, ощущать, как его ресницы лихорадочно трепетали, и вместе с тем как он крепко держит руку, словно в тисках, будто боясь, что начнут отбирать. И правда — зверёныш.       Теперь я начал ощущать лёгкое недомогание, но говорить пока не стал врачам, напоследок решился потрепать его по волосам, поддавшись минутному порыву. Протянув свободную руку, забрался ей в чуть жестковатые, пыльные, грязные волосы рукой, и взлохматил их ему. Он слегка рыкнул, и парни дёрнулись, но я замотал отрицательно головой. Зверёныш поднял на меня уже осознанный взгляд ярких глаз, и отстранился от руки, напоследок лизнув ранку на запястье. Все вокруг замерли, буквально затаили дыхание, ожидая, что же будет дальше, а мы теперь рассматривали друг друга. Вначале он был слегка растерян и, нахохлившись, нервно вслушивался в окружение. Но не отрывал от меня взгляда, и как-то неуверенно протянув руку, прикоснулся к моей щеке, при этом его рука дрогнула, а в глазах встали слёзы, готовые вот-вот хлынуть.       Даниэль согнал с себя ступор раньше других, и решил осторожно подойти ближе, но мальчик шарахнулся от него, как от прокажённого. Вцепился в меня, чуть вздрагивая. — Тише, всё в порядке. — мой голос чуть заметно дрожал, и если честно, от бушевавших в душе чувств, меня потряхивало. Поэтому неуверенно протянул к нему руки и обнял. — Свои… тебя не обидят. — Не… не правда. — он уткнулся мне в рубашку лицом на груди, и похоже прирос ко мне намертво.       Дядя растерявшись, посмотрел на нас и всё же решил подойти ближе. Присел на корточки рядом, но так и не решился так смело протянуть ему руку. Посмотрев на меня с немым вопросом, мол, что делать будем, я пожал слегка плечами. Сам ума не приложу, что с ним делать. Но ему явно стало лучше. Хотя не уверен, что он вылечился до конца, на нём почти не было живого места, когда мы его в том овраге нашли. — Эй, успокойся, правда свои. Как тебя зовут? — решил его разговорить Даниэль.       Мальчонка посмотрел неуверенно на меня, потом на него, я утвердительно качнул головой. Чуть помявшись, он всё же ответил: — Ли… Лиам. — говорить ему явно было тяжко, и хрипы вырывались из горла каждый раз, как он делал вздох. — Меня зовут Ратмиэль, можешь Рат, это капитан Даниэль. — я указал рукой на дядю, мальчишка вроде уже не цеплялся так крепко за меня. Но и отпускать полностью не собирался, боюсь, нам его расспросить сегодня не удастся, в таком состоянии он ничего не расскажет.       Лекари, что наблюдали за этой картиной со стороны, решились подойти ближе, но он чуть ли не зашипел на них, злобно смотря глазами, и опять вцепился мне в рубашку. — Эй, тише, они больно тебе не сделают, лишь подлечат. — Не надо, я в порядке. — этот упрямец прохрипел, а потом закашлялся, приложив свои руки к груди, и начал слегка царапать. Перехватив его руки за запястья, сжал, не давая царапать себя. — Неправда! Ребята, я его держу, похоже, ему что-то дышать мешает.       Он было дёрнулся пытаясь вырваться, но я с силой вцепился в руки, и удержал его, заставляя лечь обратно на ткань. Чуть посопротивлявшись, до повторного приступа кашля, всё же подпустил лекарей к себе. Но только собрался встать, и разогнуться из неудобной скрюченной позы, как в мою руку впились пальчики, сжимая до боли. — Лиам, я не ухожу, правда. — пришлось сесть обратно рядом с ним.       Народ постепенно стал расходиться кто-куда, но большая часть всё же направилась к костру. Подвигались к нему ближе, сидели и грелись, рассказывали какие-то байки и истории, лишь бы не молчать. Они явно не будут нас осуждать за то, что мы притащили его сюда, но и поддерживать тоже не станут. Раз притащили его, то и вся ответственность ложится на нас. Да, жестоко, но по-другому никак. — Да не дёргайся ты! Полежи спокойно, запёкшуюся кровь из лёгких просто так не уберёшь. — лекари держали Лиама, пытались влить ему настойку, а я оторопел от услышанного. — Кровь? — ошарашенно спросил я. Да он же уже задохнуться должен был. Они, что так неудачно шутят? Я знаю, у наших лекарей скверное чувство юмора, но не до такой же степени. — Ему видимо грудь пробили, не будь в нём этой драной тёмной крови, не выжил бы, а так, считай, повезло. Через час он бы уже подох, и не мучился. — устало проворчав, лекарь схватил мальчонку за челюсть и, нажав на нее, влил настойку в рот, больно ударив его по клычкам.       Лиам скривился, как от касторки, и тут же закашлялся, отплевываясь. Зажмурив с силой глаза, резко распахнул их, умоляюще посмотрел на меня, а я завис, уставившись в эти рыжие омуты. Его глаза чуть светились в темноте, и были насыщенного рыжего цвета, словно пламя бушевало в них. — Да ладно, хорош мелкий исполнять, тебе лучше стало, стало, так что не помрёшь живчик. Капитан Даниэль, оставляю его на ваше попечение, но отпаивать его ещё и завтра надо будет, и возможно послезавтра, так просто не получится его вылечить полностью, а мы отдыхать пошли. Бывайте. — отсалютовав на прощание, они направились в сторону своей палатки, оставив нас втроём. — Тебе не холодно? — обратился я к Лиаму, не зная, что делать, да и с чего начать-то разговор, тоже не знал. — На, накинь мой плащ.       Протянув ему плащ, стал наблюдать, как мальчишка кутается в него, и буквально утопает, он однозначно ему большой. От того, как он зарылся в него по самую макушку, невольно захотелось улыбнуться, а Даниэль уже посмеивался, тихонько наблюдая за этой картиной. — Что… что вы со мной сделаете? — неуверенно залепетала это чудо, чуть заикаясь, и с опаской посматривая на Даниэля. Он его побаивался, а вот ко мне похоже относится с каким-то странным доверием. — И правда, что нам с тобой делать-то. — потрепав заплетённые косички, собранные в один хвост, он посмотрел на меня. — Рат, возьмёшь на ночь к себе в палатку, и выдели ему рубашку, пусть идёт спать, а завтра с утра решим что делать. — Хорошо. — поднимаясь на ноги, Лиам тут же подскочил за мной, охая, и чуть морщась. — Да не бойся ты, не брошу тебя, чудик. Пойдём.       Приобняв его за плечи, не спеша повёл к своей палатке, а он косился на всех вокруг, и всё сильнее жался ко мне, цепляясь за одежду, будто я его последняя надежда. Народ сновал то тут, то там и, несмотря на поздний час, многие ещё бодрствовали и каждый чем-то занят. Это только кажется, что в лагере, кроме как сидеть в засаде, да ждать, невесть чего, нечего больше делать, но это не так. У каждого свои обязанности и чтоб не уставали, каждый раз меняются, я вот сегодня в разведку, вроде как, ходил, а завтра наряд по кухне, что крайне не люблю, но никуда не денешься. Думаю, если Лиам приживётся здесь, то ему тоже занятие по способностям найдут. Интересно узнать, что он умеет, да и так его поближе.       Я чуть отодвинулся от мальчишки, и окинул взглядом, но тут же тяжко вздохнул, его бы в порядок привести, смыть с лица грязь да кровь. Он чуть затравленно посмотрел на меня и сжался, но увидев на моём лице тёплую улыбку, расправил плечики, и опять буквально прилип ко мне, обнимая за талию. Так и доковыляли до моей палатки. Вот не знаю, на него магия положительно действует или как? — Тебе магия не вредит? — он задрал голову, вглядываясь в моё лицо, и чуть приоткрыл ротик, недоумевая. — Ну в смысле, если я на тебе её опробую, а то ты чудик, кто тебя знает. — Нет, … не вредит. — тихо пискнув, он следил за каждым моим движением, буквально впитывая их в себя. — Вот и хорошо.       Вспомнив простенькое заклинание для ленивых, из общей магии, направил его на Лиама, так правда быстрее, и пока найдёшь бадью, пока наполнишь, а он явно устал и не в форме ещё. Я тоже устал сильно, некогда возиться. За несколько мгновений вся грязь исчезла с его тела, и предо мной предстал уже чистый, но и вместе с тем до дикости необычный мальчик, взять хотя бы цвет волос у корней они тёмные, а кончики светлые и рыжие глаза, что чуть светятся в темноте. Неужели ему это всё досталось от родственника-вампира? Да и я впервые вижу такого полукровку. Вот полуэльфа-получеловека видел и не одного, но чтоб вампир и эльф, да это уму непостижимо. Но забивать этим голову не хотелось, усталость брала своё, и будто подтверждая мои мысли, Лиам широко зевнул. — Ладно, не будем мяться, заходи в палатку, будем пристраивать тебя ко сну.       Зайдя в палатку, первый делом начал искать ему рубашку, перерывая небогатый свой скарб. Отрыв светло серую рубашку, хотел вручить ему, но увидел, что он всё ещё мнётся перед входом в палатку, но заметив мой недовольный взгляд, юркнул вовнутрь. Закрыл полог палатки, отвернулся от него, чтоб не стеснять, и начал искать запасной спальный мешок. Он нашёлся, но не сразу, так как я им почти не пользовался, обернувшись, увидел, что он уже оделся и, не удержавшись, хихикнул. — Ч-что? — заикаясь, он опустил глаза, чуть покраснев, и начал нервно водить ножкой перед собой. — Да нет, ничего. Просто, тебе моя рубашка как платье. — и правда, она была ему по колени и велика в плечах, поэтому, съехав, получилось, что приоткрывало одно плечо, усыпанное бледными веснушками. В свете магического светлячка, что горел внутри палатки, чуть тусклым мерцанием, можно было лучше рассмотреть, но всё равно недостаточно хорошо. — Ничего это не платье. — пробурчало мелкое чудо. — Ой, да ладно, спорить я с тобой не намерен, бери спальный мешок и укладывайся, а всё остальное будет завтра, да и ты ещё не восстановился. Надеюсь, ты меня, когда буду спать, не куснёшь? — чуть усмехнувшись, спросил у него. — Нет, я не кусаюсь просто так. — он застеснялся ещё больше, и покраснел уже до кончиков заострённых ушек. Какой же он стеснительный, хех, весело будет над ним подшучивать. — Ну вот и хорошо, а то блюсти тебя всю ночь не резон.       Проговорив это, я улёгся к себе на лежанку, заворачиваясь в одеяло по самую макушку, даже зная, что мне будет жарковато. Мальчонка, понаблюдав за мной, тоже залез в выделенный спальник и повозившись притих и, кажется, заснул. Надо бы за ним понаблюдать, пока спит, а то кто его знает, но глаза слипались против воли, и я даже не заметил, как уснул.       Услышав звук утреннего подъёма, я было дёрнулся встать, но не смог. Осторожно приоткрыв глаза, увидел интересную картину. Одеяла на мне уже не было, точнее, в него интересным образом укутался Лиам, и лежал у меня под боком, обхватив мою руку своими ручонками крепко-накрепко, что и не вытащишь просто так. Дёрнув ещё разок, добился только того, что её сжали ещё сильнее, будто в тиски, вот же ж клещ. — Лиам! Клещ ты этакий, а ну руку отпусти! — на мой недовольный выкрик, он лишь поморщился, и причмокнул губами. И что мне делать, на утреннее построение опаздывать никак не стоит.       Помучившись ещё немного, решил его пощекотать и, о боги, подействовало. Он начал недовольно морщиться и ворочаться, а потом всё же на пару мгновений отпустил руку. Мне их-то и хватило, чтоб освободится. Подскочив, начал быстро натягивать вещи, но потом плюнул и воспользовался магией, поэтому не сразу заметил, что это чудо проснулось. — Будь тут, я сейчас приду обратно, не волнуйся, тебя тут никто не тронет, но и пока не вылезай отсюда, хорошо?       Он пристыжено кивнул под моим взглядом, и сполз обратно к спальнику, наверно думал, что я буду ругаться, но мне, правда, не до того. В спешке выбежав из палатки, направился к общему сбору, на котором уже почти все собрались. Фух, чуть не опоздал. Даниэль опоздавших сильно наказывает, а лишнего наряда по кухне мне не надо.       Рассказав всем свои обязанности, Даниэль распустил народ, но мне и одному из лекарей сказал оставаться на месте. Как только все разошлись, дядя подошёл ко мне и спросил: — Ну как? — Да нормально, правда, всё ещё зашуганный. Что с ним делать будем? — А что мы можем с ним делать, пока тут оставим, а потом может с кем-нибудь из связных направим в ближайшую военную часть, а там и в город. Пойдем, осмотрим его повторно, а там может расскажет, как в том овраге оказался.       Переговариваясь с дядей, и рассказывая, как мальчонка необычно выглядит, так и добрели до моей палатки. Увидев меня, Лиам обрадовался, но потом сник, когда увидел лекаря с походной аптечкой, и капитана. Опять сжался весь, и опустил глаза в пол, занавесившись волосами.       Лекарь пошёл вперёд, и начал его осматривать, а мы, на пару с Даниэлем, рассматривали этого чудика, до чего ж он необычный. Волосы у корней, как я вчера рассмотрел, были тёмные чуть ли не чёрные, но потом постепенно становились тёмно-коричневыми, а уже самые кончики были светло-рыжими и выгоревшими, ещё отродясь таких не видел. Из-под волос выглядывали небольшие заострённые ушки, которые явно подрагивали от напряжения. — Да хватит зажиматься, я осмотреть тебя толком не могу, ляг ты уже. — Гериэль не злись, ты мальчишку только больше пугаешь. — Даниэль, тебя легко говорить, стоишь столбом и глазеешь. Слышь, Рат, иди помоги, похоже с тобой на контакт он охотнее идёт.       Подойдя к ним, я сначала погладил Лиама по волосам, а потом почесал за ухом, эх, кто бы мне так почесал я б того расцеловал, но увы и ах, некому. — Лиам, хватит бояться и капризничать, чем быстрее Гери сделает осмотр, тем быстрее он от тебя отстанет.       Посмотрев на меня недовольно из-под чёлки, он всё же соизволил лечь и дать себя осмотреть. Гериэль над ним проводил какие-то пассы руками, касался груди и других частей тела, потом пару раз моргнув, отстранился от пацана. В лекарской магии я не смыслил вовсе. — Я закончил, он уже почти поправился, повезло тебе пацан несказанно, не найди тебя тогда, через час загнулся бы.       Лиам медленно поднялся в сидячие положение, и с такой жгучей тоской и болью в глазах посмотрел куда-то сквозь нас, даже если этот взгляд не предназначался кому-то, но пробрал он знатно.       Даниэль постоял ещё немного возле входа в палатку и подошёл к нам, сев рядом, а Гериэль вышел, тактично оставив нас. В комнате установилась почти гробовая тишина, слышно было лишь как потихоньку мы дышим и тихий шум где-то в лагере. Нам нужно было поговорить, расспросить Лиама, но с чего начать? Если начнёшь в лоб спрашивать, ответит ли он, и не впадёт ли от этого в безумство, ведь мы не можем знать насколько у него устойчивая психика. — Прости, нам не хотелось с тобой об этом говорить, но так нужно… — собираясь со словами начал дядя. — Как ты оказался в овраге?       Он резко замотал головой, а потом, обхватив её руками, начал шипеть и бубнить что-то непонятное. Я не мог разобрать ни слово, и очень сильно испугался, не зная чего делать и как его успокоить. Придвинувшись ближе, обнял его и сжал покрепче. Он всё ещё барахтался в моих руках, но медленно успокаивался, а потом уткнулся лицом, и заплакал. — Лиам, тише ничего страшного, всё позади, здесь безопасно, и мы тебя не обидим, просто скажи, от этого зависит и наша жизнь, мы же должны быть готовы к нападению. — не зная, что говорить, говорил первое, что пришло мне на ум. Да и не только наша жизнь, может ещё кто-то спасся. Хах, какой-то я уже чересчур оптимист, но хочется верить, несмотря на то, что эта вера граничит с безумством. Да и говоря все эти слова, я больше успокаивал себя, чем его.       Он плакал, сжимая рубашку, а после начал икать, но спустя пару минут задержал дыхание, и на выдохе начал шептать: — Мы жили в смешанной деревне, неподалёку от того оврага. Домов там раз-два и обчёлся, но мы жили мирно. Мама как обычно готовила, а отец дремал… он всегда в это время, да и я тоже. — сглотнув, он чуть помолчал и продолжил. — Вдруг подскочив, распихал меня и вышел из дома, что-то шепнув маме на пороге. Она что-то хотела сказать, но за окном дома послышался вой и крики, я сначала не понял, что случилось, у нас оборотни в деревне жили, и остались жить, не уходя… пихнув сильно, мама сказала бежать задним ходом, а когда выбежал… — Лиам вновь начал плакать и я его понимаю, хотя наверно покривил душой, что понимаю, чужое горе не понять, но его можно выслушать и принять. — Понятно…       И опять воцарилось неловкое молчание, да и слова тут ни к чему. Посидев ещё немного с нами, Даниэль поднялся и, не оборачиваясь, вышел. Лиам всё так же тихо хныкал, изредка икая, правда чуть повозился в моих объятиях, устраиваясь поудобнее. Под мерными ласковыми поглаживаниями, он почти успокоился и уже не плакал, лишь изредка вздрагивал от нервного напряжения. Не знаю, сколько прошло времени в этом безмолвном молчании, но потом я услышал тихий храп. — Э… уснул? — не поверив, чуть потрепал его за плечо, и полностью в этом убедился.       Усмехнувшись, положил осторожно в свою лежанку и, посмотрев на него напоследок, вышел из палатки. Похоже, мне сегодня проканало, что я не явился на наряд на кухне. Оно и хорошо, готовка и я — две несовместимые вещи. Побродив по лагерю, посмотрел кто чем занимается, и помог с перетаскиванием вещей, но меня выловил Даниэль, ухватив за хвост волос. — Ты не тем занят. — ехидно напомнил мне дядя, хотя я и не забыл об своих обязательствах. — Ай, я знаю, а что с Лиамом делать будем? — вывернувшись, умудрился осторожно вырвать хвост из рук почти без потерь, пару выдранных волосин не считается. — Я говорил, здесь пусть остаётся, но нужно, чтоб точно указал на карте расположение деревни, и пошлём туда отряд. Поэтому тащи мальчишку ко мне в палатку. — Но он сейчас спит. — Эх, ладно пойдем, возьмёшь карту и расспросишь его, с тобой и он идёт лучше на контакт. — дядя явно хотел сказать что-то ещё, но не стал. — Ну хорошо.       Не уверен я был, что он мне всё расскажет да покажет, мелкий он ещё, только вот возраст его узнать навскидку не смогу. И летоисчисление у вампиров и эльфов разное, что ещё больше путает в его образе и сбивает с толку. Но даже если так, он очень напуган. Всё равно сомневаюсь, что из этой затеи выйдет что-то путное, но раз капитан решил, то так оно и будет.       Прошествовав за ним, нырнул в схожую палатку, в которой проживал я, и мне тут же всунули листок пергамента, да карту этой местности, и выставили обратно. Посмотрев на палатку капитана, шикнул и нехотя направился к своей палатке. Вся эта затея казалась глупой, проще было не допрашивать этого мальчишку, а отправить поисковый отряд. Лиам всё ещё находился в шоковом состоянии, не понимал до конца всего, что с ним случилось. А то, что он лип ко мне, можно было охарактеризовать тем, что я не пожалел своей кровушки для его лечения, хотя напуганные чаще жмутся к тем кто сильнее и способен защитить. Я же таким не являюсь, как не посмотри на меня, можно сказать сам ещё подросток и года не прошло, как у меня было совершеннолетие и всё это выпало на время войны. Я б понял, если бы он лип к капитану, а не ко мне. Дядя сильный, и я держусь его, и не сопротивляюсь приказам, от этого зависит не только моя жизнь, и глупости тут места нет, как и веселью.       Открыв полог палатки, не сразу заметил Лиама, но присмотревшись, увидел у себя в ворохе тряпья на лежанке, он уже не спал, а лежал, прищурив свои рыжие глазки, и наблюдал за мной. — Лиам, нужна твоя помощь… — слегка замявшись, и помолчав чуток, продолжил, — Ты не мог бы показать на карте примерное ваше местоположение, ну где ваша деревня находится.       Расстелив карту на полу, провёл пальцем диагональную линию, и она замерцала лёгким голубовато-белым светом. Изображение тут же ожило, теперь с ним можно было делать что угодно, хоть приблизить, хоть уменьшить. А ещё было одно очень хорошее магическое свойство, если места нет на карте, нужно всего лишь представить это место, и оно появится на карте. — Но я не уверен, что смогу точно показать. — тихо зашептав, мальчонка вынырнул из тряпья, и с интересом уставился на карту, разглядывая её в подробностях. — Точно и не надо, покажи примерное местоположение, и представь местность, карта волшебная, сама покажет.       Он удивлённо распахнул глаза, и с ещё большим огоньком любопытства, уставился на неё. Но всё ещё с опаской он потянул руку к карте, а я взял пергамент и перо, может ещё что вспомнит на словах, и записать это не помешает. Но он молчал и водил рукой над картой, потом резко ткнул в перелесок, где рядом была речушка Серебристая, славившаяся необычным цветом воды. — Это здесь. — на карте сразу же вырисовалась деревенька, и правда, там было немного домов. — Мы тут жили.       Его голос заметно дрожал, но, кажется, он успокоился и смирился с происходящим. Быстро, слишком быстро это произошло. Не перестаю поражаться этим маленьким существом. — Есть ещё что-то, что ты не сказал? — Нет, нету. — Лиам отвернулся от меня, взмахнув своими густыми волосами по плечи, и уставился в одну точку. — Тебе не мешают твои растрёпанные волосы? Могу резинку выделить.       Он обернулся и слегка недоверчиво посмотрел на меня из-за плеча, а потом обернувшись подполз ко мне поближе и уставился заглядывая в глаза. Помолчав пару минут, он спросил: — Почему? — Что «почему»? Я, знаешь ли, не понимаю, что ты имеешь в виду. — Почему ты мне помогаешь, ведь остальные меня считают уродом. — Сюда кто-то заходил? — Нет. — слишком быстро он ответил на мой вопрос, и это заставило напрячься сильнее. Но правды я от него не добьюсь, так и будет молчать. — А что мне нельзя? Что-то нет таких правил, которые запрещают помогать кому-либо. И ты не задумался, что мне так хочется, а мелочь? — Я не мелочь! — А кто ты? — он недовольно забурчал, а после пшикнув, ударил меня по руке, мне на пару минут показалось, что она хрустнула, но радует, что показалась. — Ух, ты злыдень мелкий, ладно чудик, давай не будем ругаться. И вообще ещё раз ударишь меня, тебе не поздоровится, усёк? — Не-а.       Я тихо начал вскипать от злости, а это его умильно состроенная моська полная непонимания бесила ещё больше. Схватив карту, я зыркнул недовольно на него и вышел, но не забыл запечатать палатку магически, чтоб он не слинял, и никто левый не залез. С Даниэлем я встретился уже на окраине лагеря, и он кого-то ругал, как я позже понял, перетаскивая вещи, один ящик уронили ему на ногу, и за это бедняги получили наряд вне очереди. Было улыбнувшись, улыбка быстро слетела с моих губ, когда капитан злобно зыркнул, да так что у меня поджилки затряслись. — Узнал? — Да, это не так далеко.       Всучив ему карту, собрался быстро уйти, чтобы не попасть под горячую руку, но не тут-то было. — А ну стоять, за то, что свой наряд по кухни проволынил, отправляешься со мной до этой деревни. Не жизнь, а одно сплошное невезение, м-да.