— Нетрудно было очистить отель? — лениво спросил Медрано.
Он и глава Национальной полиции вольготно расположились в креслах на веранде.
— Вообще нет, — ответил полковник. — Вокруг нас нефть. Здесь работает целый комплекс. Лишняя головная боль.
— По-моему, это рискованно.
К ним подошла девушка-официантка.
— Я принимаю заказы. Чем могу помочь?
— Замечательный вопрос, — оскалился генерал. — Хотелось бы выпить. Пиво.
— А вам, сеньор?
— Мне ничего. Иди.
Медрано проводил девушку взглядом. Как только она исчезла за дверью, за ней следом пошел один из телохранителей. Полковник, догадавшись о намерениях своего хмурого собеседника, негромко засмеялся и шутливо пригрозил ему пальцем.
За двести метров от отеля, прячась за большим камнем, находились Камилль и Александрина. Первая разбирала на части, чистила и вновь собирала свой «Ремингтон». Её подруга, понаблюдав минуту, наконец не выдержала и полюбопытствовала:
— Что ты делаешь?
— Заклинило, — неохотно ответила та. — Тебе стоит проверить собственный.
— Хорошо, — покорно согласилась девушка.
Бросив взгляд на дорогу и заметив два внедорожника, движущихся по шоссе в сторону отеля, она обратила свой взгляд на Камилль.
— Ты раньше убивала? — не дождавшись ответа, Александрина продолжала: — Наверное, тебя учили, что, когда в голову бьет адреналин, нужно успокоиться. Но это все вылетит из головы, потому что эта мишень личная.
Камилль, внешне оставаясь невозмутимой, внимательно прислушивалась к словам своей напарницы.
— Сделай глубокий вдох. У тебя будет только один выстрел. Старайся не промахнуться.
Два автомобиля отправились на подземную стоянку и там затормозили. Из них вышли Доминик Грин и его помощники. Они стали подниматься на второй этаж. Пройдя по коридору и открыв стеклянные двери, те оказались в просторном обеденном зале с двумя десятками столиков. За одним из них сидели Медрано и полковник, предупрежденные о их прибытии.
К ним вразвалочку подошел Грин, нагловато усмехаясь и грызя яблоко. Обменявшись приветствиями, глава Национальной полиции бросил быстрый взгляд на кейсы с деньгами.
— В евро, — сообщил Грин, от которого это не укрылось. — Как вы и просили.
— Доллар уже не тот, что раньше, — собеседник раскрыл один из кейсов и несколько секунд изучал содержимое. — Война требует денег. Боюсь, коррупцию в этом правительстве уже нет сил терпеть.
Взяв в одну руку атташе-кейс и насмешливо откланявшись, полковник покинул комнату. Генерал с жадностью посмотрел на оставшийся чемодан.
— А мои деньги?
— Сначала земли отдайте, — заявил Грин.
Пока Элвис доставал из папки нужные бумаги, к ним приблизилась официантка. Она уже хотела поставить на столик заказанный напиток, когда Медрано с ней заговорил:
— Отнеси это в мой номер, пожалуйста.
Девушка, не осмелившись его ослушаться, поторопилась исполнить его приказ.
Найдя наконец нужные бумаги, Доминик Грин пододвинул их к генералу.
— Мой первый официальный акт, — хмуро пробормотал тот, ставя на них свою подпись.
— И еще вот это, попрошу, — к документам добавилось еще несколько плотных листов.
— А это что?
— С этого момента моей организации принадлежит больше шестидесяти процентов воды всей Боливии. Этот контракт
предусматривает, что новое правительство сотрудничает с нами как с поставщиками.
— Цена вдвое больше текущей.
— Тогда не подписывайте, — спокойно сказал Грин. — Но я кое-что объясню о себе и людях, с которыми я сотрудничаю. Нас устраивают левые и правые, диктаторы и либералы... Если бы нынешний президент пошел на уступки, мы бы к вам и не обратились. И если вы не подпишите, то однажды не проснетесь по причине перерезанной глотки и со счастливым преемником у изголовья. Если сомневаетесь, то убейте меня, возьмите деньги и ложитесь спать.
Будучи в глубине души трусом, генерал решил не проверять обещаний и поэтому с недовольным видом поставил подпись на невыгодном для себя документе.
Пока Грин и Медрано вели переговоры, Камилль и Александрина приблизились к отелю. Здесь их пути расходились. Каждая желала получить свое: первая – шкуру генерала, вторая – голову Доминика Грина.
Камилль не стоило труда бесшумно проникнуть в гостиницу. Спустившись на этаж, где был расположен обеденный зал, она успела пройти всего десять шагов, как голоса людей заставили её прижаться к двери одного из номеров. Девушка видела, как телохранители Медрано отпирают дверь другого номера, пропуская туда генерала и занося чемодан с деньгами.
Полковник, глава Национальной полиции, приближался к своей машине и бросил на заднее сидение полученные деньги. Через пятнадцать секунд створки ворот поднялись, пропуская автомобиль, но не успел тот проехать и пару метров, как вдруг, словно из ниоткуда, на капот прыгнула Александрина. Водитель резко затормозил.
– У нас с вами был общий друг! – крикнула девушка полковнику и сразу нажала на спусковой крючок.
Тот вскрикнул, дернулся и замер. Следующий выстрел был произведен в одного из полицейских. Этот шум заставил Грина и его подручных, спускавшихся по лестнице, остановиться. Водитель дал задний ход, но из-за неудачного выстрела отбивавшихся уже не смог затормозить. Машина, врезавшись в стену, взорвалась и загорелась. Сработала пожарная система, ворота стоянки опустились, отрезая путь к побегу.
Александрина, за пару секунд до взрыва успевшая соскочить на землю, спряталась за одним из внедорожников. В сторону её убежища прогремели выстрелы. Она, поспешно перезарядив свой пистолет, пригнулась и стала целится по ногам. Нейтрализовав людей Медрано, побежала к лестнице. Грин и Элвис убежали на верхний этаж, оставив разбираться с девушкой своего телохранителя. Пуля подручного только распорола воротник рубашки Александрины. Ему самому не слишком повезло: она оказалась проворней и через мгновение он лежал на полу, прижимая руку к шее, где из яремной вены вытекала кровь.
Услышав выстрелы, Камилль набралась смелости, выскочила из своего укрытия и стала приближаться к двери комнаты, где находился Медрано. Её заметили телохранители генерала, но она была быстрее: в первого произвела два выстрела, а второго слегка ранила, но приблизившись, перебросила того через перила, и он полетел вниз головой на нижний этаж.
Перешагнув через труп охранника, Камилль медленно переступила порог комнаты, где находился Медрано. На кровати, уткнувшись лицом в покрывала, тщетно пыталась освободиться девушка-официантка, руки которой были связаны толстой верёвкой. Наконец ей удалось встать на ноги, и она поторопилась поскорее сбежать с этого номера. Едва Камилль успела сделать несколько шагов, как генерал внезапно набросился на неё, выхватив из её руки пистолет, и отвесил звонкую пощечину. Та от удара повалилась на постель.
Тем временем Грин, забежав в обеденный зал, оставил у входа Элвиса, а сам бросился дальше к другой двери. Александрина, поднявшись туда, уже собралась нажать на спуск, но не успела. Огонь с большой скоростью распространявшийся по отелю добрался к водородным баллонам. Прогремел взрыв. Несмотря на то, что комнату охватило пламя, а пол был усеян осколками стекла и разбросанными стульями, девушка увидела, что Грину удалось избежать участи Элвиса и он бросился наверх. Сама она быстро отправилась на крышу и, оказавшись там, побежала вдоль нее, стреляя в соперника. Тот, однако, двигался быстрее, поэтому пули только разбивали стеклянное покрытие.
Едва Александрина успела прыжком оказаться внизу, как на неё напал Грин с железным прутом в руках. Ухитрившись выбить у неё пистолет, он осыпал её ударами, пока не повалил на землю. Затем с диким криком разбил крышку пожарного крана. Теперь девушке пришлось уклонятся от топора. Понимая, насколько бессмысленно уклонятся от обезумевшего человека со столь опасным орудием, она тем не менее старалась блокировать удары. Небольшие взрывы бросали их в разные стороны.
— Теперь у тебя лицо твоей матери, - со злорадством шептал Медрано на ухо Камилль.
Та в ярости попыталась укусить его и расцарапать лицо руками. Отчасти ей это удалось, но Медрано был устойчивее, чем казалось. Он сбросил её на пол, затем с размахом швырнул её на стеклянную столешницу стола. Последняя не выдержала удара и раскололась на части. Камилль схватила один из обломков и, когда генерал подошел к ней, сделала ним выпад, целясь тому в голень. Он выбил у неё осколок и попытался придушить, но девушка, лягнув Медрано ногами, удалось выбраться и схватить пистолет. Она сразу навела его на своего заклятого врага.
— На этот раз ты сгоришь! – крикнул он ей.
Александрина тем временем ухитрилась выбить у Грина топор, успев перед этим нанести тому ранение в ногу. Тот, потеряв равновесие, мог вот-вот сорваться вниз, в огонь, если бы девушка не успела схватить его за локоть и за волосы. Несколько секунд она колебалась вытаскивать негодяя или нет, когда до их ух донесся звук выстрела.
— Кажется, ты её потеряла! – с насмешкой прокричал ей Грин, постанывая от боли.
Девушка, отчаянно надеясь, что он ошибается, вытащила Грина на пол и кинулась в комнату, куда ушла Камилль. И похоже, что как раз вовремя. Еле та успела сделать несколько глубоких вдохов, как потолок в номере начал обваливаться, а огонь медленно захватывал территорию. Она поспешно отползла к стене с ужасом закрывая лицо ладонями. В её голове эхом отдавались голоса. Не галлюцинация ли это? И Камилль узнавала себя маленькой. Не рыдать, а плакать небольшими слезами хотелось ей — так, как в детстве.
Мельком она увидела, как к ней бросилась какая-то фигура и прижимает её к себе. Камилль признала в ней Александрину. Радо отдавшись в объятья, словно ища в них защиту, всё же с ужасом в глазах смотрела, как огонь пожирает стены.
— Не так… Не так, – с дрожью в голосе прошептала Камилль. – Не могу… не могу…
Александрина, стараясь не слышать эти слова, рассматривала пол. Заметив пистолет, она, одной рукой удерживая свою подругу, подобрала его второй.
— Ты говорила: «Сделай глубокий вдох… И старайся не промахнуться», – негромко заговорила Камилль.
В голове Александрины пронесся отрывок произведения, который она читала буквально за два дня до начала этих злоключений. Может ей сделать так, как и главный герой? Ведь выхода отсюда нет. Вокруг — пусто. Только огонь всё уничтожает. Она держала в руке «Ремингтон», но та дрожала, и девушка была вот-вот готова отказаться от своего решения. Но вот тогда, охваченная пожаром какой-то невозможной тоски, закинула руку за шею Камилль и прижала её голову к своей груди.
— Закрой глаза, – сухо велела ей Александрина.
Догадавшись какую судьбу ей уготовила напарница, Камилль тяжело вздохнула и исполнила просьбу.
Та подняла «Ремингтон» и коснулась дулом её виска. Прогремел выстрел, а затем послышался взрыв. Словно срезанный колос, склонилась она на Александрину. И неожиданно последняя потянула её на себя, принуждая встать на ноги.
— Идем! – нетерпеливо кричала она.
Когда девушка хотела уже нажать спуск на висок, то заметила водородный баллон, ранее скрытого под кафелем. Это и побудило Александрину молниеносно изменить свое решение. Последовавшего взрыва было достаточно, чтобы разнести часть стены и сделать проем, для того чтобы уйти.
Они успели вовремя сбежать из этой огненной ловушки, но Александрину не оставляла мысль о Грине. Бросив взгляд на шоссе, она заметила его, хромавшего подальше от злосчастной гостиницы. «Хоть в чем-то он будет полезен», – подумала та, но только и сказала Камилль:
— Жди меня здесь.
***
Через час с лишним Александрина на черном внедорожнике рассекала пустыню. В какой-то момент остановившись, она вылезла из машины и без спешки подошла к багажнику. Через десять секунд вытащила оттуда и бросила на землю, словно котенка, Доминика Грина.
Услышав звук перещелкиваемого затвора, тот быстро встал на ноги и, глядя на неё, с запинкой пролепетал:
— Но ведь ты говорила, что…
— Отпущу?
— Я ответил на всё твои вопросы. Теперь ты знаешь о «Фантоме» всё.
— Да, – спокойно согласилась девушка. – И твои друзья в курсе, поэтому будут тебя искать. Но тебе повезло: ты посреди пустыни.
Пару секунд поискав что-то в багажнике, она швырнула находку к ногам Грина.
— Возьми. Миль через двадцать тебе захочется пить. Прощайте, мистер Грин.
Александрина резко захлопнула багажник и села в машину. Та тронулась с места, подняв тучу пыли. Грин посмотрел на бутылку машинного масла и с испугом проводил взглядом автомобиль, которой с каждой секундой отдалялся всё дальше.
***
Они остановились около железнодорожной станции, за несколько десятков метров от которой располагалось кладбище.
— Благодарю, – негромко сказала Камилль.
— Не за что. Как ты?
— В порядке. Только в голове крутится мысль: «Он мертв. А что дальше?»
— Дамбу нужно разрушить, и не только ту, что мы обнаружили. Знакомые Грина тебе в этом пригодятся, – сухо ответила Александрина.
— Неплохая идея, – качнула головой та. – Они теперь смогут уснуть?
— Не думаю, что мёртвых интересует месть, – произнесла девушка, посильнее сжав рукой руль.
Камилль внимательно посмотрела на свою подругу.
— Я бы могла тебя помочь.
Та только слабо улыбнулась. Камилль поняла, что эта улыбка только чтобы её подбодрить, потому что в зеленых глазах читалось недоверие.
— Верно, – сказала Александрина. – Ну, что же, прощай, Камилль.
Та протянула руку.
— Прощай, Соня.
Камилль выскочила из машины и направилась к станции, а Александрина тронулась в путь. Каждая ушла своей дорогой.
***
Ночной клуб был крохотным заведением, освещающимся исключительно восковыми свечами. Их дрожащий свет нервно плясал в зеркалах, забранных в богатые рамы, и искрился на вычурной позолоте канделябров. Стены были обиты темно-красным шелком, того же цвета были бархатные кресла. В дальнем углу трио - рояль, гитара и ударник — тихо наигрывало «Жизнь в розовом свете». В зале царил полумрак, и Александрина представила, как нежны, должно быть, слова, звучащие сейчас за уединенными столиками.
Девушка была в вечернем платье из тяжелого белого шелка, классические линии наряда нарушались лишь глубоким вырезом. В ушах — жемчужные серьги, а на левом запястье тонкий серебряный браслет. Колец не было. Ногти коротко подстрижены, никакого лака.
У неё на лбу выступили капли пота. Олдас Райс, который составлял ей в этом месте компанию, нагнулся к ней и, сложив руки трубой, что-то проговорил. Она кивнула. Сейчас это для неё не имело значения. Для Олдаса тут не было ничего нового, но для Александрины это была возможность прикоснуться к сырью, с которым работал парень. Она словно разминала в руках глину. Шаг за шагом сегодняшний вечер облекал в плоть то досье, которое изучала в Ла-Пасе. Даже если не удастся рассмотреть Алана Вудриджа вблизи, все равно, думала Александрина, время даром не потрачено — ситуация ей почти ясна.
— Это он, — прошептал Олдас. — Зовут его Алан Вудридж. Гм… Симпатичный юноша. Из хорошей семьи. Закончил частную школу и все такое прочее. Вступил на опасную дорожку, да там и остался. Его специальность — взлом загородных вилл. Пару раз его брали, но зацепить ни на чем серьезном не могли. Но сейчас он прокололся. Так часто бывает, когда подобные ему начинают заниматься не своим делом.
— Он клюнул на мою знакомую, работающую в «Амариллисе». Что смешно, так это то, что и она к нему неравнодушна. Думает, что сможет наставить его на путь истинный и прочую такую дребедень. И Вудридж проговорился ей о своем поручении.
Она принужденно улыбнулась.
— Боюсь, что я составила тебе на этот вечер не лучшую компанию. Извини меня.
Олдас лишь усмехнулся в ответ. Расплатившись за напитки, он помог ей встать и провел на улицу.
— Оставишь его в живых? — мягко поинтересовался мужчина у Александрины.
— Да.
— Я удивлен.
Та только с неверием хмыкнула.
Они успели пройти около сотни метров, как до их ушей донесся вой сирен полицейских машин, направлявшихся в клуб, который они покинули.
— Получила, что хотела?
— Да.
— Ни о чем не жалеешь?
— Немного, — Александрина подавила легкий вздох. — Моя дружба с Джиной даст трещину. А ты?
— Нет, конечно, — живо откликнулся Олдас. — Это было бы непрофессионально… Нашли Грина. Мертвого посреди боливийской пустыни. Ему дважды стреляли в затылок. Да и еще напился машинного масла. Это тебе ничего не напоминает?
— К сожалению, нет, — ответила девушка, раздумывая, кто из той преступной организации первым обнаружил Грина.
— Кстати, я всё уладил с ЦРУ. Твоего знакомого, Пиллэджи, повысили; он заменит Бима.
— Разумные люди не потеряли работу.
— Что-то вроде этого, — согласился Олдас. — А сейчас я бы хотел, чтобы ты с Томасом Брэдфордом на время уехали из страны. — он опустил взгляд и невозмутимо смотрел вниз на тротуар. — Вам обоим надлежит быть за границей завтра к полудню. Деньги можете тратить без ограничения. В любой валюте. Отдохнете пару недель. И старайтесь особенно не мелькать.
— Благодарю, Олдас, — сказала она.
— Тогда все в порядке, — подвел итог тот, тоном давая понять, что больше не задерживает Александрину. — Да, чуть не забыл, — прибавил он между прочим доставая из кармана своего плаща конверт. — Это билеты в Лондон. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.
Не дожидаясь ответа, он ушел по запыленным полосам лунного света, пролегавшего меж деревьев парка.
Александрина, тонко усмехнувшись, продолжала идти, направляясь к мосту – любимому месту встречи влюбленных пар.
Её там уже ожидали. Он стоял в нескольких метрах от неё. Заметила на нем легкое пальто из верблюжьей шерсти с накладными плечами и удобные черные мокасины ручной работы.
Томас подошел, и они пожали руки.
— Как бы я хотел быть там, где будешь завтра ты, Александрина.
Та тихо засмеялась.
— Ну, у тебя есть чуть больше двенадцати часов, чтобы уладить все свои дела и присоединиться ко мне.
— Куда отправляешься?
— Сначала в Лондон, а затем в Восточную Европу. Хочу попасть на семинар по теории принятия решений.
— Ты всё никак не оставишь свое увлечение математикой, — Томас с мягкостью разглядывал её.
— Эх, нет мне прощения на этом свете, — насмешливо произнесла она.
Некоторое время они шли молча, пока не оказались на Кроуфорд-стрит. Александрина задержала свой взгляд на окнах домов.
— Снова будем угадывать, кто живет в этих домах? — спросил Томас.
— Нет.
— И правильно: ты бы от меня снова сбежала.
— Должно же было что-то оставаться для тебя тайной, — весело сказала она, поворачиваясь к нему.
— Ага, зато Джине знать адрес твоей квартиры было можно.
— Куда ещё я могла её привести?
— Верно… Ты как всегда права.
Она остановилась у пятиэтажного дома, карниз которого был украшен лепниной.
— Не зайдешь в гости? — спросила девушка, остановившись у двери.
— Почему бы и нет? — откликнулся Томас.
Сказать по правде, Александрина, как женщина, ничем не привлекала его. Он считал, что женщина должна быть безмолвным орудием для наслаждения, а не пускаться в высокие разглагольствования, едва оказавшись в спальне.
— Эй, Томас! Ты о чём там задумался? — донесся до него её насмешливый голос.
— Да так, ни о чем, — ответил тот, выйдя из состояния оцепенения.
Он последовал за ней, в душе радуясь тому, что она не вспомнила о том прозвище, данное ему четыре дня тому назад. Дверь закрылась за его спиной.
