Учитель информатики

Открываю глаза… Всё как в тумане, и зачем только так напилась?! Как же болит голова. Как ноет тело. Надеюсь, я не сболтнула вчера лишнего... Вчера в кинотеатре я чувствовала себя невероятно счастливой, буквально окрыленной, а сегодня я разбита на мелкие кусочки. Вчера, когда по воле случая мы провели вечер со Станиславом Николаевичем, я была на седьмом небе от счастья. Я никогда ещё не чувствовала себя столь легко и непринуждённо. Мы смотрели фильм вместе, он был настолько близко, что я чувствовала не только его дурманящий разум парфюм, но и тёплое дыхание на своей коже. А когда я случайно уткнулась ему в плечо, казалось, планета остановилась и всё вокруг замерло... Кончиками пальцев я чувствовала его упругое тело под мягкой тонкой тканью футболки и наслаждалась этим блаженным чувством, зарождающимся во мне. Бушующим и доводящим до исступления. Он обнял меня за плечо. Обнял и не отпускал до конца фильма. И большего не нужно было ничего… Я думала, сойду с ума, но виду старалась не подавать. Ведь мы далеко от школы и можем на секундочку забыть, кто есть кто, а через месяц он будет преподавать мне информатику. И всё, что я себе напридумывала, невозможно! После сеанса он угостил меня мороженым, и пока мы ждали Аню, я не упустила возможности и поинтересовалась его жизнью. Мне было любопытно узнать о нём всё до мельчайших подробностей. Мне хотелось знать, как он живёт, чем дышит, какие люди его окружают… Но, когда он заговорил о спутнице жизни, я снова поникла. Не готова была говорить на эту тему. Он сказал, что пока её не нашёл, да и о чём я вообще мечтала, глупая... Он сразу заметил резкую измену моего настроения и спросил, отчего я загрустила. А я даже не знала, что ответить… Что ему сказать?! Что влюбилась в него?! Он лишь посмеётся. Он не сможет этого понять, и я потеряю то, что уже имею. Я не могла ему ничего сказать, лишь тихо бубнила что-то нечленораздельное. К счастью, так и не пришлось перед ним объясняться. Аня очень быстро вернулась и спасла меня от ответа. Станислав Николаевич предложил подвезти нас до дома, на что Анька тут же согласилась. А на стоянке, он попросил меня достать ключи из кармана его джинсов, потому что ему было никак… Вот тут, у меня и началась паника. Я?! Достать?! Из кармана?! Мама дорогая... Отказаться не смогла. Боялась потом оправдываться, почему отказалась, почему не смогла помочь. Ведь это проще простого. Чуть дыша я приблизилась к нему. Аня сзади, разговаривала по телефону со своим парнем. Была бы тут, уже давно бы залезла в его карман, она может. Нерешительно глядя на этот самый карман, я протянула руку, и сердце решило притихнуть. Я бы сейчас взглянула ему в глаза, да стыдно. Интересно, о чём он думает? Я медленно скользнула пальцами в карман, там было тепло. Я нащупала ключи и резко вытащила, так как почувствовала в кармане странную пульсацию. Потом собралась с мыслями улыбнулась и звякнула ключами. Я это сделала! Не так уж и страшно. Все живы, никто не умер... Поначалу дорога домой была очень даже весёлой. Мы пели и подтанцовывали. Я сидела спереди, рядом со Станиславом Николаевичем, а Аня – сзади. Но веселились мы, к сожалению, не особо долго, так как ей позвонил парень и позвал войти в агент. А если Анька в агенте, всё, её оттуда не вытащить... Кажется, я не сводила с него глаз. Я просто не могла оторваться. Это было выше моих сил. В этот вечер он был такой сексуальный, такой… молодой… Он вёл машину и внимательно следил за дорогой, изредка поглядывая и на меня. От его взгляда уже не было тех мурашек, теперь от его взгляда по телу разливалось приятное тепло. А потом нас остановил дорожный патруль. – Можно я возьму документы? – спросил он, как-то неуверенно посмотрев мне в глаза и жестом указав на бардачок. – Да, – робко ответила я и тут же поняла, что вызвало его смущение. Как только он, отстегнув ремень безопасности, потянулся к бардачку, находящемуся у меня в ногах, я как бы случайно задела его руку коленкой. Посмотрев в зеркало заднего вида и убедившись в том, что Анька спустилась буквально в горизонтальное положение и занята общением со своим любимым, я слегка пошевелилась, и учитель не заставил себя долго ждать. А мне только это и нужно было… Пальцами он стал плавно направляться всё выше и выше к краю моего сарафана, нежно касаясь кончиками пальцев обнаженной кожи. О боже, какие ласковые и в то же время сильные у него руки. Я в буквальном смысле теряла рассудок... Одной рукой он сжал меня за талию, так сильно, так властно, а второй медленно скользнул под сарафан... Сердце предательски выскакивало из груди, подлетая к самому горлу, дышать стало трудно. Я в изнеможении подалась ему навстречу, неистово желая ярче ощущать его прикосновения. И даже если бы Анька сейчас это увидела, мне было бы всё равно, я бы ни за что не остановилась. В его глазах горел огонь, огонь страсти и желания. Он хотел того же что и я. Но вдруг, в окно постучали. И он отпрянул от меня. Чёртов инспектор. Вернулся он уже каким-то другим, нервным или даже злым. А я не знала, как себя вести. Не понимала, что с ним происходит. Поинтересовалась, всё ли в порядке, но в ответ прозвучало лишь холодное и колкое «да». Я поняла, что сделала ошибку. Самую большую и глупую ошибку. Ведь это я его спровоцировала. Он просто не устоял, а теперь жалеет. Не надо было этого делать... Господи, что он обо мне подумал. Вела себя хуже самой дешёвой девицы с улицы. Пыталась соблазнить учителя... Он громко швырнул документы на панель автомобиля и повернул ключ зажигания. А я не нашла ничего другого, как уставиться в окно... Всё оставшееся время я просто смотрела в окно, пытаясь удержать предательски подступающие слёзы. Мы ехали в полной тишине. Я корила себя за свой поступок, но извиниться не решалась. А ещё хуже, я продолжала желать этого… Приехав к Ане, мы устроили пижамную вечеринку, как и планировали. Болтали с ней, секретничали, бились подушками. В полночь я поздравила её с днём рождения и мы пошли на улицу запускать фейерверк. Мы запускали его прямо посреди улицы, было очень красиво и очень шумно. В некоторых домах даже включили свет, чтобы узнать, что происходит. Фейерверк летом очень странно, не правда ли? Но такая у меня подруга! – Я сейчас вернусь, – прокричала Аня мне в ухо, перекрикивая выстрелы фейерверка, и убежала в дом с телефоном. Я знала, что ей звонит Дима, поэтому не стала мешать и осталась в одиночестве любоваться фейерверком. Я задумалась, вспомнила о Станиславе, а через некоторое время чьё-то твёрдое горячее тело с силой вдавило меня в Анькин забор. Спиной я чувствовала холод металла, а лицом, грудью, животом – горячее мужское тело... В нос ударил резкий запах дешевого парфюма, не менее дешевого алкоголя и горьких сигарет. Чёрт, чёрт, чёрт, я знала этот противный запах – это Александр! Как же я могла забыть о том, что они соседи, нужно было предвидеть это, нужно было быть осторожной. Я стала вырываться изо всех сил, но он не отпускал. – Э-э-э нет, детка, сегодня ты от меня не убежишь, – противным голосом шептал этот мужлан. – Отпусти, сволочь! – орала я во весь голос в надежде на то, что меня кто-нибудь услышит, и вырывалась из его хватки, что было сил. Он больно сжал мои запястья и стал лезть губами к шее. Он впивался своими противным губами в мою шею, почти кусая. Я вертела головой, пытаясь закрыть шею, выгибалась, вырывалась, толкала его, била коленкой, кричала, но всё было напрасно. У него было преимущество, он был намного сильней. По щекам хлынули горячие, обжигающие кожу слёзы. На меня наводил страх его жуткий, пьяный, похотливый взгляд голубых глаз. Меня тошнило... – Сегодня ты станешь моей, детка, – шипел он. – Отпусти, – орала я, что есть мочи, – не смей меня трогать! А он лишь громко рассмеялся, отпустил одно моё запястье и стал с силой давить ладонью по моему телу. Он полз своей похотливой рукой к краю моего сарафана. От этого кожу больно кололо. Мне становилось дурно. Мне казалось, я вот-вот потеряю сознание. Из последних сил я била кулаком ему в грудь, по плечам, но ему было хоть бы хны. Он схватил меня за ногу чуть выше колена и с силой дёрнул в сторону, тем самым раздвинув мне ноги... – Нет, нет, нет, не трогай меня! Не смей! Отпусти... Аня, Аня, Аня-я-я-я, – кричала я, но мой голос заглушал грохот фейерверка. Его похотливая рука шмыгнула под сарафан и ухватилась за край тонкого кружева моих трусиков. – Совсем скоро, детка, – рычал он. А меня колотило, будто в лихорадке. Даже думать боюсь, что было бы, если бы в этот момент Анька не ударила его бутылкой по голове. Он, рыча от боли, плашмя повалился на асфальт и отключился. Зайдя в дом, я в истерике кинулась в душ, мне хотелось смыть с себя всю грязь его мерзких рук и губ. Я тёрлась мочалкой, как сумасшедшая, до крови раздирая кожу, мне было противно касаться руками собственного тела. Мне было больно, жутко больно и морально и физически. Мне было противно, я никак не могла унять приступ паники, никак не могла справиться со слезами. Спустя минут тридцать запах лаванды стал понемногу успокаивать мою нервную систему. Слёзы отступили, но боль и отвращение не отпускали. Я вышла из душа и увидела на кухне Аньку с бутылкой «Хеннесси». То, что нужно. Подошла, взяла у неё бутылку и стала пить из горла. Пила залпом, пытаясь заглушить боль, обиду, отвращение... Всё в голове смешалось: и Стас с его нежными прикосновениями, от которых дух захватывает, и Александр со своими грязными лапами... Мою и без того истерзанную душу вновь терзало на мелкие кусочки. Мы с Аней пили, я плакала и высказывала ей что-то, изливала душу. А она меня слушала молча, ободряюще поглаживая по спине. Она меня понимала. Как хорошо, что у меня есть такая подруга. Алкоголь обволакивал разум, боль отпускала… Больше ничего не помню. – Проснулась, соня! – запрыгнула на кровать Анька и стала меня щекотать. – Праздник начинается! – она отвлекла меня от жутких воспоминаний о вчерашнем дне. – Как же болит голова, – застонала я. – Ха, ещё бы, – заливисто засмеялась Аня, – столько пить вредно. Юль, забудь про всё. Вчера Сашку забрали в КПЗ. Я дала показания. Думаю, на него повесят «попытку изнасилования» и «нанесение телесных повреждений». Я закрыла глаза рукой, пытаясь отогнать лезущие в сознание воспоминания. Какой ужас… Потом до меня стала доходить суть её слов. – Каких повреждений? – неуверенно спросила я. И от выражения её лица мне стало страшно. Я подбежала к зеркалу, я должна была убедиться, что мои догадки неверны. Я была в трусиках и лифчике и от увиденного в зеркальном отражении пришла в ужас. На моих плечах было два крупных синяка, на ногах – ещё больше, на левом запястье были крупные царапины. По правому боку от груди до бедер простиралась жёлто-синяя полоса. А самое ужасное – это два засоса на шее. В глазах застыл ужас. Я не могла в это поверить. Не могла справиться с вновь нахлынувшими на меня паникой и отвращением. Отвращением к собственному телу. – Не переживай, скоро всё пройдёт, – Аня заботливо взяла меня за плечи. – Зато теперь я знаю твой секрет! – гордо задрав подбородок вверх, заявила она. И мне стало ещё хуже... – Что?! – я в оцепенении посмотрела на подругу. Неужели я рассказала ей о Станиславе?! – А то, – воскликнула Аня, – что ты не умеешь пить... Из груди вырвался вздох облегчения… Не рассказала… Весь следующий день мы провели с ней и её парнем в парке развлечений, а вечером заехали в ресторан. Я даже попыталась забыть о том, что произошло этой ночью. Ночевать осталась у Ани и долго не могла уснуть. Переворачиваясь с бока на бок, я снова гнала от себя мысли о Станиславе Николаевиче: вспоминала стихотворения по литературе, напевала песни, даже ромбики на Анькином потолке считала... Не помогало… Странно, сейчас я, наверное, должна страдать больше по поводу своего изуродованного тела и выходки Александра. Но я думала совсем о другом. Целый день я старалась веселиться и не думать об учителе, а сейчас, оставшись наедине со своими мыслями, поняла, что скучаю... Вот так вляпалась. Влюбилась в учителя. В комнату вошла счастливая Аня, вновь разогнав мои мысли. – Весёлый выдался день рождения, не правда ли? – она рухнула на вторую кровать, приглушив свет. – Правда! Жаль только, не всем так везёт с празднованием дня рождения, – зачем-то ляпнула я, сев в позу «лотоса» и ощутив приглушённую боль в бедре. – О ком это ты? – удивилась Аня, приподнявшись на локти. – О нашем учителе информатики. – О Станиславе? – она вновь удивилась. – А у нас есть другой?! Завтра у него день рождения, а у него никого нет в этом городе, совсем никого... – Откуда ты знаешь про день рождения? Он тебе сказал? – Нет, увидела вчера в его удостоверении. – Когда?! – Когда он оставил документы на панели автомобиля... – Когда это?! – Блин, Ань, не тупи, когда мы возвращались домой и нас остановила дорожная полиция. – Да?! – Да?! – я передразнила её, смеясь. – Тяжёлый случай. – И ничего мне не сказала?! Так давай мы его поздравим! – Анька буквально подпрыгнула на кровати. – Мы?! – уж чего-чего, а этого я не ожидала. – А что?! – Аня была невозмутима. – Купим цветов, конфет, шампанское или даже коньячка, «Хеннесси», к примеру, – она засмеялась, а я закатила глаза, – можно торт купить, и заявимся к нему с поздравлениями. – Сумасшедшая! Мы даже не знаем, где он живёт, – я уже успела пожалеть о том, что рассказала всё Ане. Ведь она теперь не отступит. – Ой! Ну это вообще не проблема! Аня схватила телефон и набрала номер. – Алло, привет, Света! (Света – это наша староста, знающая всё и про всех) Не спишь? Отлично! Мы тоже не спим! Слушай, тут у меня родители интересуются нашим преподом по информатике, мол, знают всех, а с ним ещё не знакомы. Выпускной класс и всё такое. Не подскажешь его телефон?! А, не знаешь. И адреса не знаешь?! О, отлично диктуй! Записала. Всё. Спасибо! Светка, ты человек! Ма-а-а-ам, я адрес нашла! – прокричала Аня в трубку и отключилась. В этом вся Аня! – Ой, Анька, Анька! Спокойной ночи, дурочка! – посмеялась я и отвернулась к стенке. – Завтра идём к информатику, пора начинать зарабатывать пятёрки, – похихикала Аня. – Спокойной ночи! Я долго не могла уснуть: жалела о своём поведении. Как я посмотрю ему в глаза? Я всё ещё надеялась, что за ночь у Аньки выветрится эта бредовая мысль из головы. Как оказалось, зря. Всю ночь мне снился он – учитель информатики. А наутро, как и запланировала Аня, позавтракав, мы стали собираться к Станиславу Николаевичу. Успев подраться перед душем: никак не могли определиться, кто пойдёт первой. Вещей с собой у меня больше не было, поэтому Аньке пришлось делиться. И пока она принимала душ, я выбрала светло-голубые зауженные джинсы с низкой посадкой и розовую блузку. Декольте у блузки было, конечно, «мама дорогая», слишком низко располагались пуговицы. Но Анька сказала, что мне идет. Хотя потом уже стало без разницы: мне пришлось завязать на шее тонкий шёлковый шарфик, чтобы скрыть засосы. На запястье синяки скрывали знаменитые Анькины браслеты. Широкие кольца чуть ли ни на полруки. Мы заглянули в универмаг, кондитерскую и цветочную лавку. Купили торт с двадцатью шестью свечами, шампанское, конфеты и большой букет крупных, я бы даже сказала, огромных белых ромашек. Анька настаивала на хризантемах, но я её в кои-то веки переубедила. И вот, со всем этим добром мы пошли к нему...