Battle Cry

В просторной светлой лечебнице витал тонкий аромат трав, и царила тишина, лишь изредка прерываемая раздражённым шёпотом целителей. Солнце взошло совсем недавно, поэтому большинство лекарей всё ещё находилось в полудрёме, с трудом переставляя ноги. Из двух десятков коек были заняты только две. Резко открывшись, массивная деревянная дверь с размаху впечаталась в стену, только чудом не слетев с петель. Вошедший окинул взглядом мигом притихших целителей, также оглушительно захлопнул дверь и в ожидании остановился. — Юноша не поддаётся, — мгновение спустя произнёс один из лекарей. — Так пробуйте с девушкой, — с трудом скрывая недовольство, ответил Тор. Он хмуро поскрёб подбородок, а затем, оглянувшись, присел на ближайшую незанятую койку. Золотистая проекция погасла над одним бессознательным телом, но тут же появилась над другим, и маленькая кучка целителей переместилась вслед за ней. Прошло ещё некоторое время. Разглядывая светлое расслабленное лицо юноши, громовержец испытывал чувство, близкое к смятению. Он был готов к чему угодно — к йотунам, читаури или же новой, неизвестной армии, от которой вновь придётся защищать Мидгард, к чему угодно, но только не к смертным детям. Что Локи хотел этим сказать? Надеялся, что на детей у Тора рука не поднимется? Или это лишь отвлекающий манёвр? — Вот Хель! Вздрогнувший от неожиданности Одинсон едва успел уклониться от летящего на него лекаря. Описав кривую дугу, тот врезался в противоположную стену, разбил горшки с цветами и с тихим шипением осел набок. Одним движением Тор выхватил молот и оглянулся: лечебница теперь напоминала поле битвы: раскиданные, словно карточки, целители, опрокинутые койки и разбившиеся склянки с лекарствами. Виновница же разгрома билась в судорогах. Ас подошёл ближе. Воздух вокруг девушки слабо светился, ещё не скрыв остатки сильнейшего магического выброса. Тор видел подобное в далёком детстве, когда Локи ещё не умел толком колдовать, но уже пытался что-то делать. Как справляться с этим, он, даже если и когда-то знал, то уже забыл. Раздражённо шикнув, Тор отошёл назад, ещё раз осмотрел неожиданно притихшую смертную. И замер, встретившись с той взглядом.

***

Идиоты, что же вы все творите… Знал же, знал, что не стоит… Но дёрнул ж цверг… Интересно, сколько времени вам нужно, чтоб начать уже действовать? Я не собираюсь сидеть здесь вечно…. Довольно валяться, смертный! Егор открыл глаза. Первое что открылось взору — чисто-белая стена и низкий столик почти перед самым носом. Одурманивающий запах стоящей там тарелки с фруктами, казалось, пропитал всё окружение. Парень чуть поморщился: последнее, что хотелось бы делать — это есть. Его замутило. Сумев оторвать взгляд от тарелки, Егор собрал все силы и с трудом принял сидячее положение. Перед глазами всё мигом поплыло, а по голове словно бревном ударили. Он тихо зашипел. Что, чёрт возьми, произошло? — Егор! Егор, ты не видел мой кулон? — сквозь исчезающую пелену пронёсся знакомый голос. — Вика… — обеими руками схватившись за голову, он свесил ноги с кровати. — Какой нафиг кулон, где мы? Ответ пришёл сам собой, когда он наконец оглянулся. Длинные коридоры, стражники в асгардских доспехах почти на каждом углу, яркий дневной свет, правда, непонятно откуда льющийся, ведь в потолке не было прорублено ни единого окна. Ну и, конечно, прозрачная стена прямо перед ним, переливающаяся золотистыми узорами. Егор почувствовал, как волосы на затылке медленно встают дыбом. — Да обычный кулон, — между тем продолжала Вика. Её камера находилась через проход от него, — ещё со времён моего нахождения в армии Локи. Золотистый такой. На цепочке. Куда он делся? Парень приглушённо застонал. Сил спорить с девчонкой просто не было. — Ну и что я пропустил? — О, — та вылезла из-под койки и взглянула на собеседника, — из нас пытались выкачать магию, провалились, психанули, когда провалились, притащили нас сюда, и не приходят уже несколько часов. Я не знаю, что они там затевают. Только сейчас Егор заметил, что бодрый голос подруги совсем не вяжется с внешним видом. Даже через два слоя золотистых стен было заметно, что кожа Вики покраснела и начала шелушиться. То и дело слышался её глухой свистящий кашель. — Ты в порядке? — нахмурился он. — Это всё проклятая аллергия, — скривилась Вика, — не переношу мёд, а здесь его, кажется, даже в лекарства добавляют. Ужасно. Некоторое время они провели в молчании. Егор рассматривал тюремщиков, блоки камер, на равном расстоянии расставленных друг от друга, и понимал, что всё это ему смутно знакомо. Как наяву, перед глазами встала точно такая же комната, только с горой книг на столике, нечитаемое лицо Тора и грустное — матери (Фригги, торопливо поправился он). Стук тяжёлого посоха о пол, вынесение приговора… Парень помотал головой. — Мама, наверное, сейчас с ума сходит, — вздохнула Вика. — Мои точно уже все морги обшарили. Как бы на Алёнку, — Егор запнулся, неловко взмахнув руками, и опустил взгляд в пол. — их беспокойства не перекинулись. — Угу, — бесцветно отозвалась она. — А Алёна — это… — Моя сестра. Ей всего полтора года, но она очень смышлёная. Не то что я. — А у меня вот нет никого, — Вика прервалась затяжным кашлем, — только мама. Отец ушёл от нас, когда мне было шесть. Я его почти не помню. Егор промолчал. — Мама говорила, что он придурком был ещё тем, — она хрипло хихикнула, — изменял ей постоянно, пил, ладно хоть руки не распускал. Так что даже хорошо, что его нет. Парень уже подался вперёд, чтобы ответить, как всё неожиданно стихло. Другие заключённые перестали переговариваться друг с другом, а охранники, казалось, выпрямились ещё сильнее. Егор инстинктивно отполз в самый дальний угол. По широким коридорам шёл целый отряд — стражников двадцать, не меньше. Впереди, высоко подняв голову, шествовал высокий блондин, одну руку держа на рукояти меча, а в другой зажимая что-то отдалённо похожее на камень и пульт для телевизора одновременно. Фандрал. Остановившись напротив их камер, он подошёл к соседней, приложил штуковину к углублению в стене и отошёл. Прозрачная преграда рассыпалась, и тут же двое из отряда подбежали к Вике и схватили за плечи. — Что происходит? — вскрикнула она. Её слабое сопротивление тут же пресекли, едва ли не волоком вытащив из камеры. — Что вам нужно? Егор! Егор! — Вика! — закричал парень, прыгнув к стене. Та вспыхнула, больно обжигая руку. — Не беспокойся, всё будет хорошо! Проводя взглядом конвой (подруги за высоченными асами даже не было видно), Егор рухнул на койку, пытаясь сдержать слёзы. Характерный ожог узором расцвёл на ладони. Помещение снова наполнилось тихим гомоном, словно ничего и не было. Он соврал. Меньше всего он надеялся на хороший исход.