Убирайся из моих снов

— Пора бы мне кое-что тебе рассказать… Знаешь, я была хорошим человеком. Не без греха, конечно. Но хорошего я сделала гораздо больше, чем плохого. Давным-давно я была лучшим алхимиком в Ксерксе. До сих пор не знаю, почему, но мне все давалось легко — учителя просто в недоумении разводили руками и сменяли друг друга, когда им было уже нечему меня учить. Мой дед, царь Ксинга, возлагал на меня большие надежды. Тогда, в разгар своей юности, я грезила о бессмертии вместе с ним. И делала все возможное, что бы открыть главный секрет бытия. Потом появился Он. Тот, кого твой благоверный называет Отцом. В основном к нему допускали лишь того мальчишку… Хоэнхайма, кажется. Но и мне удалось пару раз поговорить с ним. Удалось очаровать его и узнать из контекста разговора то, что я так жаждала знать. Бессмертия возможно достигнуть, оно существует. Вопрос, ответ на который я искала всю свою жизнь до того момента, был наконец закрыт. И мне совсем не понравилось то, что поведал мне гомункул. Я сразу поняла, что дед уже в курсе. Зная его, я не сомневалась в том, что он готов пожертвовать всеми ради собственной вечной жизни. Я пыталась отговорить его — клянусь! После разговора с дедом я начала искать путь, который привел бы меня к счастливой, пусть и не вечной жизни. Я понимала, что из Ксеркса надо бежать, бежать как можно быстрее и как можно дальше. Но куда? Что ж, признаю — удача в тот раз широко улыбнулась мне. Я встретила его… Того, кто спас меня из ада, в который совсем скоро должен был превратиться мой дом. Прогуливаясь по рынку, я заметила странную картину: парень совсем нетипичной для наших мест внешности удирал от стражников, да с такой ловкостью, что кошка позавидует. Он прыгал по крышам, хватался за карнизы и будто бы ходил по стенам… Я никогда в жизни не видела подобного. Он заинтересовал меня. Стражники все-таки загнали его в тупик и успели ранить, но я подоспела вовремя. Не суть важно, как, но я спасла этого парня и выходила его, оставив все это в тайне от деда. Мы провели вместе чуть больше двух недель. Сейчас, вспоминая это, я прихожу к выводу, что это было лучшее время в моей жизни… Довольно лирики. Темноволосый парень с странным разрезом глаз был для меня чем-то новым, но я слышала, что это — типичная внешность жителей Ксинга — огромной империи, находящейся на другом краю пустыни. Наверное, тогда я именно поэтому помогла Вей Шуну. Он мог увезти меня на свою родину. И он это сделал. Мы сбежали, как только его раны исцелились. Преодолели пустыню и оказались в чужой для меня стране, которой мне было суждено править в будущем. Ох, я не сказала… Вей Шун был принцем. Одним из многих, а поэтому — далеко не первым претендентом на трон. Несколько лет мы прожили в бедности, затем я узнала о том, что Ксеркса больше нет. А потом пришел Хоэнхайм и принес в Ксинг алхимию. Увидев, как его обожествляют за одно лишь умение пользоваться алхимией, я поняла, что должна делать дальше. Дождавшись, когда он покинет Ксинг, я пришла к отцу Вей Шуна и показала, что Хоэнхайм — не единственный, кто может научить жителей Ксинга алхимии. Спустя пять лет Вей Шун стал императором, а я — его императрицей. Жизнь наладилась. Все мои подданные любили и уважали меня, рядом со мной был человек, который любил меня больше жизни… Которого я любила больше жизни. Время шло, мы старели. Я думала, что мы спокойно уйдем во сне, держась за руки, но все вышло иначе. Вей Шун оставил меня, когда седина едва начала проглядываться в его волосах. Тогда-то я и стала той, что сейчас многие вспоминают со страхом и презрением. Забыв о предостережениях, о собственном здравомыслии, я начала искать способ вернуть моего императора. Я потратила годы на изучение, но этого было мало. Время убивало меня. Тогда императором был мой сын, и он помогал мне в моих исследованиях. Обеспечивал… Материалом. Людьми. Да, к слову — я была единственной женой Вей Шуна. Он наплевал на традиции и не стал обзаводиться десятком детей, которые в последствии будут воевать друг с другом, что бы получить трон. Многие осуждали его, но он был непреклонен. Таких, как он больше нет на этой земле… Но я снова отвлеклась. Что ж, старость губила меня, я была близка к разгадке, но знала, что мне не хватит времени. И тогда я посвятила последние годы своей жизни на поиск способа вернуться после смерти. Результатом моих поисков и стала ты — сосуд для мой души, запечатанной в крошечном осколке философского камня. Теперь ты знаешь, как все было. Ты, скорее всего, одна из моих потомков. Верные мне люди десятки лет изучали оставленные мною записи, что бы понять, как вернуть меня в мир. И у них все получилось, но тут удача сыграла со мной злую шутку, создав цепь событий, которая помогла тебе спастись. Не знаю, как все было и почему ты вдруг оказалась в Драхме, как тебе позволили отправиться в Аместрис и почему именно ты попалась в руки тем сумасшедшим ученым, давшим тебе твою способность, но теперь все иначе. Ты в невыгодном положении, девочка. Никто не спасет тебя, здесь ты сама по себе. Теперь ты знаешь, за что эти люди хотят тебя убить. Не дай им этого сделать. *** Лея открыла глаза. Голова трещала, все тело сковала ужасная боль. И не только боль — на руках и ногах девушки были кандалы. Сама она находилась в каком-то подвале, судя по всему. У потолка виднелось небольшое окошко, откуда пробивался дневной свет. Теперь она знала все. Она не понимала, как все то, что с ней произошло вписывается в адекватную реальность, и от этого все казалось еще страшней. Она — всего лишь сосуд… Сосуд для души древней императрицы, которая положила жизнь на открытие самых темных секретов алхимии. У нее изначально не было будущего, то, что она до сих пор владеет своим телом — всего лишь случайность. В ней живут две души. Две любящие женщины, которые готовы на все для того, что бы стать счастливыми. Две ненавидящие друг друга сущности, обе с радостью изгнали бы соперницу при первой же возможности. Но как это сделать? Как стать единым целым со своим телом? Лея не знала. У нее даже приблизительно не было никаких догадок на этот счет, но одно она знала точно: это конец. У нее не осталось сил бороться, не осталось и желания. Что будет, если ей удастся выбраться из этой передряги? Полная неизвестность. В любой момент Ари может перехватить контроль над ее телом, и тогда Лея исчезнет. Энви столько раз спасал ее, но как он сможет спасти ее от самой себя? Значит, далее смысла нет ни в чем. За дверью послышались шаги. Лея вздрогнула, но тут же успокоилась — ей было почти плевать. Дверь распахнулась и в комнату зашел человек. — Ну привет, — послышался знакомый голос. Лея подняла глаза и чуть не закричала. — Папа?! — встала и попыталась подойти к нему, но кандалы не дали ей этого сделать, — что ты здесь… — Не нужно вопросов, Лея. Прости, что не смог уберечь тебя. — О чем ты? — сердце девушки дрогнуло, — забери меня отсюда! — Не могу. Честно, я искал способ спасти тебя. Здесь, в Ксинге. Втайне от твоей матери. Но не нашел. Поэтому все, что тебе остается — это исчезнуть либо физически, либо как личность. — Я не понимаю… — ее голос дрожал, — что ты имеешь ввиду? Прошу, расскажи мне! Я уже устала от всего этого бреда с императрицей, объясните мне кто-нибудь наконец, как это все произошло? — Пожалуй, это единственное, что я могу, — мужчина взял стул и поставил его напротив дочери, после чего присел, — девочка, ты стала одним глобальным экспериментом, который привел в итоге к величайшему открытию в области алхимии. И ты бы давно уже перестала быть собой, если бы не противоречия, терзающие эту страну. — Ты про отношение к императрице? — Точно. Здесь есть две стороны, одна фанатично предана Светлой, а вторая делает все, что бы она не вернулась к жизни. Твоя мать принадлежит к первой, а я — ко второй. Вот только она об этом до сих пор не знает. Когда ты родилась я сделал все, что бы сохранить твою жизнь. После эксперимента я предупредил враждебную к императрице сторону об этом и они явились за тобой, а я уговорил твою мать бежать в Драхму. Я надеялся, что ты просто будешь собой, надеялся, что моя дочь окажется сильнее. Но уже в шесть лет у тебя начали прослеживаться ее повадки, пару раз я даже видел в твоих глазах ее душу. Если бы мы остались в Ксинге тогда — они закончили бы эксперимент и твоя личность пропала бы в глубине сознания, но мне удалось предотвратить это. Вот только Светлая и сама с этим прекрасно справилась. Понимая это, я просто уговорил твою мать отпустить тебя до поры до времени, а потом мы отправились в Ксинг. Я искал способ остановить твое превращение в Светлую, а мать налаживала старые связи с остальными фанатиками Светлой. Не знаю, что с тобой произошло в Аместрисе. Впрочем, оно и не важно — уже ничего не исправишь. Прости, но уж лучше тебе умереть сейчас, чем превратиться в это чудовище, — он вздохнул. — Черт возьми… — Лея потерла виски, — почему все это произошло именно со мной? Чем я это заслужила? — Да, это несправедливо. Но во всем виновата Она. Из-за Нее ты стала такой и пережила весь этот кошмар. Ты должна радоваться тому, что он совсем скоро закончиться. — Я не знаю, что мне думать. Отец, я не хочу умирать, но жить в страхе… Я даже не знаю, что хуже! — Странно, что прошло столько времени, а она до сих пор не вырвалась. Вообще-то давно уже должна была. — Мне помог гомункул, — Лея закрыла глаза, — он несколько раз спасал мою жизнь. Отец, он может и дальше не давать Арлии захватить мое тело… — Гомункул? — мужчина задумался, — и как тебя угораздило связаться с гомункулом? — Разве это важно? Факт в том, что он не даст мне умереть. — Ты не можешь этого знать, Лея. Никто не может. Весь этот эксперимент — огромная черная дыра, мы действовали почти вслепую, когда реализовывали его. — Во мне два камня. Осколок и почти целый. Все не так просто, отец. — Лея посмотрела в его глаза с надеждой, — я могу еще пожить. — Прости, Лея, — он погладил ее по щеке, — но для тебя все кончено. Я больше не могу рисковать, если Светлая вырвется — она перевернет весь этот мир к чертям собачьим. Твоя жизнь стоит многого, но точно не этого, — он встал, — у тебя есть шесть часов до казни. Подумай о жизни, пока есть время, — он направился к двери, — и прости меня, если сможешь, — с этими словами мужчина покинул комнату. Лея застыла, глядя на закрывающуюся дверь. Она не верила тому, что ее отец вот так просто даст ей умереть, а ее мать родила ее только для того, что бы дать тело императрице, на которой была помешана. Весь мир перевернулся. Хочет ли она вообще жить дальше? А зачем? Сможет ли Энви поддерживать в ней жизнь, или же Ари рано или поздно сотрет ее сознание? Девушка обняла себя руками и уткнулась в колени. Нет, это не выход, это — иллюзия. Тогда зачем рыпаться? Быть может, стоит просто опустить руки? Лея почувствовала, как горячие слезы стекают по ее щекам. Но ведь Энви… — Ты ведь любишь меня… — неожиданно для себя вслух прошептала Лея. Нужно хотя бы попрощаться с ним, хотя бы попытаться связаться — а вдруг получиться? Она закрыла глаза. *** Она медленно шагала к фонтану. Он сидел на скамейке, поджав колени и уткнувшись в них лицом. Вокруг все тоже изменилось — все было каким-то мрачным, блеклым, почти черно-белым. Девушка присела рядом и положила руку на его спину. — Энви… — ее голос был тихим. Гомункул тут же очнулся и посмотрел на нее. — Лея! — он схватил ее за плечи, — где ты? Что с тобой произошло? — Энви, я не знаю… — она опустила взгляд, — похоже, что это конец. Меня собираются казнить. — Какого черта?! — рявкнул парень, — ты это сейчас придумала? — Если бы. Понимаешь, все изменилось. Все слишком изменилось… — она закрыла лицо руками. — О чем ты? — он притянул ее к себе, — что изменилось? — Я просто хотела попрощаться, Энви. Мне в любом случае конец, не пытайся искать меня. Я — всего лишь оболочка для Ари. Мой отец — один из тех, кто устраивает мою казнь. Энви, я просто не знаю, что мне делать! — Просто скажи мне, где ты, черт возьми! — рявкнул гомункул, — хватит ныть, разберемся как-нибудь. — Ты ничего не понимаешь! — вырвавшись, девушка встала, — я сама себе не принадлежу, ты хоть можешь представить, какого это?! Я просто не хочу с этим жить, мне надоело вечно бояться, что все выйдет из-под контроля! — Я не собираюсь снова тебя терять, тупая девчонка! — он схватил ее за руку, — пойми же ты, моя жизнь уже никогда не станет прежней, если ты из нее исчезнешь! — Я не могу не исчезнуть! — у нее начиналась истерика, — Энви, у меня нет шансов, ты ведь прекрасно знаешь, что я пыталась найти выход! — Я обещаю тебе, что найду его. Просто скажи мне, где ты, — он попытался успокоиться, но Лею уже было не остановить. — Почему ты лжешь мне?! Ты не можешь этого знать, возможно, этого выхода просто не существует! Я — не я, я — ничто, и скоро от меня и правда ничего не останется! Я живу не своей жизнью, это всего лишь эксперимент, вышедший из-под контроля! — она закрыла лицо руками. Энви обнял ее, запустив руку в ее волосы. — Эй, мы справимся с этим. Ты просто еще не до конца осознала все то, что тебе пришлось услышать и из-за этого даже не пытаешься верить в то, что все будет хорошо, просто успокойся и доверься мне. — Энви, я… — девушка, всхлипнув, посмотрела в его глаза, — уезжай из Ксинга. Оставь меня, пожалуйста! — последние слова она прокричала, а затем растворилась в воздухе. Гомункул чертыхнулся. *** Энви открыл глаза. Он сидел в повозке, напротив него дремал Винсент. — Вставай, — гомункул грубо толкнул парня и тот чуть не подпрыгнул на месте. — Какого хрена?! — взорвался Винсент, — мне снилась Лея, а ты не дал досмотреть сон! — И что она делала в твоем сне? — Энви нахмурился. — Сказала, что хочет попрощаться и убедиться, что я жив. К чему бы это… — Она больше ничего не сказала? — Нет. Она была какая-то подавленная. А почему ты спрашиваешь? — Потому, что она была настоящей. У нее есть способность, благодаря которой она может приходить в сны людей. — Да ладно? — парень удивленно вытаращился на гомункула, — а почему она мне об этом не рассказала? — Потому, что ты для нее не так важен, — он ухмыльнулся, — ладно, насрать. Она сказала мне, что ее собираются казнить, подробности рассказывать отказалась. У тебя есть какие-то мысли на этот счет? — Казнить? — он задумался, — я знаю, что основная точка, в которой собираются сектанты — это Линь-Тао, мы как раз едем в его сторону. Возможно, там они ее и хотят казнить, вот только какого хрена… — Не важно. Это все — сплошной поток бреда, не больше. Как скоро мы доберемся до города? — Часов семь, может чуть меньше, — Винсент вздохнул, — мы потеряли много времени в поисках транспорта. — Скажи, что бы они поторопились! — рявкнул гомункул, — мы можем не успеть!