Вечность

      Светлый адамантовый стол, ночь за окном, мигающая антарная лампа. Чернильница, снежный шар с танцующей балериной, красная бархатная обложка с золотой тесьмой. Лакированное чёрное название "Тёмные Начала". Почему именно так? Ей показалось, будто сама Пыль нашептала ей это название. А может, она просто свихнулась на старости лет.       Ещё тогда, в оранжерее, она решила, что напишет книгу. Книгу об её приключениях среди миров. Ещё тогда она решила, что в ней не будет ни слова о нем. Показалось, будто она еле слышно услышала чей-то смех.       Похоже, она все-таки сошла с ума.       Старые, почти антикварные часы пробили полночь. В освещенную одной только лампой комнату вошла куница с золотистым мехом и темными глазами. Зверёк заговорил низким мужским голосом. Видно было, он был так же стар, как и его хозяйка. - Филип лёг спать, нам тоже пора, - обратился деймон к сидящей. Если бы кто-то услышал этот разговор, был бы крайне удивлён тому, что деймон смог проверить состояние ребёнка, который спал в комнате на верхнем этаже. Лира не боялась отпускать своего деймона Пантелеймона одного в такую даль, хотя о его ведьминских способностях знали только Филип да она. Вряд ли кто-то посреди ночи будет бродить по зловещему ночному Иордан-Колледжу, так что ночью опасаться было нечего. Иногда Пан даже уходил в Ботанический Сад, побегать и порезвиться. Ей была плохо понятна эта его тяга к полному одиночеству. Была ли ею тоска, невозможно было узнать - они условились никогда не говорить об этом.       Лира тяжело встала со стула и, оперившись на свою трость, подошла к большому зеркалу. С зеркальной глади на Сирин смотрела очень старая и довольно-таки усталая женщина. Конечно, её душа, как и раньше, пылала ведьминским огнём. Но взгляд давно потух, а ноги немощны. Волосы, когда-то славившиеся своим цветом, поседели и стали совсем ломкими.       Она уже была в приличном возрасте. В прошлый вторник ей исполнилось девяносто четыре. "Ещё год и пригласишь нас на почётный юбилей!" - задорно поддакивали приглашенные на скромный ужин коллеги. "В твоём возрасте уже нянчат правнуков", - качали головами другие.       А она даже замуж не вышла. Единственный ее на этот момент родственник - Филип, мальчик, усыновленный ею девять лет назад.       В то время он был совсем маленьким, три года ему было. Сейчас ему уже двенадцать, как когда-то было ей. Его родители Одри и Альфред были её хорошими друзьями, и когда на Альфреда во время охоты напал дикий медведь и разорвал его на части, а Одри умерла от чахотки, Лира с радостью приняла сироту к себе.       Рос Филип спокойным, бесконфликтным и любознательным ребёнком. Беганью по улицам города и битвам в грязи он предпочитал проведение в комнате за книгами, головоломками в библиотеке и слушаньем рассказов Лиры о медведях, Пыли, цыганах.       Оторвавшись от зеркала, Лира подошла к тяжёлому дубовому шкафу. В нем стояли книги по альтеометризму и недавно начавшие выходить книги об устройстве Пыли, множественности миров. Была среди них и книга о галливаспайнах. Возможно, её написал кто-то из мира дамы Салмакии. Книга называлась "Маленькие люди с ядовитыми шпорами на сапогах". Проведя морщинистыми пальцами по светло-зеленым буквам, в глазах глухо защипало. Но она не плакала. Слёзы высохли давным-давно. - Лира, - куница Пан забрался на стол и оттуда запрыгнул на плечо Лире. - Да, пойдём, - Лира поудобнее взялась за трость и направилась к кровати. Там, на тумбочке, лежала маленькая белая сумочка. Краска облезла, а от блесток не осталось и следа. Но она продолжала любить и лелеять эту маленькую сумочку, её вечную спутницу.       Открыв её, Лира достала золотое устройство, на первый взгляд похожее на компас. Прошло очень много времени с тех пор, как его использовали по назначению. Когда это было? Кажется, лет шестьдесят назад, Первая Всемирная Война. Она хотела узнать, все ли будет в порядке с её близкими друзьями, кто победит. И идёт ли подобная война в его мире. Альтеометр ответил, что, да, идёт. Лира пыталась предотвратить войну. Как альтеометрист высокого уровня она имела некоторые рычаги влияния. Но в этот раз никто не слушал её. Война началась и каждый день уносила множество жизней.       К сожалению, именно в этой войне и нашёл свой конец Йорек Борнисон, её драгоценный друг. В тот солнечный день она и её немногие коллеги работали над устройством для перевода слов Пыли на человеческий язык. К несчастью, достигнуть успеха так и не удалось, зато было доказано, что пыль разумна. И не только это.       Ей тогда сказали, что внизу её ждёт посетитель, бронированный медведь. Он вмиг сделала все свои дела и помчалась вниз со всех ног, радуясь, что Йорек, король Свальбарда, выкрал время во всей этой суете для того, чтобы навестить её. Спустившись, Лира очень удивилась, увидев другого, незнакомого ей медведя. Тот подошёл ближе и заговорил с ней. По тону, серьёзному и немного подавленному, Лира поняла, что пришёл он совсем не с хорошими новостями. - Лира Сирин? - гулко и тихо спросил медведь. Тем не менее, Лира услышала его. - Д-да. - С каждым словом беспокойство Лиры принимало все более отчётливую форму. Пана, прижавшегося к её груди, била мелкая дрожь. - Король Йорек Борнисон... Пал в бою. - После некоторой паузы, медведь, наконец сказав эти роковые слова, опустил голову вниз. Лира не задавала нелепых вопросов "Как?", "Почему?", "За что?". Она знала как, почему и за что. Не было смысла спрашивать. - Король приказал во что бы то ни стало передать его последние слова, - тон, которым он говорил, стал более почтительным. Он был одним из немногих, кто присутствовал при восхождении Йорека на трон и участвовал в Небесной войне. Он знал о том, как она вошла в логово Йофура и как бесстрашно лгала ему. Как шла сквозь Призраков и бесконечную череду воинов к своему деймону. Он не знал, что именно она сделала, что это изменило мир, но был уверен, что это нечто невероятное. За эту отвагу, сравнимую с медвежьей, он и уважал её. И не только он. - "Прощай, мой маленький деймон" - таковы были его последние слова. Не дожидаясь ответа, посланник развернулся и ушёл в сторону парома.       Она в тот день в первый раз выпила. Было не очень приятно - раньше она была против алкоголя, но при этом успокаивало и давало забытье. Все, что было тогда, забылось через два дня болью в голове и бесконечным желанием спать.       Открыв сумочку, Лира достала альтеометр. Бережно, словно она держала стеклянную розу, а не устройство наподобие компаса, Лира села на кровать и положила его на колени. Открыв альтеометр, Сирин посмотрела на столь знакомые символы. Дельфин, якорь, череп... Перед тем, как начать двигать стрелки, Лира снова вспомнила Йорека и прикоснулась к подарку Короля Медведей - маленькому флакону светло-голубого цвета и украшенному извилистой, тонкой медной проволокой, похожей на заросли плюща. "Когда приходит время, и медведю нужно уйти, - говорил он ей, - он убивает единственную змею, способную жить на Севере - Кирай-ё, Белую змею. Яд её смертелен и может повалить сотню солдат. Потому медведи и пользуются им - так можно избежать позора. Возьми его и испей, когда придёт и твоё время. Всё-таки ты не тот человек, чтобы просто умирать от старости". Есть ещё кое-что. Ей пока рано.       Очистив разум, Лира передвинула стрелки и составила нужный ей вопрос. Стрелки завертелись очень быстро, Лире с трудом удавалось за ними уследить. "Все будет так, как должно быть", - таков был ответ альтеометра. - Что-ж, чему быть, того не миновать. - Лира положила альтеометр в сумочку и убрала в тумбочку. Пантелеймон сел ей на колени, и они обменялись многозначительными взглядами. - Уже? - грустно спросил Пан. Возможно, он надеялся на отсрочку. Ей тоже было немного страшно, хоть она и знала, что её ждёт. - Да, она меня ждёт. - Лира указала в сторону окна. Там, на подоконнике, сидела женщина средних лет. У неё была бледная, практически прозрачная кожа и белые как первый снег волосы. Руки и женщины были скрещены на груди, а глаза закрыты в полудрёме. Чёрный, бесформенный балахон контрастировал с льющимся из окна лунным светом.       Смерть наконец очнулась от своей дремоты и посмотрела в сторону Лиры и Пантелеймона и заговорила. Если бы голос Смерти имел образ, то Лира сказала бы, что её голос похож на сухие пожелтевшие листья, опавшие с умершего дерева. - Пошли, - обратилась к Лире женщина, встав с подоконника. Лира не ответила. Вместо этого он откупорила флакон и выпила бледно-голубую жидкость. Сколько должно было пройти времени? Десять секунд? Вроде как. - Прощай, Пантелеймон, - хрипло попрощалась Лира. Она успокаивающе погладила куницу и вымученно улыбнулась. - Угу, - коротко кивнул Пан. Ему больше нечего сказать. Смерть, ничуть не растроганная этой сценой, подошла к кровати. Медленно, как в замедленной съемке, женщина подошла к кровати и положила свою костлявую руку на плечо Лире.       Десять секунд истекло.       Все было так же, как и когда-то видела Лира, - Пан исчез мгновенно, как будто свеча погасла. В то же мгновение мир преобразился. Незримо, неслышно, но весьма ощутимо.       Лира переместилась в мир мёртвых.       А точнее в его пограничье. Когда она ступила на территорию разрушенного временем города, она впервые осознала, как ей легко без Пана. Нет, ей, конечно, было больно и грустно, и в то же время было... Легко. Она чувствовала себя воздушным шариком, который отвязали от столба. Представив себя красным пухлым шариком, который летит в небе, Лира невольно засмеялась.       В прошлый раз ей не удалось хорошо рассмотреть город, так как живым туда был вход запрещён, но теперь её ничего не могло остановить. Рядом с затухшими постами то ли таможни, то ли просто разрушенными зданиями стоял все тот же человек в потрепанном пиджаке. Похоже, он отдыхал. Или создавал видимость отдыха. - Здравствуйте, - поприветствовала его как давнего знакомого Лира. Мужчина дернулся и хотел было окликнуть Лиру, но та уже скрылась за дряхлой церквушкой.       Лира ожидала увидеть что-то особенное, что выдавало бы в этих руинах город мертвых. Но это были обычные древние здания. В них даже никто не жил. Тогда зачем? Какой смысл строить город, в котором некому жить? Ведь мёртвые незамедлительно отправляются к берегу. Можно ли видом мертвого города показать, что за чертой ничего нет? Нет, вряд ли. Не появись она здесь во второй раз, даже не обратила бы внимания на ветхость города и его символичность.       Наконец Лира пришла к берегу. Лодки нигде было, и оставшиеся на берегу духи покорно ожидали, когда их заберут, сбившись в кучку рядом со стволом иссохшего дерева, и не обращали на Лиру никакого внимания. Лира решила повести себя точно так же. Только тогда она заметила, что легко ей не только из-за отсутствия деймона. Взглянув в мутную воду реки мира Мёртвых, Лира не увидела своего отражения, но силуэт все же улавливался. И принадлежал он отнюдь не старуха, а молодой девушке. - Как странно, - вслух сказала Лира. Действительно, её перевоплощение было странным и нелогичным. - Про таких, как вы, люди говорят: "Он молод душой!" - жуткий старческий голос ответил на немой вопрос Лиры. Та от испуга отпрыгнула от воды и увидела, что ответил ей вовсе не монстр из реки, а всего лишь Харон, лодочник. - Здравствуйте, – осторожно поприветствовала его Лира. В прошлое их путешествие он был очень даже разговорчив. Однако старик лишь молча указал на лодку. Видимо, сейчас он не расположен к разговорам. Держась за корму, Лира неспокойно всматривалась в грязную воду. Что-то в этой воде и в этой реке не давало ей покоя.       - У некоторых народов, – прервал молчание старик, – есть поверья, что в реке Смерти, – он кивнул в сторону воды, – можно найти слезы и несбыточные надежды тех, кто когда-то проплывал по ней. В какой-то мере я даже с ними согласен. - Вы сказали, что я молода душой. Что вы имели в виду? - То и имел, – раздраженно, как ребенку, сказал Харон. – Есть люди, которые меняются со временем. Они становятся добрее, мудрее, злее. Они стареют – и их душа тоже. Но, – Харон остановился, чтобы перевести дух. – Есть те, чьи души остаются молодыми, хоть и тело их стареет. Потому, попав в мир мертвых, они принимают облик своей души.       Лира обдумала его слова и пришла к выводу, что он прав. Потеребив прядь ярко-желтых волос, Лира улыбнулась воспоминаниям, сопутствующим ее преображению.       В то время она еще не занялась исследованием Пыли, но активно стремилась к этому. На чай к ней заехала ее давняя подруга, Венера. Вот только на пороге стояла вовсе не милая девочка с нежными каштановыми волосами, а девушка с ярко-зеленой шевелюрой! Как потом объяснилась Венера, она - химик, а зеленые волосы – последствия аварии в их лаборатории. «Хах!» - насмехалась Лира – «Подлецу все к лицу!» В итоге все пришло к тому, что Лира пообещала, что она запросто подкрасится хоть в розовый. Но сколько бы они не искали, так и не нашли розовую краску для волос ни в одном магазине. Была только ярко-желтый. Решили остановиться на нем. О, как же весело было, когда она в таком виде пришла на занятия!       - Прибыли. – Голос лодочника вырвал Лиру из воспоминаний. Они причалили к каменистому берегу. Ворота в «Ад» были открыты настежь, зовя к себе. В далекой черной бездне слышались пронзительные крики гарпий. На одной из глыб сидела Добрые Крылья, ожидая кого-то. - Доброго дня, Добрые Крылья! - Лира подбежала к глыбе и чуть поклонилась гарпии. - Или вечера? - Здесь нет таких понятий, как день или ночь, но все ровно, спасибо, - Добрые Крылья оттолкнулась лапами от камней и взлетела. - Готова ли ты? Есть ли у тебя, что мне рассказать? - Несомненно. - Уверенно улыбнувшись, Лира последовала за своим старым другом в знакомую темную бездну. Но вместо тёмных подземелий Лира прошла за ворота и оказалась в бесконечном свете, который лился изо всех сторон. Будучи к этому не готовой, Лира была ослеплена. Закрыв ладонями глаза, Лира привыкала к странному свету. Наконец, когда глаза перестали болеть, Лира убрала руки и увидела, что кроме "света" нет ничего. "Все страньше и страньше", - подумала Лира фразой своей любимой сказочной героини - Алисы.       - Пойдём же, пойдём! - тем временем гарпия уже улетела на приличное расстояние, так что её голос едва был слышен. Лира поспешила догнать её. Догнав её, Лира не понимала с чего начать. С самого начала? - Однажды, мы с Паном решили... - начала Лира свой длинный рассказ. Она начала с самого начала, когда они увидели, что лорда Азриэла хотят отравить и предупредили его об этом. Как сидели в шкафу и старались вести себя очень тихо, и так далее.       Говорила Лира, долго, с подробностями, описаниями местности, впечатлениями. Неудивительно, ведь последние несколько лет она потратила на написание книги о своих приключениях. Добрые Крылья не осуждала и не хвалила. Как и положено хорошему слушателю, она молчала и внимательно слушала. Лира закончила свой рассказ и сказала: - Я... Мне больше нечего сказать. - Это не страшно, - ответила Добрые крылья. Гарпия закружилась в воздухе, отчего у Лиры рябило в глазах. - Мы пришли. - К... - Не успела Лира спросить, куда же они прибыли, как из света возникли огромные, невероятно красивые золотые ворота. Лира не понимала, почему она так решила. В них не было ничего примечательного, что могло бы возвысить их. Как бы то ни было, она чувствовала их важность и красоту. - Мне нужно войти? - Лира подняла голову, обращаясь к гарпии. - Если таково твоё желание, - Добрые крылья, не смотря на их давнее знакомство, была беспристрастна. - Хорошо, тогда что за этими воротами? - вслед спросила Лира. - Не узнаешь, пока не войдешь, - ответила гарпия. Что ж, это можно было ожидать. - Ха, - ухмыльнувшись, Лира подошла ближе к воротам, вглядываясь в его украшения. - По крайней мере, за ними точно не Ад! - сказав так, Лира с силой надавила на ворота, толкнув их. Вопреки ожиданиям, Ворота были легче бумаги. Странное сравнение, конечно, но в голову Лире пришло именно это.       А за воротами...       Первое, что бросилась в глаза Лире - просто огромное количество лиан, опутавших деревья, землю, все что только можно. Количество и разнообразие деревьев так же изумляло - тут были деревья от грушевых до ореховых, в траве мелькали маленькие и не очень цветы. У самого начала ворот проходила тропинка из светло-серой брусчатки. - А что... - Лира резко обернулась и увидела, что Добрые Крылья, впрочем, как и ворота, исчезли, словно их никогда и не было. За её спиной было лишь продолжение тропы и рядом с ней была клумба, состоящая из фиалок и астр. Лире эти простые, со своим особым шармом цветы были милы ее сердцу, отчего она подошла посмотреть. Вблизи фиолетовые цветы смотрелись ещё более красиво и выразительно. Такой эффект, как посчитала Лира, создавала белизна астр. Ей очень хотелось нарвать эти красивые цветы, но жалость и опасение за целостность композиции клумбы остановило её.       Оторвавшись от клумбы, Лира пошла куда глаза глядят. Выходило не очень хорошо, потому она просто шагала по тропинке. Её удивляло количество плодов на деревьях, особенно яблони. Почему яблочки не падали, оставалось загадкой. "Жаль, мне некуда их положить", - жуя одно из лакомств своего детства, думала Лира. В детстве, день, когда пекли яблочный пирог, всегда был праздником. Уж в пирогах-то она всегда знала толк, потому особенно ценила такие дни.       Съев яблоко, Лира увидела вдалеке очень большое дерево, прямо-таки огромное. У него были темно-зеленые листья с причудливой формой и чёрная крона. Что это за дерево Лира не знала, но ей сильно захотелось узнать. Собравшись с силами и яблоками, Лира пошла напрямик, благо кусты не были колючими, так ещё и с ягодами. Смородина красная, чёрная, жёлтая - на любой вкус и цвет. Была также малина, тоже разных цветов, что несказанно удивило Лиру.       Наконец, преодолев преграду из кустов, Лира пришла не полянку.       Поляна была сплошь жёлтая. Сначала Лира посчитала, что у неё рябит в глазах, но поляна действительно была такой. Потом только пришло осознание того, что это оттого, что поляна была покрыта плотным слоем нераспустившихся одуванчиков. В центре этого "солнца" и стояло могучее дерево, к которому Лира и направлялась. Вблизи он был ещё более тёмным, большим и красивым. Но не это заставило Лиру застыть в оцепенении. В тени дерева, скрестив ноги "по-турецки" и погрузившись с головой в свою работу - плетение венка, сидел парень. В нем не было ничего особенного, кроме вздернутого подбородка и серьёзного взгляда, словно он не плел венок из одуванчиков, а держал в руках оружие. Чем дольше наблюдала Лира, тем скорее ей хотелось убежать, не веря своим глазам.       Нет.       Невозможно.       Этого не может быть.       Наконец Лира сжала кулаки и громко прокричала, боясь ответа или же его отсутствия. - Уилл! Уилл! - Лира преодолела короткое расстояние, разделявших их, и остановилась перед ним. Глаза больно кололо и горячие, забытые слёзы потекли по щекам. Парень положил венок на траву и поднял голову вверх. Долго всматривался в глаза, мокрые от слез, повзрослевшее лицо, непослушные волосы ярко-желтого цвета. В тишине - даже ветер стих - послышался неуверенный, дрожащий голос. - Л-Лира? Это ты? Девушка ничего не ответила. Она лишь также опустилась на колени и крепко обняла его. Глупая улыбка не сходила с её лица, а слёзы продолжали литься. - Уилл... - Ну-ну, успокойся. Уилл успокаивающе погладил Лиру и положил доконченный венок ей на голову. Увидев, что вышло, Уилл громко засмеялся. - Твои волосы сливаются с одуванчиками! - Эм... - Лира многозначительно посмотрела куда-то мимо него. - Это долгая, странная и невероятно глупая история. Уилл прижался лбом ко лбу Лиры, сжимая её ладони, тихо прошептал: - Это ничего. У нас в запасе много времени. - Насколько много? - упоминание о времени испугало Лиру - ей показалось, что их могут опять разлучить. - Целая вечность.       Ветер теребил листву старого как мир дуба, и далеко в саду пел соловей о том, что двое влюблённых снова вместе и больше их ничто не разлучит.