Эйс и S. M.

Sometimes it hurts when you Care about me But it's going to hurt more when They take you away from me We have go to take cover, brother (The Organ «Brother») За окном гостиной большого деревянного дома серое небо, слепящее глаза. А в самом доме темно, лампу зажигать никто не спешит. Не таким представляется обычно глубокое подполье. В глубоком подполье нет уюта старого дома, нет потемневших затёртых подушек на обшарпанной мягкой мебели, которую и обшивать заново не имело смысла, проще выкинуть. Нет размытых фотоснимков на стенах, нет тяжёлого стола с льняной скатертью, и уж в любом случае, самые разыскиваемые на свете люди не пьют за ним чай. Но у них всё было не как у людей. Словно вырезанный из другого кадра, за столом сидит лидер революционеров Монки Д. Драгон. Всё, дальнейшее не требует подробного описания, потому что они уже не прибавят происходящему убедительности, ибо он сидит напротив Иванкова и оба, явно скептически о чём-то размышляя, пьют чай. Причиной их хмурых физиономий может быть, например, топот в соседней комнате. Топот как от быстрого прерывистого бега, шум от падавших на пол предметов и мужские голоса. Один кричит на другого, тот в свою очередь хохочет, оправдываясь, время от времени крича от деланного ужаса. - Почему ты не добавляешь мне сахар? – спрашивает Драгон, глядя в чашку и покачивая ею, завинчивая водоворот. - Я думал, ты слишком брутален для таких вещей, - хлопает ресницами Иванков. От ветра, поднятого этими ресницами, и без того взлохмаченные волосы Драгона драматично развеваются. Он запускает руку в волосы и зачёсывает их назад. Они у него всегда выглядят так, словно для укладки используется персональный шторм. - Я бы мог сказать, что ты слишком невероятный для чего угодно. Иванков кладёт ему в чашку сахар. Щипчиками кладёт. - Дождливо нынче, - туманно начинает он. - Дык я же здесь, - пожимает плечами Монки. Они бы продолжили свою светскую беседу, но топот в соседней комнате усиливается. В закрытую дверь с другой стороны влетает что-то хрупкое и разбивается, осыпаясь осколками на пол. Дверь через мгновенье распахивается и врывается Эйс. Не глядя ни на кого из присутствующих более, чем на предметы мебели, быстро ныряет под стол, пробираясь под и вылезая из-под него с другой стороны. В тот же момент в дверях показывается Сабо. На лице – гром и молнии, что сам Драгон, ну просто одно лицо. Кидается следом за братом, но через стол он перепрыгивает: сидящие за ним только и успевают, что взять в руки свои чашки и мысленно попрощаться с заварником. Последний остаётся цел: Сабо ухитряется не задеть ни единого блюдца. Перемахнув через стол, метнулся за Эйсом, на бегу крича: - Веснушчатая сволочь, поймаю – убью!! - И ты туда же! – хохочет Эйс, выпрыгивая в окно. Сабо сигает следом. Да, это был второй этаж. Мужчины как ни в чём не бывало продолжают пить свой чай. Теперь крики и ругань слышны со двора, они мешаются с криком перепуганных гусей и лаем собак. Звуки поочерёдно доносятся со всех сторон, вероятно из-за того, что парни бегают вокруг дома, методично нарезая круги на кажущейся невероятной скорости. Через пять минут крики начинают постепенно затихать, по мере удаления парней от дома. В тишине гостиной повисает незаданный вопрос «Что за пиздец тут творится?!» Драгон, впрочем, не спешит озвучивать данный вопрос, справедливо полагая, что для всех них происходящая беспрерывно невероятная чудовищная хрень – образ жизни. Все они здесь и не с таким сталкивались, поздно уже чему-то удивляться. Замечает только: - Огненный Кулак, кажется, в хорошем состоянии. - Даааа-аа, - тянет Иванков, не находя кусок пирога на своём блюдце. – Невероятно, притырил, паршивец! – беззлобно, скорее изумлённо восклицает он. - Значит, он пришёл в норму. - По крайней мере, ест он хорошо, - кисло произносит Эмпорио, вспоминая сколько еды потребовалось для «пациента» за последний месяц. Поначалу было совсем не так. Пациенту не нужна была еда. Пациенту нужен был максимум – гробовщик. Под величайшим секретом доставили Портгаса сюда, уже раз прооперированного, далече дальнего, в сонную глухомань. Сюда же и направили Сабо: распоряжение отдал Драгон, не предупреждая, зачем тот должен ехать, к кому, почему… Издёрганный, злой, как волк, Сабо послушался, не задавая вопросов. Он горевал по погибшему в Маринфорде брату. И в ужасе обнаружил, что за тридевять земель его направили к нему, лежащему в коме, безжизненному по всему своему облику. Не жилец. Так и сказали. Второй приступ истерии Сабо прошёл быстро. Он согласился мысленно с решением лидера и был благодарен. Он хотел быть с братом, когда тот очнётся… или же когда он навсегда потеряет его. Ожидание, всё время проходящее в страшном напряжении, вытянуло из Сабо все силы. Он был тут с Иванковым и старым доктором, которому давно приходилось работать с революционной армией. Сам же Сабо переквалифицировался в сиделку, самую натуральную. Стоило ему выйти из комнаты, где как мёртвый лежал Эйс, он был готов крушить всё вокруг. Изредка Иванков с доктором выпинывали молодого человека из дому – чтобы сам меньше походил на покойника своей посеревшей физиономией. Тогда Сабо, забывая цилиндр, забывая плащ, вышагивал километр за километром по перелеску, потом по болоту, потом по полям. Возвращался он иногда через сутки, по колено в грязи, вымотанный морально, но куда более сдержанный по поведению. Однажды, после такой «прогулки», вошёл в комнату, сел рядом с братом, посмотрел на безжизненное лицо, похожее на восковую маску. - Спящий красавец… даже ты не можешь столько спать. Если бы у меня была хоть одна завалящая принцесса под рукой, я бы уже давно уговорил её тебя поцеловать и весь этот кошмар закончился бы. – Он погладил пальцы брата. – Быть мёртвым тебе не к лицу. И, чувствуя, как надежда ускользает от него, он склонился к Эйсу и приложился губами к его закрытым глазам. Через секунду он удивлённо отстранился: ему показалось, что ресницы брата щекотнули его кожу. И в ужасе уставился на Портгаса. Тот жмурился, сдвигая брови, морщился и наконец выговорил, с трудом разлепляя мутные глаза: - Принц. Принца мне, захуй мне принцесса, чё я с ней делать бу… - Он зевнул и собирался было перекатиться набок, но тотчас заорал: - Ай, блядь, больно! Только тогда распахнул глаза и увидел трубки, тянущиеся к своим рукам, бинты и охреневшего от неожиданности брата. Лицо Эйса вдруг с зеркальной точностью передало то же чувство: он уставился на Сабо и поражённо воскликнул: - Сабо? Сабо?!! Так, всё ясно, я всё-таки сдох. - Нет, ты не… - Не успокаивай меня, призрак. Вернее, ангел… Нет, почему ангел, к ним бы меня не пустили… Итак, брат-демон, где тут наливают? - Ива-сама!!! – орал Сабо, не в силах удерживать радость в себе: - Он очнулся!!! В комнату через дверь заглянула большущая голова, вся в невообразимой фиолетовой шевелюре. Сразу стало как-то тесно и ярко. - Невероятно!! – рокотала голова, тараща и без того громадные глазища. Эйс поднял брови. - Уточню: где тут наливают и вкалывают? - Тебе и без того вкололи достаточно! – Потрясённый Сабо не выдержал и стиснул брата в объятиях, после чего того пришлось перевязывать по новой и даже сшивать начавший расходиться шов… По мере выздоравливания Эйс всё отчётливее вспоминал все прошедшие события. И на выздоровлении это отражалось как нельзя более скверно. Иванков сразу же велел Сабо запастись водой. Тот сначала не понял зачем, но после первого же приступа гнева вперемежку с истерией Портгаса, стало ясно, зачем. Горела кровать, занавески, стена, мебель. У Сабо хватало своих плохих воспоминаний, связанных с огнём, и сейчас они ожили очень ясно. Состояние Эйса можно было описать по мере его изменения достаточно лаконично: крики, гнев и бессилие. Отчаяние и депрессия. Мрачная безнадёжность и только после этого – смирение. И только после того, как Огненный несколько утихомирился, они начали разговаривать. Постепенно, и всё больше, и больше. Не касаясь темы Маринфорда, Чёрной Бороды и пиратов Белоуса. Особенно последней. Тут-то и окончательно прояснилась идея не в меру хитроумного начальства. Сабо здесь находился именно для этого: никто из старших и близко не представлял, что делать со злющим взбесившимся Огненным Кулаком. И уж тем паче, как вернуть хоть что-то от прежнего Эйса, потому что сейчас это была бледная размытая тень от него самого. А Сабо и не знал, каким тот был, что собственно исчезло? И он просто рассказывал ему, что приключалось с ним за то время, пока они были в разлуке. Всякие байки, не заботясь ни о хронологической последовательности своих баек, ни о важности описываемых событий. Эйс поначалу только слушал. Потом начал задавать вопросы. А потом сам влез в рассказ, потому что он тоже бывал на острове, о котором рассказывал брат, и ему было чем поделиться. Эйс сидел на постели, Сабо на кресле рядом. Между ними было хорошее такое расстояние в метр. Эйс в руки не давался. Избегал прикосновений, сразу дёргаясь, стоило к нему приблизиться. Плечи его напрягались, и он втягивал шею, морщась, словно боясь удара. Вероятно, это было всё же временным явлением, а не фатальным последствием и отпечатком на всю жизнь. По мере морального отходняка расстояние между ними сокращалось. Сокращалось до того момента, когда оба уже впритык сидели на постели, только что в «ладушки» не играя. По ночам Сабо спал как убитый. Он далеко не сразу услышал, как среди ночи просыпается Эйс. С криком. Кошмары, постоянные, каждую ночь, реалистичные, раз за разом возвращали того на эшафот, в круг солдат, и снова он видел смерть Отца, снова видел занесённую для удара руку Акаину над Луффи. На пятую ночь Сабо не выдержал. Пришёл к нему, тихо спрашивая: - Ты как? Эйс просто посмотрел на него, типа: а сам не видишь? Пожал плечами. - С тобой посидеть? - Ты и так, блять, как сиделка со мной… - раздражённо бурчал Эйс. - Ну, давай я с тобой лягу, - решил отвлечь его светловолосый. - Вот ещё! – Эйс искренне ужаснулся, наверное, сделав широкий охват возможных последствий. Слишком широкий. - Можем сделать форт из одеял и подушек. Портгас посмотрел с ещё более выразительной укоризной: - Что я тебе, дитё малое? Ты меня этим не развлечёшь, даже не ме… Через двадцать минут, в шедевральном сооружении из простыней, матрасов, пледов, подушек и тому подобного. - Охренеть, - тихо поражался Эйс. – Мы сделали это. Сабо! Ну ладно – я. Ну ты-то!!! Ты же серьёзный парень! Ты и в десять лет посчитал бы это ребячеством. - Я и сейчас так считаю. Но теперь я не вижу в этом ничего ужасного. Эйс поднял глаза к потолку в виде клетчатого пледа. - Судьба! За что ты мне посылаешь умников-блондинов, которые влечивают свои заумные теории моему простому, чтобы не сказать примитивному, мозгу?!! Когда Эйс достаточно окреп, парни решили совершить вылазку в ближайшую деревню. Это было далековато, но половину пути их подвезли на какой-то скверной телеге, гружёной тыквами. А в деревне нашёлся паб. Очень кстати, и обнаружен он был, само-собой, Портгасом: у него был нюх на подобные заведения. Мальчикам Иванковым было велено следующее: не спалиться самим и не спалить деревню, ни целиком, ни частично. Они, как пай-детки, забились в самый тёмный угол паба, изображая из себя эдаких эксцентричных странников в капюшонах. Получилось реалистично, не считая того, что странники столько не ржут. И не жрут. Аппетит возвращался к Эйсу со здоровьем, и хозяин паба как-то странно посматривал в сторону громко чавкающего существа, в темени от накидки которого пища исчезала, как в чёрной дыре. Шагая по тёмным улицам, Эйс завёл руки за голову, потягиваясь и выражая всей позой довольство и благостность. - Как на волюшке-то сладко! – Он развязно лыбился, что-то в нём засквозило хулиганистое, наглое и обворожительное. То, чего Сабо в нём не знал. Под внимательным и умным взглядом брата, Эйс чуть смутился и тихо рассмеялся. – Спасибо, что пасёшь меня. - Не стоит благодарности, овца. Заблудшая. Эйс закинул руку ему на шею, притягивая к себе и зашуровал по блондинистой голове, встрёпывая кудри. - Кто ещё тут овца?! - Два барана, от стада отбились. - «Мы бедные овечки, никто нас не пасёт…» - Эйс перекатил губами сухую веточку колоска, которую пожёвывал в задумчивости, сорвав её где-то на ходу. «Вот значит, какой ты, - думал Сабо. – Да уж, грех тебе всю жизнь с постной рожей проходить…» Теперь настала очередь Эйса травить байки, и чем подробнее представала перед Сабо жизнь Огненного, тем с большим изумлением он выслушивал эти истории. Всё яснее становилось, что его братец не такой уж ангел без крыльев, каким казался в своей самой милой ипостаси. А когда они начали говорить о конкретных личностях, прямодушие Портгаса в его признаниях попросту убивало. - Этот? А, да. Я его трахал. Через пять минут. - Да, она классная. С ней мы тоже. Как-то раз. Ещё через несколько реплик. - Он? Он – да. И с ним мы тоже трахались. Сабо хватался за голову: - Ты, блядь, весь Гранд Лайн, что ли, переёб?!! - Ну, уж не весь… И это он ещё словом о команде Белоуса не обмолвился. Было что-то исключительное в его отношении к команде. Стоило упомянуть её и Эйс замыкался в себе, лицо его становилось пустым, вид – усталым. Тени вокруг глаз и чёткие следы морщин между бровями, так же, как и выражение горечи сжатых губ – всё это осталось на память о пережитой трагедии. К моменту, когда он впервые в присутствии Сабо упомянул имя командира первого дивизиона пиратов Белоуса, он уже о чём угодно мог говорить. - Молчи, сейчас угадаю! – остановил его Сабо. – С ним вы трахались. - Сабо, как тебе не грех говорить такое! Когда ты успел так испортиться? – деланно сокрушался Эйс. – Мы с ним не трахались. - Ой, ну извините! Прошу прощения за моё предубеждённое отношение! – развёл руками Сабо, саркастично извиняясь. – Я по твоим рассказам сделал поспешный вывод. - Мы не трахались, - ещё раз повторил Эйс назидательно, жестикулируя указательным пальцем. – Мы - занимались любовью. – Он подумал маленько. – Ну и трахались, бывало, тоже. Сабо с шумом отодвинул от себя тарелку с отбивной. - Да пошёл ты! – в сердцах воскликнул он, укоризненно взглядывая на брата. - Я тебя шокирую? – с живым любопытством осведомился тот. Присущая ему живость и лукавство делали его ужасно привлекательным. Сабо считал, что это куда лучше, чем мрачная безысходность его трагической стороны, но… Но… Но такими темпами он скоро придёт к противоположному выводу. Может Эйсу вредно быть столь очаровывающим и ему стоит посидеть в сторонке и покиснуть немного? Может мозгов прибавится малость?! Всё это было на повышенных тонах высказано светловолосым и немало позабавило Огненного. - Мне очень нравится, как ты меня распекаешь. Ты мне этим Марко напоминаешь. И Санджи. - Это ещё кто? – спросил Сабо. - Кок из команды Луффи. - И, я так понимаю, с ним вы тоже трахались? – устало произнёс он. - Верно умозаключил, - кивнул Эйс, ковырнув вилкой кусок мяса с тарелки брата. – Не дожарено, - заметил он и вызвал мини-пожар на тарелке. – Так-то лучше. А у того всё с жаркой было в порядке, - опуская глаза и расплываясь в улыбке, сказал Портгас. - Не сомневаюсь, - хмуро отозвался брат. – Как вообще вышло, что у тебя что-то было с коком из команды Луффи? Ну Эйс и объяснил. Итак, возвращаемся к началу нашей истории. Иванков с Драгоном успели обсудить все проблемы в регионе, когда сгустком пламени через окно влетает Портгас. Кидается к двери, но та прямо перед его носом распахивается, и ворвавшийся в комнату Сабо дергает брата за ворот к себе и, продолжая движение, швыряет его на диван и забирается сверху. - Они и в самом деле очень близки, - умиляется на происходящее Драгон. Сабо успевает отвесить ряд оплеух, перед тем, как получает от Эйса в морду диванной подушкой. Драка принимает ожесточённый поворот. - Так, я что-то не понял, - уточняет лидер революционеров, - это вот он был на грани смерти не так давно? – спрашивает он, указывая на торчащие и брыкающиеся под блондином ноги. - Именно он, - кивает Иванков. - По задумке Сабо должен был помочь поставить его на ноги. А сейчас происходит всё в точности до наоборот. - Мальчики так развлекаются. Что с них взять? Диван подламывается на две ножки. Люстра угрожающе качается. Самовозгорается спинка дивана. Драгон неторопливо поднимается, разминая шею. Через секунду парни уже лежат каждый в своём углу, пытаясь унять кровь из носу или стереть её с подбородка. Диван дымится, словно его только что полило водой, в комнате пахнет озоном, как после хорошей грозы. - Сабо, это на тебя не похоже, - отчитывает Драгон свою правую руку. – Как ты мог кинуться с кулаками на едва выжившего брата? - Да он!.. – начинает в запальчивости Сабо и резко осекается. Понимает, перед КЕМ он это говорит. Эйс из своего угла делает ему «страшные» глаза, жестами поясняя, что с ним сделает Драгон, если узнает причину их ссоры. Первые секунды Сабо колеблется, раздумывая, а не заслуживает ли всего этого братец. Но решает проявить милосердие. – Даже не спрашивайте, почему. Иванков покачивает головой: «Ах, мальчики, мальчики…» Драгон решает не устраивать судилище и заняться делом. - Раз вы до того наотдыхались, что ваше пребывание здесь становится угрозой порядку, а также вашим же жизни и здоровью, думается мне, пора вам поработать на благо революции. У меня есть для вас подходящее задание. Пустяковое, чисто размяться. Речь идёт о похищении человека. - Очаровательно, - говорит Эйс несколько в нос, из которого ещё капает кровь. – И после этого считается, что пираты – образец беззакония в нашем мире… - То есть, ты отказываешься? - Кто сказал? Наступает пора Иванкова обрисовать подробности предстоящей операции. - А вот теперь я отказываюсь, - перебивает его Эйс. - Я – тоже, - добавляет Сабо. - Вот и вернулось ваше единодушие, - радуется королева окам. - Кто вообще план составлял? – горячится Сабо. – Ах, да, простите, Ива-сама, не сразу узнал ваш стиль! - Почему сразу мой? – удивлённо хлопает ресницами тот. - «Пункт 2.2: мы, переодетые девушками, уединяемся с целью, там её обездвиживаем…» и дальше по тексту. Переодетыми. Девушками. – Сабо вкрадчиво выделяет слова, глядя на Иванкова исподлобья. - Ах, ну да, какая незадача! – театрально удивляется тот. - Впрочем, это может быть забавно, - раздумывает сам с собой Эйс. Сабо смотрит на него, как на предателя. – Спокойно, я просто предположил. Сабо выдыхает, закатывая глаза, и вновь обращает к начальству упрямый взор: - У меня только один вопрос. Даже задавать не хочу… - То есть, почему мы не подключили настоящих девушек? Потому что не хотели подвергать их риску. - Я вас умоляю! Вы просто хотите нас обрядить! – Сабо обращается напрямую к Эмпорио. - Да, хочу! Но это не отменяет того, что капитан Б. Блад известен своей жестокостью, и подосланные к нему будут в большой опасности, даже если он не разоблачит их. - Да, да, я так и понял. - А почему мы ограничиваемся одним маскарадом, ты же можешь превратить нас обоих в тёлок? – интересуется Эйс. - Не подкидывай ему идею! – возмущается Сабо. - Это будет непредусмотрительно с моей стороны, - отвечает, как ни в чём не бывало, Иванков. – Ну, превращу я вас в девушек, так вы будете тыкать друг друга в грудь и гыгыкать, чем выдадите себя с головой. - Ну, скажем - лесбиянки. - Лесбиянки себя так не ведут. Драгон, непринуждённо облокотившись о стол, сидит в позе достойной запечатления в граните, и ржёт над разговором молодёжи. - Ишь, какие сообразительные! Всё у вас пройдёт без сучка, без задоринки, не сомневаюсь.