Эйс и S. M.

"Ну, здравствуй, детка!" - рядом жгучая брюнетка (A-Dessa «Женщина, я не танцую») Взмах веера – медлительное, чёткое движение, механически однообразное. После него до разгорячённой кожи лица долетает прохладный ток воздуха. И вновь, и вновь, по счёту, раз, два, три. Гнев остудить не выходит, но внешне ледяное спокойствие кажется нерушимым. Ледяная королева. Ха-ха-ха. Oh, row, the rattlin' bog, The bog down in the valley-o! The rare bog the rattlin' bog, The bog down in the valley-o! За час пребывания в трактире, ошибочно не названном борделем, Сабо всё больше проникается причинами мужененавистничества и загодя готовится к визиту к психиатру. «Главное не обобщать, - уговаривает он сам себя. – Не обобщать… Люди неодинаковы… Я их всех убью! Каждую суку, которая сейчас пялится. Ну и рожи. Видели бы они себя сейчас…» У него столь мрачный взгляд, что по большей части посетители боятся за метр подойти. On that tree there was a branch, A rare branch and a rattlin' branch, And the branch on the tree, And the tree in the hole, And the hole in the bog, And the bog down in the valley-o! Громкий звук звонкого поцелуя в щёку вытряхивает из плотного кокона отчуждения. Это Эйс, влепившийся в плечо и так дружески-невинно-кокетливо обнявший за шею. - Из тебя вышла такая злющая тёлка, - говорит он тихо, улыбаясь лучезарно всем и никому конкретно. - Зато из тебя – душа компании, - снисходительно вздыхает Сабо. – Ещё полчаса и я начинаю стрелять. - Не спеши. Отнесись к этому, как к маскараду. - Хорош маскарад! А щипки за зад – это необходимая составляющая традиционного маскарада, по-твоему? - Сестрёнка, ты слишком неотразима в этом платье. - Дорогуша, вон, видишь стену? Не ту, а воо-о-он ту. Несущую. Так вот: подойди к ней и побейся головой, чтобы не было больше таких подкатов. - Ничего не могу с собой поделать. Я уже давно понял, что с моей склонностью к блондинам не избежать бед. - Вот как? – Сабо задумывается. – Ну да, ну да, если вспомнить твой перечень… - В рассеянности теребит бархатку на шее, расшитую жемчугом и кружевом. Потом начинает лыбиться. – Слушай. Если исходить из твоей теории… А с Белым Охотником у тебя что-нибудь было? - Это со Смокером-то? Нет, не было. Самую малость до этого не дошло. - Да ну! - А вот и да. Он пытался меня задержать в Нанохане. Прям так страстно пытался. Мы вовремя остановились. Сначала он за волосы хватается: «АААААА, что я творю?! Позор на мою седую голову!!!» Я – туда же: «АААА, какого хера ваще?!..» В общем, мы решили замять. - Встречу Смокера, буду аплодировать стоя. Вот это сила воли! - Да вообще шикарный мужик! Я думаю, у него огромный чле… В этот момент к Эйсу подходит какой-то бородач и зовёт в круг танцевать. Портгас, стараясь лыбиться не так широко, как привык, скромно опускает глаза и плавным жестом протягивает руку, позволяя отвести себя на место. Музыканты играют мелодию народной песни, с каждым следующим куплетом её сюжет всё разрастается: повторяются первые строчки и добавляется маленькое продолжение. Танцующая пара движется по кругу и перед кем она останавливалась на конце припева, на того менялся один человек в паре. Сабо более чем уверен, что за этими играми и плясками стоит именно Эйс. Тот вообще был в трактире, как рыба в воде. За ним все косяками ходили, а он ухитрялся отмазываться от чересчур настойчивых ухажёров и даже не прибегать при этом к насилию. «Вот мастер выискался. Это ж как пикап наоборот, - размышляет Сабо. - Фак офф мастер». Злая улыбка растягивает тонкие губы. Now in that nest there was a bird, A rare bird a rattlin' bird, And the bird in the nest, And the nest on the limb, And the limb on the branch, And the branch on the tree… Они ещё не заметили среди посетителей намеченной цели, и потому Сабо беспокоится, что потребуется ещё несколько вечеров перед тем, как эта цель объявится. Он к такому повороту событий не готов. Его и так напрягает каждая деталь этой дебильной операции. Не то, что Эйса. Хаос – это вообще его стихия. А там, где этого хаоса недоставало, парень мог сам наворотить. «Он там скачет, даже не путаясь, за кавалера он или за даму. Что у них там за жизнь на «Моби Дике» была такая?..» - задумывается юный революционер. И чувствует холодок. Что-то сдвинулось с мёртвой точки. На игровом поле явилась новая фигура… Да, вот только… не та, которую они ожидали. *** Падать ниже плинтуса нужно без участия подчинённых, особенно если эти подчинённые по совместительству – твои же близкие товарищи. Поэтому надираться и злоупотреблять всем, чем только возможно в нашем грешном мире, Марко предпочёл в одиночестве. Лишь сейчас он мог по-настоящему себе это позволить. Команда более-менее оправилась после Маринфорда. То есть то, что осталось от команды. Фениксу пришлось долго приходить к тому, что раз он не умирает, стало быть, нужно как-то жить. Сказали бы ему это в первые дни после трагедии. Или тогда, когда он из интереса резал вены, которые сами собой восстанавливались, шрамы затягивались и кожа вновь становилась гладкой, чтобы вновь быть взрезанной лезвием. А те, кто это видел, даже их матёрые медики, бледнели и сжимали губы, но молчали. Теперь же было самое время предаться моральному падению, опуститься и дойти до самого гиблого состояния. Насколько это возможно, когда твоё тело всячески отрицает болезни, раны и смерть. Марко, будучи ещё недостаточно пьян, выбрал этот трактир наугад. Шагнул с мёрзлой сырой улицы в духоту кабака, быстро и равнодушно пробегая глазами по лицам. Почти с порога заприметив светлое пятно серого платья, он всматривается внимательнее в сидящую особняком девицу. Спина прямая, лицо, которое частично то приоткрывает, то скрывает веер, хранит замкнутое выражение, и вся она светлая, нездешняя; как будто случайно здесь очутилась. И явно готова поубивать здесь всех и каждого. «Ну вот и пусть со мной идёт», - думает он и делает шаг в её сторону… Но тут резко расступаются люди, перед глазами мелькает чёрный вихрь юбок, ноги… Что за?! Пройдясь по залу колесом несколько раз, прямо перед ним останавливается и выпрямляется девушка, шумно выдыхает, переводя дыхание, смело смотрит в лицо... И застывает, оцепенев. В свою очередь застывает Марко и есть отчего. Сердце обрывается – перед ним воплощённый призрак самого дорогого человека в мире. Сходство поражает, горло перехватывает… Также залипшую на него девушку берут за руки и уводят в хоровод. Она движется машинально, а потом ныряет в самую гущу танцующих и её не видать в толпе. On that tick there was a rash, A rare rash a rattlin' rash, And the rash on the tick, And the tick on the louse, And the louse on the hair, And the hair on the worm, And the worm on the feather, And the feather on the bird, And the bird in the egg, And the egg in the bird, And the bird in the nest… «Да быть того не может!!!» *** Эйс быстро пробирается к Сабо и хватается за его руку, сильно, почти до боли сжимая. - Он здесь. - Кто? Блад? - Нет, не Бл… Б… - Он машет рукой, пропуская все маты, которые так и просятся на язык. – Здесь Марко. - Что? – Сабо привстаёт, пытаясь оглядеться, но Эйс удерживает его, за плечи усаживая обратно. - Не пались! - Нет, я хочу взглянуть на твою великую любовь! - Заткнись! Сабо видит его состояние и смягчается. - Так, спокойно. Он тебя узнал? - Нет. Если бы узнал, я бы заметил. И ты бы заметил. И каждый в радиусе десяти километров бы заметил. - Та-а-ак, - уже задумчивее тянет Сабо. – Ну конечно, чего нам не хватало: только явления сюда твоего любовника. - …уверенного, что я покоюсь себе под каменной плитой. Сабо… Что делать? - Это ты у меня спрашиваешь? Он – твой парень, а не мой! – У Эйса взгляд становится растерянней и трогательней с каждой секундой. – Хватит так смотреть! Ну хорошо, хорошо. Идём, обсудим. Сабо берёт брата… «сестру» под белы руки и, легко скача с ней… с ним по залу, уверенно ведёт в сторону тёмного коридора, а уже там заталкивает в туалет. - Добро пожаловать во временный штаб, - со смехом говорит он. - Ха-ха. – Эйс подходит к стене и бьётся головой. - Тише, тише, я же тогда пошутил. - Вот за что мне это?! - А тебе это не кажется прекрасным примером проявления судьбы? - Не кажется. Мне кажется это доказательством всеобщего пиздеца. Сабо умиляется. - Иди ко мне, дай пожалею, - говорит он, отдирая от стены Эйса, привлекает к себе, гладит по волосам. Входит Марко. - Пардон. Ошибся. Делает шаг назад, пятясь в коридор. Проходит семь секунд. Заходит обратно. - Ан нет, не ошибся. - Ой! – громко и ужасающе наигранно говорит Сабо. Настолько самодостаточная реплика не нуждается в подкреплении. И он, и Эйс делают неуверенный шаг к выходу. - Да оставайтесь! – делает приглашающий жест Марко. Эйс вспыхивает лицом и готовится уже сказать что-то резкое, но Сабо нежно обнимает его за талию и с силой уводит, напоследок хмуро стрельнув глазами в адрес мужчины. За дверью сразу же скороговоркой шепчет на ухо брату: - Это и есть твой?.. - Ага. Мой. - Что ж, он тоже себя не особо афиширует. Одет он весьма демократически. - Скажем прямо, он и причёсан весьма демократически… И небрит весьма демократически. Господи, дожился! Клеит каких-то проституток в сортире. - Каких ещё проституток? - Нас, блин, каких, каких… - Не говори за меня. Я – самое очаровательное и неотразимое создание в этом притоне. - Кто сказал? - Человек девять местных и ты. - Ну ок, неотразимое создание, как теперь прикажешь… Ломанувшись в зал, они нос к носу сталкиваются с высоким мужчиной в шляпе с пышным белым пером, каштановыми отпущенными волосами, усами и бородой. Он окидывает их масляным взором и произносит, подкручивая левый ус: - Ух ты. Красотки. А я уж думал и не встречу ни одной. На этот раз въебать мужику собирается Сабо, а его оттаскивает в сторону Эйс. - Что ещё? – спрашивает, недоумевая, светловолосый. - Окстись, это же он. - Кто – он? Ещё один твой экс? - Нет, чёрт возьми, он – наша цель. Этот ваш Бл… Б. Блад. Кстати, а что за инициал «Б.»? Бертран? - Горячо. Болдридж. - Как? Болр… др… - Болдридж. Я сам знаешь с какого раза запомнил? - Такое имя вообще есть? - …спросил человек по фамилии Портгас у сына Аутлука. - Допустим. Как бы то ни было… Что делать будем? Весь план накрылся пиздой. - Ещё не накрылся. Нам только нужно, чтобы твой… Марко нам всю малину не испортил. Постоял в стороночке, покуда ты сам ему не скажешь, ху из ху. - … и какого ху мы здесь делаем. Ясно-понятно, хороший план. И как ты предлагаешь его осуществлять? - Ну это-то не проблема. Я займусь Болр… Да, блять, я не буду даже пытаться произнести это имя! Короче, я окручиваю кэпа, ты – отвлекаешь от нас своего мужика. - Как? - Он уже ни на что, акромя тебя не смотрит – что тебе ещё надо? - Ох, бро, помяни меня после, когда начнётся жёсткий ахтунг. Сам потом будешь начальнику своему объяснять, почему столько жертв, а толку – ноль. - Куда же вы полетели, мои ненаглядные пташки? – вещает капитан Блад, не собирающийся, по всей видимости, упускать добычу. Эффектно опирается на барную стойку, театрально поднимает руку: - Шампанского юным леди за мой сч… - Постой, детка! – не обратив на капитана ни малейшего внимания, Марко отметает его куда-то в сторону. Сам же хватает Эйса за руку в тоненькой перчатке и, сжимая лапку, проникновенно произносит: - Не знаю, как тут принято, но я заплачу тебе столько, что ты сможешь купить весь этот притон и ещё четыре таких вдоль по улице, только проведи со мной ночь. - Что за…?! – недоумённо тянут Сабо и затёртый на задний план Блад. Эйс смотрит круглыми глазами и не смеет слова произнести из страха выдать себя с головой. - Кто ты такой, чтобы прерывать меня?! – грозно вещает капитан. - Так что же? – продолжая игнор разгневанного кэпа, допрашивает побледневшую «девицу» Марко. «Девица» мнётся и, чтобы как-то сгладить ситуацию, берёт его за руку и утаскивает танцевать. - Да как ты смеешь меня игнорировать?! – вопит горе-капитан и отправляется за ними, намереваясь отловить конкурента и, как минимум, надавать по щам, если не вызвать на дуэль. Сабо фэйспалмит, но вспомнив, что это не поможет, бежит следом, придерживая все свои нижние юбки. *** Если вы никогда не играли в «ручеёк» в компании людей, старше двадцати лет – попробуйте. Мало что на свете проходит занятнее. - Сабо… Нет, я буду звать тебя Сабина. Для конспирации, - говорит Эйс, выбирая из череды пар «сестрёнку» и тем самым получая возможность посоветоваться на ходу. - Что тебе, Энн? - Нет, «Энн» мне не нравится, слишком палевно. - Тогда что тебе, Стейси? - «Стейси»? А, ну, «Стейси» это хорошо… Так вот: этот придурошный мэн ходит за мной по пятам. - Кого ты имеешь в виду? - Да обоих, блять… - Вашу ручку! – Эйса уводит Блад. Сабо уходит в начало шеренги и, в свою очередь, выбирает какую-то девушку, оставляя без пары Марко. Сабо не забывает скороговоркой выдать Фениксу: «Иди и отвоюй свою тёлку обратно!» – чем вызывает некоторое недоумение Марко. Недоумение, впрочем, сдерживает неопределённое количество выпитого им алкоголя, и потому всё воспринимается им совершенно адекватным и логичным. Через минуту уже слышны его: «Мужик, иди нахер» и возмущённые ругательства Блада. «Да они из-за Аськи скоро подерутся, - думает Сабо, - блин, было бы из-за чего…» Мимо проскакивает Эйс, хватает его мимолётом за плечо, шепчет на ухо: «Я те это припомню» и, ведомый сильной рукой своего возлюбленного, пробирается дальше. Сабо ржёт и провожает глазами фигуру в чёрном платье и колышущиеся юбки. «Впрочем, из него такая девочка… Наверное, есть из-за чего страдать». Он с трудом заставляет себя думать о деле: «Уже два часа все на местах, а мы ещё ни на шаг не продвинулись. Чёрт, не будь здесь Феникса, всё было бы просто: капитан запал на Эйса, тот уводит его в номер и обездвиживает… Н-да, он не постесняется в средствах, чтобы достичь цели. А сейчас? Эйс занят тем, что бегает от Марко, тот бегает за ним, за ними с воплями носится наша цель, а я, как последний лошара, вообще не при делах. Королева, блять. Надо что-то менять». Возможно Сабо нашёл бы выход из этого положения, но тут был человек, который соображает быстрее. Ни с того ни с сего к нему подходит Марко и ведёт, не спрашивая, за собой, через весь зал, чтобы все заметили, а потом по крутой лестнице на второй этаж. - Куда? – недоумённо спрашивает Сабо, не втупляя ни на чуть-чуть, а что, собственно, происходит. - «А поедемте в номера!» - произносит загадочно Феникс с тихим смешком. Заталкивает «девушку» в первую раскрытую дверь. - Стой, а спросить для начала ты не пробовал?! – возмущается «та», инстинктивно отшатываясь от него. - Не боись, красавица, - с жутковатым весельем в голосе произносит Марко, снисходительно оглядывая «блондиночку». Сабо уже собирается продемонстрировать свои навыки самообороны, но в дверь забарабанили, словно намереваясь проломить насквозь. - АНУПУСТИЛЕЁСУКАДВЕРЬСЛОМАЮУБЬЮНАХЕР!!! Слушая это, Марко только смеётся. Тихо так, безудержно, даже не пытаясь остановиться. - Господи, до чего похожа… - говорит он как бы сам себе, а потом ловит настороженный взгляд Сабо. – Ладно, красавица, погуляй пока, а я с твоей подружкой побеседую… И с этими словами он отпирает дверь, хватает ввалившегося в комнату Эйса, а сам вежливенько, но очень настойчиво выталкивает в коридор Сабо. Щёлкает замок в двери. - Ну чё сказать – гениально, - жмёт плечами Сабо, оставшись в одиночестве. Упирает руки в бока, глубоко вдыхает, наклонив блондинистую голову. Медленно выпрямляется, выдыхая, заправляет растрепавшуюся прядь за ухо. «Ну, не было счастья – несчастье помогло». Прислушивается, но из комнаты не слышится ничего внятного. «По крайней мере, с ним Эйса оставить будет разумнее, чем с кем бы то ни было в этой дыре», - решает наконец юный революционер и, кое-как примирившись со своей совестью, решает вернуться к заданию. По дороге, прямо на лестнице, поправляет чулок: нет с этой парой точно что-то не так. За этим занятьем он не замечает движения рядом и вздрагивает, когда уже знакомый голос Блада раздаётся прямо у него за спиной. - Вашу подругу, кажется, похитил этот проходимец. Не могу ли я скрасить вашу с ней разлуку? Сабо медленно разгибается и поворачивается к нему. К этому моменту у него на лице уже милейшая лукавая улыбка, в точь-точь такая же, как у брата. Все они здесь не прочь поиграть. - Буду рада. *** - Почему ты так упрямишься? Ты меня боишься? Марко стойко удерживает рвущуюся съебать от него подальше девушку. Она смотрит затравленно и с непонятным отчаянием. «И этот взгляд… Только не говорите мне, что у Роджера и дочь была. Впрочем, вспомнив личную жизнь его сыночка, эта версия не кажется такой уж маловероятной». - Я не собираюсь тебя принуждать… Стой, стой! – Он ловит девушку, метнувшуюся было к двери. Держать приходится крепко, и он невольно обнимает её, подавляя сопротивление. От неё пахнет духами, и Марко не может понять, нравится ему этот запах, не нравится… Её руки тёплые, и жар тела до того знаком, что кажется, само время обернулось вспять, что в его руках Эйс, не может быть такого совпадения... – Стой, не уходи… Поговори со мной. Побудь со мной просто, если не хочешь разговаривать… Я всё для тебя сделаю. «Ёб твою мать, Феникс, - думает Эйс, - что ж ты делаешь, идиот, кому ты это всё говоришь?..» Успокаивается, берёт себя в руки, понимая, что ему не сбежать. - Всё, говоришь? – тихо и чуть хрипло говорит он, почти шепчет. Поднимает на блондина тщательно очернённые тенями глаза. - Всё, что хочешь. *** - Вы так прекрасны, моя дорогая, - сладко вливается в сознание голос капитана Блада, усердно поящего его вином. Сабо слушает его и только чуть отрицательно качает головой, приподнимая брови, видите ли, слишком непорочные и средневековые, чтобы их подводить. - Merde, - тихонько ругается он. - Что? - Я с вами полностью согласна, месье, - говорит Сабо и, уложив подбородок на переплетённые пальцы, выставляя напоказ белые руки, распахнутыми глазами смотрит на своего собеседника. «Видела бы меня Коала - засмеяла…» - Может, продолжим у меня? – крутит ус капитан. - Почему бы и нет? – туманно соглашается Сабо, принимая руку мужчины и следуя за ним в темноту коридора, где за дверями слышны характерные звуки какого-то зверского ёбова. Голова идёт кругом и Сабо останавливается, хватаясь за стену. - Что с вами, дорогая, вам дурно? – заботливо спрашивают у него, но шум в ушах усиливается и дальнейшие слова звучат, как через преграду. – Осторожнее нужно быть с… «… с теми, кого Драгон по каким-либо причинам хочет изолировать. Поздно», - понимает парень и медленно валится на пол, теряя сознание. *** Мутит, трудно соображать и тем более говорить. Мысли не вяжутся. Сильно болит голова и всё кружится перед глазами. Лишь одно ясно предельно – Блад где-то близко. Его насмешливый голос стегает по нервам и заставляет неприязненно сжимать губы – это ж надо ж было так налажать… - …тебе понравится, вот увидишь, - сладко тянет он. Его силуэт заслоняет свет от лампы, и жёсткая рука обхватывает подбородок, сжимает. Каждое прикосновение вызывает бешеное отвращение, неосмысленное, инстинктивное. – Ты ведь непростая девушка, не так ли? - Вообще не, - жмурясь говорит Сабо. Выгибается на кровати; медленно приходит осознание, что боль в плечах вызвана перетянутыми верёвками и заведёнными назад руками. - Ну это не принципиально, - решает мужчина, упирая колено в край матраса. Наклоняется к Сабо и ведёт вверх по шёлку чулка, сминая слои нижних юбок. *** Марко лежит на спине и с удовлетворением следит за тем, как девушка, сидя на нём, вяжет ему руки его же поясом. - Я уже говорил тебе, что ты мне напоминаешь одного человека? - Даа-а-а, - уклончиво тянет Эйс. - Так вот, все эти морские узлы… Ты чья дочь, небесное создание? Моряка? - Точно так, - кивает «девушка», продолжая своё занятие. Расстёгивает на Марко золотой пояс и, снимая его, попутно обнимает мужчину за талию. - Ишь ты, какая нежная… А материшься, как сапожник. Девушка играет золотой цепочкой, раскачивает ею у себя перед лицом, улыбаясь. - Капитанская дочь… Не ходи гулять в полночь… - смеётся Марко и от его пьяного взгляда, от шальной улыбки Эйса пробирает. Хочется послать уже на три буквы их грошовую конспирацию и вмазаться губами в его рот, искусать губы и трахнуть, не сходя с места. «Заткнись», - мысленно говорит Портгас своему внутреннему голосу, настойчиво советующему ему всё это провернуть. Вместо этого он наклоняется вперёд всем корпусом, и обматывает руки блондина ещё и этим поясом. Марко всё равно, хоть бы она его кайросеки сковала. Сковала и разрядила в него пистолет, - вот до такой степени ему сейчас положить на собственную жизнь. Перед глазами маячит гранатовый крестик, держащийся на бархатной ленте, обхватывающей белую шею девушки. Закончив с руками, она обращает к нему лицо: такое милое, тоже всё в веснушках, с забавно насупленными бровями и надутыми губами, словно она сейчас раздумывает, достаточно ли она навязала узлов, хорошо ли связала большого злого волка. - Я всё это порву, - честно предупреждает Марко. Но она не слушает, наклоняется и целует его в губы. Очень нежно и ужасно знакомо. Сердце пропускает череду ударов, кровь бьёт в висок. Она ещё раз целует, уже длительно, со вкусом, страстно, - и поднимается. - Не порвёшь, - говорит она, - тебе эта хрень почему-то дорога, как память. Она шагает к окну и распахивает тяжёлые рамы. - Нет, - не верит себе Марко, порываясь подняться. Не дожидаясь этого, девушка садится на подоконник, перекручивается на месте и выпрыгивает. За окном на секунду всё светится пожарным заревом, но свет быстро исчезает. – Нет! – повторяет Марко, уже громко, со всей силой рванув руками, пытаясь высвободиться. *** Губы мужчины оставляют влажный поцелуй с внешней стороны бедра, как раз там, где резинка крепится к чулку. Сабо даже отвращения по-настоящему почувствовать не может, сознание уплывает; он почти абстрактно размышляет, как же его брат добровольно подписался на подобное: что он, дурак что ли? Тягучие размышления обрываются, когда с громким звоном перебитого стекла об пол грохает метеорит – горящая фигура распрямляется, огонь слетает с кожи, как оперенье с жар-птицы. Это Эйс. - Я сейчас тебе шею сверну, сукин сын, не смей даже пальцем касаться моей принцессы!!! – грозный окрик Эйса так и сочится нездоровым весельем. - Ты прям как будто почуял своей братской чуйкой, как я накосячил, - слабым голосом говорит Сабо, пытаясь из-за плеча смотреть на брата. - А то! Блад действительно не был самым сообразительным пиратом, но сейчас ему достало ума выхватить пистолет и навести не на Огненного, а на Сабо. - Сделаешь шаг – стреляю, - предупреждает он Портгаса, начиная понимать, что тот представляет сейчас большую опасность. Эйс медленно поднимает руки, заводит их за голову. – Хорошая девочка… Или всё-таки мальчик?.. - Мне нравится ваша неуверенность в голосе, капитан, - хулигански лыбится Эйс. За окном всё озаряется ярким синим светом, так что вся комната вмиг окрашивается яркой лазурью. - Какого…?! В разломанное уже окно влетает Марко, разбивая крыльями всё, что ещё осталось целым после Огненного Кулака. Приземляясь одновременно трансформирует крылья обратно в руки. Не смотря ни на кого, кричит: - Ты что, думаешь я тебя не признаю после того, как ты сигаешь из окна?!! Кто тебя конспирации учил, паршивец?!! - Так ты же и учил, дебил! – на повышенных тонах отвечает Эйс. Марко шагает к нему, заставляя откинуть голову, подставить лицо через плечо, и засасывает его на глазах у несколько ошарашенных Блада и Сабо. - Я чего-то не пойму… - задумчиво вопрошает капитан. Сабо хихикает уже совсем по-идиотски. Эйс открывает глаза, часто моргает и уже тише спрашивает: - Ма-арко… - Его имя в устах Эйса кажется Фениксу самым восхитительным, что он слышал в своей долгой-предолгой жизни. – Марко… Тебя вообще, что ли, не ебёт, откуда я и почему живой? - Пока – нет, - честно отвечает мужчина, продолжая обнимать его. – Если ты не плод моего больного разума и не следствие белой горячки, то я согласен подождать благоприятного момента для объяснений. Портгас ласково проводит по его скуле. - Не, не, я – здесь. Я тут, с тобой. Скучающий Блад полез за золотым портсигаром с монограммой. - Будешь? – интеллигентно спрашивает он у Сабо, тот отрицательно мотает головой. – Как хочешь. – Закуривает, пускает струю дыма. – Во дают, а? - Эйс, мы на задании!.. якобы… а вы развели тут интим! – возмущается Сабо, пытаясь сесть, что крайне неудобно не сколько из-за верёвок, сколько из-за платья и трёх килограммов юбок. – Давай ты потом уже его… - Сабо недоговаривает, нехватка воздуха и то, что подмешал ему в питьё капитан, действуют, и он вновь вырубается. Эйс с криком: «Что ты с ним сделал, сука?!!» накидывается на Блада и через секунду тот также в бессознанке. - Мой мальчик! – с гордостью произносит Марко. – Пара фраз – два тела. Молодец. *** Через пятнадцать минут в комнате такая картина: на стуле прикрученный капитан, всё ещё в отключке, тщательно примотанный своей же верёвкой к ножкам и подлокотникам стула. У него завязан рот, глаза, и в целом он напоминает икебану. На кровати лежит Сабо, также в беспамятстве, но теперь не только развязанный, но и с расшнурованными деталями костюма, вплоть до корсета. Примерно на расстоянии полуметра рядом лежат Эйс с Марко и разговаривают: шёпотом, в темноте - это всё как-то по-наркомански. - Драгон? То есть, за этим стоит Драгон? - Тише! Он у нас тот, кого нельзя называть. - Пиздец. - Строго говоря, это задумка Иванкова. - А, ну всё понятно. Это его видение. – Марко проводит рукой по волосам Эйса, гладит. – С таким подходом не Драгон революцию провернёт, а Ива-сама – сексуальную. - «Hail the sexual revolution…» - напевает Портгас. – Вот мы и разоблачили его мотивы общения с Драгоном. - А я раньше думал, как они до этого дошли… Чёрт… Похоже, я теперь им по гроб жизни обязан. - По чей гроб, птичка? – горестно юморит Эйс. - У тебя теперь не речь, а сплошная чернуха. - Это пройдёт. Может быть. - А ощущение, что ты вот-вот обернёшься мороком и растаешь в воздухе – это тоже пройдёт? - Всё пройдёт, радость моя. В тоне Портгаса проскальзывает что-то взрослое и умудрённое. Феникс понимает, что всё, больше за него парень хвататься не будет. Всё, большой мальчик. Можно начинать отсчёт до момента, когда он будет капитаном. Марко даже не уверен, а готов ли он при ЭТОМ старпомом быть. Это ж адский кошмар в перспективе. «О’кей, время рассудит», - решает он про себя. - А работе под прикрытием тебе нужно бы учиться у твоего брата, - кивает на неподвижную фигуру Феникс. – Если за десять лет мы о нём ни сном, ни духом... - Как так можно, при условии, что Революционная Армия – такая значимая величина? - Короли подпольной деятельности, хуле, – философски пожимает плечами Феникс. – Широкая известность в узких кругах. Очень узких. - Скрытная блондинистая зараза, - ласково произносит Эйс, кося в сторону братца. Любовно убирает ему волосы со лба. - А вы случаем, не… - предполагает Марко на всякий пожарный. - Не. Я честно пытался, но он такой принципиальный. Всего лишь второй принципиальный блондин в моей биографии. И первый – не ты! – прервал начинающего что-то говорить Феникса Эйс. - Та-а-а-ак… А откуда вдруг взялся целый список блондинов? - Ну там не одни только блондины, если хочешь знать. - Не уверен, что хочу. Это у тебя такая бурная посмертная жизнь? - Нет, это ещё до. Марко только глаза закатил. - Заебись картина мира. Эйс лежит, уткнувшись ему лбом в плечо. - Ты не спишь? - Нет. Кстати, у меня, кажется, нарколепсия после лечения прошла. Или я просто отоспался в коматозном состоянии. - Спящая царевна. - А ты спустя рукава выполняешь свои прямые обязанности: ты меня даже не разбудил поцелуем. Уволю из рыцарей. Марко поворачивается к нему и с опаской, словно боясь, что вот-вот блаженный сон кончится и он вновь проснётся один, касается его шеи. Эйс понимает его чувство. Закрывает глаза, клонит голову набок, касается губами его руки. Сам ведёт по его руке. Самые кончики пальцев Эйса накаляются, под кожей явственный жар огня. Жар растёт; прикосновение приносит боль, оставляет покраснение от лёгкого ожога. - Живой, чувствуешь? Феникс усмехается: - Н-да, это действеннее, чем ущипнуть. - Могу и ущипнуть, - кивает парень и лезет к Марко обниматься, а сам всё норовит дотянуться и ущипнуть за задницу. Они хохочут и возятся, пока всё это не скатывается в самую бессовестную прелюдию, если учесть, что в комнате они не одни. - Эйс… - Тот лежит под ним и только ловит губами его губы. - Ты уверен? - Да, да… Ворот платья, широкий сам по себе, уже подран так, что плечи и грудь парня все на виду, Марко облизывает его соски и, подняв на него глаза, видит только дрожащие ресницы и приоткрытый рот. - И почему именно теперь мне приходится трахать тебя в бабском платье?! - Лови момент, птиц. Потом захочешь экзотики – я в эти тряпки не полезу. - Маа-ама дорогая, у тебя там пояс для чулок? – изумляется Феникс, наощупь опознавая, что там под всеми этими слоями наверчено. - Ага. - Ива-сама вам орден должен. Орден Подвязки. *** Сабо разбудило не что-то, а именно хихиканье Портгаса под боком. Открывать глаза было лень и потому он поначалу просто лежал и слушал, как его названный брат и его любовник несут всякий бред и лапаются в нескольких десятках сантиметров от него. Но чем дальше, тем звуки становятся более беспорядочными, вдохи – громче, звуки поцелуев – отчётливей: влажные, несдержанные. Кажется, целующиеся забыли обо всём вокруг. Эйс тихо стонет и звук обрывается, смятый поцелуем. Сабо распахивает глаза и поворачивает голову в профиль. Отчётливее всего в глаза бросается белое бедро и чёрная резинка, отстёгиваемая чужой рукой. Эйса почти не видно за облаком чёрного фатина. Движение бёдер навстречу прикосновениям мужчины. Марко отстраняется от него и начинает раздеваться. Сабо думать не думает, что ему бы продолжать прикидываться антуражом на фоне – нет, нифига. Он откровенно пялится на них, на загорелого мужчину, на его сильное тело с графичной тату-крестом на груди. На брата, нетерпеливо сдёргивающего с него штаны и стискивающего ягодицы Феникса. Марко перехватывает руки Эйса и опрокидывает его на постель, придавливает своим весом, забирая контроль, кусает под подбородком. Эйс мычит что-то, бессмысленно смотрит… и натыкается взглядом на Сабо. Первые минуты он будто не осознаёт происходящего, а потом нарочно не подаёт вида, что заметил то, что тот всё видит. Марко отбрасывает ему на лицо платье, целует подрагивающий живот, стаскивает трусы. Раздеть полностью он не то, чтобы не хочет – не может, всё это не для того конструировали, чтоб вот так просто взять и снять. Потому мужчина, недолго думая, берёт в рот член Эйса – тот заходится стоном, вскидывается. Сабо видит его руку, напряжённо дёрнувшуюся и ударившую по постели, совсем рядом. Головокружение усиливается. - Охренеть… - пересохшими губами говорит он, почти без звука. Но этого достаточно, чтобы Марко наконец заметил его и оторвался от своего парня. Внимательно смотрит на Эйса – как тот воспримет. Эйс по всей видимости знает, что будет рулить сегодня ночью. «Ща он всё порешает», - абстрактно проносится у Сабо в мозгу. Эйс же тянется к нему и целует. – Так… чудовище… м-м-мм… Нет уж, этой ночью ты меня не трахнешь. - Да ладно тебе, один раз – не… - Да мне похуй, я о другом… Ммм, отстань… - Марко не против, если что. Марко, ты же не против? Феникс смотрит на них. - Нет, я не против. - Вот видишь, он за. - Да я не о том, дебилы. Есть такая вещь – духовное родство, может, слышал? - Да ну, брось. Эйс ничего не желает слушать. Закидывает на него ногу, утягивает в поцелуй, в котором братского нет абсолютно ничего. Прикусывает тонкие непорочные губы, обнимает, пресекает попытки оттолкнуть. Страсти в нём на двоих. Платье на Сабо заранее расстёгнуто, что сильно облегчает доступ к телу. Пальцы переплетены – Эйс удерживает его руку; ткань драных уже в нескольких местах перчаток – слабая преграда для этого слишком тесного контакта. Они целуются до боли и усталости губ, и если каждый поцелуй Сабо для Эйса – сама чистота и высота чувства, то для Сабо это заражающее сумасшествие. В темноте глаза его кажутся чёрными, два тёмных пятна на блёклом овале лица под белёсыми ресницами, светлыми волосами. Эйс касается его шрама под глазом, лба… Оборачивается к Марко. Их поцелуй выглядит как мастер-класс: «А вот так это надо делать по-настоящему». Но ни для кого из них это не больший психоз, чем для Феникса. Ещё недавно рядом с ним не было никого, а сейчас… Не просто Эйс – двойная доза, тёмная и светлая вариация чего-то бесконечно близкого, схожего даже в мелочах. Наверное, не просто так его сразу повело к этой загадочной блондиночке, как только он её приметил в зале. Верной дорогой шёл, птиц. Улыбка, как судорога, на мгновение растягивает уголки губ. Марко целует Эйса в висок, потом в шею, не больно прикусывает загривок. Бережно, нежно… Бока и бёдра ласкает уже далеко не так невесомо. Стискивает задницу, раздвигает половинки, надавливая на вход пальцами – Эйс прогибается, подставляется – и жмурится, болезненно выдыхая. Марко лижет его, вставляет влажные от слюны пальцы, трахает ими – постепенно, с безжалостной размеренностью действий. Лицо Эйса всё время перед глазами Сабо: сначала с сильно зажмуренными веками, а потом глаза распахиваются, бессмысленные, с опрокинутым куда-то внутрь себя взглядом. Губа прикушена и кожа лба в испарине. Сабо неосознанно тянется к нему с поцелуем. Они целуются до тех пор, пока Эйс не разрывает контакт. Звонкий звук срывается с влажных губ. Огненный кривит рот в немом стоне – Марко входит в него, натягивает полностью, до конца. Сабо ведёт ладонями по бокам брата и сталкивается с руками Марко – оба особенно остро чувствуют все мимолётные соприкосновения друг с другом. Марко движется плавными толчками, Сабо видит перед глазами раскачивающийся на шее Эйса крестик, гранатовые камни в полутьме чёрные, не такие кроваво-красные, как на свету. Крестик бьёт его по подбородку, Сабо обхватывает лицо Эйса и целует его, проводит языком по губам. Эйс смотрит на него уже осмысленно. Задирает и без того сбитый подол, сжимает член через ткань – Сабо только судорожно вдыхает, крепче стискивает пальцы на коже Портгаса. Тот забирается рукой ему за резинку трусов, дрочит, при этом жадно заглядывая в лицо, улыбаясь, скаля зубы. Да, дорогой, таким ты своего брата ещё не видел. Смотри, запоминай… Феникс прижимается к спине Эйса, накрывает собой. Проскальзывает рукой по плечу парня, дальше, к лицу его брата, ведёт по губам Сабо, сминает их, тот слегка кусает его пальцы, приоткрывает рот. Подушечки пальцев давят на влажный язык, парень ласкает языком и губами, сосёт его пальцы – это горячо. Слишком много для одного, пусть и смертельно изголодавшегося по страсти… Эйс кончает первым, пачкая живот Сабо. Тот тихо вскрикивает, почувствовав горячие вязкие капли, вжимается в ответ бёдрами в его, кончая вслед за ним в его кулак. Марко выходит из Эйса и додрачивает ему на ягодицы. В воздухе оседают вздохи, стоны, выкрики… Дышать тяжело, а жар тела только усиливается контактом с другими разгорячёнными телами. - Боже, Марко… Феникс целует Портгаса. Потом наклоняется и целует Сабо. Можно подумать, для порядка. Потому что как-то тупо потом будет улыбаться друг другу, здороваться и даже в глаза смотреть, после такого решительного и бесповоротного начала общения. - Позволь представиться, Сабо, - ядовито улыбается юноша, когда от его губ оторвались. - Марко. - Вот и познакомились! – расплывается в ленивой улыбке Портгас. Потом приподнимает голову, смотрит вглубь комнаты. Сидящий в уголочке связанный капитан, кажись, очнулся и теперь мычит сквозь повязку на рту, пытаясь высвободиться. – Говорил же я: надо было ему и уши заткнуть. - Дьявол! – согласно чертыхается Марко. – Придётся теперь его убить. - Ага. Камень на шею – и в реку, - продолжает придуриваться Эйс. Капитан в ужасе мычит и вообще в панике. - Отставить! – командует Сабо. – Он нужен Драгону – Драгон его получит. После его слов связанный с таким остервенением дёргается, что падает вместе со стулом. - Вот что значит – репутация идёт впереди человека, - юмористически присвистывает Марко. *** Улица уходит куда-то вверх в холмы. Висящая низко над горизонтом луна, как прожектор, служит отчётливым фоном для трёх силуэтов. На плече одной фигуры, как мешок с драпом, болтается чьё-то тело. В руках другого – фонарь, у третьего – лопата. Последние два, несмотря на общую широкоплечесть – в платьях. Громкие голоса разносятся по всей улице, дробятся в переулках, гулко разлетаются эхом во все стороны. - Лопата? - Ага, лопата. Закопать. - Это тебе просто трубы привычной не хватает. - Да не, спросит кто, чтобы сразу объяснить: картошку копали. Вот с нею мешок, вот лопата. - Ага, картошку. В вечерних платьях и на каблуках. - Дети, мне придётся серьёзно поговорить с Драгоном. Что за представление о маскировке он вам внушил? - До сих пор всё работало. - Вот почему, Марко, я десять лет думал, что он мёртв. А ты говоришь, скверная маскировка… - Феноменально. - Это семья Монки, смиритесь. Вспомни, как маскируется Луффи. - Помню. Никак. - Вот. - А всё-таки я хочу увидеть, как ты дерёшься. – Голос Эйса переполнен ехидством, и он артистично изображает, размахивая свободной от фонаря рукой, держа пальцы, как брат при атаке: - «Я – это пламя, я - это смерть…» Ар-р-ррр!.. Сабо чего-то возмущается. Громкий хохот перекатывается, отражаясь от стен и возносится до неба, до самой луны. ______________________ Примечание: В тексте цитируются слова песни из мультфильма «Пёс в сапогах», группы KAMON!!! «Брюнетка», русской народной песни «Чернобровый, черноокий», ирландской народной песни «The Rattlin' Bog», группы Army of Loves "Sexyal revolution", а также фразы из повести А. С. Пушкина «Капитанская дочка» и фильма «Хоббит: Пустошь Смауга»