***
Следующее утро как будто стёрло все воспоминания об ужасной ночи, но вот последствие в виде синяков, следов крови и адской боли, увы, убрать не смогло. Это утро — неумелый убийца, который смог убрать труп, но забыл вытереть кровь со стен. Утро для Фрэнка началось в восемь часов, его разбудила раньше упомянутая боль: голова пульсировала, как будто в неё по одному вбивали ржавые гвозди; ничего ниже пояса парень не чувствовал; таз онемел, а при любой попытке пошевелить ногой отвечал жгучей вспышкой, как будто кто-то неоднократно бил его кнутом по ягодицам. Вместо зевания или потягивания, Фрэнки сдавленно прошипел, согнувшись пополам от боли. Грудную клетку сдавило, а из глаз словно вылетели искры. — Бля-ять, — так же сдавленно и яростно прохрипел музыкант. Рядом лежащий и давно не спящий Джерард повернул голову к источнику звука. На его лице появилась незнакомая для Айеро улыбка: добрая, заботливая и милая. Фрэнк был удивлён. — И тебе доброе утро, — хихикнув, сказал старший. Такое поведение вообще не подходило мужчине. Он был молчаливым, иногда грубым, чаще всего язвительным и грустным, а сейчас смеётся, улыбается, проявляет заботу... — Угу, — Фрэнк попытался медленно принять более удобную позу, пытаясь не обращать внимание на боль. — Мистер Уэй, принесите мне таблетки, пожалуйста, а то я сейчас умру, — официальность, как считал Фрэнк, была просто крайне необходима. После вчерашнего общение на «ты» поддерживаться не может. Хотя вчера Айеро якобы простил художника, проснувшись и ощутив на себе все прелести вчерашней ссоры, он решил изменить своё решение. После такого официоза вся доброта и нежность мужчины исчезла, как будто её вовсе и не было. На этот раз на ещё одну перемену настроения мужчины Айеро забил. Ему было абсолютно всё равно, что сейчас думает и чувствует его мучитель. Через пару минут Джерард протянул парню стакан с водой и таблетку, младший, ни секунды не думая, проглотил лекарство, которое ему сейчас было крайне необходимо. — Спасибо, — осипшим голосом поблагодарил Фрэнк, но через пару секунд добавил, — а теперь можешь валить из моего дома на хер, ебучий Уэй, — ядовито прошипел потерпевший. Ему не хотелось, чтобы его Джерард куда-нибудь уходил, но вот мозг, который начал работать только сейчас, подсказывал ему, что так легко простить этого ублюдка — тупо. Младший решил набить себе цену, чтобы Джерард реже «проявлял свою любовь». — Почему я должен уйти? — в голосе мужчины слышались злость и разочарование. Он тоже не хотел уходить... Если Уэй уйдёт, то потеряет свою игрушку, которая позволит сделать с ней всё, что ему захочется. А ему так этого не хватало! Не хватало криков, слёз, мольбы о помощи... И знаете, когда ты получаешь, что давно не ощущал, — хочешь повторять это изо дня в день, пока не надоест. — Серьёзно? — удивлённо крикнул Айеро, и если бы не избитое тело, то он бы повернулся и взглянул в глаза этому идиоту. — Ты меня вчера изнасиловал и избил... Этого, что, недостаточно, чтоб ты ушёл на хуй? Надеюсь, ты понял, что это риторический вопрос. Почему-то внутри парня зародилась уверенность в том, что Джерард не уйдёт, пока не посчитает нужным. Поэтому можно посылать его как хочется и куда хочется — он не уйдёт. Именно эта уверенность пробудила во Фрэнке смелость, которая позволила не следить за языком. — Прости, Фрэнки, я переступил черту дозволенного и ещё раз прошу прощения, — звучало вполне искренно, хотя Уэю было без разницы. Серьёзно, это извинение было для галочки в его списке дел, которые нужно сделать сегодня. Тяжёлый вздох музыканта, он закрыл глаза. Фрэнк простил этого психа ещё вчера и простил бы ещё сегодня, но что-то внутри кричало, что это неправильно. А сердце говорило, что всё нормально, так и должно быть, просто фильмы о любви всё приукрашивают, а вот это реальная жизнь, реальные отношения, реальная любовь. Этот вздох означал, что Айеро сдался. Да, Джи, ты снова выиграл, радуйся. Одержав победу, Джерард встал с кровати и пошёл на кухню готовить завтрак, ведь когда-нибудь его мальчик встанет с кровати.***
Чайник, пыхтя, кипятился на плите, горячие тосты лежали на тарелке, Джерард сидел возле открытого окна и снова курил, как в прошлую ночь. В голове застыл только один вопрос, который вызывал дрожь во всём теле: «Что будет дальше?» Ответ на этот вопрос найти было очень тяжело, ведь правда, что будет дальше? Фрэнк выпьет кофе вместе с Джерардом и снова начнёт его выгонять? Или будет делать вид, что всё как обычно и вчера ничего не произошло? А может, он сам покинет квартиру или не будет общаться с задержавшимся гостем? Столько возможных вариантов... Всё это изобилие сводило с ума. Джерард томно вздохнул и выбросил окурок куда-то в кусты. Наверное, дворник будет ещё долго проклинать Уэя за его безалаберность. — Фрэнки, завтрак готов, — словно мамочка, позвал его мужчина. Сначала Айеро хотел послать Джерарда, но понял, что это: во-первых, бессмысленно; во-вторых, они уже перестали играть в эти игры. Поэтому хозяин, сжав зубы, встал с кровати и пошёл на кухню. — Достанешь джем? – будничным тоном спросил музыкант. Всё было так по-домашнему, уютно, но тревожно внутри. Всё слишком хорошо — должен быть подвох. И эта настороженность не давала вдоволь насладиться атмосферой. Парень готов был в любую секунду встать и побежать. При любом резком звуке он подпрыгивал... Такая дёрганность забавляла старшего, и почему-то хотелось нарочно уронить что-нибудь, чтобы посмотреть на реакцию парня. Когда завтрак был окончен, то Джерард, как настоящая домохозяйка, стал собирать тарелки со стола. Подойдя к Фрэнку, он наклонился к его шее и провёл по ней пальцем. — Ч-что такое? — уверенность уже давным-давно улетучилась и уступила место страху, который будет теперь всё время сопровождать парня. — У тебя остался след от укуса, скорее всего, будет шрам. Парень обречённо вздохнул, и в голове пронеслась мысль, что это далеко не первый шрам, но какая разница? — И что? — беззаботно спросил Фрэнк. Шрамы уже давно его не волнуют, всё, что он хотел скрыть, было забито татуировками. Скрывать было нечего. — Его нужно закрыть. — Зачем? — теперь Айеро искренне удивился — эмоции, словно калейдоскоп, менялись с каждым новым ответом Джерарда. — Я не хочу, чтобы кто-то знал о вчерашнем, кроме нас, — сухой ответ и звон посуды, погруженной в посудомоечную машину. — Почему? Тебе есть, чего стыдиться? Почему-то Фрэнку стало стыдно за свою дерзость, и он захотел извиниться. — А ты как думаешь? — Мне стыдиться нечего, прости, но не я вчера избил и изнасиловал человека, которого люблю, - злость переполняла юношу, хотелось вновь забрать своё прощение. Да, он его любит, но чёрт, можно ли это простить? Не это ли проявление своего похуизма и ненависти к человеку? — Ну-у, прости, — слишком много наигранной досады — она только подлила масла в огонь. Переиграл. — Мистер Уэй, Вы — отбитый уебан, — сказав это, парень сорвался с места. — Фрэнки, стой, блять, — пробормотал себе под нос мужчина, прежде чем побежать за парнем, который младше его на целых десять лет. Схватив его за руку, мистер посмотрел парнишке в глаза. — У меня вчера был приступ, и мы оба это знаем... Я люблю тебя, и ты — единственный человек, ради которого я живу! Так что давай закончим этот цирк? Фрэнк стоял, молча прижавшись к стене. Единственное, о чём он думал, что ему больно осознавать то, что подобный приступ обязательно повторится и он его обязательно простит. А что будет во время того следующего приступа, хрен его знает. Мужчина с лёгкостью может убить его. — Джерард, я боюсь тебя, особенно во время этих приступов, — музыкант отвёл глаза и сказал это на тон ниже обычного: в отличии от Уэя, его слова искренни... — Фрэнки, посмотри на меня, прошу, — парень перевёл свой взгляд на лицо мужчины. — Я обещаю, что это последний раз, когда я причиняю тебе боль. Ты мне веришь? — Верю. И мужчина накрыл его губы своими. Нежно, вкладывая все чувства, которые у него были к этому парню. Да, он не любил его, но Айеро ему нравился, хотя после вчерашнего он не мог сказать точно, как именно ему нравился Фрэнк: как кукла или как человек. Старший слегка прикусил губу музыканта, после чего пососал её и отпустил, повторяя эти же манипуляции с верхней. Его руки несильно сжимали талию Фрэнка, а парень, в свою очередь, обнимал его за шею, углубляя поцелуй. Это всего лишь начало огромного и фееричного конца…***
Всё происходящее напоминало тупую мелодраму. Хотелось на секунду взять перерыв и отдохнуть ото всех ссор, драк и выяснения отношений. Сейчас это всё кажется таким сложным, непреодолимым, бессмысленным... Фрэнк начал задаваться вопросом: «Стоило ли оно того?» Тупые попытки привлечь к себе внимание. В его мыслях всё должно было быть по-другому. Они должны были пофлиртовать друг с другом ещё пару минут, а потом заняться нормальным сексом, без изнасилований и апатий у одного из партнеров. И, знаете, будет звучать немного глупо, но он добился своего — неважно, как; неважно, чего это стоило... Теперь Джерард будет с ним, и не потому, что он этого хочет, а потому, что у него просто нет выбора. Если Фрэнк расскажет кому-то о произошедшем, то, возможно, его признают невменяемым или наоборот. Вместо того, чтобы провести всю жизнь в психушке, он познает, что такое тюремная жизнь. Это не особо радовало.***
— Во вторник в пять. Я сам выберу рисунок, хорошо? — парень зашёл в гостиную и остановился возле прохода, облокотившись на дверной косяк. В руках был сотовый, экран которого уже успел погаснуть, так же быстро, как и свет в глазах парнишки. — Да, конечно, это твоё тело. Тебе решать... «Как правительство, создает лишь мнимую демократию», — пронеслось в голове парня. Эта мысль вызывала у него грустную улыбку, которую он, увы, сдержать не смог. Фрэнк сел на диван к своему бойфренду, он же, в свою очередь, осторожно обнял младшего за плечи. — Мне уже пора. Прости, что приходится выносить твои вещи из дома, — мужчина поцеловал своего «любовника» в щёку и вскочил с дивана, забирая сумку. — Да ничего, может, ты всё-таки подумаешь о переезде? Скоро наступит зима, а сейчас у тебя не спальня, а холодильная камера. Несмотря на свою обиду, Фрэнк волновался за Джерарда, ведь любовь не прошла, к сожалению. Мужчина же фыркнул в ответ и, обувшись, попрощался ещё раз с парнем и вышел из квартиры. И вот. Снова пустая квартира. Ноющее тело и чувство собственной ничтожности. Как будто парень вернулся в прошлое, и это возвращение ему совсем не нравилось. Вообще этот день был очень тяжёлый, чересчур перенасыщенный событиями, которые лучше бы не происходили. Бросить появившиеся проблемы на самотёк — самая глупая идея. Думать об их решении не очень просто. Всё это убивало. Свет в глазах парня, о котором постоянно думал Джерард, не то, чтобы потух, он просто исчез, не оставив после себя и следа. Как будто его вообще не было. Внутри что-то надломилось, сломалось, умерло. Да, определённо, умерло. Возможно, это были надежда, вера, любовь? После исчезновения Фрэнк стал просто оболочкой с очень больной, разбитой душой. Всё внутри ныло, болело, разрывалось на куски, хотелось рыдать, кричать... Но никто же не услышит? И знаете что? Он плюнул на всё. Поднял недопитую бутылку, подошёл к магнитофону, включил диск и сел на диван, на котором лежал скомканный плед. Темнело рано. Комната наполнилась полумраком. Депрессивная подростковая музыка. Виски. Идеальная картина. Всё было так запутанно, но и легко одновременно. Чувства. Да-да, именно они путали бедного парня. Разум говорил, нет, кричал: «Вычеркни его из своей жизни! Забудь эту суку! Забудь!» Сердце просило о втором шансе. О шансе на более счастливую жизнь, которой не будет, скажу вам по тайне. Первая слеза, которая медленно стекала по щеке. Измученная улыбка появилась сама собой, когда певец произнёс любимую строчку из песни. В желудке разлилось тепло только после третьего или четвёртого глотка алкоголя. Неважно. Всё это неважно — глупые детали. Главное, что же делать? Послушать разум или сердце? Без Джерарда Фрэнк будет несчастен, но и с ним истинного счастья он не познает. Но всё же... Может, человеку нужна всего лишь иллюзия? Вторая слеза уже догоняла первую. Всё, дамба пробита. Истерику не остановить. Да, всё жалко, очень жалко... Молодой парень рыдает под слащавые песенки про несчастную любовь. Но что поделать? Такова жизнь, такое бывает. И очень грустно осознавать тот факт, что всё-таки влюблённые — слепые дети...