Из жизни Серых Стражей

Идея литературного клуба пришла Жозефине в первую очередь от обиды, что никто не хотел ходить на ее чаепития. Не то чтобы вся Инквизиция с энтузиазмом отнеслась к ее новой затее, но пара подброшенных записок там, легкий намек здесь, загадочная улыбка Лелианы во время случайной встречи во дворе, и на первое же официально объявленное собрание явился почти весь Скайхолд. Поначалу никто не мог понять, что, собственно, должно на этом собрании происходить, поэтому каждый занимался своими делами. Каллен раздавал распоряжения и выслушивал доклады агентов. Морриган сидела в углу и читала Кирану и Коулу сказки, больше походившие на страшилки для самых храбрых. Лелиана спела песню на эльфийском, но после подробного разбора Соласа, как и где она ошиблась в произношении, обиделась и больше не выступала. Все изменилось, когда за дело взялся Варрик и зачитал главу из еще не опубликованного второго тома «Трудной жизни в Верхнем Городе». Несмотря на предупреждение, что если хоть слово из услышанного просочится за пределы стен Скайхолда, то Корифей покажется им всем очаровательным озорником в сравнении с разъяренным издателем, краткое описание главы появилось в срочном выпуске Распутной Вдовы уже на следующий день. Количество предзаказов на первое издание стремительно увеличилось. Закончив чтение под бурные аплодисменты, Варрик предложил всем присутствующим попробовать написать что-нибудь самостоятельно. В свою очередь, он обещал использовать самые интересные идеи в следующей книге. Работа закипела. Солдаты и агенты, слуги и гонцы все как один, стоило им улучить свободную минутку, принимались что-то вдохновлено записывать. Те же, кто писать не умел, ходили хвостом за грамотными приятелями и умоляли поработать писарями. Коул как-то пошутил, что от скрипа перьев дрожат стены Скайхолда. Ну, все решили, что пошутил. Но на всякий случай Лелиана запретила заниматься творчеством больше часа в сутки. Как бы то ни было, второе собрание больше напоминало, как заметил Дориан, дебаты в Магистериуме по вопросам сервировки стола на какое-нибудь торжество. Все кричат, никто никого не слушает, бессмысленно, жестоко и иногда доходит до драки. В целом он был прав. Желающих стать соавтором великого Варрика Тетраса оказалось слишком много. Поэтому на третьем собрании, проведенном сразу, как только последнего пострадавшего выпустили из лазарета, Варрик произнес прочувствованную речь о том, что творчество призвано не порождать насилие, а, наоборот, предотвращать его. Что писать нужно в первую очередь для себя, а не ради славы. И, что самое главное, нельзя показывать читателю сырой продукт, необходимо дать тексту отлежаться, чтобы позже подойти к нему с холодным разумом, не затуманенным писательской горячкой, и здраво оценить проделанную работу. Речь была такой долгой и пламенной, что многие закаленные в боях вояки и прожженные шпионы под конец рыдали на плечах друг у друга. На том третье собрание и завершилось. Все последующие же проходили в обстановке мирной и почти скучной. Количество членов литературного клуба постепенно уменьшалось: Варрик больше не выступал, а далеко не каждый был готов тратить свободный вечер, слушая произведение товарища в жанре армейской хроники, если его собственное мало чем отличалось. Вскоре остались только те, кто действительно имел талант или хотел его иметь, и те, кто боялся обидеть Жозефину. Очередное собрание было решено провести накануне похода на Арбор. Все нервничали, поэтому были рады любому поводу отвлечься от мрачных мыслей. — Господа, прошу внимания, — привычно начала Жозефина. — Во-первых, хочу поблагодарить всех, кто пришел. Рада видеть, что, несмотря на все трудности, наш клуб процветает. Во-вторых, вынуждена с грустью объявить, что командор Каллен не смог сегодня прийти из-за занятости в подготовке похода, поэтому новой главы увлекательных приключений отважной магессы Анолос Л’лема и бесстрашного храмовника Лена Стэнтона сегодня не будет… Сидевшие в переднем ряду Белинда и Изабела горестно вздохнули. — Да-да, я тоже переживаю за судьбу героев, тем более что прошлая глава закончилась на таком… волнительном моменте, но войну с Корифеем никто не отменял. Но не будем унывать! Сегодня нас ждут юмористические заметки о жизни от Донала Сатерленда, реприза «Никто не видел Филиппа?» от Люки, наброски «Новой истории Америдана» от Брама Кенрика, уже ставший традиционным научный доклад от Соласа и перевод тевинтерских тостов и поговорок, выполненный Дорианом Павусом. А также впервые перед нами выступит наша дорогая Сэра! Она немного волнуется, поэтому поддержим же ее бурными аплодисментами! Зал послушно похлопал. Встав со своего места, Сэра подошла к трибуне, откашлялась, нервно разгладила кипу мятых исчерканных листков, снова откашлялась, глотнула воды прямо из графина и наконец начала: — Итак, «Баллада о Коровее», вступление, часть первая: Вы послушайте, ребята, Я вам песенку спою, Как злодея-Коровея Мы вертели на… — Поаплодируем Сэре! — перебила Жозефина и наигранно бурно захлопала в ладоши, заглушая прокатившиеся по залу смешки. — Эй, но я ток начала! У меня и про магуев с храмовнотой, и про знатнюков на балу, и про ту хрень в… — Сэра сверилась со своими записями, — в Адаманте. До пупа всего. Чо это, зря я всю ночь строчила? — Нет-нет, Лютик, наша госпожа посол просто с первых строф распознала шедевр, достойный печати. А у издателей с этим строго, сама понимаешь, первыми они сами должны читать. Давай сюда, сейчас мы все запакуем понадежней, чтоб никто не видел, что внутри, а я потом своему агенту в Киркволл отправлю. — Чо, серьезно? Ух ты! Я буду всамделишней авторкой! Так, погодь, я щас остальное приволоку. Сэра сунула Варрику «Балладу» и вприпрыжку выскочила из зала. Из коридора донеслись удаляющийся топот и ее восторженные выкрики. Кажется, Сэра решила поделиться своей радостью со всем Скайхолдом. Малика проводила ее задумчивым взглядом, а затем склонилась к довольно улыбающемуся Варрику. — Серьезно отправишь? — А то, среди рабочего класса разойдется на ура. Малика, подумав, согласно кивнула и принялась что-то черкать в своем блокноте. Сама она в писательстве была не сильна, зато ее иллюстрации, по словам все того же Варрика, пользовались большим успехом. Тем временем на трибуну поднялся Солас. Он окинул всех цепким взглядом профессора, впервые видящего новых студентов, но уже считающего каждого из них необучаемым гурном, развернул один из кипы принесенных им свитков, пробежал взглядом написанное и произнес: — Поговорим о Тени... — Создатель милосердный, только не снова! Который раз уже собираемся, и всякий раз он о Тени. Сколько можно-то? — донесся с задних рядов голос Блэкволла. По одобрительному гулу было понятно, что он выразил общее мнение. — Те, кому не интересно, Блэкволл, могут уйти, я никого насильно не держу, — не поднимая взгляда от записей предложил Солас. — Если леди Жозефина не возражает, разумеется. Блэкволл обреченно застонал. Железный Бык ободряюще похлопал его по плечу и, подмигнув, незаметно сунул фляжку с ромом. Вечер обещал быть долгим. — Итак, Тень...