Вуаль Памяти

Гарри всегда был человеком действия – то, что он сначала делал, а потом думал, было его самым большим недостатком, по мнению профессора Зельеваренья Северуса Снейпа. Но по его собственному скромному мнению, это было если не самым большим, но все же достоинством. И то, что произошло в холле, давало ему все основания убедиться в своей правоте. Если бы он не стоял как столб, если бы он что-нибудь сделал, что-нибудь сказал – да что угодно, Мерлин подери – ему не пришлось бы сейчас лихорадочно метаться по Запретному Лесу, мысленно проклиная лениво падающий на землю снег, занесший все следы, магическую защиту Хогвартса, которая сочла его поисковое заклинание темным – каковым оно в принципе и являлось – и быстро его пресекла, подняв при этом грандиозную тревогу… а заодно он проклинал себя самого, Сириуса Блэка, директора, Орден Феникса, Волдеморта, Пожирателей Смерти и еще кучу людей, некоторые из которых, впрочем, еще не родились. Но себя он проклинал с особенным остервенением. Все, что он мог сделать в Хогвартсе, он уже сделал: отправил Блэка в больничное крыло на очень долгий срок, причем даже без помощи магии; довел до слез Лили, которая не смогла догнать Северуса; пытаясь найти его самостоятельно, устроил в школе панику вселенских масштабов своим поисковым заклинанием; наорал на директора, когда тот отказался вызывать авроров, чтобы отыскать пропавшего; отобрал у шокированного Джеймса карту Мародеров и выяснил, что ни в замке, ни на близлежащей территории Снейпа нет… Короче, «повеселился» от души, послал всех подальше и отправился искать его сам. Куда мог деться Снейп ночью, в метель, да еще и в таком состоянии? Первым делом Гарри аппарировал на улицу Прядильщиков – дом стоял темный, заброшенный и абсолютно пустой. К Малфоям? Кажется, в будущем они были друзьями… Родители Люциуса, наверное, еще долго будут задаваться вопросами по поводу того, кто так лихо среди ночи взломал многовековую защиту их поместья и, главное, зачем. Впрочем, Северуса не оказалось и там. К Темному Лорду? Гарри рискнул бы сунуться и туда, но все же даже с его богатым воображением ему было трудно представить, чтобы кто-нибудь первым делом побежал плакаться в мантию Волдеморта и советоваться с ним в сердечных делах… Так что Гарри предположил, что Снейп в кой-то веки поступил совершенно по-гриффиндорски – то есть пошел куда глаза глядят. А если выйти из дверей Хогвартса и пойти куда глаза глядят – то наткнешься прямиком на Запретный Лес, ему не раз приходилось самому в этом убеждаться. Так что в данный конкретный момент Прингстон прочесывал этот самый злополучный лес, распугивая его обитателей короткими вспышками магии и изощренными ругательствами. Снег хрустел под его ногами, юноша периодически проваливался в какие-то невидимые даже при свете Люмоса ямы и рытвины, спотыкался о корни деревьев, ветки хлестали его по лицу, и, если бы Гарри не удосужился наложить на себя простенькое защитное заклинание, то он давно бы уже поломал ноги или остался без глаз. А так он просто был дьявольски зол – на себя, на Снейпа и на весь белый свет. На Снейпа – потому что этот идиот мог ему рассказать все сам и раньше, а не давать шанс Блэку изгадить все своим вмешательством. Гарри пока сам еще не знал, что думает по этому поводу – для того, чтобы разобраться в своем отношении к этому новому повороту событий, ему надо было спокойно сесть и все обдумать. У него не было какого-то конкретного отношения к… геям, если их так правильно называют – и интересно, есть ли у них какое-то особенное название в магическом мире?.. Он просто никогда об этом не задумывался – как не задумываются дети о теории относительности. Они просто о ней не знают. Какого-то особенного желания к представителям своего пола он до этого не испытывал – но то, что это могло происходить с другими парнями, вполне допускал. А почему бы нет, собственно? Правда, оставался технический вопрос… но наверняка же были какие-то способы, даже сейчас Прингстон мог бы на вскидку представить несколько… Не то, чтобы они приносили удовольствие, как настоящий секс, но если кого-то любишь, то, наверное, можно довольствоваться и этим… Прингстон поймал себя на том, о чем он думает, покраснел и мысленно дал себе хороший подзатыльник. Его друг в отчаянии, один где-то в этом опасном лесу, зимой, ночью, и вряд ли у него в таком состоянии хватит соображения воспользоваться палочкой… Это если не учитывать того, что гордый слизеринец мог просто из принципа решить замерзнуть насмерть. Идиот. Кретин. Тупица. И еще называет себя слизеринцем. Даже если Гарри не сможет или не захочет испытывать к нему ответных романтических чувств, это совершенно не меняет того факта, что Северус его друг. И ему абсолютно наплевать, что там думают и говорят другие – всегда было и всегда будет. Если потребуется, он позатыкает им всем глотки собственной рукой. Недобро усмехнувшись, юноша в очередной раз произнес сканирующее заклинание и через несколько секунд опять раздосадовано выругался. Ничего, Снейп как сквозь землю провалился. Мерлин, ну почему такое замечательное поисковое заклинание начинает действовать, только если произносить его в том же помещении, где находился до этого объект поиска?! Да, оно темное, потому что благодаря ему можно следить за кем угодно и где угодно, даже если человек не использует магию – или наоборот, использует ее очень активно… если произнести его правильно, конечно – а это далеко не просто. Но у Прингстона был хороший учитель и благородная цель – так почему же нет?! В Хогвартсе дурацкие правила, а Дамблдор иногда слишком осторожен… Но все же… Снейп. Нет, Северус. Что же с ним теперь делать? Сможет ли он на него после этого смотреть по-прежнему? А главное, захочет ли? Гарри был уверен, что если понадобится, он совершенно спокойно сможет сделать вид, что ничего такого не произошло, что сегодняшнего дня просто не было. И он прекрасно понимал, что слизеринец без колебаний примет это его решение. Но… есть вещи, которые не зависят от человеческого желания. Между ними будут стоять несказанные слова, над ними будет висеть грозовой тучей преданная дружба – потому что дружба это всегда прежде всего доверие и понимание, а делать вид, что ты не видишь любви в чужих глазах… Это уже предательство. И какими бы хорошими актерами они со Снейпом ни были… что-то сломается в их отношениях, в их дружбе – и юноша не сомневался, что через пару лет получит все того же мрачного и нелюдимого профессора Зельеваренья из своего будущего. Если его, конечно, не убьют в стычке с аврорами, или он не попадет под горячую руку Темному Лорду. Откровенно признаться, что он не испытывает к Северусу ничего, кроме дружеских чувств? Это лучше предыдущего варианта, но… Они останутся друзьями, Северус всегда будет рядом – и в горе, и в радости, как говорится, а со временем он станет лучшим другом семьи Гарри – когда он ее заведет, конечно, и если их обоих не убьют раньше… Крестный его детей, совместные походы на квиддич, долгие вечера за бутылкой виски и разговоры ни о чем, жена, с лукавой озабоченностью интересующаяся: «Северус, а почему бы тебе самому не жениться? Вокруг столько чудесных девушек, а ты умный и далеко не лишенный привлекательности мужчина»… Быстрый, непроизвольный взгляд в сторону смущенно отведшего глаза «лучшего друга», и какая-то глупая шутка, призванная разрядить обстановку и перевести разговор на другую тему. Таким и должен быть настоящий друг семьи - преданный, надежный, всегда готовый помочь, поддержать, выслушать… Гарри свихнется гораздо раньше от чувства вины. И к тому же… Будет ли это правдой, если он скажет Снейпу, что тот всего лишь его друг? Гарри никогда об этом не задумывался, но действительно ли его желание защитить Северуса во что бы то ни стало, изменить в этой ветви времени его жизнь к лучшему – вызвана только дружеской заботой и чувством вины? Он поссорился с Джеймсом, со всеми Мародерами, был вынужден из-за этого на ходу перекраивать все свои планы – и все это просто из-за того, что ему стало жалко Снейпа, такого, каким он был за двадцать лет до рождения Гарри? Ерунда… Будь на месте Северуса кто-то другой, Гарри ему, конечно, посочувствовал бы, попытался исподтишка помочь… но уж точно не поставил бы под угрозу срыва все это безумное путешествие в прошлое… Путешествие в прошлое, путешествие в прошлое, путешествие в прошлое… Эта мысль вдруг начала эхом повторяться в голове Гарри, и внезапно он рухнул в свои воспоминания, захлебываясь в них, лихорадочно пытаясь вынырнуть, и вновь погружаясь в их ледяные глубины… Вуаль Памяти в конце концов не выдержала напора эмоций, раздирающих юношу, и, упав, открыла ему ответы на многие из мучающих его вопросов… ... - Мистер Поттер, это, конечно, очень драматично – чего еще можно было ожидать от гриффиндорца? - но не могли бы вы хоть раз в жизни использовать мозги по назначению? Ваша смерть, уверяю, никого не воскресит, а умирать, захлебнувшись ледяной водой, очень и очень неприятно. Гарри даже не вздрогнул, когда сзади раздался этот столь ненавистный ему тягучий, полный сарказма и нескрываемого презрения голос. Почему-то он даже не сомневался, что ему предстоит еще раз – в последний раз! – встретиться со своим бывшим профессором. Во все самые критические моменты его жизни этот человек оказывался непосредственным участником событий – когда он впервые встретился с крестным, перед визитом в Отдел тайн, в ночь убийства Дамблдора… Северус Снейп неизменно был где-то рядом - казалось, что бы Поттер ни делал, его вечная Немезида в лице бывшего Принца-Полукровки всегда тенью следовала за ним. Он даже к этому привык – и все эти два года, когда они с друзьями только тем и занимались, что бежали и прятались, прятались и бежали, Гарри все время казалось, что стоит обернуться – и он увидит знакомую темную фигуру… И, оглянувшись через плечо, он почему-то ловил себя на том, что чувствует легкий укол разочарования от того, что за его спиной никого нет. - Спасибо, профессор. Спасибо, что похоронили ее достойно, – я сам бы не успел этого сделать… Молчание. Скрип снега под чужими ботинками. Опять молчание. - Не за что меня благодарить, Поттер, я сделал это не ради вас. Она все же была моей ученицей – причем лучшей из многих. Гарри не смог сдержать смешка. - Она была бы польщена, услышав это от вас. Гермиона всегда вас уважала, профессор… - В отличие от вас, Поттер, как я понимаю. Что ж, повторюсь, мисс Грейнджер была умной девушкой, хоть и маглорожденной… Юноша скрипнул зубами и слегка повернулся, чтобы краем глаза видеть черный силуэт на фоне белоснежного, чуть мерцающего в свете практически полной луны снега. Тончайший лед под его ногами даже от этого легкого движения угрожающе хрустнул, вынудив стоящего на берегу озера человека едва заметно податься вперед. Но лед выдержал, и Гарри счел возможным продолжить разговор, - А для вас это действительно имеет такое значение, маглорожденная она, или нет? Вы тоже полукровка, как впрочем, и я, и Волдеморт. Снейп пожал плечами. - А что вы хотите услышать, Поттер? Не тешьте себя иллюзиями, я не только ради власти и мести много лет назад присоединился к Темному Лорду. Я действительно разделял его взгляды – засилье маглорожденных и в самом деле разрушает магический мир изнутри. Особенно поведение тех, кто родился в полностью магловских семьях, и вырос, не понимая и не уважая ни традиций, ни порядков, ни обычаев магов. Их все больше, чистокровных волшебников все меньше, и то, что строилось веками, уничтожается за годы. Гриффиндорец хотел было начать спорить, но вовремя спохватился. Один взмах волшебной палочки – и вокруг него образовался прозрачный купол сферы отрицания, на мерцающей поверхности которой тут же вспыхнули красноватые искры. - Умно, профессор, очень умно. Втянуть меня в спор, во время которого наложить Империо, и заставить меня вернуться обратно… К сожалению, вынужден вас огорчить – я уже не тот легковерный идиот, каким был несколько лет назад… Профессор не стал оправдываться, только еще раз пожал плечами. - Иногда легковерным идиотом быть гораздо полезнее для здоровья, мистер Поттер, и вы тому живое – пока еще – подтверждение. Возможно, было бы правильнее вас ничему не учить, а просто отправить к Волдеморту как есть – во всяком случае, тогда могла бы быть хоть какая-то надежда на благополучный для вас исход. Ваша сумасшедшая удача спасала вас уже достаточно раз для того, чтобы цепь случайностей превратилась в тенденцию. И да, с Империо идея действительно неудачная – надо было просто вас оглушить, а потом левитировать до берега. Лед бы проломился, вы получили небольшое переохлаждение, но остались бы живы… Все время забываю, что с гриффиндорцами наиболее действенный метод – это дубинкой по голове, а не снотворное в бокал. Гарри рассмеялся. Ему вдруг стало необычайно легко – еще бы, скоро все наконец-то закончится, а напоследок можно немного расслабиться и поболтать… Странно, но оскорбления Снейпа совсем перестали его задевать– теперь они казались ему просто своеобразным стилем речи, не лишенным своего очарования. - А зачем я вам так нужен живым, профессор? Ваш хозяин так сильно расстроится, если вы принесете ему хладный труп вместо рвущегося отомстить гриффиндорца? Снейп вполголоса выругался. Потом тяжело вздохнул и начал говорить тем самым голосом, от которого ежился даже Малфой, а бедный Невилл заблаговременно терял сознание и со спокойной душой отправлялся в больничное крыло. - Мистер Поттер. Во-первых, вы идиот. Во-вторых, у меня нет хозяев. В-третьих, если бы я действительно хотел вас доставить Темному Лорду, то я бы сделал это два года назад. Три года назад. И даже четыре, если считать с его возвращения. И - практически каждый день из прошедших двух лет. Вы на самом деле считаете себя и своих друзей настолько гениальными, чтобы суметь в течение столь долгого времени прятаться от самого могущественного в мире волшебника и полсотни хорошо обученных, тренированных, опытных и талантливых магов? Безусловно, вам старался помогать Орден – но вы так настойчиво отвергали его поддержку, что в итоге выходило только хуже, потому что вам приходилось бегать еще и от них. - Но… - Заткнитесь, Поттер, и послушайте хоть раз в жизни то, что вам говорит человек, значительно превосходящий вас по интеллекту! Так вот, даже помощи Ордена было бы недостаточно для того, чтобы спасти вашу шкуру, если бы кто-нибудь еще, располагающий сведениями о всех планах Пожирателей Смерти, знающий их возможности и методы, и при этом осведомленный о вашем, мистер Поттер, багаже знаний и логике действий, не заметал за вами следы и не разбрасывал подсказки под вашим носом так, чтобы вы даже с закрытыми глазами не смогли бы их пропустить! И все это рискуя попасть под горячую руку и той, и другой стороне! Вы до сих пор не догадываетесь, кто бы это мог быть?! Снейп почти кричал, а Гарри, давно уже повернувшийся к нему, смотрел в искаженное какой-то беспомощной яростью лицо своего профессора и чувствовал, что земля уходит у него из-под ног… В фигуральном смысле, потому под ним был лед, который все еще держал его, несмотря ни на что. - Профессор… - Да, мистер Поттер, вы бы почаще это вспоминали – и задумывались над тем смыслом, который люди обычно вкладывают в это слово! Например, над тем, что этот человек заведомо умнее вас, старше, опытнее – и он обязан заботиться о своих учениках, даже если они ведут себя как полные кретины! - Гермионе все время казалось, что кто-то нам помогает… Она говорила, что невозможно так быстро находить хоркруксы, нам попадается подозрительно много подсказок, и мы чересчур просто отыскиваем способы уничтожения артефактов… Что мы слишком легко уходим от преследования, и нам слишком везет… - Да, мистер Поттер, я все больше убеждаюсь в правоте своих слов насчет мисс Грейнджер. Она была на редкость сообразительной и талантливой девушкой. И я вполне искренне приношу вам свои соболезнования по поводу ее гибели. - Гермиона погибла, защищая меня! Она закрыла меня собой, когда этот хоркрукс взорвался! - Он не взорвался, Поттер, это было проклятие Черной Смерти. Которое, насколько я знаю, вообще невозможно ни остановить, ни снять. Так что вам необычайно повезло, что ваша подруга так благородно решила пожертвовать собой… - Как вы можете говорить, что мне повезло! Она погибла из-за меня! Если бы я всего этого не затеял, если бы просто сдался… - Если бы все этого не затеяли и просто сдались на милость Темного Лорда, вы бы были давным-давно мертвы, как, впрочем, и все ваши друзья, а он спокойно правил бы всей Англией. - Как будто он и сейчас этого не делает! - Да, мистер Поттер, Темный Лорд захватил власть – но ему продолжают сопротивляться, потому что у людей остается надежда. Как ни неприятно мне это признавать, но вы действительно являетесь нашей последней надеждой – просто потому, что в это верят. На вашем месте мог бы быть кто угодно, но по стечению обстоятельств это вы, так что смиритесь и ведите себя соответственно. - Как? Как я должен себя вести? Спокойно смотреть, как ради меня умирают люди?! - Они умирают не ради вас – они умирают ради себя, ради своей надежды на лучшее будущее, ради свободы и спокойной жизни для своих близких. Не надо преувеличивать свою значимость, иначе мы получим нового Темного Лорда вместо Мальчика-Который-Выжил. - Вы хотите сказать, что в смерти Гермионы нет моей вины?! Она сама это выбрала?! - Да, мистер Поттер. Чтобы уничтожить этот хоркрукс, кто-то должен был погибнуть в любом случае. Если хотите чувствовать себя виноватым – что ж, ваша вина в том, что этим человеком оказалась именно ваша подруга. Но она сама выбрала этот путь, она понимала, на что идет, гораздо лучше, чем вы сами, и она знала, ради чего это делает… И, будь я на ее месте, я поступил бы точно также. - Что?! - Ваша жизнь гораздо более значима, чем любая другая. Профессор Дамблдор рассказал мне о предсказании – о всем предсказании, мистер Поттер. И я готов умереть ради того, чтобы у нас остался этот единственный шанс уничтожить Темного Лорда. - Но вы… вы же убили директора! Снейп горько усмехнулся. - Да, мистер Поттер, я убил Альбуса Дамблдора. Но вы же не думаете, что только на один-единственный хоркрукс было наложено смертельное проклятие? Вы ведь помните, что Дамблдор пострадал, пытаясь расколдовать кольцо? Директор был великим магом, он смог замедлить действие проклятия, но снять его полностью было невозможно. Он медленно и мучительно умирал, и в скором времени болезнь, поразившая его руку, перекинулась бы на все тело. Ни его магия, ни мои зелья не могли этого предотвратить. Мое... участие в его смерти решало одновременно несколько задач: прекращало его страдания, спасало мистера Малфоя, помогало мне завоевать доверие Темного Лорда… Это было лучшим выходом из ситуации, и профессор Дамблдор сам взял с меня слово, что я это сделаю. Гарри медленно опустился на колени, ноги отказывались его держать. Все оказалось совсем не так, как он думал, весь мир пошатнулся и утратил свою упорядоченность и четкость. Тот, кого он так ненавидел, кого винил во всех бедах, кто стал воплощением и олицетворением всех бед, которые на него обрушились, оказался на самом деле одним из самых преданных и верных союзников… Оставался лишь маленький шанс удержать все на своих местах, вернуть окружающему миру привычную черно-белую окраску, где враг всегда остается врагом, а друг остается другом до смерти. - Откуда мне знать, что вы не лжете, чтобы завоевать мое доверие, а потом передать из рук в руки вашему Лорду? Как вы докажете, что директор сам вам это приказал? Что это именно вы, а не кто-либо другой помогали нам все это время? Выражение лица Снейпа снова стало холодным, высокомерным и презрительным. - Как? В данный момент времени никак, мистер Поттер. Вы можете мне поверить, а потом, воспользовавшись моей поддержкой и моими знаниями, подготовиться к последней битве с Темным Лордом… Или вы можете не поверить и продолжить то, чем вы занимались до моего прихода – и в итоге по-дурацки умереть, тем самым сведя усилия всех ваших друзей на нет, не говоря уже о том, что этим вы полностью обесцениваете те жертвы, на которые они ради вас пошли. Выбирайте сами, Поттер, – вы уже достаточно взрослый человек, чтобы принимать свои собственные решения и нести за них ответственность. Тишина повисла над ними - над всем покрытым льдом озером, на которое Гарри когда–то наткнулся совершенно случайно, убегая от очередной погони, и куда он потом отправлялся каждый раз, когда ему надо было просто побыть в одиночестве и подумать. Вот и сегодня он уже на автомате переместился сюда после того, как провел весь день, скорчившись на земле у могильного камня с выбитым на нем именем Гермионы Грейнджер – у могильного камня, который даже не он установил. Ему пришлось бросить ее – бросить даже после смерти, потому что за спиной уже раздавались хлопки аппарации, а его еще не угасший инстинкт самосохранения требовал одного – бежать, бежать, спасаться, любой ценой… Гарри сбежал сюда, как привык это делать – только на этот раз он собирался сбежать окончательно. Туда, где его никто не найдет, туда, где ему не придется больше видеть смерть друзей, погибших из-за него… Туда, где его будут ждать родители и друзья, куда никогда не доберется эта война и ему не придется убивать самому, чтобы не быть в свою очередь убитым. Он устал от всего этого, он чувствовал свою вину за всех погибших и так надеялся, что с его уходом все это прекратится… Всего-то и надо было пройти по льду озера к его середине туда, где оно еще не успело замерзнуть – ледяная вода точно убила бы его гораздо быстрее и безболезненнее, чем Темный Лорд. Глупо. Снейп прав, это все было глупо, наивно и безответственно, хуже того, это было трусостью и предательством – предательством памяти тех, кто уже отдал за него свою жизнь. Война не прекратится с его смертью, он только лишь лишит людей надежды, которую они придумали себе сами. Волдеморт окончательно утвердится у власти, он будет убивать всех непокорных и несогласных, он уничтожит всех, кто осмелится бросить ему вызов – заранее безнадежный вызов. Гарри пророчество дает хоть и маленький, но все же вполне реальный шанс на победу. А он вознамерился этот шанс втоптать в землю… точнее, утопить в воде. - Я вам верю, - тихо прошептал юноша, поднимая взгляд на терпеливо ждущего его решения Снейпа. - Я вам верю, но осторожнее – это последний раз, когда я во что-либо и в кого-либо поверил. Если вы не оправдаете этой надежды… я не знаю, что я сделаю в этом случае и кем после этого стану. Снейп медленно и как-то очень неприятно улыбнулся – на самом деле улыбнулся, но такой улыбкой, от которой у Гарри мурашки побежали по коже. - Возможно, мистер Поттер, вы станете именно тем, кем вам суждено стать… Но мы не будем этого выяснять – потому что уверяю вас, я не собираюсь, хм, предавать ваше доверие, как патетически это ни звучит. Возвращайтесь на твердую землю, если вы и на самом деле решили отказаться от ваших суицидальных намерений. Гарри осторожно поднялся на ноги, сделал несколько шагов… и лед с противным хрустом проломился. Он с головой ушел в воду холодную настолько, что по ощущениям она казалась скорее кипятком, ошпарившим его кожу и прошедшимся по всем его нервным окончаниям обжигающей волной боли и шока. Но эта пытка длилась всего несколько секунд – которые, впрочем, показались ему днями – а потом какая-то сила выдернула юношу из этого бушующего огня воды, и с размаху швырнула на берег, где он и остался лежать, жадно хватая ртом воздух и наслаждаясь окружающим его теплом… хотя он прекрасно осознавал, что на улице мороз, а он лежит в средних размеров сугробе. Спустя пару мгновений над ним склонилась знакомая фигура Снейпа, а к губам прижалось что-то твердое – как оказалось, горлышко фляжки. Он сделал глоток – и тут же зашелся в кашле, потому что жидкость, потекшая ему в горло, совершенно не отличалась от ледяного огня в озере. - Пейте, Поттер, и не вздумывайте отплевываться – за это зелье люди платят больше, чем за Аконитовое вашего обожаемого Люпина. Но вы мне совершенно не нужны с воспалением легких, а выхаживать больного гриффиндорца – не самое любимое мое занятие. Взмах палочки – и Гарри, давящийся отравой из фляжки, снова оказался в сухой и теплой одежде. Он с трудом заставил себя сделать еще один глоток, а потом охрипшим голосом спросил, - Как вы… я же был в сфере отрицания! Снейп смерил его своим фирменным взглядом «Вы идиот, мистер Поттер». - Неужели вы думаете, что за все то время, которое вы провели в раздумьях о судьбе магического мира и своей в ней роли, я не успел обойти вашу защиту? Вы меня оскорбляете, мистер Поттер. А теперь хватит прохлаждаться – и в фигуральном, и в буквальном смысле. Вставайте, вам нужно принять горячий душ, хорошо поесть, а потом мы примемся за работу – лелею скромную надежду, что в этот раз у нас получится лучше, чем с уроками оклюминации… Гарри мучительно покраснел: - Я хотел бы попросить у вас прощения, профессор… Тот только досадливо отмахнулся: - Прекратите, Поттер, мы оба были хороши, и в итоге оба получили по заслугам. Если мы хотим плодотворно работать вместе, то нам нужно постараться пореже возвращаться к прошлому, и почаще концентрироваться на настоящем. - Я постараюсь, профессор. - Я тоже приложу все усилия, Поттер. А теперь, не будете ли вы так любезны вернуть мне мою фляжку и встать-таки из сугроба? Я понимаю, вам там очень удобно, это практически ваша естественная среда обитания, но в это время суток я предпочитаю куда более теплые и комфортные места, чем берег находящегося посреди нигде озера зимой… … Сейчас Гарри опять оказался в сугробе, и он не помнил, как упал в него. Холода он не чувствовал – согревающее заклинание, которое он наложил на себя перед выходом из замка, продолжало исправно действовать, несмотря ни на что. Но его все равно била сильная дрожь – отголосок воспоминания о ледяной воде безымянного озера, около которого они со Снейпом заключили негласное соглашение – соглашение, которое профессор Зельеваренья нарушил, несмотря на все свои уверения… Прингстон застонал от дикой боли, пульсирующей у него в голове, но у него не осталось ни сил, ни желания остановить поток воспоминаний, тащащий его сквозь их со Снейпом совместно проведенное в бесконечных тренировках и бесконечных же ссорах время к тому дню, когда Гарри Поттер, Мальчик Который Выжил и надежда всего магического мира, превратился в человека, которого стали бояться больше, чем самого Темного Лорда в пик его власти. К тому дню, когда Северус Снейп погиб. … Раздался скрип открываемой двери, потом едва слышимый звук шагов, и Гарри поднялся, в свою очередь осторожно продвигаясь к выходу из спальни. Он не спал, потому что ожидал чего-то подобного. За прошедший год он в достаточной степени изучил своего наставника, чтобы суметь определить, когда он лжет или что-то недоговаривает. Сегодня вечером он делал и то, и другое. Именно поэтому юноша полночи лежал поверх неразобранной кровати полностью одетым, напряженно прислушиваясь к тишине, царившей в доме. Снейп уже открывал входную дверь, когда Гарри окликнул его, стоя на верхних ступеньках лестницы, ведущей на второй этаж. - Профессор! Тот застыл, вполголоса выругался сквозь зубы, а потом медленно обернулся к своему ученику, закрыв дверь и прислонившись к ней спиной. Мужчина выглядел гораздо более бледным и усталым, чем обычно, хотя это и казалось практически невозможным, особенно если учесть то, сколько ему приходилось работать в последние дни. - Мистер Поттер. Осмелюсь спросить, почему вы не спите в столь позднее – или раннее, зависит от того, как на это посмотреть – время. И извольте объяснить тот факт, что вы еще и одеты к тому же – вы куда-либо собирались отправиться? Совершить какую-то очередную глупость – или как вы это называете, подвиг? Гарри только улыбнулся. Оскорбления Снейпа уже давно перестали на него действовать, а на такую очевидную попытку увести разговор в сторону он не купился бы и год назад. - Те же вопросы я могу задать и вам, профессор. Вы тоже не спите, одеты, и совершенно явно куда-то собираетесь – если учесть, что вы стоите у входной двери. И я могу практически с полной уверенностью утверждать, что именно вы, а не я, сегодня ночью собираетесь совершать так нелюбимые вами подвиги. Снейп неожиданно улыбнулся – искренне, хотя и немного печально. Потом он плавно соскользнул вниз на пол и так и остался там сидеть, прислонившись спиной к двери и обхватив руками колени. - Я слишком хорошо вас обучил, не так ли, мистер Поттер? На свою голову, можно сказать… - Можно сказать и так, профессор, - ответил Гарри, и даже сумел выдавить из себя ответную улыбку. Он сошел вниз по лестнице и в свою очередь опустился на последнюю ступеньку так, что теперь их глаза были на одном уровне. Снейп разглядывал его с какой-то веселой иронией, и это пугало гриффиндорца больше всего – он не помнил, когда в последний раз видел своего наставника веселым, да и видел ли вообще. Наконец-то решившись, Гарри выпалил: - Я знаю, куда вы собираетесь. - Правда, мистер Поттер? Так будьте так любезны, просветите меня, мне очень любопытна ваша осведомленность. Гарри на секунду смутился, но потом ответил, упрямо вскинув подбородок: - Я видел письмо, профессор. Я не знаю, как оно к вам попало, и что в нем было написано – но я узнал печать, ее невозможно не узнать. Вы идете к Волдеморту, потому что он пригласил вас и пообещал что-то очень для вас важное. Или он вас просто чем-то шантажирует. Не ходите туда, умоляю – вы же прекрасно понимаете, что это ловушка! Он уже давно знает, что вы предали его, он убьет вас, а если нет, то это будет еще хуже. Останьтесь, профессор – что бы он вам ни предлагал, это не стоит вашей жизни! Заканчивая последнее предложение, Гарри почти кричал, едва сдерживая слезы. Но он просто не мог, не мог себе позволить потерять этого последнего человека, который столько значил для него. Не мог! Снейп спокойно выслушал его, даже не сделав обычного едкого замечания о присущей Гарри склонности постоянно впадать в истерику. Он только устало прикрыл глаза и откинул голову назад, прислонившись затылком к двери. - И эти слова я слышу от настоящего гриффиндорца? Вы меня разочаровываете, мистер Поттер, ваш юношеский идеализм был гораздо забавнее. А как же верность идеалам, ответственность перед другими, дружба, любовь, честь, свобода? Эти вещи, по вашему мнению, уже не стоят того, чтобы за них умереть? Гарри только отчаянно затряс головой в ответ на эти слова. - Да, да, все это так, за них стоит умереть… Но это я так думаю, а вы всегда говорили, что это только оправдание собственной глупости для тех, кто не смог найти другого выхода из трудного положения, кроме смерти! Вы бы не стали за это умирать! Вы бы наплевали на всех тех, кто назвал бы вас трусом и предателем, отыскали бы какое-то совершенно новое и непредсказуемое решение и остались бы при этом живы! Снейп расхохотался. Весело, громко и совершенно не сдерживаясь. У Гарри возникло практически непреодолимое желание убежать в свою комнату, спрятаться под одеялом и провести там всю оставшуюся ночь, сжавшись в комок – все что угодно, но только бы не продолжать этот жуткий разговор и не видеть смеющегося Снейпа. Отсмеявшись, Снейп окинул насмешливым взглядом смотрящего на него с нескрываемым ужасом юношу, и, снова прикрыв глаза, продолжил, как ни в чем не бывало. - Это был комплимент, мистер Поттер? Вот уж не думал, что доживу до того момента, когда сын Джеймса будет восхищаться моей слизеринской изворотливостью… Но вам действительно удалось довольно хорошо меня узнать. Я бы и пальцем не шевельнул ради всех этих… общепринятых ценностей. Но вы не правы в одном – даже у меня есть принципы, за которые я готов умереть. - Например? - Например, мистер Поттер, я бы умер за то, чтобы остаться самим собой. Есть вещи, сказав или сделав которые, мы уже не сможем… уважать себя, назовем это так. И если мне нет совершенно никакого дела до мнения других, то своим собственным мнением о себе я очень дорожу. Могу сказать вам, что именно благодаря тому, что я никогда не поступался этим принципом – ни ради любви, ни ради ненависти, ни ради мести – я все еще жив и в здравом уме. Это единственное, что у меня осталось – осознание того, что я никогда не предавал самого себя. И я намереваюсь продолжить жить с этим осознанием… - Жить? - с надеждой произнес Гарри, когда Снейп сделал секундную паузу. Тот усмехнулся, и с явной иронией в голосе закончил: - Или умереть, мистер Поттер. Да, не говорите мне, я знаю, как патетично это звучит, мне самому от этого противно. Но, к сожалению, все обстоит именно так, и я не имею никакого желания что-либо изменять. А теперь, мне пора, я и так слишком много времени потратил на этот душещипательный разговор с вами… Мужчина начал подниматься, но он явно не рассчитывал на то, что в него со всего размаху врежется и прижмет к двери трясущийся от бессильной ярости гриффиндорец. - Не смейте! Не смейте так говорить, не смейте уходить вот так, вообще не смейте уходить! Я видел уже десятки человек, уходивших точно также, и больше никогда не возвращавшихся! Я не хочу, чтобы среди них оказались и вы! Вы просто не имеете права умирать! Я не позволю! Снейп, казалось, не обращал внимания ни на до боли впившиеся в его предплечья пальцы, ни на то, что Гарри встряхивал его в такт своим словам с такой силой, что дверь за его спиной каждый раз вздрагивала под этим напором. Он просто смотрел на Гарри с какой-то странной смесью удивления, грусти и иронии на лице, потом сменившейся просто сожалением. - Жаль, что нам с вами не суждено было встретиться лет двадцать назад, мистер Поттер. Мне было бы очень интересно узнать, что бы из этого вышло… Возможно, тогда у меня сейчас было бы хоть что-то, ради чего стоило бы… не умирать. - Что? - Гарри ожидал чего угодно – раздражения, гнева, презрения, но не этих непонятных слов, произнесенных тихим, полным самоиронии голосом. От неожиданности он даже разжал пальцы и отступил на шаг назад, с изумлением глядя на все еще спокойно изучающего его Снейпа. Еще больше не ожидал он того, что Снейп неожиданно поднимет руку и взъерошит его волосы, горько усмехнувшись при этом. - Ничего, Поттер… Гарри, совершенно ничего. Наверное, я слишком много времени проводил с покойным директором, и набрался от него всякой сентиментальной ерунды, вроде сожалений о несбывшихся возможностях. Снейп сделал глубокий вдох, медленно выдохнул, а потом посмотрел на Гарри с привычным выражением насмешливой иронии на лице. - Вернемся к вашим требованиям, мистер Поттер. Я смею, могу, и буду делать все, что я считаю нужным, и на это у меня есть все права. И я совершенно ничем вам не обязан, чтобы вы могли что-либо от меня требовать. Вы, конечно, можете попытаться вызвать меня на магическую дуэль или совершить что-нибудь столь же глупое - вроде попытки меня оглушить… Но не советую. И вы, и я прекрасно знаем, чем это закончится – вы сильно продвинулись за этот год, но не до такой степени, чтобы стать мне достойным противником. Гарри низко опустил голову, уже не пытаясь сдержать слезы, жгущие его глаза. Он прекрасно осознавал, что совершенно бессилен как-либо повлиять на решение Снейпа… Но от этого было только больнее. Еще одно легкое прикосновение к его волосам, и Снейп сказал тихим голосом, в котором гриффиндорцу почудились нотки сочувствия. - Не надо так расстраиваться, мистер Поттер. Поверьте, уж я-то точно не стою ваших слез, в отличие от ваших друзей и близких. Вспомните мисс Грейнджер и мистера Уизли, вспомните профессора Дамблдора… - Нет! - Гарри вскинул голову и, уже ничего не стесняясь и не боясь, яростно выкрикнул: - Вы гораздо важнее их, потому что вы, вы… Он замолк, отчаянно кусая губы, потому что не мог найти слов, чтобы объяснить того, чего он и сам не понимал: почему так страстно ненавидимый им раньше человек вдруг оказался для него дороже самых преданных и любимых друзей. Снейп с горькой усмешкой только покачал головой. - Не мучайте себя самокопаниями, Поттер, все равно для этого уже слишком поздно. Я сделаю то, что должен сделать - вы, я надеюсь, в свое время поступите точно так же… А мне уже действительно пора, я не люблю опаздывать и заставлять себя ждать. Гарри опомнился только тогда, когда Снейп уже вышел и, не удосужившись закрыть за собой дверь, быстрым шагом пошел прочь от дома, туда, где заканчивалась магическая защита, и можно было спокойно аппарировать. Юноша бросился за ним со всех ног, и у самого антиаппарационного барьера сумел догнать и схватить его за руку. Снейп раздраженно обернулся и спросил холодным голосом: - Мистер Поттер, мы уже, кажется, обо всем поговорили. Но я мог и не надеяться на то, что вы знаете, когда нужно поставить точку. Гарри не обратил внимания на его слова и, все еще задыхаясь от быстрого бега, выдавил: - Обещайте… обещайте мне… - Что я должен вам обещать, Поттер? - раздраженно поморщился слизеринец. - Обещайте, что если у вас будет хоть один единственный, самый крошечный шанс выжить – то вы им воспользуетесь. Пожалуйста. Лицо Снейпа смягчилось, и он едва слышно вздохнул. - Хорошо, мистер Поттер, я вам это обещаю. А теперь отпустите мою руку, будьте так любезны. Гарри молча повиновался, а потом так и остался стоять на месте, глядя на удаляющуюся темную фигуру. Еще пара секунд – и на поляне перед домом он уже был один. … Он сидел в том же положении, как до него пару часов назад Снейп: прислонившись спиной к входной двери и обхватив руками колени. Ему было совершенно безразлично то, что на улице зима, что из-под двери нещадно дует, что он уже замерз до такой степени, что не мог разобрать, дрожит ли он от нервного напряжения, или просто от холода. Гарри ждал. Он не знал, чего ждет, потому что профессор абсолютно ясно дал ему понять, что больше не вернется. Но… все равно в нем продолжала тлеть какая-то безумная надежда на то, что каким-то образом слизеринцу вновь удастся ускользнуть, спастись, обвести всех вокруг пальца… И он ждал, ждал много часов, и небо за окном уже начало светлеть, но двинуться с места означало признать, что ждать уже некого… Хлопок аппарации заставил его сердце сначала остановиться, а потом забиться с такой силой, что Гарри впервые понял, что в выражении «сердце выскочило из груди» есть определенная доля истины. Он вскочил на ноги, пошатнувшись, потому что тело перестало его слушаться после столь долгого времени в одном положении, распахнул многострадальную дверь так, что она чуть ли не вылетела из петель, и бросился навстречу… Нарциссе Малфой, левитировавшей перед собой тело, которое никак не могло принадлежать живому человеку. Весь мир на секунду поплыл у юноши перед глазами, он почувствовал, как подкашиваются ноги, и упал, сильно ударившись коленями о жесткую промерзшую землю, но даже не почувствовав боли. С этого момента он вообще больше никогда не чувствовал боли, даже когда очень везучим Пожирателям в последний момент своей жизни удавалось запустить в него Круцио. Нарцисса, бледная как смерть и кажущаяся в предрассветных сумерках скорее призраком, чем земным существом, молча обошла его и, ни на секунду не опуская палочки, проследовала со своей… ношей в дом. Она осторожно опустила тело Северуса Снейпа на кушетку в гостиной перед давно потухшим камином, несколько минут постояла рядом, ни о чем не думая, потому что думать означало чувствовать, а именно этого в данный момент времени ей меньше всего хотелось. Достаточно и того, что ей пришлось присутствовать при пытках и убийстве человека, которому она была обязана жизнью своего сына и свободой своего мужа. Снейп не был ее другом в обычном понимании этого слова, но… такой «показательной казни», которую устроил Волдеморт для предателя, Нарцисса Малфой не пожелала бы ни худшему врагу, ни даже самому Темному Лорду. После того, как все было закончено, она практически час провела в дамской комнате, избавляясь от содержимого своего желудка и стараясь хоть как-то прийти в себя. А затем она сделала то единственное, что ей оставалось, потому что спасти добровольно пришедшего на собственную казнь Снейпа было не в ее силах. Она украла его тело, впрочем, никому уже не нужное, и аппарировала туда, где, как она знала, находится убежище бывшего Пожирателя, в котором он вот уже год жил со своим… воспитанником. Нарцисса была в курсе слухов о… наклонностях Северуса, ходивших по Хогвартсу во времена ее обучения, но никогда особенно им не верила, потому что знала, какую неприязнь может вызывать ум, гордость, переходящая в гордыню, и острый язык лучшего друга ее будущего мужа. Потом эти слухи внезапно прекратились – стали ли причиной этому страх перед Волдемортом, деньги Люциуса или успехи Снейпа в зельеварении, молоденькую слизеринку особенно не интересовало. Она и не вспоминала об этом до той секунды, пока не увидела лицо младшего Поттера в тот момент, когда он понял, что она левитирует перед собой… И теперь Нарцисса с ужасом думала о том, что ей придется рассказывать о смерти Снейпа не ненавидящему своего бывшего профессора ученику, а… любовнику? о смерти его любимого. Женщина поежилась и нерешительно посмотрела в сторону двери, из-за которой до сих пор никто не появился. Надо выйти, попытаться утешить мальчика – Мерлин, он же ровесник ее Драко! – напоить его чем-нибудь горячим, а лучше найти где-нибудь здесь успокаивающее зелье, у Северуса наверняка была парочка в запасе… Додумать Нарцисса не успела, потому что дверь распахнулась сама собой. Женщина удивленно вздрогнула – уж чего-чего, а подобного появления Поттера она не ожидала… а потом внезапно задохнулась от обрушившейся на нее волны силы – настолько холодной, что она казалась обжигающей… Такого миссис Малфой не чувствовала даже в присутствии Темного Лорда, когда он бывал в особенно плохом расположении духа. Как будто тебя с размаху швырнули в прорубь и оставили там бултыхаться в ледяной воде, отчаянно хватая ртом воздух. Все стекла, все хрупкие вещицы в доме тут же разлетелись в пыль, мебель расшвыряло по углам, превратив ее в груды бесполезных обломков, да и сами стены стали как-то подозрительно подрагивать, едва ли не прогибаясь под напором бушующей в доме силы. Единственным спокойным местом оставался маленький клочок пространства вокруг кушетки, около которой в ужасе сжалась на полу Нарцисса Малфой. Человек, медленно приближавшийся к ней, был кем угодно, но только не Гарри Поттером, Мальчиком-Который-Выжил, надеждой волшебного мира – скорее, он мог бы оказаться его кошмаром. Нет, в его внешности ничего особенно не изменилось, как это случилось с Темным Лордом – никаких змеиных ноздрей и мерцающих красным глаз. Но находиться рядом с ним было так же приятно, как ходить по тонкому льду над бездонным омутом. - Миссис Малфой, - спокойный, холодный, предельно вежливый голос. Нарцисса тихо заскулила, и начала медленно отползать назад, пока не почувствовала за своей спиной ходящие ходуном ледяные камни камина. - Миссис Малфой. Я очень благодарен вам за то, что вы сочли возможным вернуть мне тело профессора Снейпа. Это очень много значит для меня, и я этого не забуду. - Он… он спас Драко, помог освободить Люциуса… Я не могла поступить иначе, - как ни странно, ей даже удалось выдавить из себя несколько слов – по-видимому, сказывался долгий опыт общения с Темным Лордом. Поттер чуть наклонил голову, принимая ее слова. - Да, вы были многим ему обязаны. Никаких обвинений, просто констатация факта, но Нарцисса сама не заметила, как начала оправдываться: - Я не могла, не могла ничего поделать. Там был Темный Лорд, все Пожиратели – а я даже не вхожу во внутренний круг… Меня бы убили раньше, чем я успела бы просто к нему приблизиться… - Я прекрасно все понимаю, миссис Малфой, и ни в чем вас не виню. Вы сделали все, что было в ваших силах. Хотя, я должен просить у вас прощения, но мне придется кое-что сделать… Вам придется извинить меня, но я не могу поступить иначе. Нарцисса закрыла глаза и мысленно простилась с жизнью. Она никогда никому не хотела ничего дурного, ее единственным желанием всегда было лишь сохранить семью, вопреки всему, что делал ее идиот муж. И теперь она заплатит по всем счетам – что же, она и правда задолжала Снейпу многое, а ее собственная жизнь для нее не значит ровным счетом ничего в сравнении с жизнью ее Драко. - Конечно, мистер Поттер, делайте все, что вы считаете нужным. - Благодарю вас. Но мне просто необходимо знать, как он умер. Легилименс! Она рухнула в воспоминания о сегодняшней ночи – воспоминания, которые она так надеялась похоронить как можно глубже и никогда больше к ним не возвращаться. А потом все померкло, и Нарцисса с облегчением окунулась в забытье. … Озеро горело. Это было невозможно, и всякий, кто увидел бы эту картину, вполне закономерно счел бы себя сошедшим с ума, но… это было действительно так. Оно пылало, и вихри искр взвивались до неба, разноцветные блики плясали на деревьях и отражались в искрящемся снеге, и ровно гудело золотисто-алое пламя… но только не было дыма, как впрочем, не было и пара. Вода меняла саму свою суть, превращаясь в огонь, но от этого превращения не возникало тепла, и даже около самого берега снег и не начал подтаивать. Через пару минут это богом забытое место наполнится людьми – сотрудниками Министерства магии, слугами Темного Лорда, членами Ордена Феникса… Потому что такой колоссальной вспышки магии Англия не видела уже много столетий. Но сейчас здесь было пустынно, и на берегу стоял только один человек, хотя вряд ли кто-нибудь, заглянув ему глаза, назвал бы его именно так. В зрачках Гарри Поттера тоже плясало пламя, собственное ледяное пламя его души, такое же холодное и беспощадное, как пламя горящего озера, ставшего погребальным костром для Северуса Снейпа. Темный Лорд еще не знал, что в эту ночь подписал себе смертный приговор, себе и всем тем людям, которые осмелятся встать между ним и юношей, сжегшим свою душу для того, чтобы получить силу для мести. … Гарри очнулся, хватая ртом воздух, не помня, когда и почему он потерял сознание. Ему казалось, что он только что узнал что-то очень важное, но не мог вспомнить, что именно. Единственное, о чем он мог сейчас думать – это как можно быстрее найти Снейпа, потому что… Просто потому что. Он вскочил на ноги, отряхнул с мантии налипший на нее снег и уже хотел было броситься дальше вглубь леса, когда за его спиной раздался красивый, глубокий, хорошо поставленный голос. - Вот мы и встретились наконец-то, мистер Прингстон. Правда, я не ожидал, что наша первая встреча произойдет при подобных обстоятельствах… Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных мер. Гриффиндорец медленно обернулся. В двух шагах от него, прислонившись к стволу дерева, стоял Темный Лорд.